Tokunov: Deus_Ex Deus Ex: Объединённое издание.

«Deus Ex: Объединённое издание»
Автор произведений: Джэймс Сваллоу
Переводчик, издатель и редактор-составитель: Адэр Токунов
Редактор: Алина Токунова
Автор обложки: Иван Галкин

Хронология игр и книг:

1) «Падший Ангел» (Deus Ex: Fallen Angel),

2) «Эффект Икара» (Deus Ex: Icarus Effect),

3) «Падение» (Deus Ex: The Fall),

4) «Deus Ex: Человеческая революция» (Deus Ex: Human Revolution),

5) «Жёсткая линия» (Deus Ex: Hardline),

6) «Чёрный Свет» (Deus Ex: Black Light),

АВТОРСКИЕ БЛАГОДАРНОСТИ:

Во-первых, я хочу поблагодарить Мэри ДеМарл и Райну Андерсон за наше сотрудничество в создании оригинальной версии истории «отсутствия» Адама Дженсена, из которой этот роман и был написан. Наряду с Мэри и Рейной, большую благодарность я также хотел бы выразить и остальными моими коллегами в Eidos Montréal в подразделении Deus Ex: Manskind Divided, среди которых Жан-Франсуа Дюгас, Джонатан Жак-Беллетт, Джейсон Дозуа, Рис Савидис, Тарас Стасюк, Марк Цекер, Лианн Тейлор, Джеффри Кэмпбелл, Даниэль Дик, Андре Ву, Дэвид Анфосси и многие другие.
Благодарение моим редакторам Алисе Нахтигаль, Натали Лаверик и Хейли Шеперд из издательства «Titan Books», а также Трисе Пастернак и Майклу Браффу из «Del Ray Books» за их терпение и энтузиазм.
Отдельной благодарности заслуживает Адэр Токунов, который в своём фонде «ДОКТРИНА» издаёт мои книги по Deus Ex в СНГ и бывшем Советском союзе.
И, конечно же, спасибо создателям оригинальных игр Deus Ex — Уоррену Спектору, Харви Смиту, Шелдону Пакотти, Остину Гроссману, Крису Тодду и команде Ion Storm — за изобретение этого динамичного вымышленного будущего.
Я также хотел бы поблагодарить Вильяма К. Дитца и Карэн Трэвисс за их полезные советы. Рианну Прэтчетт, Эндрю С. Уоша и Криса Бэтмэна за то, что они стимулировали моё вдохновение и не давали мне заскучать.

С искренней признательностью, Джэймс Сваллоу

БЛАГОДАРНОСТИ ПЕРЕВОДЧИКА ИЗДАТЕЛЯ И РЕДАКТОРА-СОСТАВИТЕЛЯ:

Эта книга была издана благодаря следующим Людям: Алине Токуновой, Николаю Захарову, Ивану Галкину, Братьям Дэнтонам, Сергею Фомину
А также: Аде Вранской, Анне Славновой, Елене Трусовой, Егору Борздову, Ирине Матвеевой, Алексею Тихонову, Дмитрию Ефимову, Михаилу Шиврину, Дмитрию Покровскому, Дмитрию Зиновьеву, Екатерине Черновой, Павлу Коровину, Никите Новичихину, Анастасии Барминой, Андрею Белушкину, Алексею Чугунову, Михаилу Хадынскому, Софии Некипеловой, Никите Волкову,
Анне Абрамовой, Роману Скрипачёву, Александру Тимофееву, Никите Жмаеву, Вячеславу Костареву, Денису Речкину, Валерии Коротковой.
Огромная вам всем благодарность, без вашей помощи, поддержки и доверия эта книга никогда не была бы издана.

С уважением и благодарностью, Адэр Токунов.

«ПАДШИЙ АНГЕЛ»
Да, мальчики, да,
Ангелы не навсегда,
Но красть — это грех,
Крыльев не хватит на всех.
(Ю. Буркин «Два мальчика»)

Фарида Малик падала в рассветное небо, полное янтарного света солнца и серых облаков. Ветер выл над ней, рябь от него расползалась по её телу и оголённой коже лица, пытаясь сорвать тонкие и невесомые ткани лётного комбинезона. Ей казалось, что ветер был живой: он играл с ней как кошка с мышью, кидая взад и вперёд, и уже невозможно было определить само направление движения.
Где-то внизу, скрытые в тонких слоях городского тумана, золотые башни Верхнего Хэнша уже почти достигли её. Эти громадные стеклянные кинжалы тоже ловили свет восходящего солнца.
Она открыла рот чтобы вскрикнуть, но перехватило дыхание, и крик, который она хотела издать, исчез в одно мгновение. Небеса захватили её в свои объятия и не отпускали.
На глаза навернулись слёзы. Активировав линзы и получив некоторую защиту за очками, она стала ловить линию горизонта и искать знакомый силуэт, движущийся против направления тяжёлых туч. Вот он! Отвернувшись от восходящего солнца, она увидела его в нескольких сотнях футов от себя. Белый, приземистый, висящий между двумя короткими крыльями и расплывчатыми от вращения массивными воздушными винтами. Это был V-22 «Оспри» — старый военный конвертоплан середины 2010-х годов, расцвета прошлого, военного времени, теперь списанный для гражданских полётов.
Фарида улыбнулась, и, чтобы изменить аэродинамику своего тела, сменила позицию, перестроившись в суровом воздушном потоке. Поначалу она была такой пикирующей человеком-ракетой: руки прижаты к бокам, а ноги друг к другу, имитируя профиль дельфина; теперь же она вытянула руки, согнула ноги в коленях, раздвинув их. Она стала разрезать ветер, увеличив свой силуэт. Замедляясь. Преодолевая гравитацию.
«Но всё ещё слишком быстро», — подумала она. «Оспри» летел перед ней. Фарида нажала большим пальцем правой руки на середину ладони и держала так две секунды, прежде чем почувствовала дрожь, которая пробежала сквозь комбинезон. Скрытая система вингсьюта активировалась. Ткань, запоминающая форму, распахнулась как паруса между её руками и туловищем и между ногами. Ветер наполнил эти крылья, и она почувствовала, как скорость падения внезапно стала уменьшаться.
Конвертоплан теперь был очень близко, она фланировала позади него, наведясь на линию между вертикальными рёбрами Н-образного хвоста «Оспри». Аппарель для подъёма и спуска техники, находящаяся под рёбрами хвоста была открыта, внутри был виден ярко освещённый грузовой отсек. Пять минут назад и выше на несколько тысяч футов, она выпрыгнула из этого люка в розовое зарево холодного предрассветного воздуха.
Фарида рассмеялась, чувствуя звук в груди громче, чем стук сердца, разогнанного адреналином, плескавшимся по кровеносным сосудам. Она чувствовала быстроту и опасность, и она знала, что была абсолютно живой в этот момент, чувствовала все краски жизни так, что это нельзя было выразить кому-либо, кто не испытывал подобный опыт.
Холодный поцелуй неба, тяжёлые объятия гравитации и оглушающая сила ветра — всё это приподняло настроение. Часть её хотела закрыть глаза и падать бесконечно. Но она вынудила себя издать крик банши и повернуться в движение бокового скольжения, давая своему телу быть крылом. Погрузилась в турбулентный поток V-22 и прорвалась через него. Открытый грузовой отсек встал на дыбы, словно голодный рот, и она позволила ему проглотить себя целиком.
***
Фарида приземлилась на металлический пол и схватилась за грузовую сетку дрожа от ледяного, смешанного прилива страха и счастья, нетвёрдо встала на ноги и начала смеяться.
«Ты сумасшедшая!» — услышала она из передней части самолёта, когда наклонная плоскость аппарели закрыла грузовой отсек.
— Это нужно было сказать, — крикнула в ответ Фарида. Сняла очки, и, смахнув капли пота, и отправилась к лётной палубе.
На сиденье пилота сидела блондинка с короткими волосами и приятным чуть насмешливым лицом. Эвелин Кармайкл — американка. Она искала знакомства в других компаниях, а не в том типичном обществе Хэнши — криминальном сброде, мажорной тусовке или рое работяг. Эвелин стала для неё (если бы Фарида когда-либо признала бы это) близкой как сестра. Их дружба наладилась быстро и крепко, двое против всего мира: дерзкие и молодые.
Эвелин показала ладонь и Фарида, вяло хлопнув по ней, нажала кнопку втягивания крыльев вингсьюта, улыбнулась немного устало и легко скользнула на сиденье второго пилота.
Эвелин отзеркалила улыбку Фариды.
— Если бы я не знала тебя лучше, я бы решила что у тебя там любовник, — Она указала большим пальцем руки в небо, — Посмотри на себя. Ты раскраснелась, твое сердце колотится...
Фарида довольно пожала плечами, нашла флягу с водой в мусорном ведре под контрольной панелью и сделала большой глоток.
— Это лучше, чем секс, — сказала она между глотками. — Никогда не разочаровывает.
От этих слов Эвелин рассмеялась. Смех у неё был заразительным, сиплым и низким, резко контрастирующим с её эльфийским худощавым телосложением.
— Так что? Ты хочешь покурить и выйти наружу снова?
— Если бы… Мы должны работать, — Фарида наклонилась вперёд, и своим намётанным глазом пробежалась по циферблатам и показаниям на шкалах.
Малик и Кармайкл поднялись в воздух на этом конвертоплане «Оспри» для проверочного полёта, импровизированный затяжной прыжок был лишь частью работы. «Оспри» провёл последнюю неделю в ангаре, где ему заменили один из турбопропеллерных двигателей. Роллс-Ройс и владелец самолёта Джай Чень хотели убедиться, что конвертоплан готов к работе, поэтому Чень нанял двух женщин как часть компании «АркЭйр», маленькой транспортной логистической компании, работающей в этом уголке восточно-китайского моря.
В этой работе было мало вдохновляющего, по большей части этим лёгким транспортом летали между Хэншей и материком, или вылетали в Гонконг и Макао — но это позволяло Фариде и Эвелин делать то, что они любили. «АркЭйр» всегда был забит заказами под завязку и им никогда не хватало лётного времени для проверочных полётов. А, когда они не летали для Ченя, он разрешал им летать в своё удовольствие или провести выходные на любой из вечеринок на тропических островах, где проходили флешмобы, концерты и пользовались популярностью экстремальные виды спорта.
— Всё хорошо, — сказала Фарида, вглядываясь в температурные датчики нового двигателя. — Зелёный по всем параметрам. Я думаю, что мы можем дать знак окончания нашему плохому парню. Или может я возьмусь за штурвал, а ты повторишь мой подвиг?
Эвелин поморщилась.
— Клиффдайвинг , да. Дюнбординг , окей. Даже регулярные прыжки с большой высоты и поздним открытием парашюта. Но если я выйду из самолёта, то я обычно не лезу в воздухе обратно… — она отвернулась — Кроме того, мы должны вернуться в ангар. Я обещала Ли позвонить сегодня.
Фарида попыталась, но ей не удалось скрыть сердитый взгляд, который автоматически омрачал её лицо всякий раз когда речь шла о Ли Гоне.
— Конечно, верно, — сказала она, надев наушники пилота с микрофоном. Фарида рассеянно коснулась большим пальцем крохотного пирсинга Монро над верхней губой и нахмурилась. Это выдало её и она возненавидела себя за то, что показала так легко раздражение.
Эвелин, естественно заметила этот жест.
— Я бы хотела, чтобы ты поладила с ним, Ри. Я имею в виду, что знаю, он хотел бы быть менее буйным…
— Да он на голову больной, в этом все его проблемы! — выпалила Фарида прежде, чем поняла, что сказала. — Впрочем, это не моё дело диктовать тебе, с кем встречаться, — добавила она, пытаясь остыть.
— Нет, это не так, — голос Эвелин похолодел, — Ли не такой парень, как другие с которыми мы встречались: проходимцы или дети богатых родителей. У него есть планы, есть амбиции, — сказала она защищаясь, — и он относиться ко мне хорошо.
На этот раз Фарида подумала, что лучше будет промолчать. Насчёт Гона она могла ответить дюжиной колкостей, начиная от его воспитания в сомнительной семье до буйного нрава и случайных вспышек гнева. Но всё это уже много раз обсуждалось между двумя подругами и никогда не находило разрешения. Она не хотела лезть в личную жизнь Эвелин и в очередной раз напоминать о неправильном выборе, не хотела дистанцироваться от женщины, которая была её единственным другом с самых первых дней на Хэнше, когда казалось, что этот город собирается съесть её живьём. Но она не могла игнорировать того, каких мужчин выбирает Эвелин. Ей не нравилось это.
Фарида прервала любую последующую дискуссию, подключившись к общему авиационному каналу и связавшись с диспетчерской Хэнши.
— Эйч–Эй–Си, это АркЭйр ноль–девять–девять. Проверочный полёт завершён, мы возвращаемся на базу. Запрашиваем разрешение на возвращение на Альфа Альфа Один Четыре, конец связи.
Искусственный голос затрещал в её ушах.
— АркЭйр ноль-девять-девять, Эйч–Эй–Си подтверждает. Место для посадки очищено, конец связи.
— Поняла, — сказала Эвелин, взявшись за штурвал. Свободное и лёгкое настроение витавшее до этого разговора в кокпите улетучилось.
— Конечно — обронила Фарида, глядя в сторону. Её глаза остекленели будто она заглянула внутрь себя.

— Я проверю свою съёмку, — произнесла она.
Внезапно она снова падала в небо, ей показалось, что пол ушёл из-под ног. Но на этот раз всё происходило только в её голове. Кожа Фариды покалывала от призрачной памяти о прыжке.
Она не была из тех людей, которые хвастались своими аугументациями. Может быть, это сказывалось воспитание в консервативной семье, но Фарида была внимательна к тому, как люди вне ближнего круга воспринимали её. Она никогда не чувствовала желания изменить себя радикально — заменить себе конечности или пойти на другие очевидные хирургические операции. Те имплантанты, которыми она владела, были относительно небольшими — аугументации нервной системы, которые давали ей лучшую реакцию и более острое зрение. Был также «чёрный ящик», но она, как правило, использовала его больше для своего собственного развлечения.
Этот девайс по существу был аналогом бортового самописца установленного в V-22. Устройство захватывало и оцифровывало импульсы полученные c ушных и глазных нервов, так можно было получить фотографии и звуки, в последующем воспроизводить их или загрузить ощущения через разъём в виске. Такой имплантант был достаточно распространён среди лётчиков, он был спроектирован быть таким же прочным, как и бортовой самописец на самолётах, с которого можно было при авариях со смертельным исходом установить первопричину крушения. Китайские авиалётные власти сделали их обязательными для всех гражданских пилотов, работающих в их лётном пространстве.
Однако, Фариде он не был нужен. Она была достаточно уверена в своих способностях избежать любой нештатной ситуации, не говоря уже о банальном жёстком приземлении, поэтому она использовала имплантант для сохранения своих диких ощущений от приключений, всякий раз когда могла, и перегоняла отснятый материал на жёсткий диск в своей квартире.
Кому-нибудь другому, они могли показаться случайными сенсорными клипами, лишёнными контекста и смысла, но для Фариды это были оцифрованные воспоминания. Как будто смотришь чьё-то домашнее видео, которое действительно не имеет никакого отклика в твоей душе, разве что ты сам не был запечатлён на этом видео.
Сейчас же воспроизведение затянуло её так глубоко, что когда «Оспри» начал снижаться по направлению к Хэнше, для Фариды стало почти шоком освободиться от перешитых переживаний и ощущений и вернуться в реальный мир. Огромная взлётно-посадочная платформа верхней метрополии, колоссального города-над-городом, заполнила всё поле зрения. Город напоминал Фариде огромный стол, заставленный изящными бутылками и богато украшенной посудой, каждая часть сделана из отборного хрусталя или декорированного фарфора. Травянистые, аркологические башни стремились к небу, словно вазы полные цветов.
Здесь находились владения могущественных и богатых людей Хэнши, тех кто жил в разрежённом воздухе на запредельной высоте — высших руководителей компаний и крупных капиталистов. Бок о бок с ними была интеллектуальная элита, которая являлась персоналом эксклюзивных университетов и исследовательских центров. Монолитная скульптура башни корпорации «Тай Юн Медикал» главенствовала на этом искусственном ландшафте, её поверхность была ровной и гладкой словно кожа кибернетического протеза, на которых эта компания сделала колоссальное состояние.
Эвелин повела их вниз, мимо толстых перекрытий Паньгу — массивного яруса, отделённого от верхнего района — и они спустились к старому городу.
Под верхним городом в вечном сумраке и тени находился нижний старый Хэнши. Освещённые неоном улицы лежали под массивными жилыми башнями-муравейниками и дымными индустриальными комплексами. Дроны и другие летательные аппараты сновали туда-сюда. Небо стало оживлённым после того, как для двух Хэнши начался новый день.
«Вряд ли нижняя Хэнша когда-либо действительно спала», — подумала Фарида.
Отражение в кривом зеркале богатства и роскоши Верхнего города. Животное, опасное подобие, словно бы брат-близнец, но другой, непохожий, потрёпанный Судьбой и знающий цену всему — такой всегда настороже и никогда не спит.
В Нижнем городе жизнь была дешевле и времена всегда были тяжёлые; а наверху, в это же время всё может и сияло немного ярче, но там был другой характер опасности. И это будет пострашнее простого и прямолинейного Нижнего города.
***
Вместе с Фаридой они повернули турбопропеллер в вертикальное положение. Эвелин, управлявшая «Оспри», стала снижаться по спирали. Конвертоплан совершил аккуратную посадку на южной площадке «АркЭйр» — этот аэродром был частью рукотворного рифа, построенного самым первым, ещё при основании Хэнши, и протянувшегося до самого залива.
Фарида не могла помочь, но она следила за посадочным перроном, где парковались более современные самолёты компании. Другие частные самолёты Джай Ченя были гладкими моделями с безоконными виртуальными кокпитами и стреловидными крыльями. Хотя они были схожи по структурной компоновке с наклонными винтами V-22, на этом сходство заканчивалось. Они были оснащены осевыми турбинными двигателями на концах крыльев, которые давали им большую проворность и способность достигать скоростей близким к скорости звука. Не было секретом то, что Малик мечтала получить шанс полетать на одном из них. Но Джай Чень пока не был готов дать ей такую работу.
Фариде показалось, что своими мыслями она вызвала внимание Ченя: она поймала на себе взгляд шедшего в их сторону работодателя, когда Эвелин вышла из «Оспри» со своей посадочной накладной. Его обычно улыбчивое лицо сменила гримаса. По его целенаправленному маршруту Фарида подумала, что он намерен отчитать их за то, что они превратили проверочный полёт в увеселительное мероприятие и забеспокоилась. Но затем она увидела низкого шестиколёсного робота-заправщика, пристроившегося под крылом «Оспри», и заподозрила не ладное.
Эвелин тоже смотрела на заправщика:
—Что такое? Мы едва только приземлились и теперь опять заправляемся?
Фарида отстегнулась и вылезла из люка за кокпитом, чтобы встретить Ченя. Когда он подошёл, у неё появилось чувство что он напряжён, но она знала, что он никогда бы в этом ей не признался.
— Эй, Малик, — начал он, — слушай, тебе нужно заканчивать и вернуться, — Чень указал пальцем на контрольную будку в конце короткой взлётной полосы, — там новый план полёта для тебя.
— Я не могу взять один из них? — Фарида кивнула в сторону гладких реактивных самолётов — Может быть Финн или другой пилот согласиться? У меня двигатель недавно заменили, техники должны посмотреть его внимательнее.
— Я не могу это сделать, — Чень раздражённо дёрнул щекой, — расписание не ждёт, а работу нужно сделать. — Он выпрямился и тщательно привёл в порядок цветастые лацканы жакета, и немного поразмыслив добавил. — Это особое требование от одного из наших, скажем так, элитных клиентов.
Фарида ничего не сказала. Среди экипажей АркЭйр ни для кого не было секретом, что компания Ченя была в постоянных взаимоотношениях с триадами «Красной Стрелы», одной из наиболее крупных организованных преступных группировок, которая действовала в дюжине городов по всему миру. Это никого не удивляло, у уж, тем более, не шокировало — на Хэнше это была всего лишь правда жизни, цена ведения бизнеса в городе, где преступные группировки контролировали порядок лучше, чем могла это сделать официальная полиция: сложная система сдержек и противовесов не поддавалась пониманию европейски воспитанного человека. Так называемые «элитные клиенты» Ченя обычно были высокопоставленными членами «Красной Стрелы», которые оплачивали поездки «в чёрную», когда ты не только не вмешиваешься в то, что происходит на борту, но и вообще ведёшь себя так, словно бы тебя нет. Эти поездки не отмечались в центре управления полётами города. Однако Эвелин и Фарида избегали таких вещей, Малик становилось некомфортно от возникавших в голове вопросов и догадок, поэтому она предпочитала сторониться тёмных дел Ченя как только могла. Если АркЭйр крышевалась «Красной Стрелой», она не хотела об этом знать и, чёрт побери, не собиралась озвучивать свои подозрения открыто.
— Что за работа? — Эвелин стояла в проёме люка, ловя каждое слово Ченя. — Ты хочешь, чтобы мы привезли богатеньких мажорчиков с материка?
Чень не ответил, поскольку всё его внимание было занято людьми, пересекающими посадочную площадку по направлению к «Оспри». Первые капли дождя упали с неба, когда они достигли навигационных огней «Оспри». Первое, что приметила Фарида — их оружие.
Двое из них носили гибкую баллистическую броню и шлемы с забралом во всё лицо — не разглядеть даже намёка на человеческие черты, к их спинам с помощью магнитных замков были присоединены дробовики. Малик видела таких типов раньше, обычно на патруле в суровых частях Джиу Шичань, района Нижнего Хэнша. Это точно были солдаты «Бэллтауэр», большой охранной компании, которая заправляла большей частью безопасности в городе. В них было что-то выделяющееся, какая-то грубоватая развязность в походке. На плечах их брони был стилизованный логотип быка, и он же был на тактическом снаряжении третьего человека.
Темнокожий, с чертами лица, по которым можно было предположить, что он из Индии или северной Африки, третий человек был, явно, главным. Он был на голову выше своих сопровождающих, носил ударопрочную броню, которая лучше подходила для зоны боевых действий, чем для городских операций. Он горой возвышался над Ченем, который не полностью пришёл в себя после первого впечатления от неожиданных визитёров.
Темнокожий вопросительно уставился на Ченя.
— Мистер Канн, — начал Чень, пот выступил у него на лбу, — Я просто заканчивал инструктировать моих пилотов. Они вылетят мгновенно.
Канн сделал лёгкий кивок, осматривая «Оспри». Его взгляд упал на Фариду и Эвелин, и скепсис отразился на его лице:
— Я надеюсь, ваш экипаж понимает, что мы имеем дело с особо ценным грузом. Мы не можем себе позволить никаких ошибок.
Эвелин бросила беспокойный взгляд на Фариду и исчезла в самолёте, небрежно бросив: «Я проверю уровень топлива».
Командир наёмников протянул Фариде планшет с данными, она взяла его и, взглянув на подробности полёта, нахмурилась.
— Вы хотите, чтобы мы доставили вас туда? Эти координаты указывают на дельту реки Янцзы. Это на краю Восточно-китайского моря, там негде приземляться.
— Это не ваша забота, — ответил Канн. У него был медленный, сдержанный тон речи, которой казалось, отдавался эхом насмешки во всём, что он говорил. — Просто управляйте конвертопланом.
— Как насчёт погоды? — Фарида указывала планшетом в небо. Дождь был слабый, но на востоке собирались густые чёрные тучи, выглядевшие угрожающе. — Это моя забота. Этот курс заведёт нас прямо в зубы штормового фронта.
— Для вас это проблема? Мне сказали, что вы очень хороший пилот, мисс Малик…
Кто-то сказал Канну её имя, у Фариды от нехороших предчувствий закрутило в животе.
— Я не хотел бы думать, что Чень переоценил вас.
— Мой экипаж вернётся с вашим грузом в кратчайшие сроки, — Чень бросил предупреждающий взгляд на Малик. — Шторм пройдёт через несколько часов!
Фарида сильно сомневалась в столь вольной трактовке прогнозе погоды своего нанимателя, но, несомненно, её мнение сейчас не имело никакого веса.
Канн кивнул своим людям и они отступили назад. Один из них склонил голову, как будто получил голосовой сигнал в свой имплантированный инфолинк.
— Этот рейс должен охраняться, поэтому я полечу с ними, — продолжил Канн.
Он оттолкнул Ченя и шагнул в сторону «Оспри». Чень смотрел на него протестующим взглядом, собираясь возразить, но Канн уставился на него таким тяжёлым, немигающим взглядом, что Чень проглотил своё возражение.
— У нас нет условий для перевозки пассажиров! — сообщила Фарида.
— Я справлюсь, — Канн жестом указал на люк. — После вас.
Фарида стиснула челюсти и забралась на борт «Оспри».
—Только не ждите стюардессу и персонального обслуживания, — бросила она через плечо.
Канн снисходительно улыбнулся ей и забрался внутрь. Фарида почувствовала, что носовое шасси «Оспри» немного опустилось, когда этот великан со своим весом оказался на борту. Она прикинула вес брони, которую он носил, и поняла, что это сверх-тяжёлые кибернетические протезы и подкожные имплантанты. «Этот парень, как танк», — подумала она. —«Напрашивается вопрос — что он здесь охранять собрался?».
***
Фарида заняла место в кокпите рядом с Эвелин и подняла V-22 над взлётно-посадочной полосой. Направив большие трёх-лопастные винты вперёд, стала по кругу поднимать конвертоплан сквозь влажный воздух. Двигаясь быстро и верно, в сотне футов над белыми гребнями моря Фарида сместила угол наклона винтов в горизонтальный полёт и облегчила «Оспри» движение вперёд. Вертящиеся винты разрезали мелкие капли дождя, падающие с туч. Тучи несли за собой ещё больший шторм. Она держала направление полёта непосредственно против встречного ветра, и думала о том, что они хорошо выиграют время. Позднее утро теперь казалось вечерними сумерками, восходящее солнце, которое приветствовало Фариду во время прыжка, потерялось за завесой приближающегося шторма.

Покинув воздушное пространство Хэнши и оказавшись над открытым морем, они с Эвелин свели разговоры к минимуму, придерживаясь стандартных обращений и отвечали только на вызовы. Никто из них не хотел говорить вслух, что они думают. Они знали друг друга достаточно хорошо, чтобы прочитать эмоции в маленьких жестах или поворотах головы. После взлёта, Эвелин очень осторожно взглянула через плечо на расположенную сзади кабинку, где, сидя на откидном стуле, переживал тряский полёт Канн. Она дотронулась до мочки своего уха, это выглядело как простое движение, но Фарида поняла, что это на самом деле значит. Он подслушивал их.
Она едва заметно кивнула. Фарида пришла к умозаключению что Канн, возможно, имеет слуховые импланты, способные ухватить их разговор среди шумов роторов «Оспри».
— Как температура? — спросила она, кивнув в сторону измерительных приборов нового двигателя.
— Хорошо, — ответила Эвелин, — хотелось бы его несколько охладить для начала, но… — Она затихла, ловя взглядом что-то пред носом «Оспри» — Что это? На одиннадцатом часу?
Фарида тоже увидела это. Судно с плоскими формами сидело низко на волнах, поднимаясь и опускаясь с каждым движением вод. Малик взглянула на бедро своего лётного костюма, где лежал цифровой планшет с загруженными данными Канна.
— Мы прибываем к месту назначения. Это то, что мы искали?
Это был грузовой корабль, безобразное судно, прокладывающее себе путь сквозь волны, тяжело нагруженный контейнерами различных размеров.
Фарида следила за кильватерным следом судна.
«Оспри» приблизился к корме, на которой была огромная корпоративная эмблема под панамским флагом и название корабля: «Бельканто».
«Кси-Эн-Джи Шиппинг», — прочитала Эвелин идентификатор компании на корпусе.
— Судя по данным этого идентификатора, у них курс в Осаку. Думаю, у них нет времени останавливаться в наших местах.
— Да, — сказала тихо Фарида, — и что бы это значило?..
Её удивило, что кого-то из «Беллтауэр» заинтересовало судно, плывущее из Панамы в Японию. Всё в этой импровизированной вылазке было тревожным. Но больше всего её беспокоило то, что перед ней не было полной картины происходящего. Чень был в кармане у «Красной Стрелы»... Но какая связь была между ним или триадами с «Беллтауэром»? «Беллтауэр» имела такие же связи с триадами как и «АркЭйр»?
Вопросы множились, но Малик осторожно прятала их в глубине себя, не желая выглядеть слишком мнительной в отношении города, который стал ей домом.
Впереди, на середине палубы «Бельканто» включилось кольцо огней, обозначающие площадку для приземления.
— Ты можешь опустить нас туда? — поинтересовался Канн, из дверного проёма кокпита.
Фарида застыла в своём сиденье. Она не слышала его приближения и тот факт, что такая громадина, как Канн, могла вот так вот абсолютно бесшумно подкрасться со спины, беспокоил её ещё больше.
— Конечно, — ответила Эвелин, — но вы не должны находиться в кабине.
— Не беспокойся обо мне. — ухмыльнулся Канн.
— Как скажешь, приятель, — сказала Фарида и умышленно резко опустила нос «Оспри» вниз, принуждая Канна схватиться за переборку, чтобы удержаться. Повернув штурвал она направила конвертоплан в резкий разворот, пересекая середину палубы «Бельканто». Работая наклонными роторами, «Оспри» сел на вертолётную площадку.
— Открыть люк, — приказал Канн и Эвелин подчинилась.
Когда Фарида встала с кресла, намереваясь спуститься на палубу, наёмник «Беллтауэр» предостерегающе поднял руку в перчатке.
— Нет. Вы должны ждать здесь. Мы будем тут не долго.
Когда Канн ушёл, Эвелин взглянула на Фариду:
— Он не хочет, чтобы мы видели, что они грузят.
Фарида наклонилась вперёд в своём кресле, вглядываясь через влажное стекло на происходящее на палубе. Она увидела людей несущих цилиндрические белые контейнеры: трубы чуть более двух метров длиной и метра шириной.
— Теперь мы оба можем добавить в своё резюме перевозку контрабанды, — спокойно резюмировала Фарида, — должно быть, это такой любопытный груз, который они не хотят показывать таможенникам.
— Как думаешь, что это? — спросила Эвелин — Наркотики?
— Может быть… — Фарида обдумала такой расклад. — Но, скорее всего, это оружие. Из тех видов, которые правительство Китайской Народной Республики не хотело бы видеть на своих берегах...
Неприятный холодок прошелся по спине, когда Фарида осознала что эти контейнеры были достаточно велики для чего угодно, включая тактическую ядерную бомбу. Она постаралась прогнать эту мысль прочь. И так уже слишком много было лишних и опасных догадок. «Это не твоя забота, сиди тихо и ни во что не вмешивайся», — постаралась мысленно успокоить себя Малик, но гнетущее чувство никуда не ушло.
«Оспри» просел на шасси, когда четыре капсулы были погружены на борт, закреплены и накрыты грузовой сеткой. Фарида краем глаза заметила вспышку. В небесах, перекрывая плеск вол, разнёсся низкий басистый рокот грома. Тут же последовала вторая вспышка. На этот раз, Малик посмотрела прямо на молнию, зигзагами устремившуюся к поверхности моря. Аугументированное зрение Фариды снизило яркость света и она смогла увидеть освещённый вспышкой бассейн на палубе «Бельканто».
Там был Канн, стоявший в стороне и разговаривающий с высокой и худой, как глиста, женщиной одетой в блестящую кожаную куртку; но она точно не разговаривала, решила Фарида присмотревшись, говорил только Канн. Ветер потянул тонкий вымпел чёрных волос, свисающих с её наполовину выбритой головы, обнажая её лицо, которое выражало звериное терпение. Фарида заметила, что она стояла неподвижно, в то время как Канн рядом переминался с ноги на ногу. Бойцовские рефлексы, предположила она. Казалось, что женщина не рассматривает большого «Беллтауэрского» наёмника как угрозу, несмотря на очевидное несоответствие их весовых категорий.
Фарида увидела, как женщина передала что-то Канну, и предположила: «Может быть карманный секретарь?» Потом незнакомка безмолвно отпустила наёмника, словно верного пса, и изящными шагами пошла по палубе. В поле зрения Малик попали ноги женщины: они были кибернетическими, но таких экзотических ног Фарида никогда раньше не видела. Сделанные из изогнутой стали, тонкие как ноги газели, они делали походку своей хозяйки неестественно изящной.
Молния ударила снова и Фарида рефлекторно моргнула. Невероятно, но в это мгновение женщина в чёрной куртке исчезла. Малик нахмурилась и протёрла глаза, неуверенная в том, что она только что видела.
— Дамы, — позвал Канн, когда забрался обратно в грузовой отсек, — наше дело сделано. Задраиваемся и поднимаемся в воздух! — от былой напряжённости и неуверенности Канна не осталось и следа и он снова был громадным наёмником, уверенным в своём превосходстве.
— Это будет весело, — Эвелин сердито зыркнула на наёмника, наблюдая как Фарида, выполняющая функции второго пилота, нажала команду на контрольной панели перед собой.
— Нет, подожди. Веселье — не подходящее слово. Уверена, что хочешь сделать это, подруга?
— Пристегнись, — бросила Фарида и вместо ответа и подала энергию на роторы. Конвертоплан задрожал и резко поднялся в воздух, скользя боком и не имея сил сопротивляться потокам ветра. Малик стиснула зубы и компенсировала это движение нажатием ноги на рулевую педаль, подняла опоры, чтобы безопасно подняться вверх. Одна из мачт «Бельканто» оказалась в опасной близости к хвостовым крыльям, но всё же они смогли взлететь над палубой грузового судна.
«Оспри» тяжело повернулся и ударился в стену тяжёлого дождя, держа путь назад, по направлению к береговой линии Китая.
***
Они пролетели 6 миль, когда в самолёт ударила молния.
Фарида проклинала себя, Ченя, Канна и того, кто бы он ни был, кто послал их на этот идиотский полёт, ставший таким опасным. Отрываясь от палубы Бельканто она сделала выбор: разогнать моторы и полететь назад к берегу максимально быстро, сделав ставку на мощность двигателей и попутный ветер, чтобы вернуться в «АркЭйр» прежде чем шторм настигнет конвертоплан. Другая альтернативна — подняться через облака и лететь выше штормового фронта — казалась ей не безопасной. Но теперь было слишком поздно что-либо менять, выбор сделан.
Небо, которое почти ласково играло с ней несколько часов назад, теперь кажется, решило схватить конвертоплан Малик и разорвать его на части. Ветер бил по крыльям «Оспри». Турбулентный воздух вызывал резкие, захватывающие дух пикетирования, и тогда вспенивающаяся поверхность моря становилась слишком близкой, пытаясь слизнуть их волной.
Они собирались проложить курс впереди грозового фронта, обогнать его, но молнии оказались проворней. Одна их всё-таки настигла.
За окном раздался визг пробиваемого воздуха и копьё белого света, яркое как лазер, ударило в фюзеляж конвертоплана. В кокпите запахло горящей проводкой и пластиком, погасла подсветка всей приборной панели — электроника подверглась критической перегрузке, замкнуло всю сеть. «Оспри» дёрнулся, двигатели потеряли мощность. Через мгновение контроль над конвертопланом вернулся, но управление стало невнятным и неотзывчивым. Сзади в грузовом отсеке, что-то большое и тяжёлое резко сместилось, со звоном ударившись о внутреннюю часть фюзеляжа.
Фарида выругалась себе под нос и нажала на панель перезапуска системы, но элементы управления оставались тёмными. Правое крыло «Оспри» окунулось в могучий воздушный поток и конвертоплан вошёл в плоский штопор.
— Экраны больше не включаются, — выкрикнула Эвелин. — Чёрт бы побрал это замыкание, этот сукин сын падает как кирпич.
— Вторые! — сказала Фарида, дотронувшись рукой до защёлки четырёхточечного ремня безопасности — Я пойду перезагружу. Управление на тебе.
— Дьявол! — выпалила Эвелин, морщась, когда «Оспри» проигнорировал её попытку вывести его из пике. — Так, давай быстрее!
Малик не нуждалась в подсказках, оба пилота знали что конвертоплан имел второй набор автоматических выключателей, находящийся за панелью в грузовом отсеке, и, если Фарида сможет добраться до них, у них появится шанс пустить ток по жизненно важным системам «Оспри», прежде чем он рухнет в море. С этой скоростью и углом падения рухнуть в воду всё равно, что столкнуться с бетонной стеной. V-22 упадёт и утонет за считанные секунды.
Фарида бросилась к грузовому отсеку, ловя краем глаза приближающееся море. «Оспри» закручивало всё сильнее. Она ударилась рукой об люк. Рука занемела. Но Малик не могла позволить себе медлить.
Она проскользнула в грузовой отсек и чуть не упала, споткнувшись о Канна. Он лежал, развалившись на металлическом полу, и стонал. Концы ремня безопасности его сидения хлопали по каркасу, именно туда пришёлся удар молнии. Очевидно, Канн, падая, сильно ударился головой об пол. Но у Фариды не было времени осматривать его. Она рванула вперёд, мимо белых грузовых контейнеров деформированных в своих сетях, борясь с центробежной силой, тянущей её к борту. Перебирая руками, она, наконец, добралась до панели выключателя и диким рывком сорвала крышку. Огни в грузовом отсеке загорелись снова.
Из кокпита послышался победный визг Эвелин, и «Оспри» несколько выровнялся, когда винты получили энергию. Двигатели самолёта взревели, и фюзеляж заскрипел от напряжения, но Фарида смогла почувствовать смену положения. Им удалось! Она знала, что её подруга задержала их смертельное снижение.
Волна облегчения прошлась по её телу и Фарида выдохнула, не замечая, что до этого задержала дыхание. Она пошла обратно в кабину, но неожиданно почувствовала, что в грузовом отсеке стало очень холодно.
Контейнеры, которые они перевозили, излучали холод, и от одного из них валил белый пар и шёл резкий запах криогенных химикатов. Капсула приоткрылась на несколько сантиметров, несомненно, из-за тряски. Фарида подошла ближе и увидела, что верхняя часть цилиндра из прозрачного пластика, побелевшая от слоя инея. И внутри…
Внутри был человек. Бледное и морщинистое аристократическое лицо, обрамлённое седыми волосами до плеч. На его лице не было привычного спокойствия, которое присуще спящим, было опасение, что его заморозят в одно мгновение. Фарида подошла к контейнеру.
— Что ты там делаешь? — Канн встал на колени, одна рука была прижата к голове, другой он опирался на переборку — Отойди!
Наёмник подошёл ближе, заполнив собой весь отсек и всем своим видом выражая угрозу.
— Конечно. — согласилась Фарида быстро, и протиснулась мимо Канна, прежде чем он смог среагировать, проскользнув обратно в кокпит.
Эвелин бросила на неё уставший, но торжествующий взгляд.
—Проклятье, девочка, это было так близко… — она затихла, увидев встревоженное лицо своей подруги — Ри, ты в порядке? Тебе больно?
Фарида покачала отрицательно головой и плюхнулась в пилотское кресло.
— Просто… Давай просто сядем где-нибудь.
— Хорошо, — Эвелин кивнула, — сядем на ближайшей площадке.
— Нет, — Канн появился в дверном проёме. Его лицо было всё в потёках крови из раны на лбу и от этого казалось ещё более устрашающим — Ты приземлишься в месте назначения, которое было оговорено и нигде больше, понятно?
— На всякий случай, если ты не обратил внимание, в нас ударила молния, — прорычала Эвелин, — нам нужно сейчас же приземлиться где-нибудь!
— Нет, — повторил Канн, опустил руку на револьвер Даймондбэк, находящийся в кобуре на бедре, и кивнул в сторону огней Верхней Хэнши — Делайте, что вам говорят. Я повторять не буду.
***
Оставляя за собой тонкий дымный шлейф из правого двигателя, «Оспри» выполнил не элегантную посадку на восьмиугольную площадку за пределами куполообразного задания. Здесь, на северном краю верхнего города, где правительство выделило место для лёгких инженерных работ и промышленности с низким уровнем воздействия на окружающую среду, было небольшое воздушное движение.
Шторм по-прежнему толкал дождевой фронт перед собой, но, к счастью, не последовал за ними за устье Янцзы. Когда конвертоплан заходил на посадку дождь бил по обшивке, но крупные капли только выбивали барабанную дробь.
— Где мы, чёрт побери?!, — воскликнула Фарида, — нет транспондеров , нет географического кода.
Она изучила непримечательный купол вдали, ища хоть какой-нибудь идентификатор или корпоративный логотип, но не нашла. Место напоминало больницу или лабораторию.
— Этот район обычно запрещён для коммерческих полётов, — заметила Эвелин. — Здесь расположены правительственные комплексы. Об этом мне рассказывал Ли. Здесь производятся сверхсекретные исследования и разработки для больших корпораций… Тирглас, Кэйга, Тай Юн, такие вот ребята. Они держат всё здесь в тайне, в целях безопасности.
Фарида понимающе кивнула. У неё из головы не шло лицо того человека, который лежал в крио-капсуле. Канн был уже на площадке, следя за тем, как роботы-погрузчики выгружают цилиндры, цепко держа их своими металлическими манипуляторами.
Эвелин поднялась со своего сиденья:
— Я поднимусь на крыло, проверю место, куда нас ударила молния. Я имею в виду, если мы вдруг не сможем взлететь то…
— Убедись, что можем, — сказала ей Фарида, наблюдая как Канн следует за погрузчиками на складской уровень, располагающийся ниже посадочной площадки, — Я должна проверить кое-что...
Фарида прошла мимо своей подруги и скрылась в люке для экипажа. Эвелин окликнула Малик, на её лице выражалось замешательство и беспокойство.
— Ри! Не надо. Только... не надо вмешиваться. Просто закончим с этим и вернёмся в «АркЭйр». Неважно, что скажет Чень, мы не хотим об этом знать, верно?
Фарида почти произнесла ответ, который давала обычно. У неё был выбор: искать другой путь и отодвинуть в сторону всё то, что беспокоило её или освободиться от всего этого.
— Просто будь готова взлетать, — крикнула она Эвелин, выскользнув из конвертоплана, и побежала вниз по направлению к складскому уровню.
***
Фариде было достаточно легко избежать обнаружения медленно движущимися камерами Большого Брата. Найдя удобную позицию на бетонном скате, она спряталась за стеллажами с контейнерами. Она хотела продолжить путь, но увидела роботов складывающих крио-контейнеры и отступила назад. Канна ждал человек восточной наружности в безупречном строгом костюме и трое таких же солдат из «Беллтауэра» как те, которых она видела в «АркЭйр».
— Были проблемы? — спросил человек в костюме, заметив рану Канна. Очевидно, что он был в некотором роде руководителем.
— Полёт был тряским, — ответил Канн, — мы ведь выполнили работу? Я уверен, что твой наниматель не хочет терять наше с тобой время.
Костюм кивнул.
— Как скажешь, Нархари, — из-за его спины вышла женщина в одежде, напоминающей лаборанта или медика, и тут же последовала команда, —откройте их!
Женщина вытащила свой портативный девайс и набрала на его поверхности код. Четыре капсулы с шипением открылись, напустив студёного тумана. В каждой из них лежал человек. Женщина ходила между капсулами, снимая показания и вводя быстрые уколы.
— Повреждений нет. — Заявила она через некоторое время.
Разум Фариды наполнился вопросами, когда четыре человека в капсулах проснулись и встали.
— Где я? — спросил один из них — тучный азиат.
— Добро пожаловать в Хэншу, — приветствовал с фальшивой улыбкой Костюм, — и добро пожаловать на ваше новое место работы!
Группа обменялась тревожными взглядами.
— Мы… мы работаем на «Изолей», — сказал седоволосый мужчина, которого Фарида мельком увидела в грузовом отсеке, — в Лиме.
«Изолей» — один из крупных производителей технологий человеческих аугментаций в западном полушарии и Фарида вспомнила, что они были в жёсткой конкуренции с несколькими дальневосточными соперниками в Китае и Японии. Она сомневалась в том, что эти люди были здесь по собственной воле.
Костюм кивнул и снисходительно улыбнулся, как будто разговаривал с детьми.
— Вы больше не являетесь работниками этой компании. Там ваши навыки не были оценены должным образом. И тогда, было решено, что вы могли бы предпочесть привнести ваш опыт в более... доходное место работы. Вы будете получать зарплату в разы больше. Вы будете обеспечены новым жильём и оборудованием, которое далеко опережает всё, что вам могло предложить «Изолей».
Вдруг для неё всё стало ясно. Фарида стала свидетелем конца того что называли насильственной договорной передачей — причудливый официальный термин придуманный для того, чтобы заменить страшное и обыденное слово — похищение. Старый мужчина и эти другие бывшие работники Изолей были похищены с улиц Лимы за их знания и способности, привезены на новое место работы. Утечка мозгов из одной корпорации в другую под дулом пистолета.
Лицевые мускулы Фариды напряглись, она крепко сжала челюсти. Она ощутила отвращение к тому, что являлась частью такого страшного союза «АркЭйр», «Красной Стрелы» и «Беллтауэр» с корпорацией, которая приказала захватить и перевезти этих людей.
Ей стало интересно, сколькие из тех грузов, которые она не раз доставляла из одного пункта в другой, прикрывали контрабанду, похищения и иные тёмные дела триад? Что могло быть спрятано в неприметных контейнерах и ящиках с фабричной маркировкой? То, о чём ни она, ни Эвелин никогда бы не догадались. Фарида ощутила смятение и, одновременно с этим, стыд. Ей было совестно за то, что она невольно стала соучастником стольких преступлений. Она должна была найти другой путь, другой способ зарабатывать на жизнь, а не идти на сговор с собственной совестью.
«Ты всегда подозревала нечто подобное», — услужливо откликнулась совесть, — «и теперь ты точно это знаешь».
Пожилой человек продолжал говорить.
— Мы не хотели этого, — отрезал он, рубя рукой воздух перед лицом человека в костюме, — У меня осталась жена и дочь в Лиме! Там моя жизнь! Я не согласен работать с ворами и похитителями!
— Постойте, подождите, — вмешался азиат, —Мы должны выслушать их.
— Нет! — Голос седовласого перешёл в крик, старик шагнул в сторону Костюма, тряся кулаком. — У вас нет прав, вы забрали нас без нашей воли! Это преступное деяние! Отпустите нас сию же минуту!
— Мы были информированы, что с этим джентльменом могут быть сложности, — вздохнул Канн.
— Да… — сказал Костюм — Я надеялся, что он сможет пересмотреть свои взгляды и поступить более разумно. Но я вижу, что ещё нет.
Канн и человек в костюме обменялись хитрым взглядом.
Для наёмника этого было достаточно, он вытащил свой пистолет, плавным движением направил его в грудь пожилого мужчины и нажал на спуск. Пистолет рявкнул и отдача отбросила седовласого назад в свою крио-капсулу.
Зафиксированная, машиноподобная улыбка на лице человека в костюме ни сколько не изменилась и он продолжил всё тем же располагающим снисходительным тоном:
— Ещё кто-нибудь желает оспорить детали нашего нового контракта?
Фарида инстинктивно прикрыла рот рукой и отпрянула назад. Небрежная жестокость казни заставила её на долгую секунду почувствовать тошноту. На грани паники Фарида вскочила на ноги и бросилась наверх по рампе к конвертоплану.
Она не видела, как Канн посмотрел в ту сторону, где она раньше пряталась, его лоб наморщился, когда его слуховые импланты уловили звуки движения.
***
— Что ж, повреждения не такие большие как выглядят, — начала Эвелин, когда Фарида забралась в «Оспри» по аппарели.— Я думаю, мы в состоянии вернуться в «АркЭйр» без каких-либо более…
— Запускай, — бросила Фарида, до того как ей удалось закончить фразу. — Мы улетаем.
Подруга увидела её бледное лицо.
— Ри, в чём дело? Что не так, этот козёл Канн что-то сделал?
Фарида нахмурилась, эхо выстрела до сих пор звенело в ушах.
— Я видела… — она начала говорить, но не могла громко произносить слова — Мы… Мы должны убираться отсюда прямо сейчас!
Она едва проговорила эти слова, как зазвучал низкий звуковой сигнал тревоги и тени людей в баллистической броне возникли на рампе. Они двигаясь к посадочной площадке с оружием в руках.
Роторы «Оспри» уже разрезали воздух, когда солдаты «Белтауэр» достигли площадки. Нисходящий поток воздуха жёстко бил их, не давая прицелиться в конвертоплан. Но всё же они открыли огонь, и пули десятого калибра из дробовиков «Видоумэйкер» засвистели где-то совсем рядом.
«Оспри» оторвался от земли, используя всю мощь двигателей, маленький ураган из пыли и обломков ослепил солдат и скрыл бегство конвертоплана.
***
— Они стреляли в нас! — Эвелин бросила на Фариду жёсткий взгляд и повысила голос. — Какого чёрта они пытались нас сбить?!
— Ты слышала выстрел? — глаза Малик словно бы остекленели, она всматривалась в пейзаж за кокпитом. — Раньше?
— Что? — Эвелин была в замешательстве. — Слушай, если мы просто вернёмся туда, ты им всё объяснишь, хорошо?
Фарида помотала головой, как нитку сквозь иголку проводя «Оспри» через гелиоприёмники верхнего городского комплекса.
Контертоплан снизился, пройдя через широкое пустое пространство Паньгу, и свалился в тени Нижней Хэнши.
— Это не сработает.
В голосе подруги был твёрдый отказ, поэтому Эвелин долго не решалась ничего сказать. Она снова обрела голос, когда почти достигли искусственного рифа и посадочной площадки «АркЭйр».
— Фарида, зачем ты вернулась туда? Расскажи мне. Это было связано с тем грузом?
«Люди. В тех контейнерах были невинные люди!» — Слова крутились на языке и Малик хотела прокричать их вслух. «Убийство. Команда похитителей и хладнокровное убийство!». Но вместо этого её горло сжалось и она поняла, что не может говорить. Фарида вдруг вспомнила о импланте в её черепе, чувствуя ложную тяжесть аугментации, как если бы её установили только что.
Там, в буфере этого чёрного ящика, была видеосъёмка того как Канн казнит учёного Изолей. Убийство зафиксировано во всех подробностях, с педантичным вниманием к каждой детали.
Всё что она могла сделать, это выполнить определённую серию команд и видеосъёмка могла проигрываться в её голове снова и снова. Выстрел. Тело пожилого человека как тряпичную куклу швырнуло в сторону. Она снова почувствовала тошноту.
Фарида вновь содрогнулась и покачала головой.
— Мы… должны приземлиться.
***
«Оспри» приземлился на южную площадку «АркЭйр», Эвелин отстегнула ремни безопасности, поднялась с сиденья и повернулась к Фариде.
— Расскажи мне, — сказала она, повысив голос от шума роторов, замедлявшихся на холостом ходу. — Я твой друг, я здесь, с тобой. Помнишь? Ты и я против всего мира, верно?
— Верно, — ответила Фарида со слабостью в голосе.
Но ничего больше она сказать не могла. Ледяной холод наполнил внутренности, кровь отлила от лица. После того, что она увидела, отважится ли она поделиться с Эвелин этим знанием? Солдаты «Беллтауэр» придут за ней. Но Эвелин Кармайкл?! Эвелин была просто тем, кому не повезло быть подругой этой безрассудной, глупой женщины по имени Фарида Малик, чья совесть толкнула её на край пропасти.
Фарида посмотрела через стекло кокпита и увидела Джей Ченя. Он стоял на лётном перроне рядом с реактивными самолётами и смотрел прямо на неё. Он держал карманный секретарь прижатым к уху и выражение его лица не имело ни малейшего намёка на того дружелюбного, приветливого парня, которого Фарида знала по многим месяцам работы на него. В эту секунду она поняла, что она совершила серьёзную ошибку, вернувшись на посадочную площадку «АркЭйр».
Чень разговаривал с ними прямо сейчас, она знала это инстинктивно; на том конце трубки должен был быть кто-то из «Красной Стрелы», требующий голову Фариды Малик на блюде.
— Прости меня… — сказала она, — Эв, я тебя подставила…
— О чём ты говоришь?
Фарида не получила шанса ответить. Из заднего отсека послышался лязгающий звук, она обернулась и увидела Лау, который зашёл в грузовой отсек.
Лау отвечал за безопасность в «АркЭйр». Фарида и Эвелин быстро поняли, что его стоит избегать. Будучи бывшим гангстером из неблагополучного района Пекина, он был конфликтным и всегда пребывал в плохом настроении. Его бритая голова была покрыта агрессивными татуировками с изображением огненных драконов и монструозных существ. Он одевал едва вмещающую его в себя байкерскую одежду из искусственной кожи и имел хитрые манеры и бандитский нрав.
— Эй, — сказал он, обращаясь к Эвелин, — Меня послал Чень. Он хочет поговорить с тобой, — Лау указал на перрон, — не заставляй его ждать.
— Ты должна сделать то, что он говорит, иди, — быстро сказала Фарида, до того как её подруга возразит, — Всё хорошо.
Эвелин посмотрела на неё подозрительным взглядом.
— Хорошо, — сказала она с неохотой, — мы увидимся на разборе полётов?
— Да, конечно, на разборе полётов, — солгала Фарида, — будь там.
Лау подождал пока Эвелин выйдет из открытого грузового отсека и не исчезнет из поля зрения, затем снял с ременной петли автоматический пистолет и прицелился в Фариду.
— Хорошая девочка, — фыркнул он. — Теперь не заставляй меня продырявить твою задницу. Мы же не хотим сделать ситуацию хуже, чем уже есть?
— Нет, — ответила Фарида. Её руки всё еще были на штурвале и наклонённые роторы Оспри ещё лениво крутились.
— Выключи, — потребовал Лау, — есть некоторые люди, которые хотят поговорить с тобой.
— Конечно.
Следующие действия Фариды не были похожи на осознанное решение, казалось, что её тело среагировало бессознательно.
За долю секунды одной рукой она хлопнула по дросселям до отказа, подавая всю мощь к двигателям. Роторы завыли, «Оспри» резко дёрнулся вперёд и неровно поднялся над посадочной площадкой. Другой рукой она резко потянула назад штурвал и нос конвертоплана задрался кверху.
Лау споткнулся, когда «Оспри» оторвался от земли, его свободная рука искала за что ухватиться, когда пол под его ногами наклонился. Он закричал и нажал на спуск своего пистолета, отправляя шальные пули в стены грузового отсека и через люк в кабину.
Фарида вздрогнула, когда пуля срикошетила от бронированного стекла кокпита и врезалась в приборную панель. Она потянула штурвал и «Оспри» почти перевернулся, войдя в крутой поворот. Переключив режим работы двигателей на концах крыльев, Фарида запустила конвертоплан в набор высоты и тот быстро стал удаляться от посадочной площадки «АркЭйр», буквально скользя по крышам близлежащих складов.
— Ты ёбаная сучка! — Лау кричал, перемежая свои слова с выстрелами. — Ты сумасшедшая!
— Ты сам это сказал, — кивнула Фарида себе и сделала «полубочку» , чтобы вытряхнуть оружие из рук головореза. Лау издал пронзительный крик, который затих, когда он потерял хватку и вылетел через открытый люк.
Фарида постаралась не думать о том, что случилось с Лау.
— Он пытался тебя убить, — сказала она самой себе, — у тебя не было выбора.
Хаотическая путаница эмоций взбудоражила Малик; горе и злость, страх и восторг. Она коснулась момента в памяти, когда она летела в небесах этим утром, когда ясное чувство дикой свободы овладело ей. Фарида почувствовала то же самое, но окрашенное тенью. Это была дрожь от того, что сегодня удалось обмануть смерть, сбежать от тьмы.
— Я знаю что вы сделали, — сказала в никуда, — я видела то, что не должна была видеть...
— АркЭйр Ноль-Девять-Девять. — Фарида подпрыгнула от звука голоса в её наушниках. — Малик. Это Чень. Вернись обратно, пока ты не сделала что-нибудь, о чём мы все будем потом жалеть.
Она колебалась, собирая силы в кулак, чтобы удержать спокойный тон голоса и успокоиться:
— Я уже жалею кое о чём, Джай. О том, что работала на тебя. И на твоих приятелей из «Красной Стрелы».
Она слышала вздох Ченя:
— Я не хотел, чтобы ты говорила это. Ты знаешь, что было в этих контейнерах? Ты знаешь какой ублюдок этот Канн? А я всегда это знал. Это просто бизнес. Теперь вернись обратно. Ты же не хочешь, чтобы твоя подруга пострадала вместо тебя?
Глаза Фариды сузились.
— Эвелин ничего не знает. Если ты причинишь ей вред, я расскажу всеми миру, чем ты и «Беллтауэр» здесь занимаетесь.

Она сменила курс, летя низко над прибрежной зоной Нижнего города.
Чень вздохнул снова:
— Эх, Малик. Если ты этого хочешь, окей. Ты не проживёшь долго.
Радиоканал выключился с треском помех, угроза эхом отдавалось в мыслях Фариды.
Мгновением позже, что-то маленькое, размытое и угловатое пролетело мимо кокпита «Оспри», почти принуждая конвертоплан к столкновению.
***
Дроны были развёрнуты из башни центра безопасности «Беллтауэр» в Верхней Хэнша через несколько мгновений после сигнала тревоги посланного на индивидуальной частоте майора Нархари Канна, оперативного полевого офицера района «Хэнша».
Быстрые и незаметные, каждый из трёх беспилотных летательных аппаратов напоминал большой дротик с дельтовидными крыльями. Мощные векторные двигатели держали дронов в воздухе, шар с сенсорами-глазами и окна для камер на носу позволяли машинам работать в полу-автономном режиме. Их ограниченного, бортового искусственного интеллекта было достаточно, чтобы распознать силуэт летящего V-22 «Оспри»; они помогали «Красной Стреле» предоставлять заданные частоты транспондера; по короткому приказу дроны могли производить тригонометрическую съёмку местонахождения. Обычно, эти автономные дроны применялись в длинных, долгих миссиях по наблюдению за людьми интересующих «Беллтауэр» и его клиентов. Но не сегодня.
Канн использовал голосовой интерфейс, чтобы дать дронам простые и прямые приказы:
— Оружие наготове, найти и уничтожить!
***
Осколки красного трассирующего снаряда хлестнули мимо кокпита «Оспри» и Фарида толкнула нос машины вниз, выпав из среднего уровня воздушного коридора в узкие границы улиц Нижнего Хэнша. Каньон из стекла и стали возник с обоих сторон, в некоторых местах вращающиеся роторы на концах крыльев разрезали воздух в менее чем четырёх метрах от балконов ближайших зданий. Она видела тени испуганных лиц вглядывающихся в окна, когда конвертоплан пулей пролетал мимо.
Без пилотов на борту, дроны «Беллтауэра» были способны на резкие виражи с большой перегрузкой, которые были чрезмерны для человека и могли вызвать крушение. Они двигались как стая рапторов, изводящих Фариду на каждом таком повороте.
«Оспри» с рёвом пролетал мимо широких садов на крышах, срывая с бельевых верёвок сушащуюся одежду, опрокидывая всё, что не было закреплено и поселяя хаос словно яростный ураган. Когда Фарида послала конвертоплан в очередной поворот, она мельком увидела преследующий дрон – чёрная фигура с острым, гладким профилем с дулом пусковой установки под фюзеляжем. Воздух наполнился треском от скопа трассирующих снарядов, выпущенных дроном. Малик сделала всё возможное, чтобы уклоняться – но V-22 не был боевой машиной и ему не хватало манёвренности, чтобы состязаться с меньшими и гораздо более манёвренными дронами. Несколькими часами ранее Фарида рисковала жизнью просто наобум. Но теперь у неё не оставалось выбора.
Часть её не верила, что это произошло. Воздушная погоня через Нижний город Хэнши? Что-то подобное было бы невозможным утаить от СМИ и социальных сетей. «Беллтауэр» или тот, кто дергал за ниточки, не мог надеяться замять это дело ... или мог?
Затем она подумала обо всех репортажах, о «войне гангстеров» и необычных «несчастных случаях» которые она видела по местному отделению телеканала «Пик» и спросила себя, как много из них были такими же людьми, как она, людьми которые видели и знали слишком много и не смогли убежать достаточно быстро.
Это оживило Фариду и она сконцентрировалась на маршруте, обдумывая свой путь через улицы, которые были знакомы ей по визитам в ночные клубы районов Куайгань и Дайгун.
— Ну хорошо, парни, — сказала она дронам — Попробуйте, догоните.
Быстро приближался перекрёсток, место соединения Парфюмерной Улицы и Улицы Шести Драконов. Фарида нажала на рулевые педали и отправила «Оспри» в кружение, регулируя скорость и высоту для необходимого угла и импульса. Она бросила конвертоплан в девяностоградусный поворот и рванула в южном направлении. Улица Шести Драконов являлась трёхполосной проезжей частью, сравнительно широкой для авеню Хэнши, но над землёй её ширина была заужена освещёнными рекламными щитами которые протянулись по стенам зданий.
Она ждала до последней секунды, чтобы направить «Оспри» в тяжёлую полубочку, качая его на одном крыле, когда неоновый рекламный щит пива «Счастливый карп» замаячил перед ней.
Преследующий дрон со своим узким полем зрения, заметил рекламный щит слишком поздно. Он повернул быстро, но не достаточно быстро для эффективного манёвра в тесных границах улицы. Беспилотный летательный аппарат столкнулся с мерцающими огнями. Стекло и металл дождём упали вниз на улицу. Дымящийся фюзеляж дрона прорвался сквозь рекламный щит и пронёсся пол-квартала по инерции, пока не остановился в безлюдном переулке.
— В клочья! — вызывающе и дерзко выкрикнула Фарида — Кто следующий?
Приняв информацию от своего собрата прямо перед тем, как он был разрушен, второй дрон взял другой курс и смог избежать крушения. Он сделал бочку и оказался над «Оспри». Орудия дрона повернулись и обстреляли конвертоплан когда он пролетел мимо. Фарида почувствовала отдачу от крупнокалиберных снарядов, которые пронзили крылья и фюзеляж. На приборной панели загорелись сигнальные лампочки, но ничего не горело и не случилось ничего фатального, поэтому она просто игнорировала их.
Бросив ещё раз взгляд на панель управления, она нахмурилась и схватилась за рычаги управления. Она была чертовски хорошим пилотом, это ни у кого не вызывало сомнений, но «Оспри» имел свой предел прочности и она, кстати, тоже. Дроны собирались настигнуть её — и это было только вопросом времени. Чтобы выбраться из этой передряги живой, ей нужно быстро соображать и быстро действовать. Она должна была найти другой выход.
Было опасно изменять высоту роторов на определённой воздушной скорости, но Фарида это сделала. Она дёрнула рычаги управления и бросила «Оспри» вниз вслепую, раздирая паутину, натянутых между двумя узкими домами-башнями, кабелей.
Второй дрон прогремел мимо, входя в вертикальный переворот Иммельмана , который мог бы привести его обратно к улетающему «Оспри»; третий дрон повторил курс Фариды и последовал за ней.
Переулок закончился кирпичной стеной, которая возвышалась высоко над землёй. «Оспри» завис перед ней подобно вертолёту, что ему позволяли сделать наклонённые роторы.
Фарида увидела, как дрон пролетел над крышей кокпита, его воздушные реверсные тормоза отчаянно пытались сбросить скорость. Малик увеличила обороты двигателей и в тесном загороженном проходе узкий восходящий поток воздуха стал подобен внезапному сильному порыву ветра. Эта волна разрушила воздушный поток над тонкими, как бритва крыльями третьего дрона и швырнула его в стену. Последовала яркая вспышка и взрыв.
Вертясь на месте и поднимаясь вертикально, Фарида направила «Оспри» мимо окон и ярких панелей голографических знаков. На контрольной панели теперь было много красных огней и она могла почувствовать, как конвертоплан замедляется. Гидравлическое давление стало падать, уровень перегрева двигателя рости слишком быстро.
— Последняя просьба, здоровяк, — сказала она ему, прося машину оставаться в воздухе на несколько мгновений больше, — не подведи меня.
Ниже по правой стороне, сверкнул чёрный металл и Фарида поняла, что это последний дрон готовится разорвать «Оспри» своей огневой мощью. Сейчас они были над строящейся зоной, каркасы банков и блоки офисов были со всех сторон. Она видела фигуры людей в оранжевых жилетах, старающихся поскорее покинуть зону воздушной баталии, даже когда их коллеги – роботы проигнорировали вид конвертоплана с жужжанием пролетевшего над головой.
Лазерный луч дальномера скользнул по передней части конвертоплана, мигнув коснувшись разбитого от пуль стекла.
— Думаешь, ты поймал меня? — спросила Малик — Ты меня не получишь.
Фарида повернула винты и нажала на дроссель до упора, «Оспри» нырнул вниз, прямо на набирающего высоту дрона. Она попыталась представить себе, что думает оператор «Беллтауэра», контролирующий дрон в его последнюю секунду, когда большой конвертоплан внезапно заполнил собой всё пространство в объективе камеры расположенной на носу дрона.
Видит ли это ублюдок Канн? Видел ли он её лицо сквозь стекло кабины в последнюю секунду, твёрдое бесстрашие в её глазах, отказ сдаваться на его растерзание?
Дрон пытался изменить курс, но «Оспри» прихлопнул беспилотник, совершив опережающий манёвр, который разорвал дрон пополам. Конвертоплан пострадал при столкновении, корпус разорвало и вспышки возгорания пошли по всему днищу.
Из дыр в фюзеляже заструился чёрный дым, «Оспри» завыл и вошёл в плоский штопор. Скользя в воздухе, оба ротора разрезали пластиковую обшивку строительных лесов вокруг незаконченных верхних этажей клиники «ПРОТЕЗ» и «Оспри» рухнул на металлический каркас здания.
На месте удара вспыхнул огонь, освещая окрестности оранжевыми и чёрными красками, отражаясь на нижней части Паньгу.
«Оспри» сгорел быстро. Он никогда больше не поднимется в воздух.
***
— Почему никто мне не хочет рассказать, что происходит? — крикнула Эвелин, её терпение лопнуло — Фарида вынудила их стрелять в нас, испугалась и бежала ... Это не похоже на неё!
Она свирепо посмотрела на Ченя через комнату отдыха для пилотов, сжала кулаки.
— Что ты заставляешь нас делать, Джай?
— Вашу работу, — он сердито огрызнулся, — разве я не говорил вам сотню раз, просто ведите эти чёртовы вертолёты и дайте мне позаботиться обо всём остальном. Это так сложно понять?
— Ты платишь нам, что бы мы были пилотами, а не слепцами!
Привычным рингтоном зазвонил карманный секретарь и Чень ответил на звонок, игнорируя возражение Эвелин. Он молчал некоторое время и Эвелин могла слышать ворчание, глубокого безразличного голоса на том конце трубки. «Канн, — решила она, — позвонил, чтобы проверить».
Чень холодно на неё посмотрел.
— Как насчёт другой? — услышала она вопрос с того конца провода и увидела, что губы Ченя сжались.
— Вы уверены в этом?.. Хорошо Я заберу её отсюда.
Он нажал «отбой» и изучающе посмотрел на Эвелин. Её гнев остыл, когда она поняла серьёзность ситуации. Если все истории про связь Ченя и «Красной Стрелы» были правдой, то дела Эвелин и Фариды были хуже некуда.
— Малик полетела на «Оспри» в центр города, сделала что-то безрассудное. Она задела здание.
Эвелин отступила на шаг, почувствовав внезапную пустоту открывшуюся внутри неё:
— Нет…
— Упала, разбилась, — продолжил Чень без малейшей доли сожаления, — Малик мертва, она стоила мне конвертоплана и моей репутации. Ты понимаешь это? Понимаешь?
— Нет, — Эвелин помотала головой. Она вдруг почувствовала головокружение и отвернулась, — это невозможно.
— Люди будут спрашивать ... И я скажу им что я застукал её за тем, как она воровала деньги «АркЭйр» с помощью специальных устройств. Люди ведь не любят тех, кто ворует их деньги.
— Это не правда! — взрыв отрицания рычанием вырвался из горла Эвелин — Я не буду лгать о ней! Это из-за тебя! — она указала пальцем на Ченя — Она умерла из-за тебя!
Из-за слёз у неё защипало глаза. Она едва могла поверить в это. Фарида умерла?! Эвелин попыталась удержать в памяти тот утренний момент после прыжка, когда её подруга светло улыбалась. Это было утрачено для неё, исчезло как пламя потушенной свечи.
Чень двинулся к Эвелин, качая головой.
— Подумай очень хорошо о том, что ты собираешься сказать. Единственная причина, по которой ты сейчас здесь стоишь, это то что Ли Гон имеет влияние в этом городе. Люди, на которых я работаю, не хотят его злить, так что будь благодарна… — он понизил голос до сурового шёпота. — Так что никому ничего не рассказывай. Будь умной. Потому что если ты откроешь свой проклятый рот, даже твой парень со связями не поможет тебе.
В этот момент, Эвелин возненавидела Ченя больше, чем могла выразить, и развернулась, стараясь держать своё горе в узде. За пределами посадочных площадок, среди башен Нижнего Хэнша поднимался столб чёрного дыма.
***
Была аксиома, которую разделяли все пилоты, начиная с времён первых пропеллерных самолётов, когда небеса были суровы и смертоносны для всех, кто достигал их. Любая посадка, где ты выжил, считается хорошей. Не важно, что ваш самолёт развалился. Если ты приземлился и выжил, ты можешь считать себя везунчиком.
Фарида Малик же вовсе не посчитала себя чертовски удачливой, несмотря на аксиому, когда она укрылась на высоком балконе, в брошенном здании по ту сторону строительной площадки, где «Оспри» совершил свою последнюю посадку. Всё это время она чувствовала лишь тяжесть сожаления.
Пламя охватило конвертоплан, избавляя фюзеляж от оболочки и обнажая рёбра жёсткости корпуса. Она слышала треск лопающегося стекла, чувствовала едкий запах горящего авиационного топлива. «Оспри» был охвачен огнём на её глазах, и её жизнь здесь в Хэнша, уходила с ним.
Те последние моменты перед тем как конвертоплан столкнулся с дроном были неосознанными воспоминаниями, но она знала, что если захочет — сможет вызвать их из памяти своего импланта, сделать стоп-кадр каждого момента, проанализировать во всех подробностях. Но эта мысль не сходилась с её намерениями. Внезапно, единственное, чего захотела Фарида, это уйти с этого места и отключить имплант — «чёрный ящик» раз и навсегда.
Она помнила тот порыв достаточно ясно. Тот факт, что её считали мёртвой мог ей помочь до тех пор, пока она не сможет убежать из когтей отрядов «Красной Стрелы» и «Бэллтауэра». Они хотели её смерти... и она умрёт для них.
За секунды до смертельного столкновения, Фарида отстегнула все ремни безопасности и прыгнула в люк для экипажа. Она дёрнула за крючок на вингсьюте и почувствовала как распахиваются крылья когда она оставила «Оспри» позади. Воздух расступался перед ней. Снижение, приземление. Затем взрыв, горячий газ и дым ударили её по спине ударной волной, которая потащила её на самый край покинутого жилого здания. И она могла упасть вниз на улицу, если бы не была готова и если бы была не так расторопна.
Теперь она сидела, наблюдая за тем как огонь поедает её жизнь, и шарила по карманам, доставая всё, что в них осталось. Нашла свой карманный секретарь и подумала о том, чтобы бросить его в окно, но затем ей в голову пришла идея.
Имя Эвелин появилось в самом верху списка её контактов. Она хотела услышать голос подруги, убедиться, что она была жива и здорова, но она не спешила нажимать кнопку вызова, раздумывая: „Я мертва. Я должна придерживаться этого какое-то время. Если Чень или Канн узнают, что я выжила... Эвелин не будет в безопасности. Они используют её, чтобы добраться до меня».
Она осознала ещё один момент: Фарида Малик не могла больше оставаться в Хэнша. Службы безопасности «Бэллтауэра» господствовали в нижнем городе и кто-либо из бдительных солдат мог узнать её.
Она спустилась вниз по списку секретаря и нашла другое имя: Мажи Дак Тран. Старик, разведенный со своей капризной женой, которая оставила его с больным сыном и тяжёлой работой в органах государственной полиции.
«Я в большом долгу перед тобой, говорю тебе как отец». — Мажи сказал эти слова Фариде одним холодным утром, годом ранее на вертолётной площадке, находящейся на крыше детской больницы в Тайване. Тогда она была пилотом воздушной скорой помощи и сын Мажи мог бы умереть в тот день, если бы Фарида из милосердия не решила их подбросить. «Всё что тебе нужно — это только попросить» — сказал он ей тогда.
Мажи удивился, услышав её голос. Новость о «сумасшедшем пилоте» уже просочилась в государственную полицию, скупой отчёт из «Бэллтауэр» дал знать местным органам правопорядка, что они разрешили этот «инцидент». Они заявили, что она погибла. Что она была вором и психопаткой.
Фарида смирилась с этой ложью и сказала Мажи, что она позвонила для того, чтобы наполнить о его обещании. Он без колебаний предложил свою помощь. Он был хорошим человеком и он знал людей, которые могли вывести её из города.
«Это будет сделано к вечеру, — сказал Мажи, — долг будет оплачен и выполнен с радостью. Но куда ты направишься?»
Это место не могло быть близко, она знала это. Не Сеул или Гонк-Конг, даже Токио будет слишком близко, слишком много риска. «Красная Стрела» имела влияние по всему Тихому океану. Она должна уехать далеко и, по крайней мере, пока – оставаться «мёртвой».
Фарида попросила Мажи последить за Эвелин. В тот момент, когда она будет в безопасности, далеко от соглядатаев «Красной Стрелы», Малик могла отправить сообщение подруге и дать ей знать, что она ещё раз обманула смерть.
«Куда ты отправишься?» — Вопрос отдался эхом. Одним единственным поступком, моментом неповиновения, она разрушила жизнь, которую создавала для себя. Это должно было стать поводом для печали. Но … не стало!
Тёмные, тревожные волнения отступили, кажется сгорели, сгинули вместе с «Оспри». Она чувствовала обновление. Она чувствовала себя свободной и смелой. Она обещала себе, что всё, что она видела, всё что знала о «Чене» и «АркЭйр» найдёт свой путь в сеть, к людям, которые распространят правду. Когда секреты Джай Ченя будут выведены на свет, «Красная Стрела» обратит своё внимание на него и на все его ошибки. «Расплата настигнет эту сволочь», — подумала Фарида.
В кармане вингсьюта была ещё одна вещь — визитная карточка, архаичная вещь в цифровую эру, мятая и рваная, давно забытая. Фарида вспомнила, что её ей дал друг дяди. Он говорил о работе, технологической компании в Мичигане. Требовался хороший пилот, такой как она.
Логотип компании представлял собой стилизованное крыло, поднятое вверх, навстречу небесам. Название — Шариф — заставило её подумать об ангелах. Ангелы падали, ловя ветер в небесах полных янтарного солнечного света и серых облаков.
— Детройт, — сказала она Мажи, — я отправляюсь в Детройт.
«ЭФФЕКТ ИКАРА»

Глава первая

Особняк де Бирса, Женева, Швейцария

Из окна старинного особняка, величественно возвышающегося над Женевой, видна была вершина Монблана. Такие ясные дни, когда небо было высоким и ярким, становились все реже. Обычно грязные серые тучи не позволяли солнцу озарять женевские улицы: город, не ведавший тепла и солнечного света, лежал в полумраке под постоянно моросящим дождём. О солнце и лете можно было только мечтать.
Особняк, построенный в 15-м веке был обломком давно минувших дней. Он «помнил» восстание католиков, фашистские бунты, первое объединение наций. Он «помнил» даже дни Жана Кальвина. А также был «безмолвным свидетелем» того, как впервые над городом собрались эти страшные серые тучи с кислотным дождём. Дожди шли и шли, истончая кирпичи и извёстку, превращая в уродливые останки всё, находящее в городе. Впрочем, сам он от них не пострадал: покрытие из алмазов толщиной всего в несколько молекул выдержало натиск времени и загрязнённой атмосферы. Подобно ясному небу, он был почти мифическим существом, пережившим своих соседей.
Под стать особняку был хозяин. Он тоже надеялся, что даже через тысячу лет, когда город превратится в пыль, всё останется по прежнему: особняк будет также возвышаться на руинами, а он в редкие солнечные дни будет любоваться на Монблан. Они станут чем-то вроде памятника, местом поклонения.
Он не считал подобные мысли пустыми. Он всегда был уверен в правильности своих мыслей, выбора и действий. Внешность его соответствовала этой уверенности промышленного магната, миллионера, потомственного аристократа. Он и был и первым, и вторым, и третим. Крепко сложенный, в хорошей физической форме. Он умел придать своему породистому лицу эдакое снисходительное, покровительственное, отеческое выражение, которое подкупало многих. И даже изредка мелькавшая гримаса высокомерия не могла испортить впечатление.
Он шёл по залам и коридорам своего огромного дома, мягко ступая в высоких дорогих мокасинах, впрочем, шёл также как всегда: с таким видом, словно, всё вокруг принадлежит только ему, что было не так уж и далеко от истины.
— Сэр, — в вестибюле его ожидала помощница: одна из дюжины девушек-помощниц, появляющихся мгновенно и также мгновенно выполняющих его приказания, — безопасное соединение установлено. Всё готово.
Он едва удостоил её кивком.
— Ещё, — она запнулась. — Доктор Роман сообщил, что будет в назначенное время, чтобы...
— Я знаю, зачем он будет здесь!
Он был раздражён. Он не хотел сейчас вспоминать о маленьком докторе с вкрадчивыми манерами, о больше о тех унизительных процедурах, которым подвергал его он для поддержания его здоровья. Он понимал, что это было необходимо: время неуловимо, годы брали своё, а его «партнёры» так и ищут на его лице, в его облике и действиях признаки слабости, старости, чтобы броситься делить всё наработанное им за долгие годы жизни. Аксиома проста: если хочешь править — оставайся здоровым! Это была расплата за власть и положение, которое он занимал.
Они дошли до обшитых деревянными панелями дверей в галерею. Он поднял взгляд на молодую помощницу и улыбнулся, прощая её промах:
— Благодарю, дорогая.
В мягком голосе явственно проступили южные тягучие оттенки.
Помощница не могла не улыбнуться в ответ, радуясь тому, что тень раздражения, даже намёк на который всех его подчинённых приводил в ужас, из его голоса исчез.
— Вы можете идти.
Помощница кивнула, повернулась, заставив разлететься тёмные модно остриженные волосы.
Он ещё несколько секунд смотрел на мелькание черных лакированных лодочек и идеальную фигурку, которую не мог скрыть черный костюм простого покроя. Все его помощницы были идеальны и похожи друг на друга, как близнецы, все легко могли заменить друг друга. Вздохнув, он вошёл в дверь, которая сразу же мягко закрылась за ним, негромко щелкнул металлом замок, скрытый в её толще.
Сумеречный свет дня лился в сводчатые окна, отражаясь от серебряного подноса и кофейника на столике в центре галереи. Божественный запах крепкой арабики с острова Святой Елены витал повсюду, щекоча ноздри и дразня обоняние.
Он налил полную чашку, удобно устроился в кресле. Чуть помедлил, закрыв глаза, вдыхал аромат любимого напитка.
Вдруг ярко вспыхнули лампы, сразу разогнав сумрак комнаты и осветив панели тёмного дерева, акварели на стенах — пейзажи и натюрморты — несколько портретов, писанных маслом.
Перед картинами возникло семь мерцающих разноцветных прямоугольников, из интерференционных полос которых постепенно формировались человеческие лица — голографические изображения пятерых мужчин и двух женщин. Это были его партнёры из Хэнша, Парижа, Дубая, Вашингтона, Нью-Йорка, Гонконга и Сингапура — политики, учёные, бизнесмены — люди, которым он не доверял, а потому лгал, но вынужден был с ними мириться, так как они были ему нужны.
Он поднял чашку, приветствуя их. Они закивали в ответ, хотя никто из них не видел и не знал его настоящего лица. Сенсоры с помощью специальных программ не только устраняли морщины, изменяли речь, устраняя протяжные гласные, но создавали его виртуальный портрет, совсем не совпадающий с его реальным обликом.
— Приветствую вас, леди и джентльмены! Все в сборе. Пожалуй, начнём.

Парижский протеже, нетерпеливый молодой человек, подался вперёд и заговорил первым:
— У нас текущая работа продвигается по плану. Затруднения с материалами по проекту «Хирон» преодолели весьма успешно.
— Отлично! А что насчёт внедрения провокаторов и начале активной фазы?
— Агенты размещены и ждут сигнала, — вместо протеже ответил политик из американской столицы.
В голосе его слышалась лёгкая хрипотца:
— Мы опережаем график.
Политик откашлялся:
— Все каналы распространения готовы к работе.
— Средства массовой информации?
Бизнесмен из Гонконга кивнул:
— Тут у нас полный контроль. Уже размещены некоторые пороговые схемы в информационные потоки. Не буду утомлять вас деталями.
Хозяин особняка улыбнулся. Демонстрации и конфронтации, которые они разжигали, дано стали неизменными пунктами мировых новостей. Он слегка развернулся к бизнесвумен из Хенша:
— А что производство?
Лицо азиатки напряглось:
— Во время испытаний мы столкнулись, — она замолчала, подбирая слова,— с некоторыми трудностями. Я сделала всё, что смогла, но пока не будет модернизирована схема...
Она не успела закончить, её прервал учёный из Сингапура:
— Я устал объяснять. Такое уже случалось. Это не точная наука. Ошибки неизбежны. Но скоро в моём распоряжении будут, — он вкинул голову, — новые ресурсы. Они ускорят дело.
— Но, — азиатка собралась возразить.
— Мы все понимаем ваши трудности, — хозяин особняка взглянул на неё и учёного. — Этот проект очень важен. И я уверен, что никто из нас не захочет стать тем лицом, который испортит результаты работы остальных. Решайте проблемы с которыми столкнулись и двигайтесь дальше. Мы прошли длительный путь и потратили уйму ресурсов. Очень не хотелось бы, чтобы в самом конце нас всех постигла неудача.
Этот его спич сразу же примирил спорящих. Он поднялся:
— Друзья мои, мои собратья-перфектибилисты!
Он улыбнулся. Это старинное слово его забавляло:
— Мы все знаем, что наша работа важна для человечества. Бремя власти и бремя ответственности, которые лежат на нас велики. Сейчас — переломный момент истории. Человечество становится податливым. Общество делится на враждующие группы. Они ослеплены ненавистью друг к другу. Мы должны быть сплочены, чтобы идти вместе к великой цели, мы единственные, кто обладает прозорливостью! — Он закончил под согласные кивки его партнёров.
Они все понимали, что «на карту» поставлено многое. Они находились на рубеже следующего витка цивилизации, гигантского прорыва, у одной из величайших вех истории.
Путь их общества со дня его основания в Инголштатском университете был труден и тернист. Но оно действовало осторожно, медленно, словно лёгкий морской бриз, надувающий паруса бригантины, незаметно изменяя курс человечества в нужном направлении.
Это бесконечно долгая работа исчислялась столетиями, но неизменно давала свои результаты: сейчас они приближались к поворотной точке, важному ключевому моменту, который определял будущее. Как тут не прийти в возбуждение и восторг?!
Падение Константинополя. Июньское утро в Сараево. Хиросима и Нагасаки. Две пылающие башни. Это и многое другое было предвестниками грядущего. И, если критический момент не наступал в ходе естественного процесса, то долгом их общества было способствовать их наступлению. Для тех, кто обладал даром предвидения и волей действовать, для элиты, способной провести человечество сквозь темные века к лучезарному будущему, в такие моменты открывались неограниченные возможности.
Даже само общество было основано в одну из таких переломных эпох.
Несомненно, они были дыхание бриза в парусах, но и рукой, крепко держащей штурвал.
Он кивнул своим мыслям и взглянул на призрачное лицо с оливковой кожей перед «Алым закатом» Тёрнера:
— Эти... помехи... Я уверен, что нам не нужно упоминать подробностей. Полагаю, что детали оставим вам?
Женщина, находящаяся в одном из небоскребов Дубая, настороженно улыбнулась:
— У меня всё под контролем, Люциус.
Обращаясь к нему по имени она продемонстрировала остальным своё особое положение:
— В данный момент последние детали грузят на борт. Кони уже на своих местах и готовы взять слонов и ладей.
Она улыбнулась, но в этой улыбке не было тепла, так же как не было тепла в лучах солнца, отчаянно пытавшихся пробиться сквозь отвратительный серый туман, окутывающий Женеву.
Если бы он был верующим, то принял бы выглянувшее солнце добрым предзнаменованием, но верующим был не был. Он приказывал убивать людей, способствовал возвышению одних и падению других. Да, что там? По его приказу разжигали войны!
Он уже давно перестал думать, чтобы могло бы случиться, если бы вдруг светские или духовные власти призвали его к ответу. Но это было не важно. Он заставит историю идти по тому пути, который необходим, так как это происходило последние двести пятьдесят лет.

Логан-Сёркл, Вашингтон, США

Жар вашингтонского летнего дня здесь в подземной парковке «Дорнье» за толстыми бетонными стенами, изгоняемый кондиционерами, не задерживался. Каменные стены оживляли декоративные дорические колонны. Пахло машинами: резиной и бензином. И к этому запаху примешивался металлический запах аккумуляторов.
Анна Кесо смотрела на светлый прямоугольник двери: загораживающие въезд в гараж пьезополимерные тумбы ещё не скрылись в своих гнёздах. Агент, стоящий на пандусе в Логан-Сёркл, кивнул Анне. Он скрестил руки на груди, маскируя пистолет-пулемёт «Харрикейн» в плечевой кобуре.
Конечно, если бы он был в форме Секретной службы США, хорошо маскирующей оружие специальным покроем, этой бы проблемы не возникало. Но агенты были по гражданке, чтобы не демаскировать операцию.
Анна, практически, не носила форму, поскольку её на худощавой, тонкой фигуре она сидела плохо. Анна сразу решила, что лучше тратить лишние деньги на одежду, чем выглядеть как пугало, поэтому носила пиджак-трапецию, под которым не было заметно спрятанного на спине в поясной кобуре компактного автоматического пистолета «Мустанг Армз» и двух запасных магазинов к нему. Несколько острых углов в мелкую черно-белую клетку вместо фигуры, темные волосы, суровое лицо, призванное скрыть неуверенность.
Единственным предметом, выдававшим её принадлежность к правительственной службе был значок в виде государственного герба в лацкане пиджака с чипом радиочастотной идентификации. Вот и сейчас чип сразу же идентифицировал личности стоящих неподалёку агентов. Если бы значок был поддельным или устаревшим код доступа, сразу бы пришёл сигнал опасности.
Анна кивнула агентам. Самый высокий с грубым лицом боксёра провёл рукой по ёжику седых волос и нахмурился:
— Ты опоздала, Анна, — Мэтт Райан хмуро смотрел на Анну, хотя в его голосе не было суровости. — Она появится в любую секунду.
— Ну, значит, я пришла вовремя, Мэтт, — её репутация позволяла ей многое.
— Ну, если так, то ты ещё успеешь кратко разъяснить всем ситуацию, — Райан скрестил руки на груди. — Давай.
— Но, сэр, мы же получили установку из общего фонда. — Брин самый молодой среди них поступал себя по виску, где из-под волос был виден небольшой шестиугольный имплант. — Все данные на нашем узле.
— Считай, что я старомоден и хочу, чтобы кто-то повторил это вслух. — Он бросил взгляд в сторону Анны. — Давай.
Анна усмехнулась и пожала плечами: Старший агент явно надеется на то, что она совершит промах. Не дождётся:
— Стандартная группа на трёх авто, — она махнула в сторону тёмно-синего лимузина, мощного внедорожника, припаркованных снаружи у тротуара, и неприметного седана, стоящего дальше по улице. — Наш объект — сенатор Джейн Скайлер. Мы сопровождаем её в ресторан «Кукс Роу», что в Джорджтауне, на ланч с сенатором. Затем в офис, будет несколько брифингов. — И вздохнув, добавила, — она расстроила очень серьёзных людей, поэтому мы приставлены к ней.
Райан кивнул:
— Угроза вполне реальна. Скайлер разворошила осиное гнездо: группу триад с Западного побережья. Она у них уже на прицеле.
— Неужели вы думаете, что китайские бандюки расстреляют её на улицах столицы? — Смуглолицый агент поправил кобуру под пиджаком. — От Калифорнии до Вашингтона далековато.
— То, что думаешь ты, Коннор, или даже я, — выделил последнее «Я» Райан, — не имеет ни для кого никакого значения. Это наша работа. И мы обязаны выполнить её! Всем всё ясно? Если будете внимательны, то возможно ограничимся простой прогулкой.
— Так точно, сэр, — козырнул Коннор.
Анна была согласна с Коннором, хотя угроза для сенатора Скайлер и существовала, но группа агентов доя сопровождения была лишь любезностью со стороны друга — президента де Сильвио.
Райан на миг закрыл глаза. Анна заметила легкое движение мышц шеи. И тут же в голове Анны зазвучал его голос: «Проверка связи. Всем постам доложить обстановку». Это специальный имплант, улавливая колебания связок, кодировал и передавал сообщение всем членам их группы. Анна слушала, как подчиненные сообщают о готовности. Последним был агент Лейкер, который непосредственно сопровождал сенатора, он доложил, что спускается в лифте.
Анна видела, что Райан на миг застыл, глядя куда-то в пространство. Она поняла, что он соединился с оптическым сенсором Лейкера и разглядывает сенатора его глазами. Затем он моргнул:
— По коням! Выдвигаемся. Всем оставаться на связи.
Всё пришло в движение. Коннор опустился на водительское сиденье внедорожника. Брин уселся сзади. Анна вопросительно взглянула на Райана.
— Поедешь с Лейкером. Я сразу за вами.
— Но я ведь на самом деле не опоздала? — Она почему-то почувствовала необходимость в извинениях.
— Я знаю, — буркнул он и направился к автомашине.
Анна одела солнцезащитные очки военного образца, открыла дверцу лимузина в тот момент, когда мелодично звякнул лифт и из него вышла сенатор Скайлер в сопровождении Лейкера и незнакомого мужчины.
— Это кто? — Спросила через импант Анна.
— Телохранитель, — Лейкер взглянуло ей в глаза.
— Она не знает, что никаких изменений в составе?
— Всё согласовано с начальством. Я ничего не мог поделать. Очевидно, она знает, что делает!
Незнакомец — тощий, внимательный, с сосредоточенным лицом — сел в машину первым. Такими бывают ассистенты-телохранители, работающие на богачей. Под темным пиджаком в золотистую полоску сенсоры Анны уловили металлический блеск, характерный для новейшего оружия нелетального действия. На лацкане пиджака блеснула булавка в виде стилизованной головы быка.
«Беллтауэр. Мало того, что американские налогоплательщики раскошелились на правительственную охрану сенатора, она ещё потратила немалые деньги на телохранителя крупнейшей в мире частной военной компании.
Скайлер остановилась возле машины:
— Мне безразлично, что хочет Фил Мид, Рути. Мне не нравится этот человек и его политика. Передай губернатору, что в таокм случае он может отправляться искать поддержку к кому-нибудь другому.
Она с резким щелчком захлопнула крышку телефона и села в машину. За ней сразу — Лейкер и последней Анна. Автомобиль тронулся.
Анне не надо было смотреть по сторонам, чтобы убедиться, что незаметный седан едет впреди, а внедорожник сзади. Она знала об этом из переговоров агентов охраны.
— Редко увидишь в Секретной службе агентов-женщин.
Анна подняла голову и встретилась взглядом со Скайлер. Она напомнила Анне её школьную учительницу историии: плотно сложена, но без лишнего веса, с вытянутым лицом и ястребиным, всё и всех видящим, взглядом.
— Да, нас немного, — согласилась Анна, — но Секретная служба не мужской клуб, как это было в прежние времена, мэм.
— Как вас зовут?
— Анна Келсо, мэм.
Скайлер покровительственно улыбулась:
— Вас включили в мою охрану, потому что я сама женщина?
— Нет, мэм. Я тут потому, что как и остальные мои коллеги хорошо делаю свою работу, мэм.
Она улыбнулась, поскольку представила, как в другой машине при жтих её совах поморщился Райан.
Охранник из «Беллтауэра», который наливал воду, быстро взглянул на неё и протянул ей стакан. Анна отпила из стакана.
— Благодарю.
— Вам, наверняка, приходится охранять множество людей. Можно ли я задам вам личный вопрос?
Вопрос Скайлер выбил Анну на миг из колеи, но она быстро взяла себя в руки:
— Полагаю, что нет, мэм.
Сенатор повернулась к ней:
— Могу ли я увидеть ваши глаза?
Лейкер взглянул на неё иронично. Но Анна всё же сняла очки и посмотрела в глаза Скайлер. Очки были элементом униформы, как чёрные костюмы Секретной службы, и с её кибероптическими имплантами, ей были не нужны.
Скайлер внимательно разглядывала Анну:
— Ваши глаза... Оптика фирмы «Каден», верно? Если не ошибаюсь, ваше агентство также требует имплантации некоторых киберсистем связи и увеличение физических возможностей?
— Да, мэм, — Анна не могла понять, куда клонит сенатор.
— И как вы к этому относитесь? Нравится ли вам то, что правительство, принимая вас на работу, ставит подобные условия? Вот ни у меня, ни у моих сотрудников нет имплантов. И я таких условий нее ставлю и никогда не буду ставить.
— Нет, мэм, не все агенты Секретной службы подвергаются модификациям, иначе это было бы дискриминацией.
— Правда?! — Скайлер откинулась на спинку кресла. — И сколько де вы агентов без имплантов знаете?
Анна нахмурилась:
— Я не совсем понимаю вас, мэм, — слукавила Анна.
— Вы ведь знаете зачем я приехала, верно? Президент просил меня председательствовать в сенатском подкомитете, объединённом с Национальным научным советом. Дело касается как раз научных разработок в технологиях по модификации человека. По этой причине я и стала мишенью некоторых преступных группировок.
Всё сказанное для Анны не было новым. Она знала, что Скайлер занимала твёрдую пронаучную позицию по вопросу о контрабанде технологий. Не так давно в Южной Калифорнии были проведены карательные операции против «жнецов», так пресса окрестила тех, кто охотился за имплантами. Если в древности люди боялись потерять свои органы: в лучшем случае, проснуться в собственной ванной со льдом без одной почки, в худшем — не проснуться совсем, то теперь владельцы кибернетических имплантов стали такими же жертвами: их убивали, устройства извлекали из тел, поскольку они стоили безумно дорого и были не по карману многим. Чёрный рынок имплантов процветал и сразу занял третье место после торговли людьми и наркотиками. Это был основной источник доходов триад и их соперников. А родной штат сенатора Скайлер был как раз воротами в США для китайских контрабандистов.
К тому же люди всегда искали причины для раздоров, и различие между «модифицированными» и «обычнымиИ» для неё было таким же, как различия по расе, религии и полу.
В голосе Скайлер послышались менторские нотки:
— Я должна определить какую позицию следует занять Америке по отношению к модификациям. Выяснить принесут ли новые технологии прибыль экономике.
Машина замедлила ход. Они приближались к мосту Буффало-Бридж.
— И вы хотите узнать моё мнение, мэм?
Слова Анны, казалось, позабавили сенатора.
— Нет, агент Келсо. Но человек, с которым я встречаюсь за ланчем, руководит компанией, наделившей вас этими прекрасными глазами. Гарретт Дански — исполнительный директор «Каден Глобал». Довольны ли вы ими?
Анна подавила желание вновь спрятаться за чёрными очками:
— Вроде не имею к ним претензий.
— И вы не чувствуете себя, — Скайлер запнулась, подбирая слова,—хуже других после модификации?

Анна поджала губы, затем заговорила бесстрастным тоном:
— Видите ли, мэм, я несколько не похожа на бронированных девиц из шоу «Абсолютный модифицированный боец», если вы это имеете в виду. Мои импанты — нейтральные устройства, не вторгающиеся в мой организм. Но они помогают мне лучше делать мою работу.
«Всё нормально?» — Негромкий голос Райана раздался где-то в районе затылка. Индикатор указывал, что он говорит по закрытому для всех остальных каналу.
«Да.» — Она знала, что он спросит дальше про вчерашний телефонный звонок, поэтому соврала: «Правда, Мэтт. Со мной всё в порядке».
Мэтт ничего не ответил. Скорее всего не поверил. Он просто перешёл на другую частоту.
Машины вновь замедлили ход, мимо промелькнула чёрная ковная ограда Монтроз-парка: до прибытия на место оставалось несколько минут.
«Дански на месте, — вновь ожил имплант, — занимаем позицию?»
— Сенатор? — Голос охранника из «Беллауэра» был нейтрально вежлив.
Скайлер кивнула и взглянула на своё отражение в зеркале.
Лимузин остановился. Первой из него выскочила Анна. Все личные проблемы сразу отошли на задний план: она была на работе. Быстро и внимательно осмотрела улицу, здания, террасы и окна.
Сзади затормозил внедорожник, застучали двери. Агенты заняли свои позиции.
Скайлер, не торопясь, вышла из лимузина и в сопровождении Лейкераи охранника из «Белттауэра» направилась в сторону ресторана. Навстречу, с улыбкой на лице, протягивая руки к ней шёл Дански.
Анна вновь пробежала взглядом по улице, и внутри у неё что-то сжалось. Она не поняла ещё в чём дело, но интуиция кричала об опасности. Она взглянула на Райана. В его глазах, наблюдающих за ней был вопрос: «Что-то не так?»
Анна, как учили, словно вобрала в себя открывающуюся перед ней сцену, мгновенно проанализировала, но что-то не сходилось.

«Вот оно!» — Рука Анны потянулась к оружию. По диагонали, на другой стороне улицы был припаркован серебристый седан « Мотокун». Он просел, будто был перегружен. Стёкла были тонированы, мешая просмотру.
Бирн понял, куда она смотрит, и пристально оглядел «Мотокун». По его изменившемуся лицу Анна поняла, что была права. Импланты младшего агента были снабжены терагерцевыми сканерами, излучение которых не могла остановить никакая тонировка.
Крик Бирна заглушил рёв двигателя: седан с визгом рванул с противоположной стороны улицы.
Анна выхватила пистолет. Серебряный седан врезался в переднюю машину агентов. Она завертелась и вылетела на тротуар, раскидывая горшки с растениями на открытой террасе ресторана. Двери «Мотокуна» распахнулись и на мостовую выскочили четверо могучих человека в чёрной боевой форме. Они одновременно, будто на плацу, бросили четыре шашки. Шашки прочертили дымные дуги и ударились о тротуар.
За спиной Анны послышались вопли, грохот падающей мебели и звон бьющегося стекла — посетители ресторана в панике бросились кто-куда. Затем она услышала негромкий хлопок — выстрел из гранатомёта. Крыша лимузина лопнула и во все стороны полетели куски железа, переднюю часть автомашины поглотил оранжевый огненный шар. Волна раскалённого воздуха, насыщенная парами бензина, ударила Анну в грудь и швырнула на ряд металлических горшков с пальмами. Анна ещё успела услышать, как Райан вызывал помощь.

Грэй-Рейндж, Квинсленд, Австралия.

До рассвета было ещё два часа. Вертолет, чуть не срезая верхушки деревьев, быстро летел над предгорьями. Едва слышный шум поворотных винтов на крыльях растворялся в угрюмой, безлунной ночи. На угловатом приземистом летательном аппарате не было ни огонька. Пилот ориентировался по показаниям множества приборов — видеокамер, лазерных сенсоров — и данными спутников. Они создавали реальную картинку ландшафта, проносящегося внизу. Вертолёт повторял всё очертания гористого рельефа и летел так низко, опасаясь радаров.
Над металлическим полом грузового отсека «плавала» карта, точнее её голографическая проекция, создаваемая устройством в руке Бана Саксона. Он в задумчивости дёргал короткую неухоженную бороду, всматриваясь в мерцающие алые линии сторожевых вышек вокруг лагеря повстанцев, словно виртуальное изображение могло дать ключ к успеху. Чтобы лучше было видно, он слегка развернул карту, приблизив их к своим ногам.
— Пять минут до цели, босс, — Питер Кано, толкнул его в бок, пытаясь перекричать гул моторов.
Саксон взглянул на заместителя и кивнул. Питер был полной его противоположностью: африканец высокого роста, худощав. Но впечатление субтильности было обманчивым. Он был гибок и силён, как гимнаст. Со своим ростом он всегда чувствовал себя неудобно в тесных кабинах транспортных вертолётов и бронетранспортёрах. Но Саксон, именно, его хотел бы видеть рядом на этом опасном задании. Кано был единственным, кто на протяжении последних двух лет, пока он командовал Шестой ударной группой — отрядом, работавшим на «Беллтауэр Ассошиэйтс Инкорпорейтед», прошёл с ним путь с самого начала. Бен попал в отряд из Специальной авиадесантной службы — элитного подразделения британской армии, а Кано «освободил» себя от обязательств перед криминальным авторитетом из Намибии после того, как батальон наёмников стёр с лица земли наркоторговую сеть его босса.
Все остальные члены его отряда тоже имели пёстрое прошлое: они ранее служили кто-то в национальных армиях, кто-то в полиции, кто-то состоял в преступных группировках. Но все они оказались наёмниками крупнейшей частной армии мира из-за высокой оплаты и больших премий.
Саксон был наёмником, этим зарабатывал себе на жизнь и не стеснялся этого слова. Нейтральное «сотрудник частной армии» звучало расплывчато, а ему нравилось настоящее слово, как нравилась эта реальная работа и жизнь. Он пришёл в офис «Беллтауэра» в том самый день, когда Вооружённые силы Его Величества сообщили ему о том, что не нуждаются в его услугах. Бену нравилось быть в гуще событий, это было его, поэтому он слабо ппредставлял, что будет делать на гражданке.
Часы, парившие по краю поля зрения, показали четыре минуты до начала опрерации. Кано кивнул остальным — это был сигнал к проверке оружия и снаряжения. Сам быстро пробежался по своему оружию: автомат «Штайнер-Бисли FR-27» на груди; магазины с боеприпасами закреплены прочно и удобно; гранаты и прочее снаряжение. Проверка имплантов— ног, руки, оптики, систем связи, управления рефлексами всё было в норме. Линия зелёных точек перед глазами означала полную готовность его отряда.
— Хорошо, мальчики и девочки. Не забудьте про инъекции. Не хочу, чтобы в разгар боя, у кого-то начались судороги или кровь пошла горлом.
Он достал инъектор, напоминающий карандаш, с коктейлем из специальных боевых препаратов — полного набора антител, антималярийных препаратов, которые были способны защитить солдата от стандартного бакоружия, немного стимуляторов и большая доза мощного медицинского нейропозина, и первым сделал себе иньекцию. Игла вошла по кожу, он испытал мимолётное ощущение холода, растекавшееся по нервным окончаниям. Это действовал нейропозин — неизбежное зло для людей, напичканных имплантами. Без него человеческий организм пытался извергнуть или нейтрализовать импланты, создавая возле них грубую рубцовую ткань, нарушающую работу тонких устройств. Саксон видел последствия этого — ужас и превращавшие крепких солдат в разбитые параличом жалкие развалины.
Он достал фляжку, глотнул теплой и противной воды.
Они находились в Австралии больше шести недель, но он никак не мог привыкнуть к ощущению, что в глотке постоянно была пыль.
Сэм Дуарте объяснил ему, что дело было в лесах. Они горели на севере в Свободных штатах, кислый пепел уносило ветрами на юг, отсюда эти ощущения и кислый привкус во рту.
Дуарте последним присоединился к Шестой ударной группе. В прошлом он был бандитом в трущобах Южной Америки. Он и был похож не на солдата, а на грабителя: всё его тело было покрыто сложными татуировками. Однако, когда группе «прижгли пятки» в Кубер-Педи, Дуарте показал, что и бандит может быть верным товарищем.
«Беллтауэр» участвовала в австралийском конфликте с самого его начала. Вначале фирма обеспечивала безопасность нефтяного конгломерата из Виктории, который бурил пробные скважины в принадлежащей австралийцам Антарктиде. Никто не ожидал, что под многовековой ледяной коркой вдруг обнаружатся богатейшие залежи нефти. А это означало могущество.
Хватка мировых нефтяных магнатов не ослабевала. Шло четвёртое десятилетие двадцать первого века, но они продолжали держать под контролем всю планету. Появление новых игроков на этом поле не приветствовалось. Политическая обстановка на континенте быстро накалялась. Австралия вскоре раскололась надвое: север объединился с китайцами, а Виктория, Южный Уэльс, Тасмания и горстка других южных территорий на деньги от продажи «чёрного золота» образовали Южноавстралийскую Федерацию. Борьба за нефть продолжалась. Теперь континент пересекала линия фронта.
Здесь было всё: бомбы в машинах, самодельные взрывные устройства, лагеря, банды, вооружённые столкновения — конфликт то затихал, то разрастался, но все сходились на том, что ему предстояло тлеть долгие годы. Север пользовался оружием и помощью хоть и бывшей, но оставшейся могущественной Китайской народной республики, услугами военных спецов из Пекина и Тайваня. Юг отвечал тем, что за звонкие доллары нанимал разного рода частные военные армии.
«Беллтауэр» сделала свой выбор: треть живой силы, участвующей в австралийском конфликте на стороне юга, состояло на службе у боссов Саксона.
Сегодня отряду Саксона предстояло в очередной раз отработать своё жалование.
Многоуровневая ударная операция носила название «Операция Кукушка». Она включала несколько воздушных налётов на северные передовые посты, атаки беспилотных аппаратов вдоль всей линии фронта от Куннамулы до Квилпи. Предполагалось, что огонь будет настолько сильным, что будет виден из форта Брисбен.
Шестая группа получила особое задание с учётом их специализации: им предстояло отправиться в лагерь повстанцев, находящийся недалеко от горы Интрепид, и уничтожить его. Группа восприняла это задание как личное и охотно согласилась учавствовать в операции. Не так давно эти повстанцы попытались прикончить их в Кубер-Педи и убили бойца, на место которого пришёл Дуарте.
Саксон давно работал на «Беллтауэр», отправлялся, куда приказывали: от одной зоны конфликта к другой — Литва, Турция, Исландия, Афганистан, Бразилия. Задания, задания, задания... Все они слились для него во едино, пожирая его жизнь, но представляя собой работу, которую он делал лучше всего.
А недавно ему пришло письмо: настоящее на бумаге, а н какой-то электронный документ. Высшие чины «Беллтауэр» любят подобные старомодные штучки, обожают традиции, придерживаются офицерских правил и принципов. Очевидно, в Сандхёрсте, Вест-Пойнте ии других университетах их обучают этому. Одним словом аристократы!
На конверте алело: «Личное».
Текст письма был прост и короток. Его уведомляли, что срок контракта истекает. Ещё месяц и он сможет забрать все причитающиеся ему деньги, сдать оружие и далше волен поступать как ему заблагорассудится.
Саксон смотрел в предрассветную темень, и губы его изгибались в холодной усмешке. Какой умник предположил, что он уйдёт?! Смешно будет, если его спросят, не желает ли он остаться. Что такому человеку, как он делать в обычной жизни? Если он покинет службу, то что с ним будет — го импланты считались запрещённым оружием в десятке стран. Что они сделают? Удалят импланты? Обезвредят хищника, вырвав клыки? Чтобы он походил на остальных людей. Но с обычными людьми Саксон не общался: родители умерли, друзей и родственников не было, как не было никаких обязательств за пределами подразделения.
Письмо разозли его.
Боссы предложили ему выбор — и это было оскорблением.
— Jefe! — Дуарте вернул его к реальности. Он давно что-то говорил ему.
— В чём дело? — Чтобы сдержать эмоции Сэм вновь проверил оружие. Потом провел ладонью по бритой голове, на которой алело изображение ангела с распростёртыми крыльями.
— Эти северные парни, они крутые, да?
Сэм, наконец, повернулся к Дуарте:
— Ну, не настолько, чтобы ты это заметил.
Он не успел договорить. Вертолёт резко «клюнул носом». Не закреплённые вещи покатились по полу. Ремни натянулись, Саксона придавило спиной к переборке. На краткий миг у неего перехватило дыхание. Обратный отсчёт показывал, что до места высадки ещё была минута двадцать шесть секунд. Саксон заворчал. Но в следующую секунду отсек вдруг заполнил глухой неприятный гул сирены.
— Роботы! — В голосе пилота был страх.
Саксон похолодел. Вертолёт летел быстро и на минимальной высоте, что не позволяло ракетам «земля-воздух» засечь их. Но роботы! Роботы — это совсем другое дело. Эти автономные беспилотные летательные объекты были могли причинить им существенный вред. Как правило, они размещались вдоль границы в специальных ячейках. И находились в покое до тех пор, пока над ними не пролетал объект, не загруженный в их память. По разведданным «Беллтауэр» здесь не было никаких роботов, район было чист и совершенно безопасен.
— Какого чёрта?! — Прорычал Каню, без сомнения, думающий о том же.
Саксон развернулся к нему. И в этот момент бронебойный снаряд атакующего робота пробил корпус вертолёта и грудь африканца. По отсеку разлетелись брызги крови. Едкий дым наполнил лёгкие Саксона, он закашлялся.
Вертолёт камнем несся к земле.

Глава вторая.

Джорджтаун, Вашингтон, США.

Анна подняла голову — голова кружилась. Звуки доносились как сквозь ватное одеяло. Очевидно, её контузило. Перед глазами плыл туман, словно на экране плохо настроенного телевизора. Это чувствительные подсистемы модифицированных глаз сбрасывали настройки и возвращались к исходному состоянию. Чёрно-белое изображение сменилось цветным. Правая рука горела огнём — она налетела на тяжёлую кадку с пальмами, когда её отбросило взрывом.
Она поднялась на колени и тут среди осколков увидела свой пистолет. Бросилась вперёд и схватила «Мустанг». В этот момент что-то резко толкнуло её в спину. Она потеряла равновесие и упала, но пистолет не выпустила. В следующее мгновение чья-то железная рука схватила её за шиворот, приподняла над землёй и швырнула как тряпичную куклу. Анну развернуло, она врезалась спиной в покорёженную решётку и оказалась лицом к наёмнику из серебристого седана в чёрном боевом комбинезоне. Из рукавов торчали темные металические лапы. Лицо закрывал капюшон.
К Анне стал возвращаться слух, и она услышала, как хрустит стекло под солдатскими ботинками громилы. Он схватил её за дорогой костюм, вновь приподнял. Вторая рука сжала её обнажённую шея словно тисками. Анна сделала попытку вырваться, но руки словно налились свинцом и повисли; дыхание прервалось; перед глазами замелькали предупреждающие значки импланта об опасности для жизни; в ушах зашумела кровь.
Пустые чёрные влажные глаза наёмника внимательно изучали её. Она поняла, что это конец. «Мустанг» беспомощно повис у неё в пальцах — бесполезный кусок железа! Анна рассердилась. Она собрала последние силы, чтобы поднять руку. Убийца, заметив попытку, опустил шею и попытался выбить оружие у неё из рук. Анна нажала на курок. Вспышка выстрела сверкнула прямо перед глазами убийцы, пуля не попала в цель, но он ослабил хватку. Келсо подтянула ноги, пнула его в колено и выстрелила вновь. Пуля попала в горло, из затылка брызнул алый фонтан, он выпустил её и рухнул, увлекая Анну за собой. Она вновь больно ударилась, но мгновенно отстранилась от трупа, на четвереньках отползла в сторону, быстро поднялась и пригибаясь побежала прочь, лавируя между поваленными столами и стульями.
Кью-стрит скрывалась в густом дыму от дымовых шашек и зловонного дыма от горящего лимузина. С дальнего конца улицы доносился вой автомобильной сигнализации, мигали огни. На тротуаре лежало тело Коннора, уставившись невидимыми глазами в небо, грудь его была разворочена снарядом.
Анна почувствовала толчок в груди — имплант-ребризер был готов к работе. Она двинулась дальше на треск автоматных очередей. Раздался крик. Слов она не разобрала, но узнала голос Мэтта Райана и разглядела очертания внедорожника. Там где-то был Райан вместе со Скайлер. Её охрана была приоритетной задачей Секретной службы, и Райан обязан был вывезти сенатора в безопасное место при любом развитии событий.
Анна заметила, что к ней приближается человек и крикнула, подавив приступ кашля:
— Мэтт?
В ответ грохнул выстрел. Пуля, пробив бронежилет, попала в живот. Анна закричала. Внутренности ожгло огнём, и она скорчилась, привалившись к стене, наблюдая как на белой шелковой блузке расплывается красное пятно. Ноги стали ватными, и она сползла на землю, скорчившись и прикрывая руками живот. Боль была невыносимой. Потом в груди появилось напряжение — это активировались восстановительные системы, выбрасывая в кровь белковые нити.
Взревел двигатель внедорожника, в дыму замигали белые они — они уезжали, увозили Скайлер, а её бросили здесь одну. Келсо охватила паника.
Внезапно порыв ветра отнёс дым в сторону. Анна увидела, что Бирн и Райан, поддерживая Скайлер, очевидно, оглушенную, пытаются посадить в машину. За ними следовал Дански, прижимая окровавленный платок к ране на лице.
Анна попыталась подняться, но боль швырнула её на землю. Анна попыталась отдышаться и тут увидела второго наёмника. Он был таким же широкоплечим, могучим, как футбольный защитник, одет во всё чёрное. У него не было киберконечностей , как у того, что она убила, но он уверено двигался в дыму — скорее всего следил за жертвами с помощью термографического импланте. В руке он держал огромные пистолет-пулемет с глушителем.
Дански тоже заметил его и крикнул. Тут же раздался негромкий хлопок, бизнесмен рухнул на землю. Анна поняла, что сейчас произойдёт и закричала, сообщая Мэтту об опасности. Он обернулся, прикрывая Скайлер собой.
Следующие выстрелы пробили Бирну горло и голову, и он умер прежде, чем его тело упало на асфальт. Райан открыл огонь вслепую.
Анна попыталась ползти, но тело не слушалось. Она не чувствовала ног, а в животе горел сжигающий внутренности огонь. В нос ударил металлический запах крови. Её собственной. Келсо затошнило. Она хотела отвернуться. Но не могла.
Наемник приблизился и Райан бросился на него. Завязалась драка. Анна зашарила руками, отыскивая пистолет, но он куда-то пропал. Агент рванул капюшон, и Анна успела разглядеть лицо болезненно землистого цвета, искажённое от злобы, прядь русых волос. В следующий момент наёмник ударил Мэтта по голове рукоятью пистолета, сбил его с ног, тщательно прицелился и выстрелил.
Мэтт умер. Анна почувствовала весь кошмар неотвратимости смерти. Её захлестнула жгучая волна, и она содрогнулась. Не стало её доброго, достойного друга, который столько сделал для неё. Слёзы катились по щекам, оставляя светлые дорожки на лице, покрытом кровью и пылью. Всё происходящее казалось ей невозможным и нереальным.
Киллер застыл на долю секунды. Анна поняла, что он разговаривает с кем-то через имплант. Затем неторопливо повернулся к сенатору Скайлер. Она лежала на сиденье джипа, ноги выглядывали через открытую дверь. Анна видела, как она подняла руки, словно это поможет ей защититься.
Вдалеке завыла сирена. Полиция была недалеко.
Анна ждала выстрела. Но его не последовало. Убийца развернулся и направился прочь, оставив Скайлер в живых. Это было самым ненормальным в этой ситуации. Он подошёл к трупу Дански на краю ресторанной террасы, и выстрелил ему в голову.
Затем он обернулся к Анне. Она вновь увидела его лицо. Это было последним. Низкий гул оглушил её и она провалилась во тьму.

Грэй-Рейндж, Квинсленд, Австралия.

Саксон не почувствовал удара.
За долю секунды до столкновения вертолета со склоном горы, в грузовой отсек хлынули струи антишоковой пены — желтоватой, сильно пахнущей химикалиями. Пена обволокла его тело и немедленно застыла. Он поперхнулся и закашлялся: эта гадость попала в рот и ноздри. Она чуть не задушила его.
Вертолет прочертил длинную черную дымящуюся дугу, превратившись в груду обломков: крылья и винты отлетели в стороны, фюзеляж лопнул, корпус вертолета превратился в искореженный кусок металла.
Саксону на миг показалось, что сейчас он теряет сознание, но усилием воли заставил себя не отключаться.
Останки вертолета с ужасным скрежетом остановились, наполовину зарывшись в землю. Кто-то закричал.
Волна адского жара нахлынула на Саксона, захлестнула его «кокон». Пена стала таять, затекая ему под мышки, словно расплавленный воск. Сквозь вязкую массу он нащупал рукоять тяжелого мачете, спрятанного в ножнах на плече. Дёрнулся вперед, выхватывая мачете и разрубая толстый вязкий ком пены. Правой искусственной рукой он отогнул в сторону толстую желтоватую корку. В нос ударила волна раскаленного зловонного запаха горящей плоти и авиационного топлива. Он закашлялся и выплюнул комок окровавленной слизи. Дым становился гуще, забиваясь в лёгкие, высасывая из него жизнь, увлекая во тьму. Хрипло ругаясь, он стал рубить ремни, удерживающие его на сиденье вниз головой. Последний ремень лопнул и он рухнул вниз. Правое бедро обожгла острая боль. Это вызвало очередную порцию ругательств.
Вскочив на ноги, он обнаружил, что члены его отряда превратились в обугленные бесформенные останки.
Теперь Саксон со всех сторон был окружён стеной пламени. От жара затрещала борода. Надо было срочно выбираться отсюда, пока он не поджарился заживо. Он подался вперёд. Схватился за обломки лонжерона, выбирая наиболее безопасный путь. Металл был раскалён, и обжёг ладони через боевые перчатки. Саксон зашипел от боли и, стараясь не обращать на неё внимания, медленно пополз к дыре в корпусе, туда, где часть обшивки грузового отсека была сорвана с каркаса. Сделав последний рывок он вывалился на пыльную бурую землю. Задыхаясь и кашляя, он отбежал от обломков, недавно бывших вертолётом, на несколько шагов. Обнаружил, что каким-то чудом сохранилась фляжка с водой, пристёгнутая к поясу. Он быстро большим пальцем откинул крышку и глотнул воды. Тут же скривился и выплюнул её: было такое ощущение, что она закипела, пропитавшись гарью.
Вертолёт горел. Куски обшивки разлетелись. Над лужицами развитого топлива весело плясали огоньки пламени. Многие деревья повалены. От вертолёта в небо поднимался столб чёрного дыма, словно стрела, указывающая прямо нацель. Оставаться здесь было нельзя. Робот, подбивший их, должен был вернуться и осмотреть обломки. И, если Бен в этот момент будет здесь... Он подавил желание бежать подальше. Запустил диагностику систем: красных огоньков было больше, чем зелёных и больше, чем ему бы хотелось.
Перед глазами вдруг возникло чёрное лицо Кано. Он громко выругался, с яростью уставившись на горящих вертолёт: «Неужели, я один выжил?!»
— Шестая группа отзовись! — Крикнул он хриплым, надломленным голосом. — Кто-нибудь меня слышит?
В ответ только зловеще трещало пламя, пожиравшее останки вертолёта. Он прислушался и крикнул вновь. И вдруг услышал слабый крик.
Саксон быстро повернулся на звук, моргнув, перешёл на ультрафиолетовое зрение. В сине-белом освещении он увидел руку, высовывающуюся из-под обломков крыла вертолёта. Пальцы на руке складывались в кулак и разжимались. Он бросился к ней, опустился на корточки и просунул плечо под крыло, упершись в какой-то камень, отодвинул кусок железа и услышал стон.
Из грязи на него смотрел Сэм Дуарте. Его смуглое лицо всё было изрезано, нога была изогнута под неестественным углом. Скорее всего, он вывалился, когда вертолёт цеплялся за верхушки деревьев, поэтому не сгорел заживо.
— Jefe, — прохрипел он, — у вас кровь идёт.
— Не фатально.
Саксон приподнял Дуарте, пытаясь поставить его на ноги:
— Ты можешь идти?
Дуарте застонал:
— Попробую. Madre de Dios ! Откуда, дьявол бы его побрал, взялся этот робот? — Он огляделся, моргая. — Где Кано и остальные?
Саксон молча смотрел на него, не в силах вымолвить ни слова. Дуарте понял и перекрестился.
— Надо уходить. Этот стервятник скоро вернётся. Оружие есть?
Дуарте покачал головой. Саксон достал из поясной кобуры тяжёлый анодированный револьвер «Даймондбэк» триста пятьдесят седьмого калибра и вложил в его руку. Осмотрелся: в вертолёте было достаточно оружия для операции. Среди обломков заметил ящик и направился к нему.
«Кукушка». Их миссия провалилась. Они даже не успели добраться до места. Может быть повстанцы знали об их задании? Но откуда? «Беллтауэр» платило всем своим наёмникам больше всех в мире, и, надев значок с черепом быка, каждый становился членом братства. Это было неписаным правилом. Кроме того, в «Беллтауэре» существовала собственная полиция, не знающая жалости. В «Белтауэре» не терпели предателей.
Он добрался до ящика и попытался открыть замок, но от удара о землю его заело. Вытащив нож, он повторил попытку.
— Разведка, — Дуарте явно думал в том же направлении, что и командир, — разведданные были липовые.
— Нет, — Саксон налёг на нож.
— Нет? — Тон Дуарте изменился, стал пронзительным. — Нам дали добро... Вы ведь видели данные: никаких роботов!
— Полагаю, это какая-то ошибка.
— Нам всегда говорили, что разведка «Беллтауэра» не допускает ошибок.
Дуарте закашлялся:
— Но, плевать! Нам всё равно крышка!
— Кончай это дерьмо, сержант! — Рявкнул Саксон, бросив на него яростный взгляд.— Просто закрой рот, чёрт бы тебя драл, и делай то, что я тебе скажу, тогда у тебя появится возможность вернуться в свою крысиную дыру.
— Я подался в наёмники, чтобы выбраться из этой крысиной дыры. Но для начала хотелось выбраться отсюда, — Дуартье мрачно усмехнулся.
— Ага, я тебя понял.
Усилия Саксона, наконец-то, увенчались успехом. Он вытащил из ящика ленту со снарядами, извлёк из пенопластового гнезда крупнокалиберное орудие, имеющее маркировку G-87, которое американцы назвали «Лайнбекер»— гранатомёт, способный выпустить шесть сорока миллиметровых осколочно-фугасных снаряда за несколько секунд.
Сверху раздался низкий гул фенестронов. Саксон быстро открыл магазин и стал заряжать орудие гранатами размером с банку кока-колы.
— Воздух, — крикнул Дуартье, и хромая устремился к куче обломков.
Саксон переключился на ночное зрение — небо окрасилось в различные оттенки зелёного, ослепительно замерцали белым звезды. Прямо над ним неуклюже кружился робот. Вот его крылья изменили конфигурацию, прижавшись к корпусу, и он устремился вниз. Прежде, чем робот засёк его, Саксон успел разглядеть шар, окаймлённый линзами, прямо под носом робота. В следующую секунду Саксон бросился под деревья, а дождь крупнокалиберных пуль взрыхлил землю там, где он только что был.
До него донёсся грохот «Даймондбэка» — Дуартье выстрелил вслед роботу. Звук изменился — аппарат стал разворачиваться.
— Деревья! — Закричал Саксон. — Давай под деревья! На открытом месте нам конец!
Дуартье не ответил, он бежал, сильно хромая.
Робот приближался.
Бен вскинул гранатомёт, прицелился и нажал на курок. Орудие с гулким звуком выстрелило, граната описала дугу и через полсекунды взорвалась. Саксон уже понял, что промахнулся: робот покачнулся от взрывной волны, но сохранил курс, набирая скорость он нёсся к Дуартье, словно гепард, загоняющий раненную добычу.
— Сэм!
Дуртье покачнулся, поднял револьвер.
Саксона ослепила вспышка: крупнокалиберная пушка, подвешенная под брюхом робота, сработала со звуком отбойного молотка. Белое пламя поглотило Дуартье.
— Сволочь!
Саксон рванул вверх по склону, где деревья были гуще, изливая ярость в криках. Гранатомёт колотил его по груди, сбивая дыхание.
Бездушная машина вновь описала круг и зависла над ним. Пушка выехала из гнезда.
Саксон развернул орудие вверх и надавил на спуск. Оставшиеся три гранаты просвистели в воздухе и разоврались прямо под кронами с интервалом в несколько секунд.
Вспышки и шрапнель ослепили чувствительные сенсоры робота и он потерял цель. Сбившись с курса, он врезался в дерево. Взорвался, осыпав лес вторым за эту ночь дождём огня и раскаленного металла.
Ударной волной Саксона швырнуло на землю и он покатился вниз по крутому каменистому склону, в грязную воду ручья.

Вашингтонский госпитальный центр, Вашингтон, США

Ощущения к Анне возвращались медленно: окружающий мир возникал кусочек за кусочком, выстраиваясь в линию.
Она поняла, что лежит в постели. Ноги прикрыты хлопчатобумажной простынёй. Снизу ощущалась щекочущая ткань матраца.
Она чувствовала себя больной и старой. На её измотанном теле не осталось живого места. А само тело будто отделилось от неё. Она ожидала боли, но боли не было.
Губы были сухими и холодными — в пластиковую маску на лице поступал кислород. Она облизнула их, собираясь заговорить. Но издала лишь едва слышный хрип.
Повернула голову и почувствовала, что волна тёплого воздуха обдала её лицо.
Вокруг стояла непроницаемая тьма — странная, абсолютная тьма, в которой невозможно было различить ни одного предмета.
Шаги и чей-то голос:
— Анна, вы слышите меня?
— Да.
— Не пугайтесь! Вы в больнице. Лежите спокойно. Не двигайтесь.
Анна ощутила, как сняли кислородную маску и вновь облизнула губы.
— Хорошо, сестра, спасибо.
Кто-то кашлянул. Она услышала шорох подошв и щелчок закрывшейся двери.
— Здравствуйте, Анна. Это я, Рон. Со мной Хэнк Брэдли из Министерства. Просто расслабьтесь.
— Рон? Что случилось?
Рональд Тэмпл был старшим агентом её непосредственным начальником.
— Агент Келсо.
Второй голос принадлежал Брэдли, старшему офицеру связи между Секретной службой и Министерством юстиции. Его Анна, практически, не знала. Но его присутствие свидетельствовало о том, что власти принимают случившееся очень серьёзно.
— К сожалению, нам пришлось забрать ваши глаза, Анна.
— Что?
Она потянулась к лицу, нажупав на лице марлевые повязки, из под которых торчало что-то пластиковое.
Её глазницы были пусты!
Анну захлестнуло волной отчаяния.
— Мы не можем так говорить! Погодите секунду!
Анна услышала, что Брэдли подошёл к кровати и шорох кабеля.
Щёлк. Она ощутила головокружение. И перед ней появилось изображение: странная фигура, похожая на механическую мумию, обмотанную бинтами и утыканную какими-то электронными устройствами. У мумии было опухшее, покрытое синяками лицо, вокруг которого расположились мониторы. Рядом виднелся баллон с кислородом.
— Я вижу.
Губы мумии пошевелились.
— Это я? Я смотрю на себя?
Затем изображение сместилось, и она в круге солнечного света из окна увидела Рона Темпла. Комната покачнулась.
— Перед вами изображение с моих имплантов, — пояснил Брэдли.
Тонкий блестящий кабель из-под его манжеты был вставлен в гнездо в её глазнице.
— Какой ужас! — Анна попыталась справиться с рыданием.
— Да, это ужасно, милая моя. Но с вами всё будет в порядке. Жизненно важные органы не задеты. Повреждены только мягкие ткани. Жилет принял на себя удар и пули.
— Мэтт погиб. И Бирн, и Коннор... — Анна задыхалась от сдерживаемых рыданий.
— Анна... все погибли. Вы единственная остались живы.
—Мы ещё надеялись, что Хансен, тот парень из «Беллтауэра», сможет выкарабкаться. Но он умер на операционном столе.
— Сколько я здесь? — Анна вцепилась в руку Темпла.
— Четыре дня.
— А сенатор?
Брэдли кивнул:
— С ней все в порядке. Мы уже получили её заявление. С её слов и с помощью уличных камер мы уже составили картину произошедшего. Но нам потребовались ваши глазные импланты, так как вы единственная, кто видел одного из нападавших. Я дал указание техникам восстановить данные оптических имплантов.
— Вы получите другие, — заверил её Темпл. — Новейшие. Может даже от «Кадена» или «Шарифа». Сожалею, что вы пришли в себя слепой.
Темпл взял со столика бутылку с водой и поднёс к губам Анны.
— Спасибо, что навестили меня, сэр, — отпив прохладной жидкости, Анна почувствовала себя лучше. — Кто-нибудь, — голос её дрогнул, — кто-нибудь сообщил Дженни?
— Она знает, Анна. Мне жаль!
Дженифер была женой Мэтта Райана. Они прожили вместе больше шестнадцати лет, воспитывая двух дочерей: Сьюзан и Кэрол. В их тёплом гостеприимном доме Анне всегда было уютно.
— Насколько я понимаю, вы с агентом Райаном были близки? — Спросил Брэдли.
— Он был её учителем, — опередил Анну Темпл.
— Да, верно, — прошептала Анна. — У вас есть эти картинки? Мне хотелось бы на них взглянуть.
Темпл и Брэдли переглянулись.
— Хорошо.
Агент вытащил из кармана складной КПК «Карманный секретарь». Устройство раскрылось словно металлический цветок. Брэдли помедлил. Затем принялся искать нужный файл:
— Сейчас мы занимаемся показаниями свидетелей, восстанавливаем картину.
— Кое-что установили, но подозреваемых пока нет, — продолжил Темпл. — Эти подонки, как сквозь землю провалились!
— Мы установили, что ненадолго в Монтроз-парке сел вертолёт без опознавательных знаков. Но в Управлении воздушного движения ничего е знают об этом, — рассеянно заметил Брэдли.
— Вертолёта я не видела, — произнесла Анна. — А как с вещественными доказательствами?
Темпл показал головой:
— Они использовали безгильзовые патроны. Так что гильз нет. Остатки волокн тоже ничего не дали. Нам удалось отследить только машину. Числится в угоне. Номера хоть и выжжены лазером, но хозяина мы нашли. Это некий холдинг, поставная компания триады «Красная стрела».
— А труп? Я ведь убила одного.
— Мало что осталось: кучка обгоревшего металла и несколько биологических следов. Они сожгли его термитной гранатой. В Интерполе ничего нет.
Брэдли приблизил книжку:
— Вот фото киллера.
Изображение было зернистым и размытым. Это был, несомненно, он — убийство Мэтта: светлые волосы, жесткий безжалостный взгляд.
Внезапно она вновь оказалась там: скорчившись на тротуаре, обливаясь кровью, раздираемая на части мучительной болью. Она снова ждала смерть!
По телу пробежала дрожь.
— Почему? Почему он не убил меня?!
Темпл сжал ей руку:
— Скорее всего вам повезло. Полиция Джорджтауна прибыла примерно через десять секунд. Наверное, наш блондин решил не тратить время, ведь вы могли и не выжить после травмы.
— Но Скайлер он не убил тоже. Мэтта, Бирна, всех остальных, даже того парня, с кем встречалась сенатор, Дански... Они убили всех, кроме неё. Если это были триады, то какого чёрта на них нашло?
— Очевидно, это было предупреждение,— пустился в объяснения Брэдли. — «Красная стрела» просто хотела припугнуть Скайлер, чтобы она притормозила охоту на жнецов в Южной Калифорнии. Они просто хотели показать ей, что могут до неё добраться, где бы она не была и кто бы её не защищал. — Он провёл рукой по волосам. — Мы в полном дерьме! Они выставили нас посмешищем. Даже Скайлер отказалась от наших услуг.
— Это же Вашингтон! — Раздражённого фыркнул Темпл, как будто это всё объясняло.
— Нет, — Анна покачала головой.
Она сцепила пальцы поверх простыни и попыталась собраться с мыслями, отгородившись от боли, грызущей её изнутри, боли, от которой хотелось выть, а не думать и не мыслить как федеральный агент.
— Вы видели его лицо? Оно белее снега! Я занималась делом Во Шинь Во в Дейтройте в двадцать первом. Эти парни не нанимают посторонних, чтобы посылать сообщения. А «Красная стрела» работает также.
— Вы не можете быть в этом уверены, агент Келсо, — Брэдли пристально посмотрел на неё. Несколько сотрудников Скайлер были застрелены «Красной стрелой» в Лос-Анджелесе. Этот факт установлен. Теперь они взялись за сенатора.
Анна увидела, как напряглось её лицо. Кровавые события вновь развернулись перед её мысленным взором.
— Он застрелил Дански, — поморщилась Анна. Зачем ему это? В отличие от нас он не был вооружен и не представлял угрозы. Но киллер не только вернулся и пристрелил его, но и произвёл контрольный выстрел.
— Мы допрашиваем сотрудников «Кадена».
Темпл кивнул:
— Похоже — кто-то разворошил осиное гнездо...
— Гарретт Дански встречался с сенатором, чтобы обсудить кое-какие детали, — Брэдли умолк и снова глянул на записную книжку.
Анна успела ухватить слова: «ООН», «слухи», но прежде, чем она успеха прочесть, он отвёл взгляд.
— Полагаю, что корпорация «Каден» сильно озабочена разговорами в ООН относительно регулирования производства имплантов и биомодификациям. Ничего особенного. Не думаю, чтобы китайские головорезы интересовались бы подобными вещами. Нет, нет. У нас нет никаких оснований предполагать, что смерть Дански не была случайностью.
— Агент Келсо, нам ещё придётся как следует поработать, чтобы в этом разобраться. И то, что вы остались живы, очень важно для нас, Анна. Я привёл пру агентов, и они готовы выслушать вас, если вы в состоянии рассказывать. Чем подробнее будет рассказ, тем быстрее мы сможем их поймать.
Темпл ободряюще улыбнулся.
Анна пыталась улыбнуться в ответ, но её душили рыдания. Гнев, боль, ярость, отчаянье захлестнули её и требовали выхода. Возможно, она заплакала бы, но она постоянно помнила о том, что у неё нет глаз. Буря эмоций поглощала её душу.
Погиб Мэтт Райан. Единственный, кому она доверяла в этом мире. Человек, который спас её жизнь, дав ей второй шанс. Он умер. А она не смогла предотвратить это.
Рука потянулась к карману с медной монетой. Но пальцы смяли пустоту простыни.
Она вспомнила о телефонном звонке перед заданием.
— Секретная служба не позволит им уйти безнаказанно, агент. Мы найдём их.
Брэдли сжал ей руку.
— Да, сэр. Я сделаю всё, чтобы помочь расследованию, — Анна судорожно вздохнула.
— Ну и отлично.
Брэдли наклонился, чтобы вытащить провод из гнезда, но Анна остановила его:
— Прежде, чем вы уйдёте, сэр, могу я... Вы не одолжите мне сотовый? Мне нужно поговорить с Дженнифер Райан.
Темпл протянул ей свой сотовый:
— Конечно, Анна. Не торопитесь.
Анна осталась одна в темноте и произнесла номер домашнего телефона Райана.
Молча слушая длинные гудки, она чувствовала как из гнева и боли в её душе стало формироваться что-то твёрдое и холодное, словно чёрный алмаз.

Станция «Ноябрь», Новый Южный Уэльс, Австралия.

Обрывки воспоминаний: взрыв робота-беспилотника, треск очередей, разрывающих тело Сэма Дуартье на части, рыжевато-бурая жижа ручья. Он помнил, как утонул. Или почти утонул. Гигантская тень в ручье, которая вытащила его на камни. Голоса, говорившие на языке, которого он не понимал.
Саксон провёл в госпитале много часов. Во всяком случае, ему так казалось. Дни и ночи слились воедино. Он потерял счёт времени. Он смутно слышал, что врачи говорят об ожогах, о повреждениях его плоти, киберконечностей при падении в реку, внутренних имплантах: оптики, ускорители рефлексов, связи и пр.
Всё это казалось ему далёким и незначительным.
Он глотал лекарства и засыпал.
Тогда к нему приходили призраки.
Они просто стояли и смотрели на Бэна: Сэм, Кано, все его остальные члены Шестой группы. Они наблюдали за ним. Иногда, они были целы и невредимы: блестели треугольники брони чёрных жилетов, золотые щитки шлемов были подняты, словно они явились с парада. А иногда они приходили обугленными трупами, кусками красной и чёрной плоти на обугленных костях.
Они не винили его. И не прощали. Просто стояли. И смотрели.
Саксон временами не мог даже сказать, что это сон.
Сквозь пелену обезболивающих они заходили в палату, садились на кровать, пили воду из его чашки, курили.
Ему и прежде приходилось терять людей. Это ощущение пустоты ему было знакомо. Но смириться с мыслью о том, что в живых остался только он, он не мог.
С ними была та тень. Она постоянно присутствовала в палате. Вместе с ними. И наблюдала за ним.
Как-то днём, вынырнув из беспамятства, он обнаружил тень в кресле рядом с кроватью, и понял, что тень реальна. Она обладала запахом дорогого табака. Запахом его детства: его дед часто брал его с собой. Они шли по улицам Лондона мимо старых зданий в тесный маленький магазинчик, увешанный зеркалами и рекламой сигар. Хозяин магазина, продававший трубочный табак и странные предметы, пах также: табаком и дальними странами.
Саксон моргнул. Воспоминание ушло, оставив в кресле мускулистого подтянутого мужчину старше Бена на несколько лет, угловатое лицо которого было словно высечено из дерева. Жесткое и безжалостное, но, в своём роде, красивое.
Незнакомец был солдатом и убийцей.
Саксон, облизнув пересохшие губы, с трудом выговорил:
— Вы? Вы тот, кто вытащил меня из ручья?!
Человек кивнул:
— Вы погибли бы.
В его голосе слышен был лёгким восточный акцент:
— Это было бы расточительно.
Саксон расслабился, стряхивая остатки наркотического сна:
— Спасибо.
— Я посчитал это правильным, — незнакомец пристально смотрел на Саксона: правый глаз был имплантом яркого серебристо-голубого цвета. — Мне кажется, что так было предначертано судьбой.
Саксон покачал головой:
— Сроду такому не верил.
— Вот как?
Незнакомец вытащил сигарету и предложил Саксону, щёлкнул дорогой зажигалкой:
— А вот я верю в «нужное время, нужное место и нужного человека», — незнакомец затянулся. — И в данный момент этот нужный человек — вы.
Бэн смотрел на руку, держащую сигарету: конечность без кожи с пучками стальных мышц, прикреплённых таким же костям — изделие высшего качества военного образца, картинка из старых учебников по анатомии. Несколько мгновений он оценивал силу этих рук: пожалуй, что Саксону с трудом удалось бы справиться с ним.
На незнакомце была чёрная боевая форма без знаков различия и эмблем. Он не был вооружён, но сразу было понятно, что для того, чтобы убить ему не нужно было оружие.
— Кто вы такой? Вы из «Беллтауэра»?
— У меня больше власти, чем у всего «Беллтауэра», — незнакомец выпустил клуб дыма и улыбнулся. — Вы никогда о нас не слышал. Но это именно то, что нам необходимо. Если вам необходимо, можете считать меня фрилансером.
Секретная группа. Саксону и раньше приходилось пересекаться с подобными людьми во время его службы в САС. Операции, которые выполняли такие группы, как правило, были настолько неприятного свойства, что и групп этих на бумагах не существовало. И если подобное подразделение действует в зоне австралийского конфликта, то это может означать многое. А может этот человек вообще работает на противоположную сторону?
— Меня зовут Джарон Намир, — представился незнакомец. — В нашем прошлом много общего. Мы оба работали, скажем так, в особых условиях на правительства своих стран.
Внезапно Саксон вспомнил, где слышал подобный акцент: «Израильтянин. А значит откуда? МОССАД? Один из тех, кто выбрался оттуда прежде, чем война с Объединенным Арабским Фронтом превратила страну в безжизненную пустыню?!»
Саксона охватила тревога: этот человек знал, кто он такой, и сообщил важную информацию о себе, или даже, если дал ложный след, это ничего не меняло. Это просто означало, что он не собирается оставлять Бена в живых.
— Вы позволите мне высказать своё мнение? — Произнёс Намир с уверенностью человека, что ему нее откажут.
— Пожалуйста, — Саксон осторожно взглянул на него.
— Вы напрасно тратите время и силы в «Беллтауэр». Хотя там перед такими, как мы, открываются широкие возможности. Но можем ли мы там достичь чего-то значительного? Совершить нечто важное? Привнести порядок в охваченный хаосом мир? Нет. «Беллтауэр» не в состоянии дать нам такой шанс.
Бэн похолодел:
— Вы пытаетесь меня завербовать?
Намир рассматривал его некоторое время, потом заговорил:
— Я знаю о провале операции «Укшка». Вы выжили. Хотя шансов у вас было, прямо скажем, немного. Это впечатлило меня. — Он затушил сигарету. — человек с вашими навыками может быть мне очень полезен. Недавно я потерял одного сотрудника. Вы — превосходный кандидат на его место. Я вас заинтересовал?
— Возможно, чёрт дери! Если вы скажете, наконец, кто вы такой?
— Я же вам сказал, что название вам ничего...
— А вы попробуйте, — перебил его Бэн.
Намир пожал плечами:
— Я полевой командир свободного подразделения спецназа, известного под названием «Тираны». Мы — элитная независимая группа. Финансируем себя сами. Наша цель — сохранение на планете равновесия. Тайными методами, конечно.
— Бродячая группа?!
Саксон нахмурился. Спецназ, как и многие другие боевые сообщества, имел собственные легенды. Бродячие группы — была одной из них. Отделившиеся солдаты организовывались в сообщества и организовывали свой собственный бизнес. Эти истории Саксону всегда казались неправдоподобными. Он не верил, что кто-то долгое время может действовать самостоятельно без поддержки в зоне конфликта.
— Тираны. Не слишком подходящее название для несущих добро!
— Нет. Это не так. Это слово греческое, от «turannos», «человек, берущий власть самостоятельно», а не по наследству или в результате выборов. Много позже оно приобрело другое негативное значение. Мы отнимаем власть у тех, кто её не достоин. Тем самым восстанавливаем равновесие.
— И всё это из благородных побуждений?
— Ошибки «Беллтауэра» стоили жизни вашим товарищам, — мрачно заметил Намир. — Зная это, вы готовы вернуться на службу?! Будьте со мной откровенны, мистер Саксон, вы готовы после этого доверять вашим работодателям?
Саксон закрыл на секунду глаза: вновь перед ним встали призраки:
— У меня есть перед ними обязательства. Я подписывал контракт...
— Который истекает, — Намир небрежно махнул рукой. — Если вас останавливает только лист бумаги, то это легко исправить. Доверьтесь мне, и я с этим разберусь.
Он стал и обернул куртку:
— Я не предлагаю работу дважды. Если вы вдруг передумаете и пожелаете нас разыскать — вас ждут большие сюрпризы и неприятности.
Саксон взглянул на свои руки: одну из плоти и крови, покрытую шрамами, вторую из поцарапанного металла. Намир будто прочёл его мысли. С каждой секундой, что он провел вместе с призраками что-то умирало в нём, оставляя холодную пустоту. И в душе разгоралось желание отомстить за них.
— Мы дадим вам то, что нужно. Тираны помогают своим, — сказал ему на прощанье Намир.
— Я согласен, — скорее подумал, чем произнёс Саксон.
Но Намир его услышал.

Глава третья

Пирс 86, Нью-Йорк, США.

С Гудзона дул пронизывающий ветер. Келсо поморщилась и натянула на голову капюшон толстовки. Нервы у неё были натянуты, как струна. Она почти бежала, подавляя желание оглянуться назад, бросая только взгляд, когда ей приходилось огибать кучи мусора и грузовые контейнеры. Эта рухлядь только на первый взгляд была беспорядочно разбросана по причалу. Келсо отметила, что специально были созданы узкие проходы, чтобы ограничить доступ на огромный пришвартованный у пирса восемьдесят шесть корабль.
В тусклых сумерках виден был борт судна — стена из серой стали, нависшей над пирсом. Из ржавых бортов свисали вереницы китайских фонариков, хлопающих по ветру. На верхней палубе было темно. Но слышен был топот людей и металлический скрежет.
Анна знала, что там из обломков железа и цепей было сооружено большое баскетбольное поле. Она разглядела его издалека с моста через Двенадцатую авеню. Сейчас при свее биолюминисцентных палочек и бочек с горящим бензином там шла игра.
Программа распознования изобрадений оптических сенсоров «Шариф» выдала буквы, замазанные граффити: «Интерпид» .
Когда-то этот корабль ходил по морям, защищая интересы Америки в водах Тихого океана, на Кубе и во Вьетнаме. Он мог превратиться в миллиарды бритвенных лезвий. Но судьба и богатые люди спасли его. Какое-то время стареющее судно стояло в доке, повествуя о минувших войнах. Когда рухнули две башни, еще раз послужило людям. На его борту расположили тогда оперативный штаб. Но с тех пор мировой кризис и биржевой крах погубили корабль. Древние самолёты, некогда выставленные на его палубах, распродали коллекционерам, а остальное бросили ржаветь.
Однако люди с городских окраин нашли ему применение.
Анна заплатила огромную сумму за пароль, чтобы можно было подняться на корабль. Она направилась к крытому трапу, ведущему на борт.
С кормы, где находились ангары, гремела музыка, разносившаяся эхом по всему кораблю. В центральной части находился «мокрый рынок», как называли его местные: дюжины самодельных прилавков, как пятна разноцветной плесени, с пиратскими программами и базами данных, старая техника, импланты, бывшие в употреблении.
Тут же на сковородах шипела и брызгалась острая индийская, мексиканская, гаитянская, африканская пища.
Нью-Йоркская полиция не трогала местных жителей, поэтому тут, на пирсе восемьдесят шесть, не было законов. Полиция только зорко следила за тем, чтобы всё это не выплеснулось да пределы пирса, а трупы, чтобы уносило подальше по реке, в Нью-Джерси.
Анна обошла рынок и по ржавой лестнице поднялась на следующую палубу, оказавшись в полутёмном коридоре.
Пахло ржавчиной и морской водой.
Ориентируясь по люминесцентным полосам, давно отважившихся от стен, но всё ещё служивших указателями, она поднялась в носовую часть судна.
Запах моря сменился запахом озона и аккумуляторной кислоты.
Большая часть носовой палубы была вырезана. Её место занимали два купола из водонепроницаемой ткани, которые внутри представляли собой выставку самодельной электроники — причудливого вида серверы, пыхтящие бензиновые генераторы, толстые пучки кабелей, тянущихся к листам солнечных батарей и спутниковым антеннам военного образца.
Мониторы и голографические экраны излучали голубой свет.
На её вторжение несколько человек подняли призрачно-белые от света ноутбуков и игровых приставок лица.
— Кед!
Анна резко обернулась, потом сообразила, что это имя, которым она назвалась в переписке. К ней приближался молодой человек: приземистый, широкоплечий, с бритой наголо головой, но давно не стриженной прядью волос на угольно-чёрном подбородке, и глазами-имплантами, похожими на стальные шары.

«Это, очевидно, тот самый хакер Денни» — сообразила она. Она нашла его в файлах у знакомого из Министерства юстиции. Вступила с ним в контакт, назвавшись Кед, обычной горожанкой, желающей купить информацию.
За ним следовала высокая и тощая, как жердь, женщина в болтающейся на ней куртке. Терракотового цвета кисти её рук с отсутствующими большими пальцами напоминали паучьи лапы. Мрачное лицо. Над правым виском — гнездо для кабелей.
Анна, небрежно кивнув Денни, вглядывалась в мрачное лицо женщины без возраста.
— Это Кед, — представил её Денни. — Ейнужны кое-какие сведения..
— Ты впустил на борт копа? — Прервала его спутница. — Я чую синюю рубашку. Ты рехнулся?
— Вдова...
— Что?! — Анна обернулась к Денни. — Ты опять за старое? Я думала, что мы уже покончили с этим дерьмом — кто я и откуда. У меня нет на это времени. Забудь обо мне.
— Кед, погоди. — Денни злобно посмотрел на Вдову, чувствуя, что навар уплывает от него. — Всё чисто. Я проверил её. Ничего синего.
— Тогда она точно коп, — Вдова сложила на груди тощие руки.
— Какого дьявола?! Что это за костлявая сучка, которую мы должны слушать?! Мы с тобой договаривались, Денни! — Совсем с непритворной злобой произнесла Анна.
— Не знаешь, кто я такая? — Рявкнула Вдова. — Я из «Пятёрки». Вот кто я! Я за десять секунд выпотрошу всю твою жизнь. Отниму всё, что у тебя есть и когда-то было.
«Пятеркой» называлась банда наёмников-хакеров, хорошо известная в Отделе по борьбе с киберпреступностью ФБР. За ней числился большой список обвинений в кражах очень интересных данных. Члены «Пятёрки» были призраками и каждый мог выдать себя за них, воспользоваться их репутацией, не боясь быть обвиненным во лжи.
— Дерьмо собачье! В «Пятёрке» одни корейцы. Все это знают, — парировала Анна.
Вдова надулась. Анна поняла, что она на крючке: ничего нет для хакера важнее, чем его репутация — он хорош настолько, насколько сложна его последняя работа. Анна видела перед собой женщину, пытающуюся скрыть свой возраст и старающуюся изо всех сил быть лучшей, но первое место от неё постоянно ускользало, а она раз за разом пыталась добраться до него. Ей было не больше двадцати. Но для королевы монитора — это был уже возраст.
Теперь следовало пощекотать немного её тщеславие. Но Вдова избавила её от этого:
— Я лучше корейцев. Лучше косоглазых из «Джаггернаута», лучше тупиц из «Ветряной мельницы».
Попалась!
— Докажи! — Анна протянула ей носитель с данными, которые она смогла собрать, тщательно очистив от всех путей, которые могли бы привести к правоохранительным органам. — Денни просил меня прийти сда и сказал, что здесь есть люди, которые впечатляют.
Мелькнули искусственные пальцы с красным лаком — Вдова выхватила у неё носитель:
— Возьми у неё деньги.
Чернокожий хакер перевёл дух:
— Мы сейчас сделает, что ты просила. Поищем это лицо в Сети и посмотрим, что из этого выйдет.
— Мне нужно знать, кто он, — повторила Анна сквозь зубы, дрожа от напряжения. Она почувствовала, что перестаёт контролировать себя и смолкла, стараясь успокоиться. — Если она так хорошо работает, как ты говоришь...
На миг она забыла, где находится. Во рту пересохло, появилась дрожь в руках. Стиснула кулаки и спрятала их в карманы толстовки. Отвратительный химический привкус, похожий на вкус сухой земли, во рту становился сильнее. Она едва сдержалась, чтобы не потянуться к карману на рукаве, где лежал шприц.
— Ты будешь делать свою работу или нет? — Наклонилась к Вдове, не обращая внимания на странный взгляд Денни.— У меня мало времени.
— Позолоти ручку, — Денни протянул ладонь.
Она покопалась во внутреннем кармане и достала кредитный чипс логотипом КНР. Полоса идентификации была поцарапана. Конечно, это дилетантский подход, но он позволял скрыть перевод денег. Чип перекочевал в карман хакера.
— Долго ещё? — Голос Анны от нетерпения дрожал.
— Нет, — успокоил её хакер, пристально разглядывая её лицо. — Слушай, Кед... Если ты... ну это... если тебе что-нибудь надо, то я могу поговорить с людьми...
— Ты знаешь, что мне нужно, Денни. Мне нужно имя этого человека.
Она повернулась к нему спиной и направилась к тонкой стенке купола. Соблазн был больше, чем она того хотела.

Воздушный транзитный коридор, Смоленская область,
Российские Федеративные Штаты.

Первые лучи солнца оживляли пейзаж, проплывающий далеко внизу под самолётом. Они следовали вместе с рассветом, который догонит их в месте назначения, но пока солнце отставало, окрашивая только тонкие полоски облаков под ними.
Самолёт слегка накренился. Облака сместились. Саксон вытянул правую руку, чтобы не потерять равновесия. Он пока ещё не до конца освоился с новыми кибернетическими конечностями.
Взамен поврежденных во время крушения вертолёта он получил от Тиранов «вступительный бонус», как выразился Намир: модернизированная рука военного образца серии «Самсон», новые ноги «Гермес» и ещё несколько имплантов были производства «Тай Юн Медикал» — крупнейшего в мире концерна, занимающегося устройствами модификации.
С рукой Саксон ещё не освоился. Дважды во время операций случались задержки. Сейчас ему казалось, что он её хорошо настроил, однако дополнительной дозы нейропозина не помешает.
— Хочется вниз? Не терпится испытать новую железку доя прыжков с высоты?
Бэн обернулся.
Лоуренс Баррет хищно ухмылялся. Здоровенный американец занимал половину коридора. Ёжик волос обрамлял лицо — сплошной шрам от ожогов. Единственным участком с нормальным цветом была полоса синтетической кожи вдоль искусственной челюсти. Саксон слышал, что это уродство было результатом взрыва бомбы в непосредственной близости, но подробностей не знал. Баррет гордился своим лицом и вдел в нос толстой золотое кольцо, которое привлекало дополнительное внимание к его лицу.
Всем своим видом Баррет давал понять окружающих, что с ним лучше не связываться никому и никогда.
Будучи сам не маленького роста, Бэн никогда н чувствовал необходимости отпугивать людей каждую минуту. Он был сторонником более тонкого подхода.
— Не люблю летать. Скучища смертная, согласись?
— Это точно, — Беррет кивнул, теребя запястья своих чёрных кибернетических рук. — Самая дерьмовая в мире авиалиния. Ни одной стюардессы. Кино — просто помойка.
Самолёт, на котором они летели, внешне ничем н отличался от обычного лайнера. Но под этой маскировкой скрывался мобильный оперативный центр Тиранов, которому позавидовали бы лучшие армии в мире.
Баррет направился к кухне. И Саксон последовал за ним. Дважды он работал с американцем в Бухаресте и Глазко и его не покидала мысль, что за ним наблюдают. Но его это не удивляло. Эти люди потратили немало времени, чтобы найти его и переманить из «Беллтауэра». Естественно, что необходимо было проверить его на нескольких пробных заданиях, прежде чем взять на настоящее дело.
Но Бэна это раздражало. Он не был зеленым новобранцем. Он знал эту работу, не хуже этих людей. Ему уже надоели эти несложные операции. Но платили Тираны очень хорошо. Даже за второстепенные операции. Это примеряло Саксона с таким его положением. Было ясно, что в средствах они не ограничены, но Намир дал ясно понять, что о финансовой стороне операций задавать вопросы н следует.
За последующие после госпиталя два месяца Саксон время от времени встречался с некоторыми членами группы. Это был первый раз, когда их собрали всех вместе. Когда они прилетят в Москву, начнется настоящее дело. Он был в этом уверен.
Кухня располагалась в общем отсеке на верхней палубе самолёта. Вдоль стены тянулся прилавок со сверкающими сталью кухонными приборами. Напротив были расставлены кресла и мониторы.
Баррет сразу направился к холодильнику, а Саксон взглянул на ещё одного члена группы, который был занят своей тяжелой кибернетической рукой. Он был самым молодым: не более двадцати. Под тёмной курткой угадывалось мускулистое тело культуриста, голова сидела на мощной шее. Волосы скрывала трикотажная шапочка. Глаза были настоящими, но какими-то безжизненными. Кроме руки, других имплантов видно не было. Но его походка и движения говорили о кибернетических ногах.
— Ты, Саксон? — Произнёс он низким сильным голосом и кивнул на разобранный механизм правой руки. — Извини не пожимаю руку. Я Гюнтер Герман.
— Я знаю.
Из упоминаний Намира Саксон понял, что Гюнтер служил в немецком антитеррористическом подразделении GSG-9 Федеральной полиции Германии. Охранял границы. Причины ухода остались для Саксона не ясны. Намир эту тему старался обходить. В группе он появился не задолго до Саксона.
— А ты, значит, вместо Векслера? — Немец отпил из банки лимонад.
— Вроде того.
— Он действовал недостаточно быстро, поэтому был убит.
О наёмнике, место которого занял Саксон, говорили мало. Смерть была обычным делом. Но он решил всё же уточнить:
— А что произошло?
— А тебе это зачем?
Произнёс третий наёмник — Скотт Хардести, появившийся из носового отсека. Хардести считался в группе лучшим снайпером, поэтому за возникшей сразу между им и Бэном напряжённостью следили все.
Бэну необходимо было время, чтобы отвыкнуть от положения командира и освоится с ролью рядового. Снайпер с самого начала невзлюбил его и настроен был создавать ещё большие трудности, изо всех сил стараясь быть занозой в заднице.
Он был высок. Настолько высок, что казалось, что вот-вот оцарапает свою бритую башку о потолок. Он носил только боевую униформу, иногда дополняя её жилетом или поясом с оружием. Он был напичкан имплантами с головы до ног. Вместо глаз специальная оптика. Ранее Саксон такую даже и нее видел. Фигура снайпера также напоминала дальнобойную винтовку, которую он брал на задание.
— Мы просто разговариваем, — спокойно повернулся к нему Бен.
— Джо Векслер был хорошим солдатом. И я ему доверял. Тебе доверять не могу.
Саксон подошёл к холодильнику и достал бутылку воды:
— Намир мне предложил эту работу не из-за моих прекрасных глаз. Полагаю, он не обязан был спрашивать у тебя совета?
— Балласт здесь быстро отсеивается, англичанин, — Хардести направился в хвост самолёта.
— Дружелюбный парень! — Произнёс Саксон.
— Векслер и Хардести из ЦРУ, — объяснил Баррет. — Ты же знаешь шпионов! Они всегда горой друг за друга.
— Ясно.
Гюнтер вздохнул, и оболочка его руки захлопнулась. Он осторожно согнул и разогнул пальцы. Саксон заметил, что костяшки и фаланги усилены. Немец поймал его взгляд:
— Специальная модификация. Когда-нибудь я сделаю это с остальными конечностями.
— Металл лучше, чем плоть?
Гюнтер кивнул.
— Посадка через десять минут. Приготовить снаряжение, всем занять свои места! Отсчёт начинается сразу при приземлении! — Произнёс динамик голосом Намира.
Саксон бросил взгляд в иллюминатор. Внизу проносились окраины российской столицы. Город стряхивал сон и готовился к новому дню.

Пирс 86, Нью-Йорк, США.

Вдова издала низкое утробное ворчание и откинулась на спинку кресла, кисло улыбнувшись Келсо. Паучьи лапы изменили конфигурацию и снова стали напоминать человеческие руки.
— Спасибо за развлечение. Мне нравится выполнять такие маленькие, но занятные задания.
Но тон её говорил о другом.
Анна сжала кулаки в карманах и еле удерживалась, чтобы не стереть усмешку с лица Вдовы.
— Этот парень — призрак! — Вдова махнула в сторону экрана, где изображение убийцы Мэтта Райана было окружено окнами и панелями.
— Имя! — Рявкнула Келсо. — Я заплатила тебе за имя!
— Нет! — Хакерша вытянула неестественно длинный палец. — Ты заплатила мне за поиск имени.
— А ты вообще искала что-либо?! Или ты этот час сидела засунув палец в задницу?!
Вдова помрачнела:
— Заткнись и слушай внимательно. Повторять я не буду. Я прочесала все доступные хранилища видеофайлов и несколько тысяч частн серверов. Проанализировала все данные на этого блондина. И провела поиск соответствий. Тот факт, что я не нашла соответствий, должен тебя насторожить.
Смысл слов хакерши дошёл до Келсо. Она говорила верно: даже отсутствие данных было результатом. Но теперь у неё не было вообще ничего, с чем можно было бы двигаться дальше.
— Он, наверняка, из элитного спецназа или наемник, — вмешался Денни. — представляешь, какие силы нужны, чтобы стереть прошлое человека? Нам такое не по зубам!
Тут он заработал злобный взгляд Вдовы.
Всё, что они сейчас говорили, совпадало с имеющейся информацией: кем бы не был этот человек, он точно не был головорезом «Красной стрелы». Но и кто же он тогда?!
Анна ощутила напряжение в затылке: знакомое чувство раздражения и недовольства зарождалось внутри, желая выплеснуться наружу.
— Хочешь знать, как я умею работать?! — Усмехнулась Вдова.
— Так ты что-то накопала? Дай-ка угадаю: ты собралась вытрясти из меня ещё юаней?!
Вдова хихикнула:
— Нет, у меня свои правила. Ты хорошо заплатила за работу. Ты получишь результат. Я просто, так сказать, люблю театральные эффекты.
— Имя!
— Ага, — протянула Вдова. — Но не этого парня. Не совсем. — Она потянулась к клавиатуре и развернула несколько окон. — Вот смотри. Я нашла кое-что занятное на сайтах «Заговорщиков» и «Стеклянного занавеса». Это насчёт подразделения, в котором состоял киллер. Тактика совпадает. Они нарыли нарыли кое-что.
Анна знала о группах, которые назвала хакерша. Это был странный народец: из тех, кто с раскрытыми глазами слушает байки о летающих тарелках, прочую чушь из «Сумеречной зоны» и убеждён в том, что Луна изнутри половая.
— Ты что? Ты всерьёз относишься к этим болванам?!
Руку её вновь пронзила нервная дрожь. И она, сильнее сдав кулак, вцепилась ногтями в ладонь.
Денни хмыкнул:
— Даже сломанные часы дважды в день показывают верное время. Не знаешь?
— Ты когда-нибудь слышала о Тиранах? — Вдова склонила голову набок.
Анна покачала головой:
— Я бросила смотреть сериалы тогда же, когда сняла детский лифчик.
Её одолел приступ ярости:
— Говори, что ты нашла?!
— Это группа, занимающаяся тайными спецоперациями, — пояснил Денни. — Ни одного промаха. По крайней мере, так говорят. Деньги гребут лопатой. Им убить, что муху придавить. Крутые парни! Ты таких не видела.
— «Стеклянный занавес» связывает их с кое-какими шпионскими делишками. — Продолжила Вдова. — Смена режимов. Политические убийства. Запугивание. Убийство бизнесменов.
Анна замерла: она вспомнила раненного Дански на тротуаре. Киллер ведь вернулся к нему специально и прикончил его. Она вновь прокрутила мысленно этот эпизод. Всё, что сейчас сообщила Вдова, сходилось с информацией, которую ей удалось добыть. Это не могло быть совпадением.
Земляной привкус во рту усилился, и ей захотелось поскорее избавиться от него:
— Я хочу знать о них всё, что ты сможешь раздобыть.
— За это придется заплатить, — ухмыльнулась Вдова.
Анна не успела ответить.
Внутренность купола озарилась светом прожектора яркостью в миллионы свечей, с лёгкостью пронизавшим тонкую водонепроницаемую ткань. Мрачное помещение превратилось в ярко освещённую арену, полную резких теней.
— Это полиция Нью-Йорка! Всем оставаться на местах! Корабль окружен! Вы все являетесь подозреваемыми и вам будут зачитаны ваши права.
Уши Анны заложило, но она уловила знакомое жужжание инфразвуковых сирен — сейчас должен был произойти разряд.
Денни бросился бежать. Вдова, покраснев, закричала на Анну.
Звуковая волна заглушила её слова, но и так было ясно, что хакерша обвиняет её в предательстве.
Из кончиков паучьих пальцев выскочили острые, как бритвы, ногти. Хакерша вцепилась в Анну, но та отшвырнула её прочь и бросилась сквозь толпу охваченных паникой обитателей куполов, спешно выдёргивающих пучки светящихся оптоволоконных кабелей и отчаянно пытавшихся уничтожить улики.
У Анны были намного большие причины спасаться бегством, чем у низ у всех вместе взятых. Она добралась до стенки купола, сдернула с шеи складной нож, прорезала дыру

Анны было не меньше причин спасаться бегством, чем у остальных. Она добралась до стенки купола, схватила складной нож, болтавшийся на шнурке на шее, и прорезала дыру и вывались на палубу «Интреприда». Её сразу ослепило белое сияние прожекторов двух полицейских аэростатов. В заливающем палубе свете Анна смогла различить камеры, сенсоры и дула, направленные вниз. Ниже по реке мигали красные и синие огни.
На миг она подумала, что может Вдова права, и они все пришли за ней следом?
Анна вклинилась в толпу, бежащую в сторону широкой кормы авианосца, и в этот момент включились сирены. Волна инфразвука ударила людей, и она упала вместе с остальными. Кожа её загорелась и защипало.
На палубе появился отряд копов, со скрытыми за зеркальными шлемами лицами, вооружённые электрошокерами и ружьями с клеем.

Международный аэропорт Шереметьево, Москва, Российские Федеративные Штаты.

Самолёт подрулил к неприметному ангару в дальнем конце аэропорта. На его фюзеляже сейчас красовалась эмблема «Скай Секьюри Авиэйшен» — дочерней транспортной компании «Беллтауэр», что было идеальным прикрытием. Впрочем миметический корпус мог легко поменять надпись и логотип на название любой другой гражданской компании.
Оперативный центр группы занимал две палубы самолёта и представлял собой узкое помещение с высоким потолком. Все поверхности были заняты экранами. С потолка свисала гроздь голографических проекторов., напоминавших лапы наколотого на булавки насекомого. Возле каждой контрольной консоли и узла связи были установлены кресла.
Но члены группы предпочитали стоять, с нетерпением ожидая сигнала к началу операции. В креслах расположился Намир и Елена Федорова, шестой член группы. Если она и обладала даром речи, то никак не стремилась это демонстрировать. Она сидела с лёгким выражением скуки на лице, рассеянно играя концом пояса короткой куртки, покрытой треугольниками брони. Большую часть времени она проводила в обществе Намира. Когда Бэн увидел её в первый раз, она незаметно кралась по самолету, словно призрак. Её походку отличала грация танцовщицы, будто она стояла на пуантах. Но от неё исходила такая смертельная угроза, которую никак невозможно было не почувствовать. Бэна не покидало с тех пор ощущение, что она постоянно следит за ним и оценивает.
Увидев, что Саксон наблюдает за ней, она приветствовала его кивком головы. Жёсткие глаза на миг сверкнули из-под чёрных волос, спадающих с наполовину выбритой головы. Она скрестила длинные кибернетические ноги, прекрасно выполненные и тщательно сбалансированные.
Намир пощёлкал клавишами. Голографические проекторы ожил, отвлекая Саксона от наблюдения за Федоровой.
Мерцающие изображение отбрасывало на лицо Намира резкие тени.
— Разведка засекла одну из наших первоначальных целей, — начал он, подойдя к изображению тяжеловесного модернистического здания. — Это отель «Новый Ростов», Зубовская площадь.
Он прикоснулся к клавиатуре. Изображение изменилось, превратившись в серию маленьких экранчиков.
— Это наш объект, — Намир указал на несколько фотографий широкоплечего лысеющего бородатого мужчины. — Контарский Михаил. Министр Российского Правительства. Председатель комитета по модификации человека.
Саксон приподнял бровь, но промолчал.
— Этот человек прогнил до мозга костей. Он предал свою страну и народ, который голосовал за него. Он куплен с потрохами «Джаггернаутами» — централизованной анархистской террористической группировкой, которая ведет информационную войну против глобализации. Нейтрализация Конторского — первый шаг к уничтожению этих опасных элементов. Она лишит их доступа в правящие круги Российских Федеративных Штатов.
Название «Джаггернаут» Саксону было знакомо: эти хакеры «охотились» на «Тай Юн Медикал» — основного клиента службы безопасности «Беллтауэр».
— То есть русские самостоятельно не могут справиться с Конторским? — Фыркнул Хардести, бросая взгляд в сторону Федоровой. — Почему мы должны влезать в их дела?
— Потому что этот человек — нестабильное звено в цепочке воров, изображающих здешнее правительство.
Намир продемонстрировал ещё несколько изображений:
— Конторский непредсказуем. У него прочные связи в Думе — здешнем парламенте... Вот почему «Джаггернаут» завербовал его. Его необходимо нейтрализовать.
— То есть ликвидировать? — Уточнил Герман.
Намир кивнул:
— Никаких ошибок. Конторский опасный человек. Он не мальчик из хора, он связан с несколькими преступными группировками.
Саксон внимательно смотрел на голографические изображения: там мелькали страницы из досье политика, доказательства его причастности к коррупции и отмыванию денег.
— Оперативные данные загружаются в ваши персональные узлы. Всем взять со склада оружие и собраться перед ангаром для инструктажа через пять минут.
Саксон, прокручивая полученную информацию, вслед за немцем отправился в хвост самолета.
— Ликвидация члена российского правительства... Только у меня это вызывает вопросы?
Немец быстро взглянул на него:
— Если Конторский стал объектом, то для этого есть серьезные причины.
— Правда? — Саксон помолчал. — Ты в группе дольше меня, тебя никогда не интересовало то, кто отдаёт нам приказы.
— Нам приказы отдает Намир, — бесстрастно ответил Герман.
— Но кто ему отдает приказы?
— Мне это безразлично, Саксон. Иногда для того, чтобы сохранить статус-кво, необходимо принять жесткие меры. Этим то мы и занимаемся.
— И всё-таки...
— И всё-таки что?
Обернувшись, Саксон увидел за спиной Намира:
— Тебе нужна причина, Бэн? Загляни в досье Конторского. Он, отнюдь, не невинная овечка.
Саксон пристально вгляделся в израильтянина:

— А кто из нас — невинная овечка?!
Сейчас, когда они вот так стояли близко друг к другу, Саксон невольно вновь стал оценивать силу Намира, прикидывая свои шансы в драке с ним.
«Это всё же будет равный бой. Но только сначала». — Решил Саксон.
Герман зашёл в носовой отсек, Намир проводил его взглядом:
— «Джаггернаут» — прямая угроза стабильности в мире. Ты ведь понимаешь, что с ними необходимо покончить раз и навсегда?
— Я понимаю, что кто-то боится их. «Тай Юн Медикал»? Или кто-то другой?
Это была неуклюжая попытка застать Намира врасплох. Выражение лица командира не изменилось:
— Ответь, Бэн, ты когда-нибудь задумывался над тем, почему провалилась операция «Кукушка»?
Вопрос оказался доя Саксона полной неожиданностью.
— Люди из «Джаггернаута» — террористы-хакеры, Бэн. Помимо всяких мелких конфликтов, к которым они приложили руку, они связаны со Свободными Австралийскими Штатами. Они ведут для них кибервойну, взламывая хранилища файлов, уничтожая и подменяя разведданные. Люди, на которых работает Конторский, виновны в гибели твоего отряда там, в пустыне. — Он помолчал, давая ему возможность осмыслить услышанное. — Этой причины тебе достаточно, Бен?

Глава четвертая

Десятый полицейский участок, Нью-Йорк, США.

Вчерашний кофе помог Келсо немного прийти в себя. Он был приторным и чёрным, как мазут, с отвратительным вкусом, но крепким. Это пойло отвлекло её от неприятных мыслей.
Люминесцентная лампа в армированном стекле высоко над дверью. Стеклянный рыбий глаз камеры. Металлический стул, на котором она сидела, его близнец напротив и стол, привинченные к полу — единственные предметы в комнате для допросов.
Пластиковый браслет на правой руке соединялся с петлёй на столешнице. Другой свободной рукой она могла держать стаканчик с кофе.
Коп, забравший её из общей камеры не стал задавать вопросов, привёл её сюда и принёс кофе. Анна сразу поняла, что дела её плохи, и теперь считала минуты до момента, когда откроется дверь.
Железные петли скрипнули. На пороге появился человек, которого она никак не ожидала тут увидеть.
Рон Темпл сухо улыбнулся сопровождающему:
— Благодарю, детектив. Я сам займусь ею.
Полицейский с интересом взглянул на Анну, но молча вышел.
Дверь захлопнулась.
Темпл тяжело рухнул на стул напротив, бросив на стол перед Анной металлический кейс.
У него был усталый вид. Глаза покраснели. Одет он был в тёплое пальто: очевидно, сразу, как узнал о ней, прилетел из Вашингтона. Спросил негромко:
— Какого дьявола вы вытворяете, Келсо?! Вы вообще понимаете, в какое дерьмо вляпались и как глубоко сидите?!
Анна поморщилась: она никогда не слышала от Темпла грубого слова.
— А впрочем, можете не отвечать. Конечно, понимаете. Потому что вы лучший сотрудник правоохранительных органов этой страны, а не идиотка.
— У меня были причины..., — начала Анна.
— К дьяволу эти причины! — Загремел Темпл. — Вы ещё вздумали оправдывать свою неслыханную тупость!
Он оглянулся на глазок видеокамеры и замолчал.
Огонёк, показывающий, что идёт запись погас. Он вновь развернулся к Анне. Лицо его выражало смесь раздражения, гнев, разочарование, грусть и ещё что-то такое, что она не могла уловить.
— Вы поставили под удар всю Службу. Не только себя, но и всех нас. Мне пришлось лгать, утверждая, что ваша прогулка на корабль была глубоко законспирированной операцией под прикрытием. Понимаете вы это? Мне пришлось унижаться перед дюжиной местных шишек, чтобы замять это дело. И меньше всего мне хочется, чтобы здесь в Нью-Йорке узнали, что агент Секретной службы занималась несанкционированным и незаконным расследованием!
— Это был единственный способ...
Но Темпл не обратил на неё даже внимания:
— Мне всё известно. Когда мне позвонили, я начал догадываться. Я велел Дрейку и Тайлеру порыться в вашем компьютере. Вы провели незаконный поиск в базах Национального информационного криминалистического центра, воспользовавшись доступом в систему Министерства юстиции. Скрыли это от меня и пренебрегли своими прямыми обязанностями.
Всё что он говорил было правдой. Последние несколько месяцев после выхода из больницы Келсо тайно расследовала нападение на Скайлер и пыталась установить личности киллеров, игнорировав прямой приказ оставить это дело специальной группе. Надёжные нити привели к трем боевикам триады «Красная стрела». Но никого арестовать не удалось: они погибли в перестрелке с полицией. Дело было закрыто.
Келсо знала: киллеры не связаны с триадой.
За гибель Дански, Мэтта Райана и других друзей-агентов был ответственен кто-то другой, она это чувствовала. Но в агентстве никто её не слушал: они хотели «похоронить» мертвецов и двигаться дальше. Она же хотела найти виновных.
Ярость Темпла поутихла:
— Я сам виноват. Я должен был понять, что вы не готовы к работе.
— Вы говорите так, словно я... — Анна не смогла подобрать сразу слово, — больна.
— Вы считаете, что вороша прошлое тем самым почтите память Мэтта? А что думают на этот счёт Дженни и девочки?
— Вы ничего не понимаете...
— Нет, понимаю. Я знаю, чем вы обязаны Мэтту, Анна. Я знаю, что он был для вас. И ещё я понимаю, как он разочаровался бы, увидев всё это. Как вы давно снова подсели на стимуляторы?
Темпл открыл кейс. Вытащил пакет с её личными вещами, которые изъяли у неё при помещении в камеру. Порылся внутри и извлёк прозрачный пакетик со шприцами и парой ампул.
При виде шприца рот Келсо наполнился слюной, и она с трудом заставила себя отвернуться от него.
— Я не «снова подсела». Сейчас это другое, — щёки у неё горели. — У меня было много работы.
— Очень хотелось бы вам верить. — Темпл постучал по пакетику. — Вот этого одного достаточно не только для увольнения, но и для небольшой отсидки. Три года назад вас отстранили как раз за стимуляторы. Тогда Райан дал вам второй шанс. Но сейчас ситуация намного хуже. Вы неадекватно себя ведёте. Одержимы навязчивой идеей. Эмоционально и психически не устойчивы.
— Я только хочу справедливости! — Крикнула Анна, дернув прикованной к столу рукой. — Нападение на сенатора Скайлер было отвлекающим моментом! Они пришли за Дански. И мы попали под пули.
— Я читал ваш отчёт. У вас нет доказательств. А люди, убившие наших коллег мертвы.
— Я в это не верю. — Анна наклонилась вперёд. — Неужели вы не понимаете? Министерство юстиции игнорировало мои просьбы снова открыть дело. Дански был не единственным. Были и другие — бизнесмены, политики, учёные, даже люди из ООН. На них совершали нападения с таким же modus operandi ...
— Это ваши выдумки.
— Да, нет же! Киллеры до сих пор разгуливают на свободе! Я пыталась найти хоть что-нибудь: имя, название...
Внезапно она остановилась и сообразила, как сейчас выглядит: бледная с горящими безумными глазами. Она сглотнула и попыталась успокоиться:
— Сэр, я потому приехала сюда, чтобы найти зацепку. Связаться с хакерами с «Интрепида», чтобы раздобыть данные, которых нет у властей. Найти имена.
— И они вас одурачили!
— Тираны! — Она произнесла это таким тоном, словно это было непристойное ругательство.
— Что?
— Так они называют себя, сэр. Наёмные убийцы. Если бы только я могла выследить их и установить на кого они работают!
— Довольно! — Темпл стукнул кулаком по столу. — Знаете, кто эти хакеры, в компании которых вас поймали? Добрая половина из них — члены международной банды кибертерорристов. « Джаггернаут». Думаю вам хорошо знакомо это название? Они на первом месте в списке разыскиваемых АНБ . Келсо, опомнитесь! Вы знаете, что будет, если кто-нибудь узнает, что секретного агента застукали вместе с этими преступниками?! Я читал ваши запросы в Министерство юстиции — эти жалкие слова и чушь, которую вы называете уликами. — Он покачал головой. — Вам отказали потому, что кроме слухов и предположений, там ничего нет. Я прикрывал вас из уважения к памяти Мэтта, но сейчас вы перешли все границы.
Анна похолодела:
— И... что будет со мной?
Темпл скрестил руки на груди:
— В другое время я лично предъявил бы вам обвинение. Но сейчас этот питбуль рыскает вокруг Секретной службы, выискивает всякую грязь. Поэтому агентство не будет «выносить сор из избы».
Анна поняла, что «питбуль» — это губернатор Флориды Филипп Райли Мид, который постоянно делал попытки «ущучить» администрацию Белого дома, используя при этом различные подручные методы, в том числе, поливанию грязью администрации де Сильвио и широкое предание гласности его промахов.
Кое-кто называл его борцом да справедливость. Ему пророчили главное место в Овальном кабинете.
Однако, Келсо видела в нем всего лишь незначительного политика в ореоле оппозиционера, способного лишь на избитые фразы.
— Поэтому мы не будем поднимать шума, — продолжил Темпл.
Он толкнул к ней по столу пакет с вещами, извлёк из кармана конверт:
— Ваш пропуск, код доступа к нашему серверу деактивированы. Ваше служебное оружие изъято. Официально вы в отпуске по болезни. Через месяц, когда все забудут вашу выходку, вы будете уволены, лишены пенсии и всех привилегий. Это в лучшем случае! Здесь билет до Вашингтона. Окажите себе услугу, Келсо, отправляйтесь домой. Отпустите это. Отпустите Мэтта.
Он забрал пакетик со шприцем и ампулами и поморщился:
— И постарайтесь не ухудшать свое положение еще больше!
Он ушёл. Зажужжал механизм, и браслет упал с её руки.
Она взяла пакет.
Что-то выпало из него и со звоном покатилось по столу.
Её талисман — медная монета.
Она несколько долгих секунд смотрела на неё и размышляла, не стоит ли его оставить здесь.
Затем резким движением схватила её и положила на обычное место — в грудной карман.

Зубовская площадь, Москва, Российские Федеративные Штаты.

Небольшой черный вертолёт, похожий на коробку, летел на минимальной высоте над древними черепичными крышами, соседствовавшими с современными куполами из полистекла и листами солнечных батарей. Вращались фенестроны, жужжали глушители звука.
Они зашли на очередной круг над крышами домов улицы Бурденко. Хардести высунулся из правой двери и прыгнул. Аппарат клюнул носом. Но тут же выровнялся и, набирая высоту, описал широкую дугу под Зубовской площадью.
Саксон натянул на лицо маску из кевлара и взглянул через поляризованные стёкла в иллюминатор: впереди виднелась крыша гостиницы «Новый Ростов». Он глубоко вздохнул и занялся проверкой своих имплантов и оружия. В заключении он осмотрел переключатель режима огня тактического пистолета-пулемёта «Харрикейна». Оружие из ударопрочного пластика и чёрной анодированной стали было компактным и лёгким. Ствол украшал трёхгранник глушителя.
«Двадцать секунд», — раздался голос Намира в коммуникационном импланте. Слова гудели в черепе, как в колодце. «Беззвучные» закодированные радиосообщения порождали странное эхо. Казалось, что слова доносятся из космоса.
Времени было в обрез. Близился рассвет. Если они не поторопятся, то свет дня лишит их прикрытия.
Саксон нахмурился.
По общему каналу раздался голос Хардести:
— Я на позиции. Три объекта. Зелёный свет.
— Выполняй. — Намир кивнул.
Саксон повернулся и на крыше отеля увидел человека, который поднёс ко рту рацию. В следующую секунду он резко дёрнулся назад, словно кто-то потянул его за невидимую нить. Из его груди вырвался алый фонтанчик.
Вертолёт начал снижаться. Бэн разглядел на крыше ещё двух охранников, которые падали, окутанные алыми брызгами.
Машина зависла в десяти метрах. Баррет и Герман, затем Намир спустились на крышу. Бэн напрягся: он мог быстро спуститься по канатам, но с его новыми бонусными ногами он мог и прыгать с довольно большой высоты. Это противоречило здравому смыслу, но работало. Он оттолкнулся и прыгнул. За долю секунды до приземления устройство породило мгновенный электромагнитный импульс, смягчивший падение. Загадочная штука приняла удар, и Бен приземлился на четвереньки, ничего не почувствовав.
Федорова присоединилась к нему через секунду, словно кошка, издав лишь слабый шорох. Её волосы были убраны под обруч, утыканный датчиками: ни шапки, ни капюшона ей не было. Она заметила его взгляд и медленно и равнодушно отвела глаза.
Облав их воздушной волной напоследок, вертолёт поднялся в небо.
Саксон огляделся. Сверху «Новый Ростов» напоминал трилистник. Он был заложен в начале две тысячи десятых, но так и не достроен. Целые этажи были заперты и так и стояли с тех пор.
— Синий, Зелёный, — Намир обратился к Баррету и Герману, — займитесь крышей. Серый, — он взглянул на Саксона, — ты со мной.
— На крыше чисто, — сообщил Хардести, находившийся в укрытии в здании напротив. Ему не понравилось предположение Намира, что он кого-нибудь упустил.
Пригнувшись Саксон побежал за командиром к надстройке лифтовой шахты, возвышавшеся в центре крыши. Пробегая мимо трупа, он заметил на его лице удивлённое выражение. На губах выступила розовая пена. Пуля Хардести пробила ему сердце и разворотила спину.
Оптические сенсоры автоматически запустили поиск оперативных данных, которые Саксон переместил во временную память своего нейроимпланта. Модифицированный нервный узел также был «подарком» от Тиранов. Он моргнул. Загрузилось досье на Конторского. Система идентифицировала этого человека как Олега Пушкина,члена крупнейшей московской группировки «Солнцево».
— Этот парень бандит, — константировал Саксон.
— Они здесь все бандиты, — ответил Намир. — Не отставай.
Баррет и Герман опередили их. Они был уже у будки, откуда слышался гул кондиционеров, теплообменников, механизмов лифтов.
Намир кивнул на дверь:
— Открывайте.
Герман наклонился и цифровой отмычкой нейтрализовал электронный замок. Баррет взялся за щеколду. Пучки искусственных мышц его рук вздулись. Металлическая пластина со скрежетом отскочила. Во все стороны посыпались болты и их головки.
Намир заглянул во внутрь, а Саксон обернулся:
— А где... Красная?
Барретт хмыкнул:
— Где-то рядом, не волнуйся.
— Зелёный, займись их связью, — приказал Намир.
Герман кивнул и проворно вытащил из рюкзака какой-то толстый диск, напоминающий наземную мину. Установил его на полу и защёлкал желто-чёрными полосатыми переключателями. Перед кибернетическими глазами Саксона на миг промелькнул «снег».
— Противник оглушён, — Барретт наклонил голову набок, словно пёс, заслышавший свист. — Мы готовы.
— Пошли, — приказал Намир.
Они протиснулись в дверь и оказались среди механизмов. Шахты пронизывали здание сверху до низу: от парковки до верхнего этажа.
Саксон переключился на ночное зрение, разглядел кабины лифтов: некоторые медленно поднимались, но большинство стояло на месте.
Вслед за Намиром он пробирался среди кабелей, медленно вращающихся катушек и грохочущих подъемных механизмов.
Пилот, зависшего снаружи вертолёта сообщал, что тепловизоры показывают, что Конторский и его люди находятся на тринадцатом этаже: кто-то ещё спал, а кто-то, очевидно, телохранители бодрствовали.
Но необходимо было действовать с осторожностью. Разведка не сообщала, есть ли гражданские в здании. Сопутствующие потери следовало свести к минимуму.
По нейлоновым шнурам, прикреплённым к металлическим перекладинам, он беззвучно скользнули вниз, останавливаясь только затем, чтобы отключить детекторы магнитных полей и лазерные сенсоры.
Саксон смотрел, как быстро и чётко действует Намир. Он явно обладал большим опытом в обращении с системами безопасности.
По плану наёмникам необходимо было проникнуть через потолок кабины в лифт, и обследовать три расходящихся коридора на тринадцатом этаже. Барретт должен был охранять кабину лифта.
— Приготовиться к проникновению, — ожил имплант голосом командира.
Саксон приземлился на крышу лифтовой кабины. Отсоединил трос, по которому спускался. Вытащил баллончик, содержащий жидкую взрывчатку под давлением. Настроил её на слабый поток и разместил по углам небольшие шарики химического вещества цвета хаки, вдавил в застывшую пену микродетонаторы.
В этот момент лифт слегка покачнулся. Саксон услышал голоса. Он прильнул к вентиляционному отверстию и увидел, что в кабину вошли трое.
— Shto sluchilos? — Спросил один из них по-русски и постучал по наушнику пальцем.
Второй раздражённо сплюнул. Они оставили свой пост в коридоре: трюк Германа с заглушкой радиосвязи сработал.
Затем человек с рацией медленно, словно сова, моргнул.
Саксон узнал это движение: он менял режим работы оптических имплантов. Охранник поднял голову вверх и Саксон успел заметить, что имплант отливает голубым, что означало только одно — в оптику был встроен терагерцевый сенсор, позволяющий видеть сквозь тонкие стены.
В следующее мгновение охранник выругался, ударил кулаком по кнопкам лифта. Остальные двое вскинули оружие. Но укороченным автоматам в тесной кабине было неуютно. Кабина в скоростном режиме устремилась вниз, и Саксон, почувствовав, как у него всё переворачивается внутри, вцепился в крышу. Несколько очередей в слепую и от него останется только груда ошмётков. Он выругался и нажал кнопку детонации на браслете.
Шарики застывшей пены с резкими хлопками взорвались. Шум взрыва ненадолго оглушил его. Крыша кабины, а за ней и он провалилась внутрь.
В узком лифте царил хаос. Охранники, матерясь, размахивая руками, сбрасывали с себя обломки металла.
Времени достать оружия не было. Пространства для движения тоже. Это походило на драку в гробу. Но он должен был первым нанести удар.
Приземлившись, он швырнул человека с терагерцевыми сенсорами в стену. Его автомат, изрыгнув пламя, выпустил три пули в пол. Саксон тут же развернулся и локтем, защищённым пластиной брони, нанёс удар второму. Охранник врезался в тонкую перегородку напротив двери, которая тут же покрылась путиной трещин.
Третий возился с автоматом, одновременно пытаясь избавиться от свалившейся на него лампы. Он бросился на Саксона и ударил его прикладом в лицо: щитки, защищавшие глаза раскололись.
Саксон выбросил вперёд кибернетическую руку. С отвратительным звуком треснули рёбра, и нападавший с шипением отшатнулся.
Двое других уже пришли в себя. И они втроём одновременно бросились на Бэна, молотя его автоматами, как дубинами, по голове и плечам. Саксон чувствовал боль в затылке.
Лифт несся вниз. И он не сомневался, что внизу их ждало подкрепление. Необходимо было покончить с ними быстро и сейчас.
Он уперся ногами в полу и дал команду импланту, ускоряющему рефлексы, работать на полную мощность. Нервы были натянуты, как стрела; мышцы напряглись; он ощутил прилив сил; крутанулся вокруг своей оси и взмахнул руками. Охранник со сломанными ребрами отлетел к двери, за ним последовал человек с оптикой. Третий получил стремительный удар по колену: тяжёлая кибернетическая нога сокрушила человеческую кость. Раздался вопль боли, вознаграждая Сансона.
От прилива сил по телу побежали мурашки, горячая волна захлестнула его тело. На какой-то ужасный миг в памяти всплыл запах дыма, вонь авиационного топлива и горящих трупов. В ушах вновь раздался вой пламени, пожирающий вертолёт, треск автоматных очередей, разрывающий в клочья тело Сэма.
Ярость наполнила его и толкнула вперёд. Жестоким сокрушительным ударом стальнйо руки он раздавил горло упавшего человека. Затем схватил, подвернувшийся под руку, металлический штырь и ударил второго охранника. Последний, кашляя и выплёвывая кровь, выставил вперед кибернетическую руку, выпустившую веер лезвий.
Одно из них оцарапало Саксону щёку. Но боль была далекой, словно это происходило не с ним. Он вцепился в руку охранника: изящную, заключённую в пластик телесного цвета, без сомнения, — это была модель, состоящая на вооружении Федеральной армии, — и согнул её в суставе, сломав пластик. Охранник попытался освободится, но Саксон схватил его за волосы и стал бить головой об стену до тех пор, пока он не обмяк.
В этот момент раздался мелодичный звон. Лифт остановился. Двери открылись. Саксон выпустил тело, которое рухнуло на мраморный пол вестибюля.
Там его ждали ещё три человека, образовавшие полукруг перед дверью лифта. Они целились в него из тяжёлых крупнокалиберных автоматов.
Компьютер любезно сообщил, что все они были членами бандитской группировки, и за каждым числился длинный перечень преступлений. Но Саксон понял это и без него: тюремные татуировки выглядывавшие из-под рубашек красноречиво свидетельствовали об этом.
Саксон тяжело дыша, медленно поднял руки. Животная ярость, оглушившая его в лифте, так же внезапно прошла. Он забыл, где находится, поэтому поддался гневу и чувству вины за смерть Кано, Сэма и других. Это был второй приступ чёрной злобы. Первый настиг его в госпитале.
Саксон понял, что ему приказывают встать на колени. Он медленно повиновался, стараясь растянуть время. Кто-то из них должен был подойти достаточно близко, чтобы забрать «Харрикейн». Тогда, если ему повезёт...
По краю поля зрения что-то замерцало, переливаясь всеми цветами радуги, как бензиновое пятно в луже воды. Он обернулся, чтобы увидеть как прямо из воздуха материализуется тонкая стеклянная фигурка; на краткий миг она превратилась в размытое пятно и внезапно проявилась.
Военные называли это миметический оптическим активным камуфляжем. Он не разбирался в технических сложностях, но знал, что этот имплант представляет собой матрицу из проводов толщиной в несколько молекул, вживлённых под кожу и под оболочку киберконечностей. Активированный, имплант генерировал электромагнитное поле, превращающее человека в невидимое ходяче оружие. Эта штука стоила чудовищно, но была безумно хрупкой. Существовал также антагонизм с человеческим телом. Достичь полной синхронности между пользователем и системой было очень трудно: для приведения в действие импланта требовалась почти сверхъестественная сила воли. Посему этот камуфляж очень редко использовался вообще, а в боевых условиях и подавно.
Призрачная фигура превратилась в Федорову. Она быстро перерезала горло первому охраннику. Двоих других поразила бесшумными выстрелами из пистолета-пулемёта.
Камуфляж отключился окончательно, электромагнитное поле исчезло. Федорову охватила крупная дрожь. Она взглянула на него — выбритая половина головы была в бисеринках пота — и улыбнулась.

— Начинаем, — произнёс Намир.
Дверь лифта открылась. Барретт выскочил наружу и ударил ближайшего охранника таким жестким ударом кулака, что осколки черепа вонзились ему в мозг. Тело рухнуло на шероховатый бетонный пол и ещё дёргалось несколько секунд.
Мгновение спустя Намир и Герман свалили бронебойными пулями нескольких противников.
Один из них попытался скрыться в одном из боковых коридорах. Секунду спустя Герман проломил ему череп ударом стального кулака.
Начиналась активная фаза операции. Сейчас важнее всего была быстрота.
Намир огляделся, прищурившись.
Интерьер этажа совсем не походил на фотографии, раздобытые Тиранами. Не было ни толстых ковров, ни светлых панелей, украшенных неброскими пейзажами. Одни голые бетонные стены. Вместо дверей из красного дерева, ведущих в роскошные апартаменты, зияли дыры, едва прикрытые полиэтиленовой плёнкой. Пахло цементной пылью и озоном.
Герман в замешательстве взглянул на командира:
— Что-то здесь не так, командир.
— Верно, — не стал спорить Намир. — продолжаем. И будьте осторожны.
— У нас гости, — рявкнул Барретт, вскидывая оружие.
Из-за угла показалась группа из четырёх бандитов, вооружённых тяжёлыми автоматами.
— Разберись с ними, — бросил Намир.
Оболочка правой руки Барретта раскрылась. Кисть отъехала в сторону. Выдвинулось спрятанное внутри оружие. Выдернув из кармана рюкзака ленту с боеприпасами Барретт ловко вставил его в механизм в локте руки. Из запястья высунулся блок скорострельного пулемёта с тремя стволами. Блок завертелся с жужжанием, похожим на звук мощного генератора, и киберпулемёт изрыгнул языки желтого пламени и дождь пуль. Пули крушили тонкие перегородки из ДСП, где прятались охранники, проделывая воронки в бетонных стенах.
— Пошли. Комнаты Конторского впереди.
Намир побежал по коридору. Добравшись до места, где согласно разведданным должен был находиться люкс, израильтянин соврав плёнку с двери. Открылось очередное пустое, нежилое пространство с голыми стенами. С потолка свисали пучки кабелей, по полу также змеились провода, стояли похожие ра барабаны генераторы.
Тут была дара, словно в оранжерее.
— Какого чётра! — Барретт оглядел комнату. Его изборозжденный шрамами лоб сморщился. — Это не то место, чтоб ему пропасть. Его здесь нет! Здесь никого нет!
— Тем не менее тепловизор показывает, что он здесь, — заметил Герман.
— Зачем шесть человек охраняли пустую комнату?
Намир вошёл в комнату. Эхо шагов последовало за ним. Что же здесь не так?
Перед залитыми розовым светом московского утра окнами были установлены высокие стеклянные панели. Они скрывали стены от пола и до потолка, и от стены к стене. К каким-то агрегатом от них тянулись кабели. Приблизившись к окну Намир почувствовал тепло, исходившее от них.
— Белый, — обратился он к снайперу, — взгляни через тепловизор на окна. Что ты видишь?
— Вижу троих наших, — тут же ответил Хардести. — Серебряный, Синий, Зелёный. Рядом несколько неустановленных целей. — Затем смолк и несколько растерянно продолжал, — они в одной комнате с вами.
— Нет! Тут никого нет! — Намир схватил провод и яростно дёрнул.
Панели замерцали и стали прозрачными.
— Какого дьявола?! — Выдохнул Хардести. — Серебряный, все неустановленные цели исчезли.
— Здесь никого и не было. Это панели. Что-то типа тепловой завесы.
— Вот это ловко, — пробормотал Барретт. — Тогда где прячется этот отморозок?
— Найти его, — приказал Намир.

Саксон растерянно оглядывал мраморный вестибюль. Стоял полумрак, поскольку единственным источником света было полукруглое окно над входной дверью.
Федорова опустилась на колени перед одним из трупов и что-то искала в его карманах.
— Если объект не на тринадцатом, то он значит где-то там, где окна непроницаемы для тепловизоров. — Заметил Саксон. — Здесь много лифтов. Но должен быть какой-то специальный скоростной... Вот он.
Он указал на нишу с несколькими дверями и надписью: «Посторонним вход запрещён».
— Идите туда, — приказал Намир. — Мы будем следить за вами по сигналам и присоединимся.
— Тут нет кнопок. — Саксон разглядывал стеклянную панель у дверей лифта. Или нужен какой-нибудь ключ, или приложить руку...
За спиной Саксона раздался хруст, затем скрежет металла о камень. К нему подбежала Федорова. За ней тянулась кровавая дорожка. Она прижала руку к сканеру. Раздался гулкий звон и двери лифта открылись.
— Всё в порядке, — доложил Саксон. — Красная... нашла выход.
Лифт открыл двери на десятом этаже. И они сразу же попали под огонь двух роботов-охранников — мобильных родственников громоздких автомобильных роботов-охранников, которые были на вооружении в войсках и правоохранительных органах. Эти стальные коробки были размером со стиральную машину, неподвижные в режиме наблюдения и быстрые, когда их сенсоры засекали не числившихся в их интерфейсах людей или предметов. Механизмы сразу ощетинивались дулами автоматов, оптическими прицелами и без предупреждения открывали огонь.
Саксон упал на пол и перекатился из лифта в роскошно отделанный коридор, одновременно сдернув с плеча пистолет-пулемёт.
Федорова выскочила наружу на своих грациозных ногах бегуньи. Двигалась она так быстро, что походила на размытое пятно. Роботы «пришли в замешате(ьство»: их примитивные могзи решали, кого следует атаковать.
Саксон не стал ожидать решения и заполз за кожаное кресло. Прицелился и нажал на курок. Очередь бронебойных патронов пробила стальной корпус ближайшего охранника, разворотив внутренности. Он наткнулся на стену и перевернулся.
Федорова прыгнула сверху на второго робота, молниеносным ударом ноги сбила его главный сенсор. Робота занесло. Она удержалась на нём, просунула дуло пистолета в щель между бронированными пластинами, выстрелила и сразу же отскочила в сторону.
— Десятый этаж, — доложил Саксон. — Мы разделяемся в поисках объекта.
Он взглянул на Федорову. Та коротко кивнула и побежала по южному коридору.
— Принято, Серый. Идём к вам. Изолировать и нейтрализовать объект! — Приказал Намир.
Саксон пригнувшись, перебегая от укрытия к укрытию, бросился в северо-западное ответвление V-образного коридора.
Впереди он уловил какое-то движение. В следующую секунду из ниши выкатился похожий на маленький танк приземистый и толстый, весь в блестящих пластинах и керамических деталях, богато отделанный, как это представлялось в начале века, робот-горничная. На русском, фарси и, наконец, на английском он обратился к Саксону с речью:
— Гостям отеля доступ запрещён. Прошу покинуть помещение.
Затем откуда-то появился веер лазерных лучей, который застал Саксона врасплох. Машина засекла его оружие и, мгновенно отреагировав, керамические пластины разъехались, открыв импульсную пушку.
— Обязательное предупреждение объявлено. Перехожу к активным действиям.
Робот выпустил невидимую волну, сокрушающий всё на своём пути, подобно цунами: раздался звон бьющихся цветочных ваз и горшков, загрохотали перевёрнутые столики и стулья.
Саксон рухнул на пол. Затем вскочил, стреляя. Но пули только оцарапали металл и деревянную отделку машины, испортив его элегантный корпус.
Робот выстрелил снова: картины попадали со стен, двери в пустые номера распахнулись.
Саксон нащупал металлический цилиндр и дёрнул за кольцо. Раздалось жужжание, Саксон с силой швырнул осколочную гранату и бросился под прикрытие ближайшей двери.
Граната закатилась под корпус робота, взорвалась, превратив его в груду дымящегося металла.
Выскочив из укрытия, Саксон бросился по коридору к двери апартаментов, вышиб дверь и ворвался в помещение.
Просторная комната была лишена каких-либо острых углов: мягкая мебель и арочные окна, которые покрывал толстый слой армированного пластика, не пропускающего свет. Очевидно, какой-то отражатель. От него тянулся провод.
Саксон дернул за него, выдернув из гнезда.
Сбоку в раскрытую дверь виднелась анфилада комнат, каждая из которых была больше, чем всё жилище Саксона в его родном городе.
С другой стороны была дверь в спальню, мебель в которой отсутствовала. Комнату почти целиком занимал сервер, множество мониторов и сложная клавиатура.
Из ванной выскочил человек в тёмном костюме, сжимая в руке компактный и смертоносный дробовик «Видоумейкер» . Саксон не стал дожидаться его действия. Его пистолет загрохотал, пули прошили грудь бандита и он упал.
Бэн вставил новый магазин и бросился в спальню.
Михаил Конторский сидел за клавиатурой. Он потянулся за блестящим никелированным автоматическим пистолетом.
Саксон прицелился в грудь Конторскому:
— Не трогай!
Сейчас русский совсем не походил на человека с фотографии: отстранённый взгляд, беспредельный ужас исказил черты. Он кивнул и прижал руки к груди:
— Прошу тебя, — заговорил он.
На краю зрения Саксона что-то замерцало. Он сообразил, что за чередой цифр и данных, скользящих по экранам, виднеются очертания призрачного человеческого лица.
— Он пришёл тебя убить, Михаил, — раздалось с экрана.
Голос был бесполым, без выражений и эмоций, будто говорила машина, а не живой человек. Не было ни лица, ни других признаков, но в углу экрана светилось имя: «Янус».
— Ты же сказал, что мне хватит времени! — Злобно бросил Конторский. Губы его дрожали. Он вновь умоляюще взглянул на Саксона:
— Прошу тебя! Мне необходимо закончить. Иначе...
Саксон шагнул вперёд:
— Если вы коснётесь этих клавиш, это будет вашим последним движением, господин министр.
— Михаил, — вновь ожил экран, — это важнее твоей жизни. Нам нужны данные о Зале Смерти. Ты должен закончить загрузку.
Саксон ухмыльнулся и выпустил очередь по самому большому экрану. Изображение исчезло. Голос смолк. Конторский взвыл и попятился.
— Хватит с меня твоего приятеля, — Саксон схватил Конторского за шиворот и поволок из комнаты.
— Нет.
В спальне была установлена еще дюжина маленьких экранов, а в гостиной — большой. Слово повторялось раз за разом, пока оживали все мониторы и появились очертания лица за пеленой «снега»:
— Нет. Ещё рано.
— Всё кончено, — сказал Саксон пленнику, не обращая внимания на мониторы.
На лице Конторского появилось угрюмое выражение и он попытался вырваться из рук Саксона:
— Ты не можешь меня арестовать. Ты не полицейский! Ты не имеешь права.
Но вспышка быстро погасла, когда прямо перед лицом он увидел дуло пистолета.
— Прошу тебя! Умоляю! Не убивай! Я сделал то, что обязан был...
— Не тебе судить его. Он не преступник.
— Ты агент всемирной террористической сети! — Прорычал Саксон, не обращая внимания на искусственный голос. — Ты агент «Джаггернаута»! Сволочи, которым ты продался виновны в смерти моих людей!
Саксон почувствовал палящее прикосновения возвращающегося гнева.
— Операция «Кукушка». Слышал ты такое название? Знаешь, что там случилось? Они были солдатами и выполняли свой долг! Это была даже не их война!
Саксон ударил министра прикладом по голове. Тот отлетел в угол.
— А теперь пошёл. Мы мне нужен живым. Ты ответишь за всё, что совершил.
Он повернулся к одному из мониторов:
— Ты смотришь? В следующий раз мы придём за тобой!
— Нет, нет, нет! Ты не можешь... — Конторский повернулся к одному из мониторов. — Янус, ну что же ты? Помоги мне!
Но призрак проигнорировал его. Очевидно, все его мысли были заняты Саксоном:
— Ты знаешь, что ты делаешь, наёмник?! — Монитор вновь ожил. — Ты знаешь, кому ты служишь?
Саксон угрожающе посмотрел на Конторского. Затем рывком поднял его и толкнул на середину комнаты.
— Я ничего не знаю о твоих людях, — прошептал Конторский. — Ты должен мне поверить!
Он побледнел от страха, но в глазах Бэн не заметил лжи. Хотя умел её распознавать и в обычной жизни и в бою. Он также знал, как выглядит человек сильно напуганный для того, чтобы лгать. Его слова об операции «Кукушка» ничего не значили доя Конторского. Саксон был в этом уверен. Тогда...
—Зелёный свет.
Через долю секунды прозрачный пластик треснул. Пуля Хардести вошла в мозг Конторского через нос, разворотив череп, который брызнул кровью и мозгами на деревянные панели стен. Тело рухнуло на столик розового дерева.
Саксон поднял глаза: все мониторы погасли.

Глава пятая

Силвер-Спрингc, Мэриленд, США.

Келсо вышла из такси неподалеку от дома. Машина, прощупывая эфир антеннами, устремилась дальше по улице.
Анна посмотрела на кредитный чип, который ей дал Темпл. На оплату поездки ушли последние деньги.
На душе была пустота. Весь её труд. Всё, что она сделала за недели тайного расследования. Всё прошло перед её глазами. Она разрушила свою карьеру в поисках преступников, о которых никто не желал слышать; в поисках правды, которую никто не делал знать.
Ещё в самолёте её переполнял гнев, ярость и чувство беспомощности одновременно. Она снова и снова переживала эти эмоции, испытывая к себе отвращение за слабость, разочарование, что позволила себя поймать.
Теперь была эта чёрная пустота.
«Неужели всё было напрасно?!» — Повторяла она поднимаясь на свой этаж.
В квартире она бросила на диван пакет, привезённый из Десятого участка, не обращая внимания на писк, свидетельствующий об оставленных сообщениях.
Автоматически включился телевизор в гостиной. Шла передача местного филиала «Пик Ньюс» о предстоящем закрытом заседании Национального научного совета по вопросам биомодификации. Это было связано с необычайным возбуждением среди противников имплантов, ратовавших за естественные возможности, устраивавших в столице массовые демонстрации.
Не обращая внимание на нгромкое бормотание комментатора, Анна вытащила из пакета телефон. Ушла в маленькую кухню с белой пластиковой мебелью. Достала из холодильника пакет молока, стиснув в ладонях. Холод проник в её руки через кончики пальцев.
«Неужели всё было напрасно!»
В мёртвом полумраке квартиры этот вопрос прогремел, словно колокол.
Она поморщилась и направилась к нише, где на старом секретере кедрового дерева, был ноутбук. Компьютер ожил. Она вытащила из кармана идентификационную карту Секретной службы. На экране возникло окно с мелким текстом из закона, пространная демонстрация к словам Темпла: «Доступ запрещён».
В систему своего агентства она также не смогла войти. Ей было отказано в доступе самого низкого уровня.
Она сидела в полумраке, бессмысленно глядя на экран и размышляя, что могло ещё произойти пока она отсутствовала: несомненно, Темпл копался в её рабочем компьютере. Но присылал ли агентов сюда. Внимательно осмотревшись, поняла, что всё на своих местах.
Повинуясь внезапному импульсу она вскочила, подбежала к платяному шкафу. Там за одеждой скрывался сейф. Она его установила сразу, как въехала в эту квартиру. Дверца была закрыта. Шкатулка с немногими драгоценностями; тонкая пачка наличных; документы, в специальном отделении небольшой автоматический десяти миллиметровый пистолет «Зенит», два полных магазина к нему и флэшка — все было на месте.
Анна проверила оружие и зарядила его. На него имелось официальное разрешение.
Флэшка была гораздо опасным предметом. На ней в зашифрованном виде хранилась вся информация, которую ей удалось раздобыть в результате тайного расследования. Все её труды, все вечера, проведённые в агентстве за просмотром файлов, к которым у неё не было доступа, стимуляторы, помогавшие снять усталость — всё это было тут.
«Неужели всё было напрасно?»
Анна вздрогнула от неожиданности — раздался мелодичный звон.
Она несколько минут не двигалась, пока сообразила, что это звонок её мобильного телефона.
Оставив пистолет и флешку, она подошла к столу.
На дисплее определилось имя: «Мэтт Райан».
Анна вздрогнула. Из сентиментальных соображений она не стала удалять его номер из записной книжки телефона. Это было по-детски глупо. Но она не смогла стереть имя Райана — её подсознание не могло принять случившееся на Кью-стрит полгода назад.
Анна схватила трубку, стиснув серебристый пластик так, что побелели костяшки пальцев, медленно нажала на кнопку и поднесла трубку к уху.
— Слушаю, — голос сорвался.
— Мне нужно с тобой поговорить, — голос человека на другом конце линии был искусственно искажён.
Понять, кто это, мужчина или женщина, Анна не смогла. Но сработали профессиональные навыки: она машинально стала прислушиваться к нему, пытаясь проникнуть сквозь фильтр, различить модуляции, оттенки, характеризующие человека.
— Ты не Мэтт Райан. Поэтому я вешаю трубку.
— Погоди. Я боялся, что на другой звонок ты бы не ответила. Я догадываюсь, что после произошедшего на пирсе, ты не очень хочешь общаться с кем бы-то не было.
— На пирсе? — Дыхание Анны прервалось. — На каком пирсе?
— Не надо со мной разговаривать, как с идиотом, агент Келсо!
— Тогда окажи мне любезность. Отвечай, кто ты такой, или проваливай.
— Называй меня Ди-Бар. Нам надо поговорить.
— Мы уже говорим, — рассердилась Анна.
— Я сказал: «Нам надо поговорить». И не по открытой линии.
— Вот как?
Анна прошлась к сейфу за пистолетом:
— И кто эти — мы?
— Группа, которую называют «Джаггернаут». Надеюсь, ты про нас слышала?
Рука Анны, потянувшейся за пистолетом, повисла в воздухе:
— Если ты знаешь, кто я такая. Если ты знаешь, что произошло на пирсе. Тогда ты должен знать и кое-что другое! Последнее, что мне бы хотелось — это разговаривать с террористом!
Следовало повесить трубку. Но она почему-то ждала ответа.
— Ну, кому — террорист, а кому — борец за свободу! Банально, конечно. Но тем не менее— это так. Давай ближе к делу. Я не уверен, что мне долго удастся поддерживать безопасное соединение. Ты пошла к этой выскочке Вдове. И они добыли тебе крохи информации. Но только крохи. Они мелкота. И никогда е дадут то, что тебе надо. Мы ищем то де самое, поэтому можем тебе помочь.
— Понятия не имею, о чём ты...
— Тираны. Ты хочешь узнать, кто они, или нет? Принимаю молчание за согласие. Проверь автоответчик. Если возьмёшь кого-нибудь с собой, то ничего не узнаешь.
Раздался щелчок. За ним в ухо ударили пронзительные короткие гудки.
Анна включила сообщения на автоответчика. Из одного из них она узнала адрес и место встречи. До неё оставалось два часа.
Два часа: времени оставалось только переодеться и доехать до центра Вашингтона.
Она жутко устала. События на корабле. Пребывание в камере. Изматывающий перелёт домой.
Усталость навалилась камнем.
Она не может позволить себе сделать ошибку.
Келсо протянула руку к шкафчику с медикаментами, затем пошла в ванную и опоснула лицо ледяной водой.

Найтсбридж, Лондон, Великобритания.

Когда-то этот пятиэтажный особняк был шикарным отелем, расположенным в тенистом переулке в нескольких кварталах от зелёных аллей Гайд-парка. Подобно многим домам в этой части города он резко контрастировал с безликими офисными башнями, построенными совсем недавно. Его стены были отделаны светлым камнем. Из прямоугольных окон лился тёплый свет, не приглушённый пуленепробиваемым полистеклом. Он, практически, ничем не отличался от таких же своих собратьев. Но только на первый взгляд. Приглядевшись, можно было заметить, что его стены укреплены и могли выдержать любой натиск снаружи, вплоть до ракетного удара.
Саксон оглядел комнату. Чисто. Но несколько голо: хромированная мебель, белые стены, репродукция «Флейтиста» Рубина , большой тонкий монитор в дальнем конце.
Вокруг длинного стеклянного стола для совещаний сидели шестеро. Все были в гражданской одежде. Но для любого ни один из них даже без брони и оружия не сошёл бы за мирного гражданского человека.
Саксон поначалу решил, что этот особняк нечто что-то вроде оперативного центра Тиранов, их лондонская база. Но, заглянув в несколько открытых дверей на нижних этажах, он понял, что это всё же жилой дом, где живёт семья.
Его предположения подтвердились, когда на лестничной площадке третьего этажа он увидел фотографию в рамке: на него широко улыбаясь смотрел Джарон Намир в тёмном костюме и ермолке. Саксон не сразу узнал его. Рядом также радостно улыбалась женщина в жёлтом платье и двое детей: мальчик и девочка.
Эта фотография никак не укладывалась в образ безжалостного командира наёмников, убивавшего направо и налево, молча, не дрогнув, без малейших сожалений.
Это был дом Намира. Но мысль о том, что человек, подобный ему, может иметь семью и детей, казалась неправдоподобной. И даже несправедливой.
После московской операции, уже на борту самолёта, все члены группы доложили, как прошло задание. У Саксона вновь возникла мысль о том, что это не устоявшийся ритуал, а рапорты для невидимых наблюдателей. Для тех, кто отдавал приказы. Их слушали. В этом Бэн был уверен. И вновь ему очень захотелось увидеть их лица.
Сегодня Намир вновь заставил вспомнить о той миссии. Теперь, когда они собрались все вместе, Саксон почувствовал, что пора получить ответы на все свои вопросы:
— Я бы мог взять Конторского живым, — произнёс он, наклонившись вперёд.
Хардести злобно глянул на него:
— Вообще-то у нас была иная задача!
Саксон, не обращая на его внимания, посмотрел на Намира:
— Ты сказал, что Конторский работает на « Джаггернаут». Он был ценным свидетелем. У него были сведения, полезные для нас.
— Министр был скомпроментирован. Допустим, что мы взяли бы его живым, допросили бы. Но, в лучшем случае, получили бы какие-нибудь незначительные сведения. Нам не нужно было то, что он знал.
Саксон прищурился. Несмотря на заверения Намира, он был уверен, что отвечая на вопрос об операции «Кукушка» Конторский не лгал. Значит...
Намир опеередил его:
— Ты должен смотреть на вещи шире, Бэн. Конторский был опухолью на теле России. Мы её вырезали. Не нужно переходить на личности.
— К тому же это было предупреждением тем, кто свяжется с «Джаггернаут», — равнодушно вставил Барретт.
— Мы не берём пленных. И не занимаемся похищениями. Ты это знаешь, Бэн.
Хардести откинулся на спинку стула:
— Раз уж об этом зашла речь, может ты, англичанин, объяснишь нам, почему ты его не прикончил сразу же?
— Я уже сказал. Я мог взять его живым.
— У нас был приказ. Не тебе решать: брать его в плен или нет. Мы не твоя кучка скаутов-наёмников. Ты их потерял. Или забыл? И не ты командуешь нами.
Саксон пристально посмотрел на снайпера:
— Возможно, если бы ты там был вместе с нами, а не прятался под камуфляжем в ста метрах на другом здании, я бы к тебе прислушался, янки.
При последнем слове он усмехнулся:
— Если ты полагаешь, что всё видишь сквозь прицел, то глубоко ошибаешься.
— Я видел всё, что нужно, — возразил американец, — а именно, как ты разговаривал с объектом. А может, и ещё с кем-нибудь!
— В комнате был только Конторский, — быстрее, чем следовало ответил Саксон.
Краем глаза он видел, что Герман, Федорова и Барретт внимательно за ним наблюдают, изучая его реакцию.
«Ты понимаешь, что ты творишь, наёмник? Ты знаешь, какому ты хозяину служишь?» — Вновь услышал он голос призрака.
Дурные предчувствия из глубокого подсознания вновь всплыли на поврехность: отмахиваться от них дальше было невозможно.
Намир поднялся, пересёк комнату, подошёл к окну.
Саксон отвёл глаза от лица Хардести.
— Я верю, что ты хотел сделать, как лучше, — начал командир, — но мне необходимо, чтобы все в точности выполняли мои приказы. Мы больше не храним верность флагу нашей Родины, но мы должны хранить верность Тиранам. Если мы забудем об этом, то превратимся в такую же жалкую кучку анархистов, как «Джаггернаут».
Он посмотрел на Саксона и Германа:
— Вы двое новичков в отряде. Вы должны понимать.
— Конечно, — уверенно ответил Герман.
Саксон осторожно кивнул.
— Для проведения каждой операции существуют веские причины. Для каждого приказа, который я вам отдаю. Для каждого задания. — На лице Намира промелькнула улыбка, жесткие черты смягчились на миг. — Мы не можем вернуть стабильность миру, если в нагих рядах будут разногласия. — Взгляд Намира переместился на Хардести, и тон его вновь стал жестким, — это понятно?
— Понятно, — угрюмо ответил тот и поджал губы.
«Он никогда не скажет нам», — сообразил Саксон — «кем бы не были эти люди, которые тянут за веревочки. Мы никогда не узнаем их имен». И следом: «А сможешь ли ты с этим жить? И выполнять приказы?»
За эти несколько месяцев работы с Тиранами Саксон заработал больше денег, чем да все годы службы в «Беллтауэр» и САС. Они дали ему высококлассные импланты, оружие, о котором он только мечтал во время работы на военную компанию или британскую корону.
В перерывах между операциями он отдыхал на курортах, где отдыхали очень богатые люди.
А сами операции... За всю свою военную карьеру ему ещё не встречались такие.
Так что, если забыть Хардести и том раздражении, которое он вызывал, то всё было не плохо. В целом, работа ему нравилась, от этого никуда не деться: никаких отчетов и прочей бумажной возни, никакой критики и выговоров задним числом, в отличие от военной службы. Здесь не тратили времени на всякую чушь: не отдавали честь и не занимались прочим армейским дерьмом. Тираны сразу переходили к делу, и, именно, это так нравилось Саксону.
Несмотря на все сомнения, ему нравилось здесь. После мелких операций, наблюдений, проникновения на территорию противника, этой операции в Москве он знал, что выдержал экзамен.он стал одним из них, но какая-то его часть по-прежнему, была недовольна. И он злился от того, что не мог сформулировать причины этого.
Может из-за секретности?! Но это глупо: Саксон большую часть жизни учавствовалв различного рода тайных операциях. Но и в британской армии, и в «Беллтауэре» он понимал, ради чего рискует жизнью.
В душной палате полевого госпиталя Намир предложил ему возможность изменить мир. И доверие.
А может это была только иллюзия?!
Тираны проводили много операций, о которых он не знал и не мог знать. Федорова и Хардести недавно были в Японии, Индии и США, где выполняли некие задания.
И никто не собирался даже говорить Саксону о том, что это были за задания, кем были их объекты, кто их выбирал?
«Ты знаешь, какому хозяину ты служишь?»
Нет. Выяснять этот вопрос, заданный ему призрачным Янусом, он не будет. Во всяком случае, пока.
Намир подошёл к столу:
— Мы подошли к важному моменту.
Хардести, Федорова, Барретт внезапно встали. Саксон и Герман спустя секунду последовали их примеру.
На миг на губах Хардести промелькнула тень усмешки.
— Пора?
Намир кивнул Барретту:
— Будь добр, открой кабинет.
Великан подошёл к стене с «Флейтистом», что-то шепча про себя. В стене вначале появилась щель. Затем половинки беззвучно распахнулись, открыв вход в просторное помещение без окон. По стенам были только стойки с оружием и несколько компьютеров.
— Елена, — обратился Намир к Федоровой.
Она неправдоподобно быстро выхватила из кармана пластиковый чёрно-жёлтый пистолет, направила на Германа и выстрелила.
Из дула вылетел тонкий дротик и вонзился в шею немца. Саксон услышал жужжание тазера. Герман застонал. Тело его напряглось, и он упал на пол. Низменная шапка свалилась с его головы.
— Какого... — Саксон обернулся к Намиру.
Второй дротик ударил его в грудь. Он почувствовал укол. Затем второй. И наступила темнота.

Обама-центр, Вашингтон, США.

По адресу, указанному в сообщении, находился здание конференц-центр из стекла и стали, окна которого заливали улицу ярким светом. По краям дорожки выстроились ряды голограмм, информируя посетителей о предстоящих мероприятиях. Над входом красовался плакат: «Лучше не будет. Мифы о модификации человека».
Анна сразу вспомнила эту фразу. Так, называлась электронная книга, уже значительное время занимающее первое место в списке бестселлеров «Пика», наряду с её многочисленными аудио- и видеоверсиями. О ней постоянно говорилось в новостях и шок-шоу.
С одного из голографических экранов благосклонно и отечески Анне улыбался автор —Уильям Таггарт. Он смотрел на неё по отечески сквозь очки на носу, а на лице у него застыло то сочувственное, участливое выражение, что на портретах, украшавших «Лучше не будет», и листовки «Фронта человечества» — организованного им движения против модификации человека, которые служат, по его мнению, исключительно, для лишения людей их человеческой сущности.
Красноречие «Фронта человечества» и их лидера не сильно убеждали Анну. Импланты сделали её лучше. Уж в этом-то она не сомневалась. И, если существовали в её жизни вещи, лишавшие её некоторых человеческих качеств, но они не имели никакого отношения к имплантам. Эта мысль заставила её нахмуриться.
Она тряхнула головой. Все её чувства были обострены. Боль, грызущая затылок, отступила. Но она знала, что потом ей придётся дорого заплатить. Но важно, что сейчас она была сосредоточена и собрана.
Модно одетые молодые мужчины и женщины раздавали листовки всем, кто оказывался в пределах их досягаемости. У некоторых из них были простые механические протезы. Они пропагандировали демодицикацию — добровольный отказ от кибернетики, чтобы стать, в полном смысле, людьми.
Удаление кибернетического импланта было очень сложным процессом. Это не сведение бандитских татуировок или заживление пирсинга. Анна никогда не понимала, для чего добровольно можно было пойти на это. Возможно, с механическим протезом жить было легче —не нужны были ежедневные дозы нейропозина, обслуживать их было проще, но она не могла представить такого существования, тем более добровольного отказа от того, что уже было внедрено.
Тут она оказалась в одиночестве.
Хотя послушать Таггарта пришло много народу. Имея харизматичную внешности, он умел увлечь слушателей. Ему была присуща некая солидность, которая восхищала народ. Он приехал в Вашингтон, чтобы быть услышанным в предверии заседания Национального научного совета и дальше дискредитировать новые технологии. Без сомнения, его портреты до самого заседания будут мелькать во время всех демонстраций протеста.
Анна быстро вошла в атриум. Тут звучал голос Таггарта:
— Некоторые считают, что модификация — веяние будущего. Что замена человеческих органов механизмами сделает его сверхчеловеком... Но правда такова: вы приносите в жертву часть не только своего тела, вас становится не просто меньше. Вы приносите в жертву часть своей души. Вот почему я создал «Фронт человечества». И сегодня я расскажу, почему вы должны к нам присоединиться.
Анна усмехнулась. Название придавало движению Таггарта военный оттенок. А может он выбрал это слово: «фронт», специально?! Некоторые его сторонники не просто писали книги и произносили зажигательные речи. Призывы Таггарта с радостью подхватили агрессивные группировки типа «Чистота», что привело к вспышкам насилия против людей с имплантами.
Основная масса людей, конечно, не могла себе позволить биоимпланты, равно как и билет на настоящую лекцию. Многих ругали новые технологии, как пугает всё неизведанное и незнакомое.
«Фронт человечества» стремился сохранить статус-кво и доказать людям, подвергшимся модификации, как они ошиблись.
Келсо удивляло только одно: неужели Таггарт не по6имает, что джинна невозможно загнать обратно в бутылку?!
— Я могу вам помочь? — Загорелый молодой человек с пластиковой искусственной рукой приблизился к ней.
Окинув её взглядом, он сразу заметил кибернетические глаза. На его лице сразу же появилось ханжеское выражение:
— Вход открыт для всех!
Голографический баннер у него за спиной изменился и замигал: «Верхний ярус. Сектор G. Ложа 3». Анна с трудом подавила улыбку:
— Нет, спасибо, я знаю, куда идти.
Анна приоткрыла дверь ложи, сжимая рукоять «Зенита».
Место было выбрано хорошо. Открывался превосходный вид на сцену. Лампы в зале начали тускнеть. В том момент, когда дверь ложи закрылась за Келсо, на сцене в круге света под оглушительные аплодисменты появился Уильям Таггарт. Она замерла на пороге, всматриваясь в полумрак ложи и глубокие тени в углах.
Внизу на сцене Таггарт начал произносить свои тщательно отрепетированные банальности.
Из тени до Анны донёсся звук плевка. Мальчишеский голос презрительно произнёс:
— Слабо придумать что-то новенькое, Билли?!
Анна шагнула вперёд. В рдном из низких жестких кресел она увидела человека в куртке и бейсболке. Взмахом руки он выключил звук и обернулся к ней.
— Дай-ка я догадаюсь? Ты — Ди-Бар?!
Парень поднялся. Он оказался долговязым и сутулым, не старше девятнадцати, но с самоуверенным лицом. Дутая куртка дурно сидела на нём, из-за чего он казался более худым. На шее болталось множество цифровых наушников и очков:
— Ух ты! А в жизни ты выглядишь гораздо лучше!
— Не могу сказать про тебя того же самого. У меня нет настроения болтать о всякой ерунде, малыш. — Она отступила на шаг.
— Брось, агент Келсо. По одёжке встречаешь? Малыш! А я-то думал, что ты профессионал! — Голос его был насмешлив.
По акценту Анна определила, что он не был европейцем, скорее всего из Французской Канады. Оглядевшись в поисках ловушки, и не обнаружив её, признала:
— Один-ноль в твою пользу. Просто название «Джаггернаут» подразумевает... словом, я ожидала увидеть другое.
— О! Я тебя понимаю, — он кивнул с важным видом, — постоянно с этим сталкиваюсь.
— А где де «мы», о которых ты упоминал по телефону?
Он постучал по кепке, к козырьку которой была прикреплена миниатюрная камера:
— Следят за нами. Попытаешься меня кокнуть или что-нибудь такое, твои фотки поместят на всех экранах в радиусе пяти километров.
— Ловкий трюк!
Анна знала, что угроза не была пустой. Она была знакома с впечатляющими достижениями хакеров «Джаггернаута»: благодаря им обанкротились две крупнейшие, по версии дурнала « Fortune», американские компании. Хакеры взломали главный сервер сирийской разведки. Полностью остановили движение в Сиэтле.
— Тогда мне, может, просто арестовать тебя? Прямо сейчас?
Это предложение вызвало на лице парня мимолетнее выражение тревоги.
— Ты не будешь этого делать, Анна. Мы такие де хорошие парни, как и ты. Служим правому делу. Ну, и так далее.
Анна фыркнула:
— Ну, и кто здесь, кого собирается одурачить? Думаешь, я куплюсь на эту болтовню о благородных разбойниках? Вы — информационные террористы. А ты — не Робин Гуд, а киберпреступник!
Ди-Бар изобразил дрожь ужаса:
— Ой, ой, как страшно! Ты, полагаешь, что слово будет звучать круче и страшнее, если к нему добавить приставку «кибер»? — Он гнусаво усмехнулся, — ну, допустим, грабим мы богатых и оставляем денежки себе. Но так мы боремся с неравенством.
— Нарушая закон?
— Мы — заноза в заднице мегакорпораций. Но они-то мечтают превратить весь мир в свой личный зоопарк!
— Ты эту речь всегда произносишь, когда вербуешь людей?
Ди-Бар хихикнул:
— Мне не нужно тебя вербовать. Ты уже и так на нашей стороне.
— А вот на это не рассчитывай!
Она облизала губы. Во рту снова появился привкус земли. Раздражение росло. Она стиснула кулаки:
— У тебя десять секунд, чтобы рассказать, какого чёрта ты притащил меня в этот зал. Или я выволоку тебя отсюда в наручниках.
— Ну, я подумал, что место встречи подчеркнёт иронию ситуации.
Увидев жёсткое выражение её глаз, он слегка побледнел:
— Ну ладно, ладно. Вот уже какое-то время мы постоянно натыкаемся на нечто..., — он замолчал, подыскивая подходящее слово, — теневое. Есть некая группа, у которой длинные руки и бесконечное терпение. Они ведут систематическую информационную, и вполне реальную войну против корпораций среднего уровня.
— А что, вы занимаетесь не тем же самым? — Перебила его Анна.
Глаза юноши сверкнули:
— «Джаггернаут» не убивает людей, леди. И из цели не только корпорации. Они добиваются своего шантажом, вымогательством, провокациями, убийствами.
Терпение Анны лопнула. Она скрестила руки на груди:
— И какое это имеет отношение ко мне?!
— Тираны, — произнес Ди-Бар.
Она невольно вздрогнула.
— Ну что, теперь интереснее? Тираны — это их цепные псы, агент Келсо. Это их гады-спецназовцы, которые делают за них грязную работу. — Он наклонился ближе. — Мы с тобой ищем одно и то же. И оба задаём себе один вопрос.
Анна молчала. Раздражение боролось с любопытством. Наконец она сдалась:
— Что вам от меня нужно?

Найтсбридж, Лондон, Великобритания.

Саксон понял, что лежит на холодном, влажном бетоне. Перекатился на бок. Эффект оглушивших его дротиков постепенно ослабевал.
Откуда-то издалека доносился весёлый и беззаботный женский голос.
Он с трудом приподнялся, опершись на руки. Он был в помещении с голыми стенами. Очевидно, помещение предназначалось доя деятельности, не требующей большого пространства. И напомнило Саксону корт для одного человека или комнату допросов.
С потолка свисала лампа. За пределами круга света виднелись фигуры Барретта, Хардести и Федоровой. Герман обнаружился рядом на полу. Он медленно сел, кряхтя от боли, и собрался встать. Но это его движение вызвало рычание Барретта:
— Оставайся на месте, сынок.
Немец нахмурился и провёл ладонями по коротким пепельным волосам.
В дальнем конце коридора женщина разговаривала с Намиром.
Мгновение спустя Саксон понял, кто она? Жена! Он не знал иврита, но по тону, небрежному и лёгкому, понял, что разговаривают близкие люди. Он прикрыл глаза и попытался увязать этот тон с Намиром, которого знал. Но также, как с фотографией голос и человек не состыковывались. Он слышал голос мужа и отца, который обменивался шутками с матерью своих детей, а не убийцы с каменным сердцем, живущим в тёмном мире наёмников и убийц. И поразился, как могут в одном человеке уживаться совершенно разные личности.
Послышался детский голос. Женщина ушла.
Намир появился в комнате.
Саксон заметил, как нехорошо в темноте ухмыляется Хардести.
От Намира тоже не ускользнула эта ухмылка. Он вытащил пистолет, бесстрастно взглянул на снайпера:
— Скотт, пойди побудь с Лаей и детьми, пожалуйста.
Лицо американца вытянулось:

— Но я думал...
— Иди, — приказал Намир. — Я разберусь с этим сам.
Хардести не стал протестовать, как поначалу показалось Саксону, лишь поморщился и ушёл. Он слышал, как он окликнул кого-то, а в ответ раздался детский голос. Где-то в доме хлопнула дверь. Наступила тишина.
Намир щелкнул затвором, высыпал на ладонь пули, спрятал их в карман, оставив в стволе одну.
— Что происходит?
— Один из вас оказался предателем, — сообщил Намир, не глядя при этом ни на Саксона, ни на Германа. — Я знаю, кто. Но второй должен доказать свою невиновность. Итак, убьём двух зайцев одним выстрелом.
Он взмахнул оружием.
— Из одного пистолета, — ухмыльнулся Барретт.
— Я не предатель!
Герман злобно взглянул на Саксона, вскочившего на ноги:
— Ты это серьёзно? И как я вас предал?!
Намир швырнул заряженный пистолет на пол между ними:
— Я объясню тебе это через пять минут, если ты останешься жив.
— Ты и правда ждёшь, чтобы я...
Немец не дал ему договорить. Саксон едва успел увернуться от короткого и сильного удара стального кулака.
Герман не стал ждать и напал снова. Саксон замешкался на долю секунды и кулак угодил ему в плечо. Этого скользящего удара оказалось достаточно, чтобы он потерял равновесие. Он покачнулся. Ему совсем не хотелось учавствовать в этой затее. Он не понимал, каким образом схватка может доказать его невиновность. Но немец был настроен решительно, враждебно смотрел на Саксона, выбирая момент, чтобы напасть.
Саксон вдруг понял, что Гюнтер не раз в уме прокручивал драку с ним. Он представил картину: Гюнтер рвет его тело на куски, выдёргивая его импланты для себя, как охотничья собака, рвёт побеждённую добычу.
Гюнтер был ловок и силён.
Саксон уклонился от нескольких ударов, но затем кулак достал его, ударив в грудь, едва не переломав рёбра. Саксон заметил, как губы Гюнтера, изогнула ухмылка. И серия ударов вновь посыпалась на него. Он отразил их. Но Гюнтер не давал ему никакой возможности атаковать. Его рефлексы явно отставали от рефлексов молодого противника. Наверняка, у него была какая- то более совершенная модель кибернетических устройств. Но это не имело значения. И не было нужды в том, чтобы парировать каждый удар.
Бэн понял тактику Германа и выбрал свою. Он притворился, что ослаб. Удары посыпались чаще. В конце концов один из них сбил Саксона на пол. Моргая он прогнал круги перед глазами.
Герман прыгнул к пистолету, на миг отведя взгляд от Саксона, решив, что он вне игры.
«А вот это зря!» В момент, когда Гюнтер коснулся пистолета, Саксон вскочил и врезался в него. Тот отлетел к краю светового круга, отбрасываемого лампой. Рука с пистолетом взлетела, но Саксон перехватил её. Силы были равны, но Саксон обладал большей волей: в конце концов, он с силой дёрнул за запястье, и Гюнтер выронил оружие. Саксон локтем прижал его к полу, надавив на горло. Он поднял пистолет и взвесил его в руке.
— Убьёшь его? — Барретт усмехался.
Герман в ярости уставился на Бэна.
Бэн краем глаза увидел, что стоящий неподалеку Намир завёл руку за спину.
— Нет. Я не буду этого делать. Потому, что здесь нет никакого чёртового предателя. И я в такие игры не играю. Я профессионал.
Он протянул пистолет Намиру.
Командир Тиранов, кивнув, взял оружие.
— Ты поступил правильно, Бэн. Если бы надал на курок, я бы тебя пристрелил.
— Ну, тогда бы мы были мертвы оба, — Герман медленно поднялся.
— Патроны были холостыми, — захохотал Барретт. — Мы не идиоты. А ты хороший боец. Твоя воля к победе впечатляет.
Его изуродованное лицо ухмылялось.
Саксон нахмурился:
— Что это было?! Очередное испытание на верность?!
— В каком-то смысле проверка, — Намир кивнул всем и тон его голоса изменился. — У нас новое задание. Завтра вылетаем в Америку. Всем отдыхать и готовить снаряжение.
— И это всё? — Саксон шагнул за ним. — Ты больше ничего не хочешь сказать?!
Намир остановился:
— А чего ты хочешь, Бэн? Чтобы я выдал тебе членский билет? Вы оба доказали свою честность и преданность команде. Вы теперь — Тираны. До самой смерти.

Глава шестая

Обама-центр, Вашингтон, США.

Хакер подошёл к бару в задней части ложи, покопался в замке и выудил узкую баночку «Ишанти». Щелчком открыл крышку и одним глотком выпил энергетический напиток:
— О! Уже лучше! Мы не знаем всего.
Анна смотрела в зал сквозь звуконепроницаемое стекло. На сцене Таггарт слегка поклонился на овации публики, доносящееся до них, словно шум прибоя.
— Что вы не знаете? Я устала от тебя и твоих игр.
— Да, игры еще даже не начинались. По крайней мере, для тебя. — Ди-Бар вздохнул. — Давай попробуем по-другому... Ты когда-нибудь слышала о такой вещи, как эффект Икара?
— Звучит как название шоу фокусника из Лас-Вегаса.
Ди-Бар зашвырнул в урну пустую банку:
— Действительно. Тираны могут заставить людей исчезнуть. Так что ты угадала. — Лицо его оживилось. — Ты не знаешь мифа об Икаре? Они с отцом соорудили крылья. И полетели. Парень настолько осмелел, что поднялся слишком высоко к солнцу. Ну, вот крылья и развалились, и он упал. Так тут такая же мысль. Только речь идёт о социологии. Общество старается сохранить статус-кво и стабильность. Когда возникает угроза, что кто-то или что-то нарушит равновесие, ну, вроде залетит слишком высоко, срабатывает эффект Икара. Понимаешь? — Ди-Бар размахивал руками, демонстрируя в лицах свой рассказ. Тут он поднёс палец к виску. — Вот это общество и реагирует. Устраняет таких людей. Пиф! — Он откинулся на кресло, мотнув головой будто получил пулю в лоб. — Стабильность наступает вновь. Вот так работают Тираны. Их хозяева не ждут, когда эффект включится сам, и остановит вырвавшегося. Они выбирают, кому подрезать крылья. Этим подонкам нужно одно — власть. Ну, а тому, кто им угрожает, самому грозит встреча с их наёмниками.
—Как, именно, угрожает?
— Ну, ты же знаешь пословицу: хочешь нажить врагов, попытайся что-нибудь изменить?! Эти люди вложили кучу денег в то, чтобы было всё, как есть. И они очень не любят, когда кто либо начинает выступать и всё менять. Посмотри сюда, — он покопался в кармане и достал дисплей. — Видела ты когда-нибудь их?
Перед ней замелькали фотографии: автокатастрофа на шоссе неподалеку от Токио, где погиб ученый-кибернетик; список пропавших без вести в Бангалоре; жесткое нападение на сенатора в Бостоне; застреленный полицейскими подросток с киберимплантамив Детройте.
Вдруг мелькнуло лицо Дональда Тига, советника ООН, расстрелянного в Бруклине в своей машине неизвестными. Свидетели утверждали, что преступников было трое. Все в чёрной боевой форме. Чёткость их действий вызвала много вопросов среди правоохранителей.
На миг перед Анной вновь проплыло жуткое воспоминание о том дне в Джорджтауне, рискуя вновь захлестнуть её. Анна сделала глубокий вздох и приказала себе отключиться от этого.
Среди информации стали попадаться знакомые ей по расследованиям происшествия: мужчины и женщины, сотрудники крупных корпораций, члены правительства, лица, связанные с дипломатическими кругами или ООН, как Тиг. Они все были либо убиты, либо похищены. Вот и сенатор Джейн Скайлер, попавшая в кадр репортёра в тот момент, когда её ввозили в двери закрытой частной клиники. На дорогой шёлковой блузе кровь Мэтта Райана.
— И это малая толика. Очень многого мы не знаем. Некоторых припугнули и они поддались, поэтому остались живы. Многие струсили. Выполнили, что им приказали. Но они будут молчать.
— Убийства, похищения, шантаж. Значит за все этим стоят Тираны? И, как по-твоему, он это делают? Для такого масштаба необходимо иметь своих людей по всему миру. Иметь возможность и доступ к секретной информации.
— А вот об этом нам как-раз кое-что известно, — перебил её Ди-Бар. — Эта группа. Парни, которые держат своих псов на поводке, имеют источники в сотне агентств. Их шпионская сеть охватывает весь мир. Возьми хоть это нападение на Скайлер. Как твоё начальство объясняет тот факт, что наёмники точно знали, где и когда будет встреча?
Анна нахмурилась:
— Следствие установило, что одна из горничных Скайлер была осведомительницей «Красной стрелы».
— Но та свою вину отрицала, верно? И что с ней стало?
Келсо вспомнила, что женщина погибла в тюрьме — будто была убита во время драки. Но эта версия, так же как остальные официальные версии, не вызывала у ней доверия.
Ди-Бар продолжил:
— Тираны получили эту инфу от кого-то другого. Я, полагаю, что ты тоже это знаешь, но тебе не хочется копать в этом направлении.
Он был проницательным. Анна со злобой уставилась на него:
— Если ты такой чертовски умный, скажи, что ты знаешь!
— Я могу сделать больше. Я могу тебе показать. У Тиранов есть свой агент в Секретной службе США. Ты подозревала об этом всё время.
— Это исключено!
Но в тоне Анны не было убеждённости. От одной мысли о том, что предатель кто-то из агентства у неё похолодело изнутри.
Ди- Бар внимательно следил за ней:
— Мы ничего доказать не можем, а ты можешь. Поэтому мы обратились к тебе, агент Келсо.
— Я ничем не могу вам помочь, — она покачала головой. — Меня отстранили от работы.
— Я помогу тебе пройти в офис, — в голосе Ди-Бара была непоколебима уверенность в успехе.
Не успев подумать, Анна ответила:
— Согласна.

Найтсбридж, Лондон, Великобритания

Саксона поселили на верхнем этаже. Когда-то эта комната с белым сосновым полом и полукруглыми окнами была кладовой.
Он разложил свои вещи, погасил свет и приоткрыл окно. В комнату ворвался ночной воздух, шум машин с Кенсингтон-Го, гудение полицейского аэродина — рекламного аэростата, похожего на блюдце, который парил одиноким облаком, направляясь на восток к Мэйфэру. От него на крыши падал свет о повторяющихся роликов.
Саксон разделся до пояса, уселся по турецки перед переносным зеркалом и стал внимательно осматривать синяки, порезы и ушибы, оставленными кулачищами Гюнтера.
Живой рукой Саксон провел по кибернетической, проверяя соединения и приводы. Затем несколько раз быстро сжал и разжал пальцы, поморщился: рука реагировала с замедлением.
Он поднялся, набрал в шприц дозу нейропозина и сделал инъекцию.
Затем подошёл к тумбочке возле широкой кровати с пологом, налил стакан воды из фильтр-кувшина, выпил: «Какого чёрта, это было?»
На краткий миг в той комнате ему показалось, что он висит над пропастью, что сейчас будет уничтожен. Но ему всё же удалось придавить Гюнтера к полу и вырвать пистолет.
«Правда ли, что патроны были холостыми? А если бы я выстрелил немцу в лоб? Что бы они сделали?» — Его пошиб холодный пот, он понял, что Бэн солгал. Пройдёт ли со временем это беспокойство! Он выдержал испытание. Теперь он один из Тиранов, так сказал Намир.
«Так почему же мне кажется, что здесь что-то не так?»
Он выглянул в окно. Аэростат подплыл ближе. На огромном экране лицо женщины заливали потоки света. На её руках сверкали и переливались бриллианты. Губы её пошевелились. На небольших экранах снизу возникли слова: «Какому хозяину ты служишь?»
Он моргнул, решив, что это глюк.
Женщина на экране прямо смотрела на него и улыбнулась. У неё были безукоризненные черты лица и фигура модели. Она смотрела прямо на него, как будто экран был окном, в которое она выглядывала. За её спиной Бэн вдруг увидел виртуальный городской пейзаж и сразу узнал его: это был вил с десятого этажа отеля «Новый Ростов».
«Какому хозяину ты служишь?» — Вновь спросила его красотка. Затем слова задвигались, рассыпавшись как песок и превратившись в цепочку цифр кода международной спутниковой связи.
Он протянул руку к рюкзаку со снаряжением, достал простую модель телефона, которую он приобрёл не так давно на случай чрезвычайной ситуации, и, не успев сообразить что делает, набрал цифры и нажал кнопку вызова. Из трубки понеслась череда высоких звуков вызова. Затем раздалось жужжание, устанавливающее соединение.
За спиной скрипнула дверь. Саксон, нажав отбой, положил его на подоконник и отвернулся от окна.
В призрачном свете рекламного аэростат Елена Федорова напоминала вестницу смерти из древних легенд — существо без плоти и души. Она бесшумно приближалась, будто не шла, а плыла по воздуху, только блестели сталью её кибернетические ноги. Глаза её скрывал капюшон. Бэн не мог разглядеть их выражения. Медленно, словно кинжал, извлекаемый из ножен, на губах её появилась улыбка. Угрюмое безразличие исчезло.
Саксон увидел хищный трепет, который уловил в вестибюле отеля «Новый Ростов», когда она за пару секунд убила троих.
Он вдруг решил, что провалил экзамен. Она просто пришла, чтобы его убить — тихо, тайно. Он пощадил Гюнтера —это сочли выражение слабости и его убирают из стаи...
Она подергала молнию куртки. Та упала.
Взгляд Саксона скользнул по высокой груди, где в ложбинке покоился маленький крестик из чёрного дерева. Смуглую кожу лишь портила зазубренная дорожка — старый шрам от пули. Одним движением она стряхнула шорты и, мгновенно преодолев оставшееся расстояние, обхватила Бэна руками. Губы её оказались холодными, как вода из ручья.
Бэн позволил ей делать то, что она хочет, отступая из светлого квадрата окна.

Штаб-квартира Секретной службы США, Вашингтон, США.

В здании Секретной службы даже в этот поздний час находилось достаточно сотрудников. Подобно полицейскому участку Секретная служба никогда не спала: кто-то задерживался допоздна, пытаясь быстрее довести расследование до конца; кто-то находился на дежурстве; спецагенты прорабатывали детали сопровождения VIP-персон в переполненном демонстрантами городе.
Этого было более, чем достаточно, чтобы усложнить Келсо задачу.
Те, что работали вместе с ней, знали «легенду» Темпла о болезни Анны. Эта новость уже давно разнеслась по зданию. И, если её тут увидят, то ничего хорошего из этого не выйдет.
Подойдя к главному входу, она постаралась подавить в себе эти опасения, мысленно настраиваясь на роль под прикрытием. Это было странно делать здесь и сейчас: она притворялась тем, чем сейчас не была — агентом, имеющим право войти в здание.
Охранник радушно улыбнулся. Анна напряглась: с ним она была знакома мельком, но была знакома. Лучше бы дежурил кто-нибудь другой.
— Агент Келсо!
На лице Анны отразилось замешательство. Она выругала себя.
— Я слышал, вы не здоровы и взяли отпуск?
Она улыбнулась:
— Так, оно и есть. Но я должна передать парням, принявшим у меня бела, некоторые бумаги.
— Распишитесь здесь, — он пододвинул к ней сенсорную панель.
Анна расписалась и подумала о бегстве, оглянувшись на автостоянку, где оставила машину.
Панель негромко пискнула.
— Спасибо, — охранник шагнул в сторону.
Только миновал металлоискатель, она сообразила, что её пропустили в офис, подавив в корне желание достать из кармана удостоверение и посмотреть, что с ним сделал Ди-Бар во время поездки от конференц-центра.
Она вскочила в лифт и нажала кнопку седьмого этажа, пытаясь избавиться от нервной дрожи, складывая руки на груди и расцепляя их, переступая с ноги на ногу. Действие стимулятора перестало действовать. Силы были на исходе. Глаза жгло, как будто под веки насыпали песка.
В кармане завибрировал телефон. Она подскочила на месте. Быстро выхватила из гнезда на задней панели наушник. Она не собиралась давать Ди-Бару доступ к своему радиоимпланту. Произнесла:
— Говори.
— Ты уже на месте? Я аннулировал запись, что ты входила. Однако, дальше без тебя я ничего не могу.
— Заткнись и дай сосредоточиться! Я действую!
Анна выключила звук. С мелодичным звоном двери лифта открылись. Она на автомате повернула в сторону главного рабочего помещения. В тусклом свете ламп поверх полупрозрачной перегородки она разглядела на своём рабочем столе ярко-оранжевую коробку с личными вещами. В коробке были дорогие ей фотографии, значок за меткую стрельбу. Она задавила иррациональное желание рискнуть свободой ради этих дорогих ей безделушек.
Между столами шли Тайлер и Дрейк.
Она, ругая себя за то, что отвлеклась, развернулась и быстрым шагом направилась в сторону лифтов, а оттуда мимо комнат для совещаний, пустых и тёмных, к серверной, надеясь, что Тайлер и Дрейк войдут в лифт. Но они шли за ней, громко обсуждая игру «Редскинз», серьёзно обсуждая передачи и голы.
Страх внутри грозил перейти в панику.
Она метнулась к какой-то двери. Нажала на ручку. Не заперто. Быстро скользнула в пустую комнату и закрыла за собой дверь. Прижавшись к ней спиной, затаила дыхание. Сердце громко колотилось в горле.
Прошла вечность. Агенты, наконец, удалились по коридору. Эхо разговора еще звучало в отдалении, когда она осторожно открыла дверь.
Дверь серверной была закрыта.
Она поднесла к сенсору своё удостоверение, ежесекундно ожидая звона тревоги.
Дверь, тихо щёлкнув, открылась.
— Я вошла, — сообщила она Ди-Бару.
Достала из кармана флэшку.
— Ты знаешь, что надо делать, — в голосе Ди-Бара скользило нетерпение и раздражение.
— Ну, поехали.
«Спящий» монитор немедленно ожил каскадом окон с разной информацией.
Через наушник доносилось бормотание хакера:
— Беспроводная сеть есть... Гринтус запущен... Процесс пошел, отлично.
Он выругался:
—... Чтоб тебя! Знаешь было бы намного проще, если бы у меня были свободны обе руки.
— Что я могу тебе сказать? Я привыкла к мерам предосторожности.
Она представила себе Ди-Бара, сидящего на автостоянке в её автомашине, склонившегося над клавиатурой и наблюдавшего за процессом через зашифрованную беспроводную связь, установленную при помощи флэшки. Правая рука его была пристегнута наручником к рулю. Ему ничего не мешало, скопировав всё, что нужно с сервера Секретной службы, уехать, оставив её в здании разгребать последствия. Поэтому предосторожность не помешает.
Она вспомнила обычный, на первый, взгляд ноут Ди-Бара. Но второго было достаточно, чтобы даже такой далёкий от техники человек, как Анна, сообразил, что это не так. Компьютер был начинён множеством недоступного обычному покупателю «железа» с черного рынка. Ударопрочный корпус был приспособлен доя работы в любых условиях, покрыт лазерной гравировкой и переводными картинками. Он напомнил Анне гоночной автомобиль.
— Ладно. Запускаю червя.
Одно из окон вспыхнуло красным, затем белым и погасло.
— Поиск пошел. Я задал определенные параметры. Он будет искать инфу, связанную с недавними утечками и объектами Тиранов, помечать, что найдёт и копировать в папку.
— Хорошо.
Анна быстрым движением выдернула флэшку из гнезда, бросила на пол и раздавила ногой.
Ди-Бар издал удивлённый возглас. Беспроводная связь прервалась.
— Эй! Что произошло? Что ты сделала?
Руки Анны дрожали так, что она не сразу смогла поднять с пола кусок пластика:
— Отрубила тебя.
Сообщила она и опустила обломки флэшки в чашку с остывшим кофе, забытую кем-то из техников.
— Я стрелянный воробей, сынок! Я разрешила запустить сюда червя, но не собиралась давать тебе возможность покопаться в главном сервере правительственного агентства дольше, чем мне это было необходимо.
— И как, скажи на милость, ты собираешься забрать оттуда данные?
— Об этом я тоже подумала.
Анна покопалась в шкафу и достала чистый носитель, которым обычно пользовалась для копирования информации.
— Ди-Бар был слишком заинтригован, чтобы молчать:
— Ну, что там?
— Много чего! — Ответила Анна.
Перед глазами мелькали страницы: незнакомого формата и те, которые она сразу распознавала, как документы Секретной службы и Министерства юстиции —оперативные планы, маршруты движения транспорта, досье на агентов и важных лиц государства, которых предстояло охранять Службе. Было и несколько иное: заключения аналитиков, данные наблюдения, которыми агентство не пользовалось. Затем появились файлы с цифровыми водяными знаками Департамента внутренней безопасности, ФБР, Госдепартамента. Некоторые страницы были на иностранном языке. И Анна не сразу сообразила, что это меморандумы и документация зарубежных секретных служб.
Кем бы не был предатель, затесавшийся в их агентство, но сливал инфу через Министерство юстиции и далее на какой-то засекреченный сервер.
Поиск прекратился так же внезапно, как и начался. Вирус принялся копировать файлы на флэшку.
Она протянула руку и набрала имя «Скайлер» и параметры для поиска похищенных данных. По её спине пробежал холодок. Через мгновение перед ней появилась секретная информация о передвижениях сенатора и её охраны в тот злосчастный день от описания машин и записей об их техосмотре до сведений о количестве патронов и оружии, полученном агентами из арсенала. Всего этого было с лихвой для подготовки идеальной операции.
Файл был снабжён кодом ратификации — своеобразным «отпечатком пальца», который позволял определить откуда он отправлялся и идентифицировать агента.
Анне был знаком этот код. Она сотни раз видела его на рапортах и приказах. Но она всё же нажала на вереницу букв, надеясь, что память её подводит.
Но нет! Она не ошиблась! На дисплее открылась новое окно с персональными данными Рона Темпла.
— Ах, ты, сукин сын! — Вырвалось у неё.
Не было ни злобы, ни гнева. Только могильный холод где-то внутри.
Этому человеку она доверяла свою жизнь.
Перед ней были доказательства его предательства. Он продался безликим, которые дергали за ниточки Тиранов.
Вдруг её захлестнули эмоции, сломав стену омертвения и бесчувственности. На глаза навернулись слёзы. Экран расплылся. Она ухватилась за край стола, чтобы не упасть.
Темпл продал их всех: Келсо, и Райана, и Бирна, и Лейкера, и Коннора — всех, кто в тот день охранял Скайлер. И многих, многих других, кто был убит Тиранами.
Руки сжались в кулаки. Она хотела знать — зачем? Ради чего? Как можно изменить присяге и погубить своих товарищей? За деньги? Из страха? Она не знала ответа. Но хотела знать. И это было сильнее её гнева и отчаяния. Ей просто нужен был ответ!
Какой-то повторяющийся звук вывел её из транса. Она медленно моргнула, приходя в себя. В ухо ей вопил Ди-Бар. Она подняла глаза на монитор. Там мигало окно с предупреждением и алыми буквами, оставаться на месте и ждать охрану.
— Ага, сейчас!
— Келсо, ты что оглохла? Ты слышишь меня? —Вопил Ди-Бар.
Она выдернула флэшку из гнезда, сунула её в карман и бросилась к двери.
Поздно! Снаружи раздавались голоса.
С трудом справившись с дрожью в руках, она вышла в коридор и, сдерживая себя, направилась к лифту размеренным и неторопливым шагом.
Мозг приказывал бежать. Но она знала, что в здании установлены скрытые сенсоры, фиксирующие необычные движения. Если ускорить шаг, то сработает сигнализация. До лифта оставалось ещё несколько метров.
И тут её окликнул Дрейк. Не обращая на окрик внимания, она продолжала идти. Через несколько шагов будет поворот и лифты.
— Эй, стой! Келсо, я к тебе обращаюсь! Остановись немедленно! Повторяю в последний раз!
Она услышала, щелчок предохранителя. И бросилась бежать. Она даже не сообразила сразу, что бежит. Она н хотела, но не могла чётко соображать. В голове билась только обмана мысль: беги! Расстояние до угла она преодолела за секунду. Мысли путались, но всплеск адреналина помог справиться со слабостью, возникшей после окончания действия стимулятора.
Резко завернув за угол, она чуть не врезалась в Тайлера, который выходил из клмнаты отдыха с чашкой кофе.
— Келсо? — На миг на его лице отразилось замешательство.
— Останови её! — Закричал Дрейк.
Этого оказалось достаточно, чтобы включились рефлексы Тайлера. Отбросив чашку, он потянулся за оружием.
Анна прыгнула в открытые двери лифта. Но нажать на кнопку не успела. Тайлер схватил её за ворот куртки, зацепив и волосы, и с силой рванул. Голову пронзила боль. Затем последовал удар под колено. Она в зеркале стены лифта увидела себя и Тайлера и рухнула на пол, оказавшись поперёк порога с пистолетом, прижатым к спине.
— Ты арестована.

Аэропорт Ромео, Мичиган, США.

Последние лучи солнца погасли за горизонтом. Взлётно-посадочная полоса была погружена в темноту. Пилот садил самолёт по приборам ночного видения. Шасси мягко коснулось земли аэропорта Ромео.
Последние четыре десятилетия аэропорт то забрасывали, то открывали заново. Потом через несколько подставных компаний он перешёл в руки небольшой корпорации, связанной с довольно крупной компанией.
Судьбу аэропорта решило его место расположение: довольно пустынное место, но совсем недалеко от Детройта. Уже на горизонте виднелись небоскрёбы города, а городские огни бросали отблески на низко плывущие облака.
Пилот загнал самолёт внутрь ангара, где его уже ожидал заправщик и трейлеры. В хвосте засуетились роботы-грузчики, открывая изогнутые двери грузового отсека, где на специальной раме стоял вертолёт.
Саксон, расхаживающий взад-вперёд, чтобы размять ноги после долгого полета, почувствовал запах никотина. У открытой двери ангара в нарушение всех правил безопасности и элементарной осторожности курил Хардести.
Федорова, забравшись в фургон грузовика, прогуливалась между рядами ящиков с оружием. Она брала в руки гранаты, взвешивала на ладони и клала обратно. На губах её играла улыбка. Она напоминала хозяйку, выбирающую фрукты для обеда.
После той ночи в Лондоне он не знал, чего от неё ждать. Даже в ту ночь, когда они молча и яростно занимались любовью, он оставался настороже, ежесекундно ожидая, что она вонзит ему нож под рёбра или сломает шею.
Но этого не произошло. Она просто ушла, так же молча.
Он ловил себя на том, что его мысли вновь и вновь возвращались к вопросу: случилось ли это же с Германом, когда он пришёл в отряд?
Во время полёта она смотрела сквозь Саксона и вела себя, как обычно, поэтому он решил относиться к произошедшему, как к случайному инциденту, и не думать об этом. Но это оказалось непросто.
— Саксон.
Намир жестом звал его к импровизированному столу для совещаний. Барретт и Герман уже изучали виртуальную карту Детройта.
Немец после схватки относился к Саксону по-прежнему, внешне, во всяком случае. Но что-то такое чувствовалось в его отношении: уважение? Или зависть? Саксон одолел его с помощью двух вещей: хладнокровия и более мощных киберконечностей. Первому можно было научиться. Второму — второе можно было купить. Бэн подумал: настолько ли сильно желание Германа расстаться ещё с несколькими кусками своей плоти?! Скорее всего немец не откажется от подобного предложения.
Саксон, подойдя к столу, всмотрелся в карту. По пути Намир в общих чертах рассказал об операции: им предстояло проникнуть в главный научно-производственный комплекс «Шариф Индастриз», производящую сложнейшие и безумно дорогие импланты для узкого круга богатых, и освободить, а точнее похитить, удерживаемую там группу учёных. Намир мотивировал цель, как восстановление равновесия. Что из этого было правдой, а что ложью, Саксон понять не сумел.
Барретт повозился с пультом. Изображение сдвинулось. В центре оказался план здания «Шариф».
Они должны были проникнуть внутрь через крышу. Но план был разработан до секунды, чтобы увенчаться успехом.
— Часть персонала, — говорил Намир, — отправилась в Вашингтон на встручу с Национальным научным советом. Одновременно в Детройте проводится демонстрация оружия для представителей Пентагона. Службы безопасности «Шарифа» будет разделена между этими мероприятиям. У нас есть редкая возможность обойти их охрану. Наши электронные средства нападения готовы, но мы будем ждать сигнала здесь, позже выдвинемся в промежуточный пункт в городе.
— Оружие? А мне казалось, что «Шариф» проищводит импланты и киберконечности только для гражданских.
Намир окинул его долгим взглядом:
— Именно поэтому нам и приходится вмешиваться.
Он уменьшил масштаб изображения. Саксон понял, что его не собираются посвящать в подробности.
— Наши сторонники подготовили безопасное помещение здесь.
Тонкий стальной палец указал на один из заброшенных заводов на окраине города:
— Это наш промежуточный пункт. Когда цели будут уточнены, незаметно переместимся туда, проведём зачистку, после чего возвращаемся в аэропорт и улетаем.
— Какие силы противника? — Спросил Герман.
— Несколько охранников без оружия. Их тех, что просиживают задницы в школах и магазинах. Кое-какая сигнализация. Ничего такого, что заставило ы тебя попотеть, — опередил Намира Барретт. — Дьявол! Я бы один с ними справился. На этот раз мы могли бы половину из нас оставить в запасе.
Он подал плечами, что выглядело гротескно, поскольку обе руки у него были стальными.
Саксон посмотрел на Намира:
— Это правда?
— Я ещё работаю над деталями. Пока информация, полученная об объекте, не полная. На всякий случай, я принял решение об участии всей группы. — Намир холодно улыбнулся. — Лучше иметь подкрепление, которое не понадобится. Чем нуждаться в подкреплении и не получить его. Верно?
— Здесь я с тобой согласен, — признал Саксон.
Рядом с картой был маленький дисплей. На нём, судя по всему, отображалось досье на персонал компании. Саксон взял его в руки и присмотрелся:
— Это наши объекты?
Намир забрал у него планшет:
— Да. А также ещё кое-какие служащие, которых мы можем встретить. Вот взгляни на этого, — он нашёл нужный файл, — и скажи, что ты о нём думаешь.
— Ладно.
Он вгляделся в изображение. Мужчина. Моложе него. С узким скуластым лицом и жесткими глазами. Затем появилась видеозапись, явно снятая скрытой камерой. Он не увидел видимых кибернетических приспособлений, но его походка и манера держаться насторожили Саксона.
— Парень не прост. Он явно обучен, могу поклясться. Он не военный и н шпион. Федеральный агент? Офицер полиции?
— Почти угадал. Это бывший офицер полиции ДЕТРОЙТА. Отряд спецопераций. В данный момент — глава службы безопасности « Шариф Индастриз», Адам Дженсен.
Саксон заглянул в досье: достижения в стрельбе, эпизоды из полицейской карьеры, информация об уходе из органов. Скупые строки подразумевали больше, чем написано.
— Это не просто идиот с пушкой.
За спиной раздался звук плевка. Саксон резко обернулся. Сзади подходил Хардести.
— Дженсен — жалкий коп, — ухмыльнулся он.
— Бывший жалкий коп, — презрительно добавил Барретт.
— Точно-точно, — обрадовался снайпер. — И вообще даже и не коп. Его вышвырнули. Он даже и на бывшего не дотягивает. Его нечего бояться.
— Ты не должен недооценивать этого парня, — Саксон взглянул в глаза Намиру. — Прочти досье. Он упрям. Такие оюли легко н сдаются.
— Рыбак рыбака видит издалека, да? — Хардести подршёл поближе.
— Вроде того.
Саксон пожал плечами. Вернул командиру планшет и злобно взглянул на снайпера:
— Скажем так: я могу отличить профессионала от человека, который таким притворяется.
Хардести несколько мгновений размышлял, счесть это оскорблением или нет, потом улыбнулся одними губами:
— Полезный навык. Когда-нибудь я попрошу научить меня этому, англичанин.
Намир взмахом руки отключил карту:
— Всем собрать снаряжение и приготовиться к передислокации.

Штаб-квартира Секретной службы США, Вашингтон, США.

Камеры для задержанных находились на цокольном этаже здания Секретной службы. Использовались они редко. Здесь было гораздо чище и просторнее, чем в нью-йоркском полицейском участке. Но это не меняло дела: тюрьма — она всегда тюрьма и тюрьмой останется.
У Анны забрали все вещи, включая флэшку, поддельное удостоверение и ключи от машины. Агенты Тайлер и Дрейк были не только упрямыми, но и не глупыми. Келсо понимала, что рано или поздно кто-то из них отправится на стоянку для осмотра её автомашины.
Но она надеялась, что Ди-Бар сумеет без ключей включить зажигание в её неприметном седане «Навиг» и укатить на полной скорости. Надеясь, что Ди-Бар сообразит, что произошло, она не отключала связь до самого конца.
Анна понятия не имела, сколько время. У неё забрали и часы. Возможно она бы отчаялась, размышляя о своём положении, но у неё окончательно иссякли силы. И она рухнула на пластиковый матрац и забылась в тревожном сне.
Её разбудил Тайлер и ей показалось, что она всплывает со дна океана. Сознание словно было приковано к якорю, который удерживал её в беспамятстве.
Наконец, она стряхнула оцепенение и последовала за агентом через мрачный коридор в комнату для допросов. Это помещение было близнецом такой же в Десятом участке, где она побывала совсем недавно.
Де жа вю!
В комнате её ждал Рон Темпл. Руки его покоились на столе. На лице застыло никогда не виденное ею раньше выражение. Это были не ярость и не страх, а какая-то смесь того и другого.
Увидев его, она не смогла сдержаться и бросилась к нему:
— Ты, проклятый ублюдок!
Тайлер едва успел схватить её за запястье и вывернул руку, останавливая.
Келсо выгнулась и застонала от боли.
— Успокойся, Анна. И я тебя отпущу.
— Пошёл к чёрту, Крейг!
— Сэр?

Тайлер вопросительно посмотрел на Темпла. Тот кивнул на стул. Агент толкнул Анну на стул. Наручники звякнули и «приклеились», удерживаемые магнитом.
— Подождите снаружи, — Темпл кивнул агенту.
Тайлер взглянул на Анну и вышел.
— Я знаю, что ты сделал, проклятый ублюдок! Ты продал нас! Из-за тебя убили Мэтта!
Темпл поднялся, подскочил к ней и ударил её по лицу:
— Заткнись! Ты глупая! Глупая сучка! Я тебя предупреждал! Я предупреждал тебя держаться от всего этого подальше! Но ты никак н понимаешь! Накололась наркотой и вернулась!
В голове Анны звенело, щека горела:
— Я знаю, что ты связан с Тиранам! Ты их пешка! Ты продал всех нас!
— Понятию не имею, о чём ты говоришь, — он уже взял себя в руки и говорил холодным тоном. — Ты ничего не понимаешь. И ничего не знаешь!
—Ты — подлый предатель! —Презрительно бросила она, дёрнув скованными руками. — Тебе платили за передачу информации. — А ведь это были твои подчинённые и сотрудники! Мэтт и мы все...
Анна подняла голову и увидела страх в глазах Темпла. Он закричал в ярости:
— Ты не понимаешь, с кем связалась! У них везде есть «уши» и «руки». У меня не было выбора! Они угрожали моей семье и моим детям!
Она вспомнила, что у Темпла было трое детей от первого брака в Торонто.
— Ты слишком тупа, чтобы понять! Поэтому теперь поплатишься! Я не собираюсь за тебя отдуваться!
Анна вдруг успокоилась:
— Кто это они? Чиновники правительства? Корпорации?
— Бери выше. Эти люди стоят настолько высоко, что такая мелкота даже не подозревает о их существовании! — Темпла трясло.
Он предпринял невероятный усилия, чтобы успокоиться. Тон его стал жёстким и официальным:
— Ты сама разрушила свою жизнь:запрещённыепрепараты, связь с террористами, незаконное проникновение в офис, кража секретных данных, — он вытащил из кармана флэшку и помахал ею у неё перед лицом. — Ты сама дала мне всё, что нужно. Если бы только послушала меня, то осталась бы в живых. Но поздно! Ты исчезнешь! Всё, с тобой связанное, будет уничтожено, будто Анны Келсо и не существовало вовсе.
— Тебе не удастся скрыть это!
— Поздно! Всё уже сделано!

Глава седьмая

Норт-Спрингфилд, Виргиния, США.

В этот час на дороге было мало водителей. По шоссе 495, в основном, ездили роботы-трейлеры. Мимо фургона проносились безликие громоздкие тягачи, похожие на морских собак, с «мордами», ощетинившимися усами антенн. На боках некоторые несли название транспортных компаний и груза. Их тусклый свет ненадолго озарял не освещённую трассу. Тонированные пуленепробиваемые стёкла, вентиляционное отверстие на крыше фургона, отсутствие опознавательных знаков поэтому, не вызывали подозрений.
Луч света, ударил внутрь фургона, заставив Анну зажмуриться и отвернуться. Переменить позу или выпрямиться она не могла: наручники на руках и ногах не давали возможности двигаться. Оранжевый тюремный комбинезон из жёсткого волокнистого материала царапал кожу.
Она неловко ёрзала на неудобном сиденье.
На противоположной скамье сидел Крейг Тайлер с профессионально отстранённым выражением лица. Но Анна, хорошо его знавшая, готова была поклясться, что поручение ему н нравится.
Агент Дрейк сидел за рулём фургона за пуленепробиваемой перегородкой.
Анна вначале решила, что её везут в какой-то далёкий заброшенный квартал, где собираются пристрелить. Но вряд ли агенты Секретной службы выполнили приказ даже своего непосредственного начальства об убийстве другого агента, хоть и бывшего. Они н палачи. И не убийцы.
Ей удалось вытянуть из Тайлера информацию, что её везут на какой-то перевалочный пункт, где передадут «сотрудникам частного агентства». Вот это было логичным. Каждый, кто работал в любой правительственной организации США знал, что за этим скрывается что-то неприятное, то, что не может выполнить правительственный сотрудник.
Тепл говорил правду: она окажется в официально не существующей «частной» тюрьме, «чёрной» зоне, и её больше никто и никогда не увидит и не услышит. Это в лучшем случае. А в худшем... В любом из них, она исчезнет. И не факт, что первый вариант лучше.
— Меня, агента Секретной службы, будет допрашивать какой-то наёмник в маске, который не имеет на это право, — озвучила она свои страхи. — А когда они вытянут из меня все секреты, они меня казнят.
Она топнула по металлическому полу:
— Прямо здесь! На американской земле! И вы агенты Секретной службы этому способствуете! Ты знаешь, Крейг, что это не законно!
— Я знаю только то, что ты сочувствуешь террористам, Анна. Ты перешла во враждебный лагерь.
— Дерьмо собачье! Крейг, ты меня знаешь. Ты знаешь, что это никак н связано с терроризмом. Я искала убийцу Мэтта.
— Может быть, — он глядел поверх её головы. — то есть вполне возможно, что ты так думала и занималась этим вопреки приказу начальства. Проводила незаконное расследование. Но связалась с международными преступниками! Ты передавала сведения «Джаггернауту»! Тем, кого разыскивает Интерпол, ФБР, АНБ...
— Я... — Анна запнулась. — Всё не так, как ты думаешь.
Тайлер вытащил из кармана мини-планшет:
— Ди-Бар — твой приятель-хакер. Ты же знаешь, кто он такой, да?!
Услышав имя, Анна вздрогнула: «Откуда они знают имя?» она не говорила о нём на допросе. Скорее всего её квартира нашпигована «жучками». И телефон прослушивается.
— Патрик Кутюр, также известный как ПК, также известный как Ди-Бар. Известен как активный член «Джаггернаута». Скрылся от канадской полиции в Квебеке. В настоящее время разыскивается по обвинению в многочисленных компьютерных преступлениях, совершенный на трёх континентах. Находится на одном из первых мест в списке разыскиваемых. — Тайлер махнул планшетом в сторону Келсо. — Это тебе не какой-то там пацан, продающий пиратские копии или стирающий штрафы за неправильную парковку. Это член международной преступной группировки! И ты теперь тоже.
Анна не могла найти возражений, поэтому молчала. А что если «Джаггернаут» следил за её подпольным расследованием и использовал её доя своих тайных целей, утверждая, что помогают ей?
У Анны закружилась голова: «Неужели это еще одна ложь после всего нагромождения вранья?»
— Нет, — выдавила она с трудом. — Темпл — предатель. Он пользуется своим служебным положением, доступом в систему Министерства юстиции и крадёт секретные данные.
— И для кого?
— Я... я не знаю, — рассерженно воскликнула Анна. — Я знаю, что из-за него погибло несколько агентов Секретной службы, с которыми мы работали.
На лице Тайлера появилось угрюмое выражение:
— Я скажу, Келсо, куда мы тебя везём. Тебя везут в государственную психиатрическую лечебницу для преступников. Может быть, там тебе помогут.Если «джаггернаут» просто использовали тебя, то ...
— Не говори со мной, как с сумасшедшей! — Анна дернула скованными руками. — Я видела документы! Я знаю, что он — предатель!
— Сиди тихо, — рука Тайлера скользнула к электрошокеру — Не вынуждай меня применять его.
Анна ссутулилась, привалилась к металлической стенке.
Их обогнал ещё один грузовик. Прямоугольник света от лазерных панелей прополз по её лицу. Что-то заставило её поднять голову. Она решила, что стимуляторы, напряжение последних дней, бессонница довели её до галлюцинаций. Сквозь узкое окно она увидела слова, бегущие по боку тягача-робота: «Приготовься, Келсо! Сейчас будет больно!»
Тайлер, заметив её выражение лица, обернулся. Очевидно, он успел прочитать надпись, так как постучал себя по виску:
— Дрейк, ты видел?
В этот момент колёса автоматического грузовика пронзительно заскрежетали. Внутренность фургона залил яркий свет. Тяжёлый робот врезался в бок фургона. Он содрогнулся.
Тайлера швырнуло на пол. Анна умудрилась удержаться.
Сквозь пуленепробиваемое стекло она услышала ругань Дрейка.
Трейлер вновь ударил.
Дрейк потерял управление.
Фургон пересёк автостраду, шлёпнулся на бок, стал вращаться лёжа на боку.
Анна ударилась лицом, почувствовала головокружение и тошноту, но быстро пришла в себя. Тайлер лежал на боку и не шевелился, но она, прислушавшись, поняла, что он дышит. Она вытянулась и подтащила тело к себе, нащупав на его поясе стержень — магнитный ключ от наручников.
Пластиковые кольца раскрылись.
Она пошевелила руками и ногами. Сразу же побежали «мурашки» — восстанавливалось кровообращение.
В заднюю дверь раздался стук. Потом раздалось шипение и в районе замка показался луч ослепительного цвета. Загремел металл и дверь распахнулась.
Анна подняла руку, загораживаясь от бившего в глаза яркого света.
— Долго ты думаешь там сидеть?! Вылезай к чёртовой матери! — Голос был знакомым.
Келсо, чертыхаясь, выбралась на асфальт и обнаружила у дверей фургона Ди-Бара с безумной улыбочкой на довольном лице.
Рядом высился робот-трейлер, загораживающий перевёрнутый фургон от проезжающих мимо автомашин.
— Пошли. Вон твоя машина, — хакер указал на спортивный родстер «Редлайн», припаркованный к обочине.
— Что ты сделал? Тайлер, Дрейк... Ты мог их убить!
Ди-Бар даже разинул рот:
— Прости! Но разве они не собирались запереть тебя в уютной камере, чтобы ты никогда не увидела дневного света? Нет, нет. Не стоит благодарности!
Анна направилась к кабине фургона, но Ди-Бар, схватив её за руку, оттащил назад:
— Водитель в порядке. Я проверял. Я не больше твоего хочу, чтобы на меня повесили убийство!
— Прости, но твою машину пришлось бросить. Мне так-таки удалось от неё избавиться несмотря на твой финт с наручником. Ага, хорошо. Просто следите за уличными камерами и всё. Дайте знать.
Анна только сейчас увидела у него в ухе наушник и поинтересовалась:
— С кем ты говоришь?
— С нужными людьми. Я сам не мог организовать твой побег так быстро, должна понимать. Там, — он махнул рукой на машину, — сзади одежда. Не из бутика, конечно! Но полагаю, что необходимо побыстрее избавиться от твоего детского комбинезончика.
Она в изнеможении привалилась к капоту автомашины:
— Темпл. Это был Рон Темпл. Он сливал всю инфу Тиранам.
Ди-Бар кивнул:
— Ясно! А теперь давай успокойся. Теперь появятся ниточки, за которые можно потянуть. И с твоей помощью...
— Я связалась с тобой не для того, чтобы помогать вам. Я это делала для себя. Для Мэтта.
Она, не обращая внимания на хакера, сорвала с себя тюремную одежду и зашвырнула её далеко в кусты. Быстро достала с заднего сиденья авто спортивный костюм и футболку.
— У Темпла есть контакт. Обязательно должен быть. И я его заставлю сказать мне, кто это?!
Она быстро села на водительское кресло и включила зажигание.
— Эй, а как же я? — Ди-Бар бросился к дверце автомашины.
— Я тебе не доверяю! — Она нажала на акселератор.
И спортивная машина резко рванула вперёд. Рёв мотора заглушил ругань хакера.
Анна понеслась к пригородам Вашингтона, обдумывая маршрут.

Аэропорт Ромео, Мичиган, США.

Он, по-прежнему, здесь был чужим.
То, что он принял за первые признаки товарищества, оказалось иллюзией. Реальность вновь встала перед ним: братские чувства, ощущение того, что ты делаешь вместе с товарищами общее дело, как это было в Шестой группе или в армии, здесь отсутствовали. Он пытался обмануть себя, цепляясь на какой-то сентиментальный идеал esprit de corps .
После драки с Германом и той ночи в Лондоне ему всё казалось, что это чувство вот-вот уйдёт. Но оно не исчезало. Он никак не мог избавиться от этого ощущения, как не пытался.
Он был здесь чужим.
Они уже достаточно долго сидели здесь, снаряжённые и готовые к отправлению. Ждали сигнала.
Пару раз Хардести и Баррет о чём-то оживлённо разговаривали, но Саксон не мог разобрать слов. Он впервые пожалел, что не имеет импланта, обостряющего слух, или, на крайний случай, программы, умеющей читать по губам. Он отвернулся, не в силах скрыть напряжения.
Вертолёт развернул винты, загудели моторы. Пилот поводил проверку.
Из кабины самолёта появился Намир, явно недовольный отданным ему приказом.
— Мы летим? — В голосе Германа чувствовалось напряжение.
Намир не ответил, жестом подозвав к себе Федерову, направился к Барретту и Хардести и сухо сообщил:
— План поменялся. Лоуренс, — он взглянул на могучего американца, — ты был прав. Операцию «Шариф» будем проводить ограниченными силами. Но, полагаю, ты не подкачаешь?
Барретт кивнул:
— No, problem.
— Елена, мы с тобой тоже отправляемся.
— Ты оставляешь нас в запасе, какого чёрта?! — Воскликнул недовольно Хардести.
— Закрой рот, Скотт! — Резко перебил его командир. — У нас проблема. Один из наших агентов в Северной Америке раскрыт. Возникла реальная опасность для всех. Ситуацию необходимо исправить: применить тактику выжженной земли. Ты будешь старшим. Отправляетесь немедленно.
Он кивнул Саксону и Герману.
Хардести был доволен сверх меры:
— Окей, командир. Это совсем другое дело!
— Ну, у нас же объект здесь в Детройте, — возразил Герман. — Мы готовились только к этой операции.
— Способность адаптироваться к ситуации — одно из умений, которым вы обязаны владеть в совершенстве, Гюнтер. Теперь у вас новый объект. Обстоятельства постоянно меняются. Мы обязаны выполнять поставленные перед нами задачи, невзирая на то, как бы неожиданно они не возникали.
Тоном Намир ясно давал понять, что оспаривать приказ бесполезно. Он потянул снайперу планшет:
— Мы не можем доверить это дело посторонним. Здесь все детали. Вертолёт в вашем распоряжении. За нами уже выслан транспорт.
Хардести кивнул, изучая экран:
— Непростое дельце. Придется действовать грубо и быстро.
— Я дал понять это группе. Они в курсе.
— Прекрасно.
Снайпер передал планшет Герману и ушёл к вертолёту.
— Этот агент, — нарушил воцарившееся молчание Саксон, — ты хочешь, чтобы мы его похитили?
Намир покачал головой:
— Нет, его необходимо найти, ликвидировать и зачислить территорию.
Герман передал планшет Саксону:
— Не ясно с каким сопротивлением придётся столкнуться.
— Опасность минимальна, — ответил Намир. — Там простая охранная сигнализация. Возможно один или два человека и представляют угрозу, включая сам объект. Ваша основная цель — не дать этому человеку скрыться и полностью уничтожить все имеющиеся у него материалы.
Сохраняя нейтральное выражение лица, Саксон изучил данные. Место, куда им предстояло отправиться, было частью Вашингтонского пригорода, и называлось Грейт-Фоллз, престижным охраняемым коттеджным посёлком. На вертолёте они доберутся туда за полтора часа. Жилище объекта — большой особняк — было окружено лугами и рощами. Саксон перешёл на вторую страницу и увидел фотографию и информацию об объекте. Бэн прищурился:
— Это федеральный агент!
Намир кивнул, не разделяя беспокойства Саксона.
— Верно. Поэтому он может быть вооружён. А, если учесть ситуацию, то, наверняка, ждёт неприятностей.
— А что за ситуация? — Саксон был настойчив. — Мне нужно знать, что такого случилось, что необходимо убирать офицера Секретной службы США.
Намир пристально посмотрел на него:
— Бэн, когда я говорю, что это необходимо, ты не должен задавать вопросов. Ты должен мне доверять и выполнять приказы безоговорочно. Иногда от нас требуются нелегкие, сомнительные с общепринятой точки зрения и... жестокие вещи. Впрочем, я уверен, что это ты понимаешь.
— Почему необходимо убить этого человека? — Спросил Саксон ещё раз, не дрогнув под взглядом Намира. — Что вообще происходит, Джарон? Я несколько месяцев подчинялся твои приказам, приказам группы, не задавая вопросов. Я сейчас я не могу слепо выполнять то, что ты от меня требуешь!
Намир кивнул:
— Уважаю твою честность! Это одна из причин, по которым ты здесь. Поэтому я тебе отвечу, но это будет в последний раз, запомни. Я не могу допустить, чтобы подчинённые каждый раз требовали обоснования приказов.
Бэн почувствовал, что от израильтянина, смотревшего прямо на него, исходит угроза. Он напрягся, ощущая, что столкновение неизбежно. Он снова оценил свои шансы в схватке. Они были невелики.
— Группа столкнулась с ... чрезвычайной ситуацией. Этот человек является источником неприятностей. Он может выдать нас противнику. И он много о нас знает. Если эта информация попадёт в чужие руки, то это может нанести урон нам и нашему делу. Рона(ьд Темпл — серьёзная угроза стабильности.
— Ага, и мы должны его устранить поэтому?
Намир едва заметно улыбнулся:
— Я знал, Бен, что ты всё поймёшь.

Грейт-Фоллз, Виргиния, США.

Приспособленный для быстрого и незаметного передвижения вертолёт нёсся, почти касаясь крон деревьев. Фенестроны низко гудели. Пилот вёл его на восток вдоль линий электропередач и рек, минуя крупные населённые пункты. Изящный и обтекаемый корпус был покрыт специальным полимером и почти невидим на экранах радара. Двигатели были снабжены дефлекторами инфракрасного и ультрафиолетового излучения.
— Две минуты, — голос пилота эхом разнёсся в голове Саксона.
Он начал проверку снаряжения, сосредоточившись на простых, механических движениях, пытаясь не думать о том, что предстояло сделать.
Оружие, снаряжение, броня. Всё в порядке. Саксон расстегнул молнию на сумке и замер: внутренность её освещалась каким-то неярким мерцанием. Саксон быстро глянул на Хардести и Германа. Они были поглощены своими делами. Рука в перчатке сомкнулась на дешёвом телефоне. Утром, когда они отправлялись из Лондона, он бросил его в сумку и забыл. Он был уверен, что выключил его. Он повернул его так, чтобы другие не видели. Папка сообщений была переполнена. Все содержали только одну фразу: «Какому хозяину ты служишь?»
Он быстро удалил папку. Вытащил аккумулятор и спрятал телефон обратно в сумку.
— Электронная поддержка нам понадобится? — Спросил Герман.
Хардести пренебрежительно ответил:
— Намир сказал, что охранной сигнализацией заняты другие команды. Такж что не волнуйся, в камеры не попадёшь! Просто делай то, что я скажу.
Он почувствовал взгляд Саксона и поднял голову:
— У тебя тоже вопрос? Давай быстрее.
— Девяносто секунд до высадки, — сообщил пилот. — Тепловизор не может получить точные данные. Но, по меньшей мере, десяток подвижных целей внутри здания.
Саксон глянул в окно: там ме( кали уличные фонари:
— Мы можем сделать это без сопутствующих потерь: отключим электричество, тихо войдём, ликвидируем объект и скроемся.
— Как призраки? — Хмыкнул Хардести. — Забавно. В Москве ты скулил, что я сидел в норе, а теперь , когда я собираюсь быть в гуще событий, ты вдруг предлагаешь отступить?
Он взял автомат RF-27, щёлкнул магазином:
— Интересные дела, Бэн. Ты испугался стрельбы.
— Сейчас совсем другая ситуация. Там гражданские.
— Там только объекты, которые нам приказано уничтожить.
Вертолёт мягко коснулся земли. Двигатель стих. Винты остановились.
Хардести похлопал Германа по спине, потянул рычаг люка, и последовал за немцем, исчезнувшим в темноте.
Саксон последовал за ними. Но рука Хардести остановила его:
— Куда ты собрался?
— Намир...
— Не командует этой группой, — перебил его Хардести. — Командую я. И я приказываю тебе оставаться здесь и охранять вертолёт и зону высадки. Ну, знаешь на тот случай, если к нам в тыл зайдёт отряд гёрлскаутов.
Он хмыкнул и исчез в темноте.
Саксон стиснул зубы. Пальцы сжали приклад автомата. «Одна очередь — и я свалю этого сукиного сына!»
В этот момент в доме погасли огни. Раздался звон бьющегося стекла и женский крик.

Келсо оставила машину на обочине и пешком через лесок добралась до ограды поместья. Когда Темпла назначили начальником отдела, после удачного завершения дела Ансельмо, он устроил барбекю, чтобы отпраздновать это с командой. Погожий летний день, вкусная еда, немного пива. Казалось, что это было тысячу лет назад, ещё до того, как карьера Анны чуть не рухнула в первый раз. Мэтт был тогда с Дженни...
Анна стряхнула не прошенные воспоминания, размышляя о том, как обойти сигнализацию. Высунувшись из-за стены, она сразу увидела нужный дом. В этот миг все огни погасли.
Она быстро нащупала сенсорную панель на верхушке стены. Сигнализация не сработала. Путь в поместье был открыт. Она подтянулась и спрыгнула на гравийную дорожку.
У входа трехэтажного дома были припаркованы несколько автомашин: пара внедорожников и дорогие седаны. Дом принадлежал втрой жене Темпла. Она была из богатой семьи с длинной родословной и любила устраивать приемы для вашингтонских шишек, изображая из себя хозяйку, помогая мужу обстряпывать дела в высших кругах.
Анна с отвращением подумала о Темпле, который послав её на смерть, тут же забыл о ней и отправился распивать дорогие вина с приятелями своей жены.
Подобравшись ближе, она спряталась за машинами. Рука потянулась к оружию, и она поморщилась: она не догадалась забрать у Тайлера ни оружия, ни даже электрошокера. Теперь она, на обнаружив оружия, почувствовала себя беспомощной, словно на ей не доставало одежды.
Вдруг раздался звон стекла и женский крик.
Анна замерла, оглянувшись на соседний дом в нескольких сотнях метров, свет там был. Раздались два выстрела: быстро — один за другим. Она резко обернулась. Стреляли из десяти миллиметрового пистолета. Снова раздался выстрел. В одном из окон первого этажа она увидела вспышку. Пронзительно закричала женщина. Затем последовал выстрел из ружья.
Моргнув, перешла в режим ночного видения: встроенный в оптику специальный пакет для правоохранительных органов «СГлаз», увеличивал остроту зрения, хотя и не так, как в военных моделях.
Из парадной двери, спотыкаясь, выбежали два человека: женщина в вечернем платье и мужчина в спортивной куртке. Они побежали от дома по подъездной дорожке, хрустя гравием.
Из окна второго этажа, н видимая обычным глазом, к ней протянулась мерцающая нить. Раздался негромкий хлопок. Из груди женщины вырвалось чернильное облачко. Её спутник обернулся и получил пулю в грудь.
Анна осторожно выглянула из-за колеса и увидела человека, отходящего от окна и привычно закидывающего автомат на плечо.
Она уже было совсем собралась уйти, но передумала. Отступить она не могла.
Выждав несколько минут, она осторожно, пригнувшись прокралась к дому и проскользнула в распахнутую парадную дверь.
Ей в нос ударил знакомый тошнотворный запах крови и пороха.
На ступенях лестницы лежал человек в смокинге. Он был мёртв.
Осторожно двинувшись дальше, она оказалась в гостиной. Некоторые гости Темпла были убиты, получив пули в спину, пытаясь убежать, некоторые сидели в креслах, не успев выпить вино из хрустальных бокалов. Все были убиты из ружья с близкого расстояния.
Наверху скрипнула половица.
Анна замерла.
Она слышала шорох шагов, приглушённый хрип и звук падающего тела.
Всё было понятно: убийцы ходили по дому, уничтожая всех, кто попадался на пути.
Она решила, что это могли быть только Тираны. Ей казалось, что она узнаёт эту жестокость и смертоносную точность.
Половица на втором этаже скрипнула вновь.
Это была зачистка дома: этаж за этажом.
У ней было очень мало времени. Закончат и непременно вернутся сюда в поисках выживших.
Среди убитых Рона Темпла не было.
Анна неплохо его знала, поэтому решила, что у него должны быть приготовлены пути отступления: он был методичен во всём.
Она сосредоточилась, пытаясь вспомнить планировку дома. Да, точно, когда он показывал Мэтту особняк, он говорил о подвале. «Где же это?»
За портьерой она обнаружила простую дверь. Скользнув в неё, она различила тусклую полоску света, и осторожно начала спускаться вниз.
Сверху она увидела, что за стеллажами с винными бутылками, тянувшимися от пола до потолка, оборудован нечто вроде миниатюрного кабинета: письменный стол с монитором, кресло.
Тут было прохладно. Казалось, что не несколько ступеней, а несколько миль отделяют это место от кровавой сцены наверху.
Не дойдя до площадке нескольких ступеней, она услышала чьё-то дыхание, прошептала:
— Темпл, я знаю, что ты здесь.
— Ты?
Изумленный возглас и она увидела, как из-под стола появилась вначале рука с пистолетом, а потом и Темпл.
Рука с пистолетом тряслась.
— Ты? — Прошептал он. — Так, ты... так это испытание?
На его лице отражались противоречивые эмоции:
— Так, это было испытание? И я его провалил?
— О чём ты болтаешь, чёрт тебя дери! — Прошипела она, оглядываясь: если их услышать, им обоим конец!
— Нет. Нет, всё не так. Это всё ты. Это всё из-за тебя! — Он выпрямился и прицелился в неё. — Ты должна быть мертва! Как тебе удалось сбежать!
Анна развела руки, показывая, что безоружна:
— Мне помогли.
— Так вот почему они пришли! Из-за тебя, глупая сука! Они знают! Ты меня подставила! Они это узнали! Теперь мне конец. Конец! — Он подавил рыдание. — О боже! Все погибли. Они идут за мной.
Анну его истерика раздражала:
— Это цена предательства. Я бы сама тебя убила, но жто будет для тебя слишком лёгким выходом.
— Ты не понимаешь, с кем ты связалась!
Темпл посмотрел на свой пистолет и направил на себя:
— Всё равно они скоро меня найдут.
— Нет, — Анна подскочила и ударила его по лицу.
Пистолет отлетел под стеллаж.
— Ты нужен мне живым, ублюдок! Пошли отсюда быстро.
— И куда и мы пойдём?
Перед Анной был незнакомец: от прежнего Темпла ничего не осталось:
— Некуда бежать! Негде прятаться!
Он презрительно фыркнул:
— Как ты себе это представляешь, Келсо? Мы все встречаемся в зале суда, как законопослушные граждане?! Они никогла не позволят, чтобы кто-нибудь узнал о Зале Смерти!
— О чём?
Но Темпл её не услышал:
— Мы уже покойники.
— Нет ещё, — возразила Анна, — ты — моё алиби.
— Тебе нужно алиби?
Темпл подошёл к столу и порылся в бумагах:
— Вот, держи. Ты вернулась за этим? Так забирай. Посмотрим, что у тебя получится.
Темпл сунул ей в руку флэшку и смахнул с ресниц слёзы.
Где-то наверху хрустнуло стекло. Анна схватила Темпла за оуку и вывернула её:
— Мне плевать, что ты там болтаешь. Ты идёшь со мной. Пошёл!
Они поднялись наверх. Темпл, заметив окровавленные трупы, издал хриплый звук, вырвался от Келсо и бросился к стойке с кухонной посудой. Из стойки он вырвал нож для мяса и сжал его в пальцах. Дыхание было учащённым и взволнованным.
С торца кухни была дверь в сад. Анна, услышав шорох в гостиной, устремилась к выходу. Она подёргала дверную ручку: заперто.
Со стороны гостиной раздался щелчок. В кухню со стуком вкатился предмет яйцевидной формы.
— Нет!
Закричал Темпл, сообразивший, что происходит.
Анна с силой ударила в дверь плечом, и вывалилась наружу.
Прогремел взрыв. Волна раскалённого воздуха подхватила её. Перевернула несколько раз. Швырнула на мягкую траву. Сверху её осыпал дождь мелких щепок и битого стекла. Из лопнувших окон и выбитой двери вырвались языки пламени и дыма.
Темпл остался внутри.
Она поднялась, откашливаясь, и рванула к деревьям, росшим вдоль забора.
Взрыв повредил газовые трубы.
Из клубов дыма появились две фигуры в матовой униформе.

Взрыв ослепил настроенную на ночное видение оптику Саксона. Он выругался и переключился на ультрафиолетовый диапазон.
Упав па одно колено неподалеку от вертолёта, он прищурившись смотрел в оптический прицел:
— Белый, это Серый, ответь.
— Всё нормально, не дёргайся, — донёсся до него напряжённый голос Хардести. — Мы на пути. Готовьтесь к эвакуации.
— И это по твоему тайная операция? Взорвали весь дом, к чертям!
— Если я захочу узнать твое мнение, я его спрошу. А пока держи ухо востро. У нас беглец. Направляется к вам. Найди и ликвидируй.
Бэн, ничего не ответив, отключился. Перехватил автомат и двинулся к дому. Женщину он услышал раньше, чем заметил. Она отделилась от деревьев и бежала по открытому месту к стене. Саксон инстинктивно прицелился, переключился на режим стрельбы одиночными — промахнуться было невозможно. Ещё мгновение — и крошечный дротик с титановым наконечником войдёт прямо в беззащитное женское тело, разрывая мышцы и ломая кости.
Она увидела его. Споткнувшись, едва не потеряла сознание.
Палец Саксона — на спусковом крючке. Еле заметное усилие, и женщина умрёт. Не вооружённая женщина. Гражданское лицо будет хладнокровно убита.
Она замерла, ожидая выстрела.
На совести Бэна Саксона было достаточно смертей: он убивал в бою, убивал в мирное время. Хладнокровно и расчётливо. Иногда его от жертвы отделяло расстояние. Иногда они были так близко, что он слышал последний вздох. Но тогда он был солдатом. И он был на войне. А вот это...
Это шло вразрез со всеми его представлениями о чести и совести.
Он немного опустил ствол.
Женщина заметила это мимолётное движение. Через несколько секунд она была уже на стене.
Бен смотрел, как она исчезает из виду.
Бен вернулся к вертолёту. Моторы уже гудели и набирали обороты. Но сквозь гул пробивались вой полицейской сирены.
Хардести ждал его возле вертолёта:
— Готово?
— Там никого не было. Если вы кого-то упустили, то этот человек давно сбежал.
— Что? — Американец схватил его за воротник. — Ты не выполнил это простое задание?
Саксон стряхнул его руку и молча забрался в вертолёт.

Глава восьмая

Аэропорт Ромео, Мичиган, США.

Всю дорогу до пустынного и уединённого аэродрома прошёл в мрачном молчании. До прибытия Намира и его команды из Детройта им делать было не чего. Хардести забрался в самолёт «сочинять рапорт».
Саксон, вдруг почувствовав приступ клаустрофобии, остался расхаживать по бетонированной площадке перед ангаром. Он вновь и вновь прокручивал в голове произошедшее, не в силах справиться с растущим, словно раковая опухоль, тревожным ощущением.
Сомнение и чувство неудовлетворённости достигли предела. Мелкие детали, странности, на которые он последние месяцы старался не обращать внимание, теперь образовали огромный клубок противоречий, от которого отмахнуться было невозможно.
Словам Намира о том, что цель Тиранов — изменить мир к лучшему, сдержать волну хаоса, он верил всё меньше и меньше. Виновные в провале операции «Кукушка» найдены не были. Кроме туманных обещаний он не получил ничего.
Бэн никак не мог определиться лгал ли ему Намир с самого начала. И это раздражало его.
Увидев в дальнем конце ангара несколько помещений, он направился туда. Он чувствовал себя усталым и обессиленным: хотелось прилечь, закрыть глаза и забыть обо всём на свете хотя бы на несколько часов. Он зашёл в одну из комнат. Но нашёл там Гюнтера Германа, сидящего за столом и разбирающего винтовку «Видоумейкер»». Рядом в непосредственной близости, так чтобы можно было сразу дотянуться, лежал пистолет. Герман поднял голову:
— Где ты был?
— Воздухом дышал.
Саксон несколько минут изучал лицо немца. Но не мог понять выражение его глаз. Они были пустыми и мёртвыми, как у акулы.
— Ты что-то хотел мне сказать?
— Сколько вы убили в том доме? — Вырвалось у Саксона.
— Всех.
Немец был равнодушен. Судьба погибших или их количество его совсем не интересовало.
— И ты так равнодушно об этом говоришь?
— А почему меня это должно волновать?
Немец пристально смотрел на Саксона, отложив шомпол.
— Ты же слышал, что сказал Хардести, — это объекты. Они оказались не в том месте и не в то время. Сопутствующие потери.
— Значит, вот как ты на это смотришь! Чёрное и белое. Хардести говорит идти и убивать, и ты, как мальчик, бежишь выполнять это?
— Я солдат. И выполняю приказы, — по его лицу пробежала тень недовольства.
— Я никогда не убивал гражданских. И на такое не подписывался!
— А чего ты хотел? Ты пришёл к нам, думая, что останешься чистеньким?! Так не получится. Человек с таким послужным списком, как у тебя, Саксон, не должен питать иллюзий. Мы защищаем мир, который готов пожрать сам себя, и выполняем самую грязную работу. Потому что никто это не сделает за нас!
— А кто решает, что делать, а что нет?! Ты никогда не задумывался о том, кто заказывает эти убийства? — Он наклонился ближе к Герману, — ты служил в Джи-эс-даси девять? Антитеррористическое подразделение немецкой полиции. Там ты, выполняя приказы, служил закону...
Герман фыркнул:
— Когда я там служил, закон был камнем у меня на шее. Он мешал. Знаешь, что сказал Намир, вербуя меня в Берлине? Он сказал, что Тиранам нет дела до законов. Их волнует только справедливость. Поэтому я согласился. Мы боремся за правое дело. А люди, которых мы ликвидируем, заслужили это. Группа уничтожила все сведения обо мне в полиции. И я рад этому.
Их разговор был прерван Барретом, вошедшим в дверь.
— Соскучились? — Он настороженно оглядел их, сбросив бронежилет.
— Ну что? Проблемы был?
Герман сразу забыл о разговоре с Саксоном.
— Ничего особенного.
Верзила-американец повернулся к Саксону:
— Помнишь того копа, на счёт которого ты разволновался? Намир его прихлопнул, как муху.
Он достал банку пива и одним глотком осушил его.
— А что с людьми, которых там держали в плену? — Поинтересовался Саксон.
Барретт холодно улыбнулся:
— О! С этим мы разобрались. Зотя они не слишком рады были нас видеть..., — он скорчил гримасу, — вот народ, а?! Стараешься ради них, стараешься! И никакой благодарности!
Саксон выглянул в дверь:
— А где Федорова?
Барретт скрестил руки на груди:
— Кстати, о Федоровой. Ей пришлось отправляться на новое задание. Убирать за тобой!
Он указал пальцем на Саксона.
— Какого чёрта! Что это значит?
Барретт пожал металлическими плечами:
— А вот это ты мне скажи. Мы едва успели вытащить наш груз из «Шарифа», как с Намиром связался Хардести. Он ругался, как сумасшедший.
Герман возразил:
— Мы выполнили задание. Темпл ликвидирован.
Барретт не сводил глаз с Саксона:
— А я слышал, что ты упустил кое-кого.
— Дерьмо собачье! — Рявкнул Саксон. — Хардести желает прикрыть свою задницу.
Барретт снова пожал плечами и вышел из комнаты.

Силвер-Спрингc, Мэриленд, США.

Анна шла домой. Она старалась держаться в тени. Она знала, что совершает ошибку. Уж кому было не знать этого! Сейчас следовало исчезнуть. Убраться из города. Но она шла домой, убеждая себя, что поступает хитро: никто её там не ждёт, поскольку они знают, что она знает. Сколько раз она видела, как преступники попадали в эту ловушку! Но вместо того, чтобы бежать, поддалась инстинкту возвращаться туда, где чувствуешь себя в безопасности — домой.
Сейчас она понимала этот порыв преступников — первобытное желание забиться в свою нору. Большинству людей трудно всё бросить и бежать.
Но она не могла просто уйти. Пока не могла.
Анна издалека заметила сферического полицейского робота-наблюдателя.он был на газоне её дома. Множество «глаз» непрерывно осматривали территорию. Он мог узнать её по лицу или фигуре, так как в его память были заложены её биометрические данные. Чтобы не рисковать, она обошла дом вокруг и проникла в подъезд через окно со сломанным шпингалетом. Впервые она поблагодарила небо за то, что хозяин так и не собрался починить его.
Поднявшись на четвёртый этаж, Келсо обнаружила на входной двери в квартиру размером с кулак сенсор: встроенный голографический проектор высвечивал над порогом надпись: «Место преступление. Вход воспрещён!» Она узнала полицейский сенсор. Такой же моделью пользовались и в Секретной службе.
Анна сразу помрачнела, вспомнив Мэтта Райана. Именно, он обучил её обходить такие модели. Она пошарила в кармане и вытащила кусок фольги, снятый с брошенной пачки сигарет, и телефон, который украла у кого-то в метро. Осторожно обмотала антенну сенсора фольгой и принялась включать и выключать телефон.
Через несколько минут огонёк на сенсоре погас: сенсор от воздействия микроволн начал перезагружаться.
Анна вспомнила, что Райан говорил, что отключить их таким образом можно не всегда, но если повезёт...
Ей повезло.
Она успела открыть входную дверь и захлопнуть её прежде, чем он вновь активировался.
В квартире автоматически зажёгся свет, включился телевизор, освещая гостиную голубым сиянием.
Лампы светили тускло, но Анна смогла разглядеть, что в жилище всё перевёрнуто вверх дном. Ничего не было повреждено, но царил полный хаос. Каждый ящик был открыт, каждая коробка перерыта в поисках... чего? Доказательств, подкрепляющих её связи с террористами?
Через открытую дверь в спальню она увидела, что сейф был обнаружен. Исчезли все документы.
Она нащупала в кармане флэшку, которую отдал ей Темпл — это теперь было её единственным доказательством.
Остальные результаты её трудного расследования пропали.
Хорошо, если информации на флэшке будет достаточно. Но надо ещё найти, кому её можно доверить!
Она подошла к кровати. Очень хотелось броситься на неё и отключиться: события этого дня отняли у неё последние силы. Её взгляд упал на на темный прямоугольник двери в ванную. Несколько секунд она боролась с желанием открыть зеркальный шкафчик. Привкус земли во рту стал сильнее. Она сглотнула.
Анна сделала над собой усилие, отыскала в шкафу плотный рюкзак и начала поднимать с пола необходимую одежду. Возвращаться сюда она больше не собиралась. Быстро собрав вещи, она всё-таки пошла в ванную. В зеркале шкафчика с матовым стеклом отражался тусклый свет уличного фонаря и её лицо.
Она отвернулась от своего отражения. И направилась к письменному столу. Медный диск лежал там.
Внезапно Анна поняла, что вернулась, именно, из-за него. Всё прочее — сумку, одежду, — можно было купить или достать. Но расстаться с последней ниточкой, связывающей её с прежней Анной Келсо, с женщиной, в которую верил Мэтт Райан, она не могла.
Она подавила рыдания, загнав все переживания в дальний угол. Её взгляд упал на кучу конвертов и пластиковую коробку, судя по штемпелю, отправленную сегодня из Вашингтона. Эти предметы были не её. Она, практически, не получала почты: так, какой-нибудь циркуляр или рекламную листовку. Скорее всего, их оставил кто-то из агентов Темпла.
Встряхнув пластиковую коробку, она осторожно поддела обёртку ногтём. Внутри была ещё одна коробка с простым электронным замком, скорее всего запрограммированным на определённый отпечаток пальца.
Анна, не думая приложила указательный палец, раздался щелчок и ящичек открылся. Она вздрогнула. В тишине квартиры этот звук был подобен пистолетному выстрелу.
В ящике лежала обычная транспортная карта с железнодорожным билетом из Вашингтона в Квебек. Там же нашёлся канадский паспорт — высококлассная подделка с её фотографией и именем, которое ей было не знакомо.
В самом низу лежало плоское прямоугольное устройство, напоминавшее автоматный магазин. Она его сразу узнала — это была военная электромагнитная импульсная граната «Пульсар». Только само её хранение было тяжким уголовным преступлением. Она достала её и взвесила на ладони. Кто её мог оставить здесь Анна не знала. Может статься — это и есть запасной план Ди-Бара и его соратников из «Джаггернаута»? А может хитроумная ловушка, подстроенная Тиранами? Положила гранату на место.
Кто-то назвал её имя. Она подняла голову, решив, что это глюк от переутомления. Потом узнала голос Элизы Кассан — известной телеведущей новостей канала «Пик».
Анна нашарила пульт и сделала звук погромче: передавался экстренный выпуск новостей. На экране появилось её лицо — фотография из файла агентства. Бегущая строка внизу сообщила о событиях в Грейт-Фоллз, а также том, что разыскивается убийца.
— Прямо сейчас новостной канал «Пик» получил информацию из источников в Министерстве юстиции о том, что агент Анна Келсо была отстранена от работы в связи с расследованием инцидента, произошедшего несколько месяцев назад. Сенатор из Южной Калифорнии Джейн Скайлер была ранена при покушении, совершённом 6а неё членами безжалостной триады «Красная стрела».
На экране появились фотографии Скайлер, затем налёт агентов на дом её горничной. Затем вновь огорчённое лицо ведущей:
— Некоторые зрители могут счесть следующие кадры излишне кровавыми. Но мы только что получили запись с камер наблюдения из дома Темплов, которая уличает Анну Келсо в жестоких убийствах нескольких человек сегодняшним вечером.
Запись была некачественной, но Анна увидела себя, бродящую по комнатам Темпла с тяжёлым ружьём в руках: женщина вошла в полную людей гостиную и расстреляла их быстрыми, отработанными движениями. Изображение замерло, увеличив лицо: на Анну смотрело её собственное отражение.
Анна резко втянула воздух и почувствовала, как кровь отхлынула от лица.
— Нет! Это не я... Это подделка.
Она замолчала, ощущая всю тяжесть своего положения.
Всё сошлось: это был чудовищный, беспроигрышный план Тиранов.
Теперь она поняла, почему солдат Тиран отпустил её, так и не открыв огонь, позволив ей бежать. Это была часть этого чудовищного плана. Они её специально отпустили, чтобы сделать из нее «козла отпущения». И она превосходно сыграла эту роль.
Теперь никто не поверит её рассказам о заговоре. Для всего мира она — безжалостная убийца. Убийца и предательница.
На экране вновь появилось её лицо и надпись: «Анна Келсо — разыскиваемая преступница».
Анна в панике схватила рюкзак, билет и паспорт. Быстро положила в сумку импульсную гранату. Сделала несколько шагов к двери.

И замерла.
Натренированное годами чувство опасности пробилось сквозь туман паники, окутавшей мозг. Обнажённой шеи коснулось легкое дыхание ветерка.
Она медленно обернулась к ванной комнате.
В матовом зеркале отражалось окно. Открытое.
«Оно было закрыто. Я знаю это. Я в этом уверена. Когда я вошла, оно было закрыто», — Анна пыталась собраться с мыслями.
По затылку побежали «мурашки».
В квартир она была не одна. Она почувствовала это.
Она рванула с плеч рюкзак, чтобы воспользоваться им как оружием.
И в этот момент перед ней из ниоткуда возникла гибкая фигура, окружённая радужными разводами, как пятно бензина на воде.
Ещё через секунду женщина стала настоящей.
Анна увидела её темные кукольные глаза и хищную улыбку.
Потом в воздухе просвистело лезвие огромного ножа.

Аэропорт Ромео, Мичиган, США.

Саксон так и знал, что Хардести воспользуется инцидентом со сбежавшей женщиной, чтобы его подставить. Неизвестно, как на это отреагирует Намир.
Он прошёл под брюхом самолёта и, дойдя до тёмного угла ангара, услышал своё имя. Голос принадлежал Хардести. Затем несколько слов произнёс Намир.
Тираны стояли снаружи. Саксон уловил запах вонючих сигар снайпера.
Инстинктивно он отошёл подальше в тень, прижавшись к громаде тягача, могучий металлический корпус которого мог скрыть его от Тиранов, если бы им вдруг вздумалось воспользоваться специальным оборудованием. Затаив дыхание, он напряженно прислушивался к голосам.
Говорил Хардести:
— Я не критикую тебя, Намир. Я знаю, что на то у тебя были причины. — Очевидно, он отвернулся, чтобы выпустить дым, поскольку несколько слов ускользнули от Бэна. — ... не доверяю этому англичанину. И точка. От него только и жди неприятностей.
— Ты это всё время повторяешь, — ровным голосом ответил Намир. — Но твои антипатии — это твоё личное дело.
— Нет, Намир, это не личное, — горячо возразил Хардести. Возникла пауза. — Да, ладно, чтоб он сдох! Да, личное! Этот сукин сын расхаживает тут с таким видом, будто никогда не пачкал рук. Верит в благородство, честь полка и другую дребедень. Видал я таких! Считает себя лучше всех!
— Он хороший специалист. Совсем не хуже тебя.
Хардести молчал. Саксон решил было, что его засекли, но Хардести вновь заговорил:
— Дело не в этом. Я не говорю, что он трус или что-то подобное. Но у него нет стержня. Если на него нажать хорошенько, он сломается. Уж поверь мне! Я понял это тогда, во время драки.
Саксон стиснул зубы, но продолжал сидеть не шевелясь.
— Посмотрим.
— Зря ты не позволил мне разобраться с ним после «Кукушки», — пробормотал Хардести.
Упоминание операции вызвало у Саксона гнев и отвращение к Хардести.
Ответ Намира унёс ветер, но слова Хардести он услышал:
— Они не нужны нам оба. И Гюнтер — лучший выбор. Ещё раз повторяю: избавься от Саксона. Он никогда н станет хладнокровным убийцей.
— Я уже сказал тебе, — в голосе Намира появилась сталь, — не тебе это решать. Я беру в свой отряд солдат, обладающих потенциалом, тех кого считаю стоящим материалом. Если группа окажется в опасности, вот тогда я сделаю выбор. Никто не вечен, Скотт. Ни Бэн, ни ты, ни я. Не забывай об этом.
Он услышал шаги: собеседники возвращались в ангар.
Саксон огляделся. Покинуть убежище до их появления он не успеет. Выбора не было. Он остался на месте. Он, если его тут обнаружат, то Хардести без разговоров всадит ему пулю в лоб. Бэн пригнулся как можно ниже и прижался к колесу тягоча.
— Ты уверен, что Темпл мёртв? — Спросил Намир, когда они проходили мимо совсем рядом с Саксоном.
— Сгорел до тла. Там взорвалась термитная граната, повредившая газовую трубу. Копы ещё несколько недель будут отсеивать пепел.
— Никто не узнал о Зале Смерти? — Намир подошёл к трапу в хвосте самолёта.
— Не думаю...
— Но точно сказать не можешь? — Намир покачал головой, раздумывая. — Однако, из-за этого уйти на дно мы н можем. Ладно: я разберусь. Сосредоточься на предстоящей операции. На этот раз ошибок быть не должно.
Намир скрылся в самолёте. Хардести продолжал стоять неподвижно, размышляя о чем-то.
Саксон в ярости смотрел на него из укрытия. Старый, знакомый гнев струился по жилам, заставляя сжимать зубы до скрежета. Он больше всего в эту минуту хотел выбить из него ответ, откуда он знает об операции «Кукушка». И это название — Зал Смерти. Там в Москве хакер Янус упоминал о нём.
Хардести развернулся и пошёл в другой конец ангара.
Саксон смотрел ему в спину. Смутный страх, который он ощущал все последние дни, внезапно стал определённым: это было также, когда Шестая группа пересекла хребет Грэй-Рейндж — он был на вражеской территории!

Войдя в звуконепроницаемое помещение на борту самолёта, Намир сбросил куртку и уселся в кресло. Находящаяся перед ним консоль сразу раскрылась, выдавая голографическую карту мира, покрытую паутиной коммуникаций.
На территории дюжины государств мигали города — это Группа согласилась уделить ему несколько минут. Эти люди были очень заняты, но всё же решили, что обстановку следует выяснить непосредственно у него. Он был готов признать свои ошибки.
— Предлагаю перейти сразу к делу, — произнёс человек из Нью-Йорка. — Каковы последствия потери агента Темпла?
— Минимальные, сэр. Мы получили от него всё, что он мог нам дать. С самого начала он должен был быть устранен. Просто это произошло быстрее, чем планировалось, — ответил Намир.
— Ликвидация была даже несколько отсрочена, — вступила в беседу дама из Хенша, — поскольку существовала возможность получения от него и дальше сведений. Никто не мог предусмотреть вмешательство этой Келсо.
— Непредвиденные факторы — самые опасные, — заметил человек из Сингапура.
Намир взглянул на выделенное окно экрана и увидел, как женщина входит в широкий вестибюль, приближается к человеку, распростёртому у подножья лестницы, прикасается к шеи убитого и идёт дальше.
— Эта запись скачана агентом из Монреаля с сервера службы безопасности коттеджного посёлка, — пояснил человек из Нью-Йорка. — Она уже включена в наш план.
— Одна из моих подчиненных сейчас находится в Вашингтоне. Я дал ей дополнительное задание. Возможно она сумеет ликвидировать Келсо. Если, конечно, она действительно сбежала из дома Темпла.
— Держите нас в курсе, Намир, — ответила женщина. — Что бы там не произошло, Анна Келсо превратилась из мелкой помехи в потенциальную угрозу. Если она высунется, с ней разберутся. Но её ликвидация — не основное. Уделяйте внимание операции.
Призрачные аватары членов Группы погасли также внезапно, как и появились. Намир остался в темноте. А его хозяева исчезли, как боги, стоящие выше суетных дел смертных.

Силвер-Спрингс, Мэриленд, США.

Келсо никак не могла прийти в себя от увиденного. Она, конечно же, слышала о существовании передовых технологий, вроде оптического камуфляжа, но никогда не видела его так близко, ещё и на человека, который пришёл её убить. Тираны — это они поставили её и теперь пришли убить.
Анна взмахнула рюкзаком и, собрав последние силы, ударила противницу.
Нож легко вошёл в ткань рюкзака: его содержимое разлетелось в разные стороны.
Анна стала отступать, чтобы смуглая женщина не могла дотянуться до неё. Но подставилась. Женщина развернулась на своих искусственных ногах из углеродной стали и пластика, сделала выпад ногой. Металл врезался в плоть. У Келсо перехватило дыхание, бок обожгла острая боль. Она отлетела, запнулась о низкий табурет и с грохотом рухнула на пол.
Стальным коленом килерша придавила её к полу. Она обладала могучей силой и боевыми навыками.
Сверкающее лезвие ножа вновь устремилось к её горлу.
Анне оставалось жить несколько мгновений.
Анна закашлялась и ощутила вкус крови во рту.
Рука дернулась, наткнувшись на какой-то гладкий предмет на полу.
Анна схватила его.
Сознание отметило, что это грубая кружка с изображением Мемориала Линкольна.
Анна нанесла удар.
Кружка рассекла килерше скулу и разлетелась на куски.
Убийца рассержено зарычала, но покачнулась.
Стальное колено приподнялось.
Анна пнула её. Откатилась в сторону. На четвереньках бросилась к рюкзаку и начала расшвыривать вывалившиеся из него вещи. Наконец, её пальцы сомкнулись на металлическом прямоугольнике.
Она сорвала полоску-активатор с верхушки импульсной гранаты, наугад швырнула её назад и бросилась к двери.
На полпути к двери её догнало низкое гудение, комнату осветила голубая молния. Лампы зашипели и погасли, телевизор выключился.
Обернувшись Анна увидела, как женщина рухнула на пол: её прекрасные ноги перестали подчиняться разуму. В ту же минуту её саму пронзила боль: электромагнитный импульс повредил её оптику — в глазах помутилось, зрение заменила мерцающая серая пелена.
Она вновь ощутила приступ дикого ужаса, с которым очнулась несколько месяцев в больнице. Споткнулась. Беспомощно взмахнула руками. Но быстро подавила боль и страх. У неё в запасе были только шестьдесят секунд: столько длится эффект взрыва импульсной гранаты. Этот дом она знала достаточно давно и очень хорошо, чтобы и без зрения выбраться отсюда.
Она нащупала дверь и направилась вдоль стены на лестницу, а потом вниз.
Она добралась до окна на первом этаже и вывалилась на улицу.
Капли дождя ударили её по лицу. Сенсоры оживали, и она бросилась бежать, не обращая внимание на вой полицейской сирены — это какой-то робот засёк её.

Аэропорт Ромео, Мичиган, США.

Саксон шёл вдоль взлётно-посадочной полосы, втянув голову в плечи и сунув руки в карманы. Он автоматически огибал купола посадочных огней, расположенных вдоль края потрескавшегося асфальта. Он пытался сосредоточиться на механических движениях и отвлечься от мыслей. Но это мало помогало. У него было полное ощущение того, что он стоит на краю пропасти, у черты, за которой нет возврата.
Подняв голову, он увидел ярко-оранжевый свет над горизонтом, ограду из проволочной сетки. Там он будет через минуту. Ещё пять минут и он перепрыгнет через неё и окажется на шоссе. Он уйдёт на несколько миль прежде, чем Тираны хватятся его.
Он мог бросить всё и скрыться. Оставить позади эту ложь. Сменить имя. Начать жизнь заново.
Он мог всё это сделать. У него были люди, которые помогли бы ему исчезнуть.
Но это ничего не даст. Он не сможет жить, постоянно оглядываясь. Он понимал, что Тираны не те, от кого можно просто так уйти. Намир позаботится об уничтожении беглеца, а Хардести с удовольствием всадит в него пулю.
Но и остаться он мог. Он не сможет смотреть в глаза Намиру и ни о чём не спрашивать. Он боялся, что выхватит «Даймондбэк», приставит к горлу Намира и потребует от него ответов. Несколько мгновений над ним властвовали эмоции: он вспомнил погибшую Шестую группу и свои обещания.
Он развернулся к ангару, из дверей которого лился свет.
Внезапно он решился: дёрнул липучку кармана, достал телефон, вставил аккумулятор, и тут же пришло сообщение. Это был видеофайл, отрывок из репортажа местного отделения «Пик ньюс»: на экране возникло чёрно-белое зернистое изображение той женщины, с которой он столкнулся возле поместья. Она вошла в комнату, полную людей, и начала стрелять из мощного дробовика «Видоумейкер»; из дула вырывались мощные языки пламени; охваченные паникой люди падали, как куклы, которым перерезали верёвочки. Видео остановилось. Лицо женщины увеличилось, заняв весь экран. Внизу появилась надпись: «Анна Келсо — разыскиваемая преступница».
Саксон стиснул телефон, поборов желание швырнуть его на асфальт и разбить в дребезги.
Телефон зазвонил.
— Да, — Саксон поднёс трубку к уху.
— Привет ещё раз. Хочешь со мной поговорить? — Спросил тот же синтетический, искусственно искажённый голос, который он слышал в отеле «Новый Ростов» — голос призрачного хакера Януса.
Саксон быстро огляделся. Вокруг никого не было.
— Что тебе от меня нужно? Зачем ты прислал мне это видео?
— Я просто хочу, чтобы ты понял. Вот это то, чем они занимаются. Те люди, на которых ты работаешь, Бэнджамин. Я хочу быть уверенным, что у тебя никаких иллюзий не осталось насчёт их методов.
— Откуда ты знаешь...
— О том, кто ты? Я всё знаю о Бэне Саксоне. И об Анне Келсо. И о Джароне Намире, Рональде Темпле, Елене Федоровой, Скотте Хардести...
— Тогда, что тебе нужно от меня?
— Я хочу помочь тебе. Я хочу открыть тебе глаза. Узнав правду, ты поможешь мне.
— Ты — террорист. Ты и твои приятели из «Джаггернаут».
— Это слово не несёт никакого смысла. Терроризм — это применение насилия для радикальных и социальных перемен. Разве не тем сейчас занимаешься ты, Бенжамин? Ты знаешь, кому ты служишь?
— Оставь меня в покое! Хватит с меня твоей болтовни!
— Нет!
В голосе Януса впервые проскользнуло что-то похожее на эмоции:
— Не вешай трубку! Послушай меня. Ты почти разоблачил Тиранов и их призрачных хозяев. И ты это знаешь. Ты знаешь, что они лгут. И за их ложью скрывается множество тайн. Мне нужно тоже, что тебе — разоблачить обман. Ты хочешь узнать об операции «Кукушка», я — о Зале Смерти. Вместе мы можем добиться успехов.
— Я не знаю, что такое за Зал Смерти...
— Джарон Намир — единственный, кто имеет доступ к частному серверу, что на борту вашего самолета. В нём все сведения, что нужны тебе и мне. Истина. Факты о гибели твоих людей. Данные необходимые мне. Но этот сервер изолирован. Проникнув туда, можно получить доступ.
— Ты просишь меня рискнуть жизнь ради тебя. Ради призрака без лица.
— Неправильно, — возразил Янус, — я лишь даю тебе средство. Выбор за тобой , Бэнджамин. Я не могу тебя заставить.
Он смолк. Саксон расслышал в трубке шорохи кодирующей программы, преобразовывающей голос.
— Слушай меня внимательно. Когда Джарону Намиру было девятнадцать, его сестра Мелина погибла в автокатастрофе в Хайфе. Он чувствует вину за её смерть. Это выявило психологическое тестирование при его поступлении на службу в МОССАД. Позднее так он назвал дочь. Вероятно, что его личный код как-то связан с этим именем. Я отправил тебе четыре наиболее вероятных вариантов этого кода. Воспользуйся ими.
Саксон рассмеялся:
— Так просто?!
— Да. Так просто, — Янус был серьёзен. — Получишь доступ, загрузи данные в телефон. Будь осторожен. Если там тебя застанут — убьют.
— А что, если я откажусь? Разобью сейчас телефон.
Ответ последовал незамедлительно:
— Тогда ты больше никогда не услышишь и не увидишь меня. Но в один, отнюдь, не прекрасный день твои эмоции — гнев и отчаяние — доведут тебя до того, что ты нападёшь на Намира. И будешь убит. Я чмтал твою психологическую характеристику, Бэнджамин.
— Я подумаю.
Саксон сбросил вызов прежде, чем Янус смог ему ответить.Он пошёл к открывающемся дверям ангара.
Низкий гул заполнял весь ангар — двигатели самолёта работали. Люки грузового отчека закрылись. Роботы-погрузчики отступили в дальний угол, освобождая путь к взлётно-посадочной полосе.
Хардести окинул Саксона уничтожающим взглядом:
— Где ты шлялся, чёрт тебя побери! И ещё выключил свой чёртов имплант!
— Гулял. Меня тошнит от твоего вида.
— Ну надо же!
Хардести приблизился и навис над ним:
— А в бега податься не думал? Я с огромным удовольствием продемонстрирую тебе твою ошибку.
Он словно напрашивался на драку, был агрессивным и злобным.
— Эй! — Барретт окликнул их с верхней ступени. — Если вы, девочки, налюбезничались, то тащите свои задницы наверх. Мы взлетаем.
Саксон оттолкнул снайпера и взбежал по трапу. За ним поднялся Хардести.
Самолёт поехал к выходу из ангара. Шум двигателей нарастал.
Намир появился из носового отсека. Немодифицированные участки его лица были красными от раздражения.
— Мы не ждём Федорову? — Спросил Герман.
Намир покачал головой:
— У неё своё задание.
— Это — Келсо?
Очевидно, Герман попал на больное место. Намир обернулся и прищурился:
— Мы очень неприятно об этом говорить, но наша птичка упорхнула из клетки.
— Меня надо было послать, — пробурчал Барретт, — я бы с ней разобрался.
Намир не обратил на него внимания.
— Елена займётся своей первоочередной задачей. Она присоединится к нам на месте операции.
— И где это место? — Саксон постарался придать своему лицу безмятежное выражение. — И что за объект. Я полагал, что мы своё дело сделали!
— Здесь и сейчас — да! Но наша миссия в Детройте — часть масштабной операции. Мы переходим к следующей фазе. Пока это всё, что следует вам знать. Я советую вам отдохнуть. На место мы прибудем через двенадцать часов.

Глава девятая.

Балтимор, Мэриленд, США.

Вагон пассажирского поезда слегка покачивался, убаюкивая. Но страх и переживания не давали отдохнуть, удерживая Келсо, вжавшейся в кресло, в пограничном состоянии между сном и бодрствованием: мозг не отключался, но и не работал. Она вскидывала голову в страхе каждый раз, когда колёса гремели на стрелках.
В вагоне было всего несколько пассажиров на верхних уровнях: оттуда открывался лучший вид, и не был слышен стук колёс.
Она все-таки рискнула и воспользовалась билетом.
Экспресс «Вашингтон-Бостон» был этапом пути, оплаченном неизвестным. В Нью-Йорке на вокзале Пенсильвания ей следовало пересесть на поезд «Адирондак», направляющийся на север. Но она не собиралась этого делать, обдумывая план смены маршрута в Филадельфии. Будет дюжина остановок, она выскочит в последний момент. Если за ней следят, то поставили наблюдателей на крупных станциях, может быть кого-нибудь посадили в поезд. Ясно только одно — билет, паспорт и гранату подсунули не Тираны. Но доверять нельзя никому. Особенно сейчас. Это был единственный способ выжить.
Поезд замедлил ход и за залитыми дождём окнами замелькали огни пригорода Балтимора. В спинке переднего сиденья на экране появилась информация о времени прибытия экспресса. Затем он переключился на местный новостной канал.
Анна, затаив дыхание, смотрела на отрывок из репортажа, которые она видела перед самым появлением килерши. Она рассержено постучала по монитору. Он погас. Но остальные продолжали показывать её лицо.
Келсо нахмурилась и закуталась в просторную толстовку из микрофлиса, накинула на голову капюшон. Она осмотрела вагон, не в силах избавиться от леденящего ужаса при мысли, что если её узнал кто-нибудь из пассажиров или транспортный коп. Тогда они могут ждать её в Балтиморе. Снайпер и группа захвата. Она бы сделала, именно, так.
Она встряхнула головой и вновь огляделась. В конце вагона был туалет. При появлении полицейских или агентов там можно спрятаться.
— Какого чёрта я сейчас делаю?
Анна не сразу сообразила, что произнесла эту фразу вслух. Она бежала, но куда? Ну доберётся она до Филадельфии, а что потом? Там ей негде будет спрятаться. Надо будет двигаться дальше. Но куда? У неё не было никакого плана. Это пугало её. Сердце забухало в груди. Она не могла контролировать свою жизнь, превратившись в игрушку в руках судьбы. Это ей не нравилось. По опыту она знала, что рано или поздно пути отступления закончатся. «Сколько же мне осталось!?»
Вагон внезапно содрогнулся. Поезд резко затормозил. Раздался металлический скрежет. Откуда-то сверху послышался детский крик, глухой стук упавшего чемодана.
Анну швырнуло вперед.
На экранах загорелись предупреждающие надписи, а механический голос велел всем оставаться на своих местах.
В следующее мгновение выброс адреналина заставил Анну вскочить с кресла.
Огни пригорода скрылись. Поезд продолжал замедлять ход, въезжая в туннель. Наконец, скрежет стих. Поезд остановился.
Анна не обращая ни на что внимания пробиралась к выходу. Она миновала пожилую пару, толкнула дверь туалета и замерла: в голове промелькнула мысль — ловушка.
Сунув руки в карман, вытащила билет и паспорт, швырнула в унитаз. Если её выслеживали по чипам на документах, то полиция близко.
Ей хотелось надеяться, что это какая-нибудь неисправность, на позволяющая поезду ехать, ну или что-то в этом роде. Но инстинкты говорили: «Нет!» А Анна доверяла свои инстинктам. Каждый раз, когда она их игнорировала, то потом очень жалела об этом.
Она вышла в тамбур. Лестница вела на второй этаж. За стеклянными входными дверями виднелись серые стены туннеля. Прижалась к стеклу, пытаясь разглядеть, что там.

Состав был слабо освещён призрачным цветом люминесцентной полосы с потолка туннеля. Вдалеке было какое-то движение: фонари, покачиваясь, приближались.
Анна хотела раздвинуть двери, но магнитные замки, открывающиеся только на станции, не позволили ей этого сделать. Не раздумывая, она ударила ногой, целясь в угол стекла. Три-четыре удара и стекло покрылось мелкой сеткой трещин. Выдавив пальцами несколько кусков, она ударила всем телом. Стекло вылетело, осыпав шпалы осколками.
Анна прыгнула. Но расстояние до путей оказалось больше, чем она ожидала. Она ударилась, зашипев от боли в ноге, спотыкаясь, перешла на параллельный путь. Под ногами хрустел гравий. Холодный влажный воздух наполнил легкие.
Люди с фонарями приближались.
Единственным выходом было бежать в противоположном направлении. Анна, хватаясь за стенки вагонов, стала пробираться к выходу из туннеля так быстро, как могла.
До выхода оставалось несколько шагов. Она услышала своё имя и бросилась бежать, морщась от боли в ноге. Луч яркого света ослепил её. Она споткнулась, озираясь по сторонам.
— Келсо! Чёрт бы тебя побрал!
Голос показался знакомым. Анна, закрывшись рукой, от света взглянула на человека с фонарём.
— Ди-Бар?
У выхода из туннеля её ждал хакер с двумя могучими мужчинами с лицами вышибал, с фонарями и пистолетами-пулемётами в руках.
— Блин! Ты настоящая заноза в заднице! Пошли. Сейчас перезагрузят семафоры, и, если будем тут торчать, то мало нам не покажется.
— Ты оставил коробку? — Анна медлила.
— Ты предсказуема, Келсо. Мы сообразили, куда ты двинешь. Тираны от нас тут немного отстали.
— Мне следует тебя поблагодарить.
Она похромала вслед за мужчинами к тёмной арке, в которую уходила железнодорожная ветка.
Ди-Бар хищно ухмыльнулся:
— Я во второй раз спасаю твою задницу. Быть твоим рыцарем входит у меня в привычку.
— Смотри не загордись!
Анна остановилась:
— Я никуда с тобой не пойду, пока не узнаю, куда мы направляемся.
Высокий латиноамериканец, весь покрытый татуировками, с хромированными кибернетическими руками, с угрожающим видом шагнул вперёд. Но Ди-Бар остановил его:
— Нет, нет, агент Келсо — свободная женщина. Если она желает остаться здесь и поближе познакомиться с копами, не будем ей мешать.
Он наклонился и тихо произнес:
— Ну или ты можешь пойти с нами и, наконец-то, получить эти долбанные сведения, которые тебе нужны. Надумала?!
Инстинкт приказывал бросить их и бежать.
Анна вообще мало кому доверяла в этом мире. А после последних событий доверять кому-либо стало ещё сильнее. Но она отдавала себе отчёт, что без посторонней помощи долго не продержится.
— По-видимому, выбора у меня нет.
Ди-Бар вновь ухмыльнулся:
— Ну, наконец-то, ты включила мозги!

Воздушный транзитный коридор, Северо-Восточный сектор, США.

По приказу Намира все члены команды отправились в свои тесные кабинки, чтобы немного отдохнуть. Лампы потускнели.
Транспортный самолёт лёг на курс. Он будет следовать вдоль Восточного побережья до Ньюфаундленда, затем повернёт на Восток и пересечёт Атлантику. Можно было спать двенадцать часов до самого пространства ЕС.
Саксон выждал минут двадцать, прислушиваясь к звукам. Он несколько раз прочел сообщение Януса.
Стёр его.
Мелина. Он пытался представить молодого Намира — человека, а не смертоносного киборга. Попытался представить, как он справляется с болью, потеряв близкого человека. Может, именно, это ожесточило его? Сделало равнодушным к чужим страданиям и привело сюда?! Какие бы секреты не хранил Намир, если пароль сработает, то он скоро всё узнает.
Убедившись, что никого нет, он, двигаясь бесшумно, выскользнул в коридор. Он решился. В случае неудачи ему грозила смерть. И единственным его оружием в этой смертельной схватке был электрошокер «Баззкилл». Он сильно сомневался, что эта игрушка поможет ему в схватке с любым из Тиранов, но всё же взял его с собой.
Стараясь держаться в тени, Бэн осторожно прошёл по коридору в нос самолёта к лестнице, ведущей на нижний уровень. Спрятавшись за переборкой, он перебрал режимы своей оптики, подбирая необходимый. Сквозь преграды он различил тепловое пятно: пилота в кабинете. В оперативном центре — никого.
Он вошёл в оперативный центр. Тусклый сине-зелёный свет компьютеров в режиме ожидания. Он осторожно прикрыл дверь. Подошёл к консоли и прикоснулся к прозрачной поверхности.
Панель ожила, потребовав код доступа. Он ввел первую последовательность: дату рождеия Мелины. Раздалась негромкая трель: пароль неверен. В полной тишине этот звук был подобен колокольному звону.
Саксон стоял, вцепившись в рукоять электрошокера.
Но никто не пришел.
Тогда он продолжил. Второй пароль. Трель.
Если последний код будет неверен, консоль заблокируется. После чего может включиться сигнализация.
Саксон обдумал другие комбинации, присланные Янусом, отметая их одну за другой.
Сестра? Дочь? Должен быть простой код. Намир не стал бы тратить время на ненужные ухищрения: он всегда мыслил и действовал прямолинейно, для него существовало только чёрное и белое.
Саксон вспомнил о солдатах, которых потерял, за жизнь которых когда-то отвечал. Потом быстро набрал на клавиатуре имя погибшей женщины, каким оно было высечено на её надгробии.
Консоль разблокировалась, засветившись разноцветными окнами.
Саксон, прищурившись, стал просматривать списки файлов, содержащих имена, названия мест, даты. Объекты. Здесь хранились данные на сотни людей, тех, кто доя Тиранов были всего лишь объектами, подлежащими уничтожению. Он быстро просматривал колонки имён, стараясь выявить закономерность. Здесь были люди вроде Михаила Конторского — фигуры высокого ранга, связанного с преступными группировками, гонконскими триадами, русскими криминальными авторитетами. Другие мели контакты с террористами и активистами типа «Джаггернаут», «Призрака», «Чистоты» и прочих.
Потом он натолкнулся на приказы, в которых стояли имена гражданских, политиков и других людей, против которых Тираны ничего не должны были иметь.
Попадались приказы о непосредственной ликвидации или устройстве несчастного случая, суицида, убийства с ограблением.
В нескольких папках говорилось о «принуждении» — избиении, угрозах и тому подобное.
Тираны были просто наёмными головорезами, устранявшими тех, кто представлял угрозу для некого круга «избранных». Люди без имен отдавали им приказы. Но в каких-то личных целях, вовсе не для поддержания стабильности на планете.
Предположения Саксона нашли своё подтверждение.
Он наугад выбрал папку и открыл несколько файлов: Джун Селлерс, Депртамент внутренней безопасности — ликвидирована; Дональд Тиг, советник по научным вопросам ООН — ликвидирован; Мартина Деланкур, основательница Французской ассоциации биоэтики — ликвидирована; Гарретт Дански, исполнительный директор «Каден Глобал» — ликвидирован; Рю Така Такаханада, кибернетик-исследователь «Исолэй» — ликвидирован... список был бесконечен.
Он наткнулся на данные о людях, за которыми следил в Глазко и Бухаресте: один оказался ученым в области новых технологий, работавший на британское правительство; второй — политиком. Кроме его информации, в файле оказались фотографии тела ученого на асфальте, политика с перерезанным горлом в горящей автомашине. Эти люди точно не были преступниками. Очевидно, что они просто представляли для кого-то безимянного угрозу. Оба были мертвы. Убиты Тиранами. Кодовые имена исполнителей — Зеленый и Красный. Хардести и Федорова.
Саксон закрыл файлы, мысленно проклиная себя за тупость.
В первое время он не задумывался о том, чем занимаются Тираны, и что он сам делает. Лишь со временем смутные подозрения выросли до чудовищных размеров. И отмахнуться от них он уже не мог. Теперь, приоткрыв завесу лжи, он оцепенел. «Ты знаешь, какому хозяину ты служишь?» — Саксон кивнул. Теперь он начал понимать!
Бэн нашёл строку поиска и ввёл: «Зал Смерти». Само это название у него ассоциировалось, почему-то, с ареной или, даже, с комнатой для состязаний в доме Намира. Для чего это было необходимо Янусу, он не имел представления.
Компьютер, вместо одного файла, открыл целый набор окон. Консоль запустила интерфейсный протокол, связавшись с помощью зашифрованного импульса со спутником. А уже через него перешла во Всемирную Сеть.
Залом Смерти оказалось виртуальное пространство, сервер, синтетическая конструкция, защищённая множеством барьеров, брандмауэров и щитов. Этот искусственно созданный конгломерат компьютерных программ плавал в океане информации хаотично и непредсказуемо, и никто из посторонних, ни один хакер, не могли рассчитать этот курс. Не имея ключа к местоположению Зала, невозможно было получить доступ, так же как взять штурмом крепость, не зная её местонахождения!
В то же время в это закодированное пространство можно было попасть из любой точки мира за несколько долей секунд, имея пароль. Здесь группа, не имеющих имён, обменивалась с Тиранами информациями и отдавая приказы. Это был цифровой эквивалент тайника — шпионского понятия столетней давности.
Программные узлы содержали файлы с такой степенью защиты, что консоль представляла их в виде ощетинившихся шипами непрозрачных сфер. Однако, здесь были и панели с видимым текстом, предназначавшихся для Намира и других с таким же уровнем допуска.
Саксон пытался читать, но обрывки фраз ему мало что дали. Он увидел упоминание об основном объекте Федоровой, но кто был этот человек и где он находился оставалось не ясным.
Телефон пискнул, сообщая, что передача данных завершена.
Саксон не хотел рисковать и связываться с Янусом с борта самолёта. Возможно, когда они сядут в Европе. Но тут у него оставалось ещё одно дело.
Он ввел в строке поиска два слова. Затаил дыхание. Стал ждать. Наконец, перед ним открылся файл с многочисленными пометками о секретности. Саксон помедлил, его удерживал тёмный страх: какая-то часть его сознания не желала знать правду. Ему очень захотелось выйти из системы, уничтожить файл и похоронить воспоминания.
Но это было предательство, предательство Сэма, Кано, его Шестой группы, предательство самого себя, предательство истины.
Он начал читать. И позабыл, где находится. Он вновь услышал автоматные очереди, скрежет мнущегося металла; почувствовал жар горящего керосина, вонь пороха и пылающего пластика. Он был там на холмах Грэй-Рейндж. Боролся за свою жизнь. Всё произошедшее после было сном.
Данные разведки «Беллтауэра» предупреждали о «спящих» беспилотниках, о вооружении и численности противника. Рядом были тщательно преуменьшенные факторы угрозы: согласно сфабрикованному донесению, в районе проведения операции не было следов противника.
Нагромождения лжи были тщательно замаскированы под правду.
Эта правда стоила жизни Шестой группе.
До него донёсся скрежет. Он оторвал взгляд от экрана. Его кибернетическая рука расплющила подлокотник кресла, на котором он сидел. Втянув в лёгкие воздух, он вновь уставился на монитор. «Откуда подде(тные данные? Как долго они хранятся у Намира?» — Он заскрежетал зубами.
Потом услышал своё имя, произнесённое голосом Намира.
Саксон не удивился.

Дандолк, Мэриленд, США.

Из лабиринта одинаковых бетонных коридоров, ведущих прочь от железной дороги, Анна , Ди-Бар и его вышибалы вышли в гараж, где их ожидал фургон с тонированными стёклами. Это сразу навеяло неприятные воспоминания о тюремной машине, перевернувшейся вчера на шоссе.
Путешествие оказалось коротким.
Анне показалось, что дверцы распахнулись, буквально, через несколько минут.
Это был заброшенный склад: коробка из кирпича, балок и грязных стёкол. Пахло пылью, цементом, ржавчиной и речной водой.
Она решила, что они в балтиморских доках.
Ненужные здания ветшали и рассыпались в прах. Грузовые суда сюда не заходили. Они управлялись автоматически. Зато это была находкой для людей, нуждающихся в просторных помещениях, скрытых от посторонних глаз и от внимания полиции. Вдоль стен протянулись ряды контейнеров, военных палаток и куполов. Но всё это имело неряшливый вид: где-то торчали спутниковые тарелки, рядом — очаги, несколько бронированных внедорожников. Это место напоминало странную смесь полевого командного поста и площадку рок-фестиваля.
Анне это напомнило поселение хакеров в «Интерпид».
—Не волнуйся. Здесь ты в безопасности, — Ди-Бар указал наверх.
Высоко над головой были натянуты серебристые полотнища, напоминавшие гигантскую москитную сетку.
— Электронный камуфляж. Защищает от спутников. Блокирует электромагнитное излучение. Мы здесь можем устроить барбекю на тысячу человек. Никто не увидит и не услышит. Пошли, познакомишься с боссом.
Он потянул её за собой мимо рядов мониторов и склонившихся над консолями юношей и девушек.
— Так это ваше укрытие? Эти люди ... из «Джаггернаута»?
Ди-Бар громко фыркнул:
— Ха! Им бы, конечно, этого очень хотелось бы! Нельзя так просто взять и попроситься в «Джаггернаут». Это нужно заслужить, агент Келсо. Они приходят сами по Сети. Чёрт, да большинство из нас никогда друг друга не видели. Я имею в виду настоящие лица.
Анна увидела на одном из мониторов кадры из того репортажа «Пик ньюс» и нахмурилась. Хакер мрачно кивнул:
— Хорошая работа, скажу я тебе.
— Это не...
— Да нет, — перебил её хакер, — это качественный компромат. Подделка. Непросто такую за короткое время изготовить. Всё в порядке, агент. Здесь никто не считает тебя убийцей.
— Хватит меня так называть! Я больше не агент. Сама не знаю, кто теперь я.
— Возможно, я смогу вам помочь.
Анна е заметила, как к ней подошёл мужчина с тёмными безукоризненно подстриженными и уложенными волосами и покровительственной улыбкой на губах. Трудно было определить его национальность, но по оттенку кожи и акценту Анна решила, что в его жилах течёт испанская кровь.
— Мы постоянно подыскиваем новых агентов. А вы превосходно подходите для этой работы.
Анна оглядела его: он был одет в длинное тёмно-коричневое кожаное пальто фирмы «Хаймен», из-под рукава виднелся золотой «Ролекс». Одни часы были дороже её квартиры.
— Не хотелось бы вас обижать, но вы как-то странно смотритесь в этом месте.
— У борцов за справедливость много лиц, — незнакомец улыбнулся и протянул Анне руку. — Однако, я забываю о правилах хорошего тона, мисс Келсо. Хуан Иванович Лебедев.
Анна тут же кое что вспомнила:
— Я знаю, кто вы. Вы и ваша семья — крупные шишки в транспортном бизнесе. На многих самолётах ваша фамилия.
Но это было преуменьшением. Оборот компании «Лебедев Глобал» составлял не один десяток миллиардов долларов. Они были первыми в мире в воздушных, морских и сухопутных перевозках.
— Тут вы правы. Воздушные перевозки — один из основных ситочников моей компании. Но меня интересуют и иные вещи.
Анна шагнула ближе и увидела, что несколько мужчин напряглись, наблюдая за её движением.
— И что же может связывать вас с группой информационных террористов и противников режима?!
— Я думаю, что вы понимаете, что это только ярлыки, которые правительство навешивает на несогласных с их политикой. Очень удобные ярлыки.
— И всё-таки? Для вас это огромный риск? Не так?
Лебедев ответил:
— Это не игра, мисс Келсо. Уже давно я пришёл к выводу, что необходимо бороться для сохранения наших свобод и нашей независимости. И, если нация не желает этого делать, то такие люди, как я, обладающие влиянием и деньгами, всё должны взять в свои руки. А что касается риска, — он улыбнулся одними глазами, — то тот фургон, на котором вас доставили сюда, начинён оборудованием, блокирующим сигналы «жучков» и прочего. Если бы на вас были записывающие устройства или подозрительные импланты, то Ди-Бар высадил бы вас у дверей какого-нибудь правительственного здания, оставив на сомнительную милость копов или федеральных агентов.
— Он, кстати, уверял меня, что я получу ответы на все свои вопросы. — Она демонстративно скрестила руки на груди. — Итак, если вы гвоздь программы, то объясните мне, что здесь происходит.
— Хорошо. Но сначала я должен убедиться, что вы мне доверяете, мисс Келсо.
Анна мрачно усмехнулась:
— Пока моё доверие не успело укрепиться.
— Понимаю. Поэтому я начну с того, что расскажу вам тайну. — Он налил две чашки кофе. Одну протянул Анне. — Работая в тесном контакте с Министерством юстиции, вы слышали о такой организации, как «Новые сыновья свободы».
— Слышала, — Анна кивнула. — Коалиция независимых сил милиции Айдахо, Юта, Аризона и ещё нескольких мест. Основана лет тридцать назад. Занимается пустым трёпом. Серьёзной угрозы не представляет.
— Прекрасно! Это то, что мне и нужно было! — Бизнесмен улыбнулся, увидев, что она поняла его. — «Новые сыновья» — моё детище. Мы ждём и готовимся. Ждём того дня, когда сможем отколоться от коррумпированного правительства. Готовимся к падению режима.это долгий процесс, мисс Келсо.
— Вы серьезно?! Вы хотите сказать, что за «Новыми сыновьями» стоит «Лебедев Глобал»?!
— Вот хохма, а?! — Вставил Ди-Бар.
Лебедев жестко взглянул на него. Он сразу смолк и насупился.
— Мои люди завязали взаимовыгодные отношения с некоторыми другими, скажем, не совсем законопослушными группами, — он кивнул на Ди-Бара. — «Джаггернаут» — одна из них. В прошлом мы тесно сотрудничали. По этой причине мы не засветились ни в ФБР, ни в АТФ и в других агентствах.
— Вы собираете армию?
— Возможно в один прекрасный день будет и армия. Но не сегодня. Мы пока слишком малочисленны, чтобы представлять угрозу для власти. Приходится действовать осторожно.
— И зачем вы всё это рассказываете мне?
— Потому что у нас общий враг: группа заговорщиков и Тираны.
Анна невольно вздрогнула:
— Что вам известно о них?
— Немногое, — Лебедев взглянул на часы, — это наёмники, выполняющие приказы некой тайной клики. Вы правы, что обвиняете их в смерти своих коллег, мисс Келсо. Агент Райан, Гарретт Дански, Дональд Тиг. Все они были убиты киллерами Тиранов.
Кровь прилила Анне к лицу:
— Значит нападение на Скайлер было...
— Прикрытием, — закончил за неё Лебедев. — Одним выстрелом были убиты два зайца: устранён Дански, напугана до смерти Скайлер. Вы не видели последних выступлений сенатора?
— Видите ли, я была несколько занята, — отрезала Анна.
— Заметный контраст с её прежними речами.
— И у вас доказательства этого?
— Нет, конечно. Эти люди знают своё дело. Они не оставляют следов. Тираны убивают и запугивают людей н только здесь в Штатах, но и во всём мире. Они выполняют волю хозяев, чем воплощают в жизнь определённый план.
— Какой план?
Лебедев уселся за стол. И Анна последовала его примеру, пристально глядя ему в лицо:
— Я хочу знать, почему умер Мэтт Райан?!
Её рука в кармане сжала монету.
Лебедев вытащил из бумажника банкноту — большую редкость — и разгладил её на столе:
— Банкнота достоинством в один доллар. Видите это? — Он указал на символ на печати. — Видите эту пирамиду? И глаз на её верху? Кое кто называет его Всевидящим Оком. Но этот символ имеет более глубокий смысл. Он символ того, что проникло в нашу жизнь и прячется в тени. Того, что действует исподволь уже многие годы.
— Я слышала о теории заговора. Франкомассоны. Летающие тарелки. Орден тамплиеров. И прочая чушь! Вы думаете я поверю, что Тираны служат каким-то призрачным заговорщикам?!
— Они называют себя иллюминатами.
Тон Лебедева стал мрачным. Анна молчала.
— Они дёргают людей за ниточки. Считают, что обладают волей и правом определять будущее. Тираны — лишь слепое орудие. Одно из многих.
— Это выдумки. Их не существует.
— Правда? А вам в совсем недалёком прошлом н было предъявлено обвинение в заговоре? Мне казалось, что события последних двадцати четырёх часов, как ничто иное, должны были убедить вас, что границы между вымыслом и фактами достаточно размыты.
Она помолчала.
— Ну, допустим, я вам поверила. Но какую выгоду может получить кучка богачей, стремящихся к мировому господству, от смерти Мэтта Райана? Я говорю не только об убийстве Дански, но и о других, на которые я наткнулась.
— И там ещё много всякого, — снова встрял Ди-Бар.
Лебедев указал на её лицо:
— У вас импланты. Эти ваши прекрасные глаза. И вы поэтому представляете опасность для иллюминатов. Не только вы, но и другие, решившиеся на модификации. Вы — угроза. Новые глаза. Новые конечности. Более быстрые рефлексы. Более быстрая работа мозга. Жто способ управлять эволюцией. Куда это ведёт?! Чем может закончиться?!
— Это... это позволяет людям управлять... — Анна не сразу могла подобрать слова.
— Управлять своей жизнью, — продолжил Лебедев. — Приобретя эту способность, они выйдут из-под контроля иллюминатов. Прежние времена уходят. И они не могут этого допустить. Не могут позволить людям самим определять своё будущее.
— На ООН давят всё сильнее, — вновь вмешался Ди-Бар. — Их подталкивают к референдуму государственного регулирования технологии модификации. Вот из этого и вся остальная заварушка. Тираны передвигают для своих боссов фигуры на доске. Расставляют так, как нужно их хозяевам. Сенатор Скайлер — такая фигура. Твой Райан попал под пули по воле случая.
Анна похолодела от ужаса. Тираны разбираясь с влиятельными людьми, устраняя тех, кто служил помехой масштабному плану, угрожая, убивали случайных людей. Тех, кто попался под руку, зачищая территорию от свидетелей. Она стиснула монету так, что металлическое ребро врезалось в ладонь.
— История может измениться в один момент, мисс Келсо. И этот момент близок. Если ООН согласится на голосование, тогда тот, или те, кто сумеет определить его исход, может манипулировать будущим.
Он помрачнел еще больше, поставил чашку на стол и жестом пригласил Анну за собой:
— Конечно, вам требуется время. Пошли со мной, я познакомлю вас с кое с кем. Он может быть разъяснит вам ситуацию лучше.
Ди-Бар махнул в воздухе флэшкой Анны:
— Пойду, займусь делом. Посмотрим, что за добыча. Передавайте привет Янусу.
— Что ещё за Янус? — Напряглась Анна.
— Я вас познакомлю.

Воздушный транзитный коридор, Северо-Восточный сектор, США.

— Бэн, ты превосходный солдат, — Намир стоял в дверях оперативного центра, — но тебе кое-чего не хватает.
— И чего именно?
Саксон смотрел на его отражение в мониторе компьютера — смутные очертания изрезанного шрамами лица, жёсткие глаза.
— Ты не видишь, где граница. Ты не умеешь абстрагироваться. Ты не хочешь приносить жертву. А мы все принесли её. Мы оградили стеной ту часть души, которую желаем сохранить в неприкосновенности. Установили барьеры, защищающие то человеческое, что у нас есть.
— И ты тоже?
Напрягся Саксон. Он вспомнил человека на фотографии в его доме: отца и мужа.
— Здесь с нами ты один, а там — другой?
Он медленно поднялся, дрожа от ярости:
— И ты этим гордишься? Это признаки психопатии.
Намир медленно покачал головой:
— Ты хороший солдат, Бэн. Но внутри ты слаб. Ты не можешь отключиться от эмоций. Я надеялся, что после Квинсленда это изменится. Но ошибся.
— Ты в этом замешан? — Саксон указал на экран. — Это дело рук тех ублюдков, что отдают тебе приказы?!
— Я хочу, чтобы ты хорошенько подумал, прежде, чем ответить. Тебе предстоит сделать самый важный выбор в твоей жизни. То, что произошло в Москве, потом в моём доме в Лондоне... Это не было испытанием твоей воли или преданности. Испытание наступило сейчас. Сейчас решится, кем ты станешь, свяжешь ли своё будущее с нами. Станешь ли таким, как я. Как все мы.
Ярость захлестнула Саксона:
— Таким, как ты? Ты не прячешь свою человеческую сущность, Намир. Не обманывай себя. Ты больше — не человек. Ни ты, ни Хардести, ни Федорова. Вы не люди! Вы — оружие, которое ходит и говорит.
— Детский лепет! — Намир испустил тяжёлый вздох. — Я хотел, чтобы ты понял. Мне жаль, что такой потенциал пропадёт впустую.
— Расскажи мне, Намир, расскажи, что ты сделал.
Саксон перешёл на крик.
— Знаешь, в чём настоящая сила, Бэн? В жертве!

Глава десятая.

Воздушный транзитный коридор,
залив Святого Лаврентия, Атлантический океан.

Казалось, что из него выпустили всю кровь. Внутри была пустота: гулкая и холодная. Ни разу за многие годы, проведённые в горячих точках планеты, где он был на волосок от смерти, он не испытывал такого тошнотворного, леденящего ужаса. Он сунул телефон в карман, стараясь держаться так, чтобы одна из консолей загораживала его от Намира.
— Ну, если ты просишь, то я расскажу тебе правду. Скрывать сейчас что-то уже не имеет смысла.
— Операция «Кукушка». Что вы сделали с моими солдатами? — Слова эти резали Саксону губы. — Начинай.
— Я хочу, чтобы ты, наконец, понял, как тебе повезло. Место в нашем отряде даётся не каждому. Кандидат должен обладать исключительными способностями. У нас нет идиотов, умеющих только размахивать пушками.
Он шагнул к Бэну. И тот напрягся. Пол под ногами слегка накренился. Самолёт менял направление и поворачивал на восток.
— Мы заприметили тебя задолго до нашей встречи в Квинсленде. Риск потерь во время наших операций всегда велик. Люди, вроде, Джо Векслера, гибнут постоянно. И у нас имеются досье на многих перспективных солдат.
— Давай ближе к делу.
— Обязательно. Но, полагаю, сначала ты должен получить представление. Ты был в первой десятке, Бен. Единственным фактором против были твои... привязанности. Мы освободили тебя от них.
— Что?!
Саксон уже знал, какой будет ответ. Но где-то в глубине сознания он уже давно всё знал, но не хотелось, чтобы это оказалось правдой.
— Для того, чтобы Векслер пришёл к нам, потребовалась смерть его жены. Герман — человек иного склада. Он прямолинеен. Группа уладила некоторые его проблемы. Он оказался у нас в долгу. Но это не имело значения. Он пришел к нам с открытыми глазами. Но ты! Человек, которого я хотел включить в свою группу застрял где-то внизу. Всё время службы, вначале королю и отчизне, потом «Бэллтауэру» тебя сковывал по рукам и ногам устаревший моральный кодекс. Жестокая реальность вытравливала из других подобные иллюзии. А ты цеплялся за них. Цеплялся, несмотря ни на что. Поэтому ты не получил повышения. Тебе, как и мне, приходилось командовать людьми. А командиру приходится отправлять людей на смерть. Отправлять хладнокровно.
— Я никогда не заставлял людей идти на риск, на который не пошёл бы сам!
Саксон незаметно осматривался, выискивая тот единственный путь, который позволит ему уйти отсюда живым. Хотя он понимал, что шансов у него никаких.
— Это и есть твоя ошибка. Поэтому ты и оказался не нужным своей семье, народу, армии, работодателю. Но ты не стал признавать правду. Ты был ослеплён надеждами. Я помог тебе расстаться с ними. Я разорвал эти оковы, и сделал тебя сильнее.
— Фальшивые разведданные... Ты заменил настоящие?! Как?
— У нас есть свои людю в «Беллтауэре». Это было не трудно. Твои подчинённые мешали тебе. Ими необходимо было пожертвовать. Это было испытанием. Если бы ты погиб там в пустыне, то это значило, что тебе нет места среди нас. Но ты выжил. Один.
— Я пытался их спасти. Дуартье... Я мог спасти ему жизнь.
— Он был отработанным материалом. Как все остальные. Хардести по моему приказу подменил данные. Мне нужно было знать, есть ли у тебя воля к жизни, Бэн. Хватит ли у тебя духу, чтобы выжить.
— Ты, проклятый беспринципный выродок!
Рука Саксона скользнула в карман с электрошокером, но для Намира с мощной подкожной броней его разряд стал, как комариный укус.
— Это комплекс вины выжившего. И инстинкт. Повелевающий тебе быть преданным спасшему тебе жизнь. Согласно твоей психологической характеристики, это было всё, что мне было нужно для того, чтобы контролировать тебя. Но, очевидно, такие вещи плохо поддаются анализу. Оказалось, человеческая психика — сложная штука. Ты не поддаёшься прогнозированию. И мне не нужно спрашивать, что ты выбираешь. Я уже увидел ответ в твоих глазах. Ты не сможешь отгородиться от прошлого, Хардести был прав. Ты не способен на хладнокровное убийство.
— Сейчас я докажу тебе обратное.
Саксон моргнул, сменив режим отпики.
Намир выхватил нож:
— Собираешься со мной драться? По крайней мере, посмотрю на что ты способен.
Саксон вытащил электрошокер, большим пальцем снял предохранитель. Намир рассмеялся.
— А вот это ты зря!
Саксон запустил ускоритель рефлексов. Затем дважды выстрелил в большой монитор. Удар о его поверхность толстых цилиндров шокера вызвал мощный электрический разряд. Полетели искры. Пошёл дым. Комната погрузилась во тьму.
Намир мгновенно отреагировал смертоносным выпадом. Саксон успел уклониться.
Взвыли пожарные сирены. С потолка посыпался порошок.
Саксон отодрал от стола вместе с пучком кабелей монитор, и с силой ударил Намира по голове. Пластиковая панель разлетелась. Командир Тиранов пошатнулся.
Бэн одним прыжком оказался у двери.
— Внимание! Всем! — Раздался крик Намира в височном импланте. — Серый — предатель! Перехватить и уничтожить!

Дандолк, Мэриленд, США.

— Здравствуй, Анна. Рад видеть тебя целой и невредимой!
Голос был очищен от всяких признаков живой человеческой речи.
Анна взглянула на экран, затем перевела взгляд на Лебедева:
— Что это? Очередные игры?!
— Некоторые люди, сотрудничающие с нами предпочитают сохранять инкогнито. Верно, Янус?
— Совершенно верно, Хуан. Если вы будете знать, кто я, то одно это поставит вас под удар.
Анна пристально вгляделась в туманные очертания лица на экране:
— Очень интересно. После болтовни о заговорах и доверии вдруг вспомнили о принципе необходимого знания? Знаете аксиому: чем меньше вы доверяете человеку, тем меньше он доверяет вам? Откуда мне знать: может ты работаешь на Тиранов... или на их хозяев!
— На иллюминатов. Не можешь произнести этого слова?
Тень на экране шевельнулась:
— Очень древнее слово. Ты не хочешь в это верить. Что ж, твоя реакция понятна.
— Наш коллега давно с ними борется, — объяснил Лебедев.
— И каковы твои мотивы? Развлекаешь, как ди-Бар? Или сражаешься для всеобщего блага? — Анна скептически кивнула в сторону Лебедева.
— Не то и не другое.
Ей показалось, что в голосе промелькнула тень печали.
— Я нашёл «Джаггернаут» и стал с ними сотрудничать. Потом «Новых братьев». И делаю это по той же причине, что и ты, Анна. Тираны убили дорогого мне человека.
— Звучит правдоподобно.
— Доверие в наши дни очень редкий товар. И его можно накопить только раздавая другим. Горькая ирония в нашей ситуации. Если у тебя есть вопросы, то я отвечу на них. Если смогу.
Анна нахмурилась:
— Это голосование в ООН. Вы считаете, что все убийства были совершены с целью получить определённый результат?
— Да.
На экране появилась карта мира с красными точками и небольшими окнами, где мелькали сообщения о смертях, о несчастных случаях, видео с камер наблюдения.
— Перед тобой объекты Тиранов. Сотни людей. Они в той или иной степени обладали влиянием и могли в определённой мере воздействовать на результаты предстоящего голосования. Видишь все линии сходятся в одной точке. Это как камень, брошенный в озеро. Во все стороны расходятся волнения и волны. Только это н произвольное движение. Им управляют, его контролируют и иногда останавливают.
Одна из нитей в паутине засветилась.
— Взгляни.
На экране появилась фотография улыбающегося мужчины средних лет в окружении семьи.
— Это один из министров итальянского правительства. У него куча друзей в Европарламенте. Его сыну был вживлён нейроимплант, что спасло его от умственной неполноценности. Естественно, что министр за модификации. Его рекомендации имеют вес в ООН, к его мнению прислушиваются в Европарламенте.
— Но он не успел дать рекомендации от имени своей страны. У его жены внезапно обнаружилась атипичная пневмония, вызванная неизвестным вирусом, — продолжил Лебедев. — А семья для него на первом месте. Он временно отходит от дел. А его преемник — сторонник Уильяма Таггарта. И это только одна, не самая кровавая история. Вы были участником другого варианта. Более жесткого: Скайлер и Дански.
Анна прищурилась:
— И что же в действительности произошло с женой министра?
— Она умерла от осложнений. Министр ушёл в отставку. Сейчас находится в психиатрической больнице в состоянии депрессии. Вот так они работают. Сотни и тысячи незаметных событий. Незначительных по отдельности. Но вместе направленных к одной цели. Каждый такой случай — часть плана. Им нужно добиться определённого результата голосования. Но и этот результат является частью ещё большего замысла. Он. Работают в тандеме с мелкими организациями типа «Маджестик двенадцать», возникшей в эпоху холодной войны. Они все занимаются подготовкой к приходу могущественной силы, которая не будет подчиняться решениям ООН.
Голова у Анны пошла кругом.
— Мы видим только часть их замысла. Единственно, что мы твёрдо знаем — это то, что целью иллюминатов было и остаётся сохранение контроля над будущим человечества. Новый мировой порядок. Без свобод. Без вопросов.
— Нет, нет! Это уже слишком, — Анна отвернулась от монитора. — Я пришла сюда не за этим. Мне глубоко наплевать на ваши теории заговоров! Мне плевать, кого они убили! Я лишилась всего, что имела! Мне нужно только одно — возмездие для убийцы Мэтта Райана.
Она сглотнула ком в горле:
— Он спас мне жизнь. А я не смогла его спасти. Я хочу найти тех, кто его убил, и заставить заплатить за это. Если вы не можете мне с этим помочь, то я разберусь с этим сама.
Анна в ярости выбежала из палатки и зашагала прочь по неровному бетонному полу.

Воздушный транзитный коридор,
залив Святого Лаврентия, Атлантический океан.

В более худшую ситуацию с точки зрения тактики Саксон никогда ещё не попадал. Он был в ловушке: на борту летящего лайнера в компании четырёх киборгов-наёмников, мечтающих его убить, вооружённый только электрошокером. Путей к отступлению не было.
Единственным плюсом было отсутствием Федоровой. Так, по крайней мере, он мог видеть приближение противников. Но большим преимуществом это не было.
Пожарные системы оглушительно выли. Но порошок сыпался только в центре.
Саксон быстро миновал кухню, следуя дальше в нос самолёта.
Необходимо было найти оружие: смертоносное и быстрое. Можно было устроить засаду на кого-нибудь из Тиранов, забрать автомат. Но на это уйдёт драгоценное время. Можно было добраться до кабины. Забаррикадироваться там. Заставить пилота посадить самолёт на ближайшем клочке земли в Ньюфаундленде или Новой Шотландии. Но, если пилота прийдётся убить, то самолёт придётся вести самому. А он был знаком лишь с основами управления самолетом. Испытывать так судьбу ему не хотелось.
Но с каждой секундой, пока от размышлял, они удалялись от побережья. Выхода не было: надо было захватывать самолёт.
Он услышал за спиной какой-то шорох. Намир не обращался о всем через импланты, а, скорее всего, давал задания лично. Ещё одна причина пошевелиться: когда они будут готовы, то загонят его в угол и просто убьют.
Ему необходимо было огнестрельное оружие. Но это была палка о двух концах: любой выстрел приведёт к разгерметизации. Даже, пройдя через тело человека десяти миллиметровая пуля могла проделать в фюзеляже дыру и вызвать катастрофическую потерю давления.
Комната, набитая всевозможным оружием, располагалась в хвосте. Может взять арбалет? Или импульсивный пистолет?
Но Намир, скорее всего, рассуждал так же, и поставил там кого-нибудь.
Бэн порылся в карманах в поисках чего-нибудь полезного. Но нащупал там только телефон. Вытащил его. Нажал на кнопку повторного набора. Шансы выбраться были не велики. В эти последние минуты он должен сделать то, зачем отправился к компьютеру. Он дрлжен связаться с Янусом.
В этот момент боковым зрением он заметил какое-то движение, забыв о телефоне, развернулся, выставил перед собой «Баззкилл». Мелькнули короткие светлые волосы и в него врезался Гюнтер Герман. Врезался в такой силой, что они пролетели через кухню, задели складную перегородку и оказались в соседнем помещении.
— Сейчас всё будет по другому! Думаю мне это понравится! — Прорычал Герман, осыпая Саксона градом ударов по голове.
Зрения застлала алая пелена, в ушах звенело. Саксону казалось, что его долбят кувалдой. Его подкожной брони класса «Рино» было не достаточно. Нужно было остановить противника. Немедленно.
Герман запомнил урок, полученный в их короткой схватке в Лондоне. Он постоянно двигался, включив на полную мощность ускоритель нервных импульсов. Ему удавалось избегать ударов кибернетической руки Саксона. Уходя от её удара, Герман усмехался, полностью сосредоточившись на ней. Он забыл, что вторая рука Саксона из плоти и крови тоже обладала немалой силой, и пропустил удар. Носовая кость хряснула.
Саксон схватил и отшвырнул Гюнтера от себя. Немец врезался в стеклянную дверь холодильника и рухнул на пол.
Саксон пнул его, с удовлетворением услышав хруст ребер.
Но Герман не собирался сдаваться. Он выбрался из обломков, ругаясь по немецки.
Бэн выстрелил в него из «Баззкилл». Электрический дротик вошёл немцу в правый глаз и внутри его черепа ударила молния, от волос и обожженной кожи пошёл дым. Он с воем упал на пол.
— Отдохни пока! — Бросил Бэн и отправился в нос самолёта.
Как только он вышел в коридор, раздался выстрел из «Видоумейкера». Бросившись в укрытие, он ждал разгерметизация самолёта, но вместо этого в воздух вылетело липкое вещество, которое используют полицейские для разгона демонстраций. Он бросился за перегородку, но несколько капель попало на кожу, причиняя обжигающую боль. Эта гадость была не опасна для жизни, но щипала адски.
Саксон услышал голос Хардески:
— Я слышал, что, если заряд этой дряни попадёт человеку в лицо, то ему конец. Горло распухает, человек задыхается. Всегда мечтал проверить! Сейчас испытаю его на тебе.
Саксон проверил электрошокер. Остался один патрон. С такого расстояния он причинит Хардести вред не больший, чем нецензурная брань.
Бэн выглянул из укрытия.
Огромная туша Хардести загораживала дверь в кабину пилотов, заняв весь коридор. Раз он добрался сюда раньше, то код доступа Саксона уже аннулирован. Можно попрощаться с надеждой захватить самолёт. Где-то на других уровнях остались Намир и Барретт. Теперь нужно думать о том, как остаться в живых.
В противоположной стороне коридора была лестница на нижний уровень, но Хардести вполне хватит времени, чтобы попасть липучкой в него.
Бен отпрянул в укрытие как раз вовремя, Хардести выстрелил три раза подряд. По самолёту распространился запах перца. В глотке и носу появился жгучий привкус. Осматриваясь, он поднял голову и увидел маленький переносной огнетушитель. Он быстро выдернул его из креплений, и ударил его вместе соединения сопла с баллоном. Раструб согнулся.
— Какого чёрта? Мечтаешь продолбить дыру и улизнуть через неё?
Саксон ударил ещё раз. Раструб отвалился, из отверстия с шипением брызнула белая пена. Он ударил ещё раз. Баллон начал извергать фонтан холодного удушающего газа. Он быстро швырнул его в коридор под ноги Хардести, задержал дыхание и бросился к ступеням.
Хардести от неожиданности вскрикнул. Импровизированная бомба наполнила коридор смертоносным туманом.
Хардести палил вслепую.
Вокруг Саксона свистели ядовитые снаряды. Он, не рассчитав движения, споткнулся и полетел по металлическим ступеням, но удержался на ногах. Он распахнул люк в основной грузовой отсек: он стремился к вертолёту, где было оружие. Он одним прыжком оказался в грузовом отсеке, споткнулся, загремел на пол, ударившись головой, неловко поднялся на четвереньки.
Из-за контейнера метнулся Барретт, наступив на электрошокер. Пластик и керамика с хрустом треснули.
— Смотреть надо под ноги, — он захохотал. — Намир, он у меня.
Саксон ответа не услышал, но злобная ухмылка Барретт всё ему сказала:
— Ясно. С большим удовольствием!
Он приблизился к Саксону. Его механическая рука раскрылась, выпустив пулемёт с тремя стволами.
Саксон засмеялся:
— Ну, давай выстрели в меня, засранец. Только один выстрел и мы все в море.
Барретт остановился:
— Ты прав, мой мальчик. От радости я несколько забылся, — в его речь появился протяжный миссурийский акцент.
Пулемёт скрылся в руке.
— Ну, ладно, прийдётся просто поотрывать тебе руки и ноги. А жаль. Ты мне иногда даже нравился...
Саксон попятился, судорожно озираясь в поисках оружия. Барретт изображал из себя этакого медведя, добродушного и недалёкого. На нём был тяжёлый жилет: непременный атрибут его снаряжения, способный выдержать взрыв гранаты. Прострелить его можно было, разве, только бронебойным снарядом.
— Ну, что такое с тобой? Не хочешь повеселиться? — Он изобразил на лице грустную гримасу. — Ну тогда попробую по-другому. Разукрашу тебе физиономию.
Он схватил с ближайшей к нему стойки металлическую распорку и сделал пару выпадов. Затем бросился вперёд. Штырь просвистел в миллиметре от головы Саксона. Отступать было некуда: он был припёрт к изогнутой стенке самолёта.
— Намир, лжет вам! Он убил моих людей, чтобы заполучить меня. Ему нельзя доверять.
— Ха! А может нам объединиться и надрать ему задницу?!— Расхохотался Барретт. — Ты так ничего и не понял. Мы — победители!
Он зарычал и сделал новый выпад, метя в голову Саксону.
Саксон заслонился от удара кибернетической рукой.
Стержень врезался в неё с такой силой, что вся конечность содрогнулась. Углеродный пластик затрещал. Бэн изо всей силы ударил Барретта кулаком. Но этот удар для великана был словно ласковое похлопывание. Он вновь ударил Саксона распоркой. Саксон пошатнулся. Его железная выносливость была на пределе. Отбросив распорку, Барретт схватил Саксона за куртку, оторвал от пола и швырнул на металлическую раму.
Саксон ударился головой.
Барретт вновь схватил его, притянул ближе в свои медвежьи объятия, сдавил. Он весил раза в полтора больше Саксона и, практически, всё тело его было металлическим: танк, а не человек.
Бэн захрипел. Во рту появился вкус крови. Дыхание перехватило. Ещё несколько секунд и всё с Саксоном будет кончено.
Барретт довольно захохотал:
— Мой папаша был мерзким сукиным сыном. Но он был прав, когда говорил: «Свяжешься с быком, сыночек, получишь рогами в бок».
— Заткни пасть, твою мать!
Саксон, собрав последние силы, ударил наёмника головой в переносицу. Барретт вскрикнул от боли и ослабил схватку.
Саксон вырвал руки от захвата, вцепился в кармашки на плечах Барретта, пощупал кольца противопехотных гранат «Шок-Так», которые наёмник всегда носил там, с силой вырвал их.
— Ты тупой...
Барретт не договорил, отшатнулся от Саксона и попытался вырвать гранаты из карманов.
Саксон бросился на пол и перекатился за переборку.
В замкнутом пространстве грузового отсека прогремел оглушительный взрыв, ослепив всё вокруг, лишив на миг Саксона слуха и зрения.
Баррет лежал под грудой металлических стеллажей, плевался кровью. Алые ручейки струились из его ушей и уголков глаз.
Бэн вскочил и, тяжело дыша и спотыкаясь, попятился в хвост самолёта. В глазах двоилось. Нужно было добраться до вертолёта: там оружие. А что потом? Его план рухнул, превратившись в пыль.
В свете люминесцентных ламп мелькнула какая-то тень. Шум в ушах после взрыва помешал ему услышать приближение Барретта.
Обезумевший от боли и ярости Барретт схватил его за горло:
— Думаешь, можешь от меня избавиться? Думаешь можешь меня остановить?
Саксон ударил локтями. Но хватка Барретта не ослабла. Смерть была близка. Нет! Только не здесь! Только не сейчас!
Рядом на стене был люк, через который грузили оборудование. Саксон, ударив ногой, разбил стекло, за которым был скрыт рычаг.
Барретт сжал его сильнее.
Саксон ударил второй раз по контрольной панели. По ушам ударил рёв сирены, замелькали красные предупреждающие огни. Механизм ожил и люк стал медленно открываться. В грузовой отсек ворвался вой ветра и полоска чёрного бездонного неба.
«Да, пусть всё будет так!» — Подавил Саксон голос инстинкта.
Самолёт содрогнулся и резко пошёл вниз. Автопилот, зарегистрировав потерю давления внутри, немедленно стал снижаться, чтобы его компенсировать.
Холод, ворвавшись в люк, жёг лицо. Далеко внизу на волнах Атлантического океана блестела лунная дорожка.
Барретт выпустил шею Саксона и замахал руками, но удержать равновесия не смог, врезавшись в стену.
Саксон полетел на сетку для груза и вцепился в неё.
— Бэн, — ожил имплант на общей частоте голосом Намира, — ты не сбежишь. Я этого не допущу.
Наполовину открытая дверь остановилась, затем медленно стала закрываться.
Если он останется здесь, то умрёт. Саксон был в этом уверен также, как в той австралийской глуши. Он умрёт. А убийцы его солдат никогда не ответят за свои преступления.
Саксон бросился к двери. И прыгнул вниз.

Дандолк, Мэриленд, США.

— Как наш новый агент?
Лебедев вернулся в центр связи.
Экран светился, серый туман скрывал призрачное лицо. Он или она не доверяли «Новым сыновьям» — это обидно, но времена были не простыми, не у всех на счетах были миллионы, чтобы оплачивать услуги охраны.
— Не надо было вываливать на неё сразу столько информации, — вздохнул Лебедев. — Она и так с трудом приспосабливается к новой реальности.
— С Анной всё будет в порядке. У неё устойчивая психика, — возразил Янус. — Ей просто нужно время. Дай ей его.
— Она очень нужна нам, — бизнесмен провёл рукой по волосам. — Бог свидетель, нам нужен любой союзник.
Янус ответил через несколько секунд:
— Её способности и навыки пригодятся нашему делу, Хуан...— Хакер казалось отвлёкся от разговора.
Лебедев нахмурился:
— Что-то не так?
— Извини. Я сейчас занимаюсь другой проблемой. Но продолжай.
— Если мы хотим их уничтожить, то должны действовать быстрее. Времени, практически, нет.
— Согласен. Я сейчас работаю над подходами к поискам Зала Смерти. Но это рискованно.
— Ошибки быть не должно, Янус. Если мы ошибёмся, то наши потомки нам этого не простят.
— Ты не прав, — возразил Янус.— если мы ошибёмся, но наши потомки даже не узнают о нашем существовании. Наши враги позаботятся об этом.

В тринадцати километрах к востоку от Ньюфаундленда, Атлантический океан.

Саксон видел огни стремительно удаляющегося самолёта: разноцветные искорки на на чёрном небе, серебристую полоску лунной дорожки на волнах.
Затем его подхватил ревущий ветер. Земля, захватил притяжением, неуклонно потянула к себе.
Он парил в воздухе среди оглушительного свиста в бездонной пустоте и чувствовал себя оторванным от реальности.
Но ощущение было недолгим.
Холод прокрался во все ткани тела, вернув к реальности.
Он раскинул руки в стороны, как будто прыгал с парашютом, стремясь увеличить поверхность тела и замедлить стремительное падение.
Он не мог понять, как далеко он от поверхности океана. Он вгляделся вниз и различил стремительно приближающиеся волны, посеребрённые луной. Он включил имплант для прыжков, вживлённый в нижний отдел позвоночника. Устройство включилось, хоть и не сразу, но создало электромагнитную оболочку. Действие его было коротким. Оно не могло выполнять функцию парашюта, поскольку предназначалось для гонщиков, пожарных и рабочих-высотников.
Саксон запустил его вновь, а потом еще и ещё раз. Оно нагрелось, стало тяжёлым, словно кусок раскаленного железа вбили в спину. Он вскрикнул и погрузился во тьму.
Через мгновенье его захлестнули соленные ледяные волны, сразу приведя в чувство, и заставив руки активно грести. Нижняя часть тела онемела. Индикаторы функции нижних конечностей горели красным светом, предупреждая об опасности. Но это и так было ясно — тяжелые кибернетические ноги тянули его вниз на дно, мешая удерживаться на поверхности.
Океан играл с ним. Потом ему это наскучило.
Саксон начал тонуть.
Но вдруг из глубины стали подниматься какие-то огни, волны расступились, вытолкнув на поверхность грузовик с блестящим, как у жука, изогнутой поверхностью, похожую на раковину моллюска. Стальные щупальца опутали его ноги, потянув его к себе.
Сознание Саксона прежде, чем отключиться, нарисовало ему картину гигантского наутилуса, неведомого монстра, вытаращившего ярко-желтые глаза, поднявшегося со дна, чтобы утащить добычу.

Глава одиннадцатая

Дандолк, Мэриленд, США.

Небо из чёрного превращалось в серое. За грязными окнами склада гасли огни Балтимора. Дождь без конца поливал сваи заброшенных доков.
Келсо удалось немного поспать. Но сон был беспокойным и не принёс не облегчения, ни отдыха.
Ей снились каркающие вороны, заслонявшие небо огромными чёрными крыльями, мешая лучам бледного умирающего солнца.
В конце концов он встала и ходила по складу, наблюдая, как хакеры Ди-Бара расшифровывают файлы, украденные ею из офиса Секретной службы.
Склад выглядел именно так, как Анна представляла себе логово антиправительственной террористической группировки. Все инстинкты федерального агента восставали против того, что приходится ждать. Её активная натура требовала действия.
Она отвернулась к окну, глядя на приближающийся рассвет и огни далёкого города, и размышляла о том, кто там сейчас рыщет, разыскивая её. Скорее всего, группу возглавляет Дрейк. Для него её побег — личное оскорбление. Она не хотела думать, что говорят о ней её бывшие сослуживцы. Она не хотела знать ответ. Они все поверили в ложь о смерти Рона Темпла и убийствах в его доме. Они считают её предателем и ненавидят её.
Животный инстинкт подталкивал её бежать из этого места. Но там в городе она сразу превратится в преследуемую жертву. Ей некуда идти. Так утверждал Лебедев. Но даже, если он ей наврал, то это ничего не меняет. Анна Келсо была одна. И ей насильно навязали тот единственный выход, который ей был противен.
Жестокая природа любого заговора — чувство страха, сидящее глубоко в подсознании каждого человеческого существа, страха перед тем, что неизвестные люди узнают твои секреты.
Иллюминаты... их деятельность была окутана мраком.
Инстинкты Анны, как служителя правосудия, приказывали ей найти их и вытащить на свет.
Она не заметила, как оказалась у армейской палатки. Внутри никого не было. Работали компьютеры и большой экран.
Снег на мониторе слегка задрожал, когда Анна подошла, будто она принесла с собой ветер, тронувший его.
— Я знаю, что ты меня слышишь. Я хочу узнать кое-что.
Через несколько секунд снег сменился размытым пятном призрачного лица.
— Я отвечу тебе, Анна, если сам буду знать ответ на твой вопрос.
— Эти люди... иллюминаты... Тираны. Там в Вашингтоне Ди-Бар мне рассказывалободной штуке, которая не выходит у меня из головы: «эффект Икара».
— Это социологическая теория, выдвинутая в две тысячи девятнадцатом году доктором Малькольмом Боннером из Техасского университета. Она основана на аналогии с поведением диким животных. Представь стаю хищников, среди которых вдруг появляется некое животное, получившее в ходе эволюции задатки, превосходящие данные его собратьев, сильно отличающиеся от нормы. Редкое исключение. Это животное стоит особняком. И это угрожает стабильности стаи. Все объединяются против него. Изгоняют. Или убивают. Стабильность восстанавливается. Хол эволюции вновь замедляется до нормальной скорости.
— Но сейчас речь о людях.
— Но принцип тот же. Подрбно смелому, но глупому Икару, те, кто дерзнул перейти некие границы, обречены на смерть.
— Но и кто де устанавливает эти границы? Эта группа, о которой говорил Лебедев? Я полагаю, что иллюминаты — историческая легенда, миф из далекого прошлого. А вы пытаетесь убедить меня, что они ещё действуют, что воображают себя хозяевами человечества?!
— Я бы и сам не сформулировал лучше. Они существуют очень давно, Анна. Они считают, что это даёт им право управлять миром. И они не собираются ждать, пока эффект Икара сработает сам. Они действуют вместо него тогда, когда считают нужным. Тираны — это только одно из орудий.
Анна похолодела:
— Как... сколько раз они уже проделывали это?
— Ты хочешь знать в первый ли они раз манипулируют человеческой историей? Нет. Они обладают огромной властью и множество раз брали контроль на миром. Войны, катастрофы, голод, убийства, ложь — всё идёт в ход, чтобы намеренно замедлить развитие общества, загнать человечество в установленные ими же рамки. Запрещено подлетать близко к солнцу, понимаешь?
Анне показалось, что в искусственно искажённом голосе появилась горечь:
— Они надели на нас невидимые цепи. Они считают, что вправе решать, в какой момент человечеству можно будет вылезти из колыбели. Вот смотри.
Экран замерцал. Затем на нём появилась мозаика фотографий, видеозаписей, схем. Солдаты на полях сражений мировых войн, Вьетнама, Тихого океана, Европы, Персидского залива. Зернистое изображение космического шаттла, превратившегося в огненный шар. Кадры из фильма Запрудера. Падение Берлинской стены. Чёрные нефтяные языки у берегов Луизианы. Газовые атаки в токийском метро. Изображения предметов, напоминающих летающие тарелки. Нечёткие кадры из выпуска новостей самолёта, врезавшегося в небоскрёб. Танки на пылающих улицах Иерусалима. И многое, многое другое.
Анна взглянула на свои руки и вдруг осознала, что смотрит она не теми глазами, с которыми появилась на свет, а имплантированными. Теми, что сделали её не просто человеком. Сверхчеловеком. Это был миллион возможностей. И все они были бесконечно далеки от ничем не примечательного, обыденного существования Анны.
Хакер угадал мысли Анны:
— Общество, которое может управлять своими возможностями, раса, способная с помощью технологий преодолевать естественные физические ограничения... — угроза для тех, кто желает человечество контролировать.
— Мы подлетели слишком близко к солнцу... — пробормотала Анна.
— Иллюминаты воображают себя интеллектуальной элитой. Если мы — Икар, то себя они воображают Дедалом. Руководящей и направляющей рукой. Создателем и учителем.
Анна презрительно улыбнулась:
— Я изучала в колледже древнегреческую мифология и помню, что Дедал был неприятным типом. Он построил лабиринт смерти и убил племянника, когда понял, что он талантливее его.
— Иллюминаты убивают и совершают множество других преступлений. Но ты видишь только одну нить. То, что произошло сейчас, покушение, когда погиб твой друг и товарищи — это лишь начало. Это первая битва в великой кампании. И они планируют её выиграть. Любой ценой.
— Что ты имеешь в виду? — В горле у Анны пересохло.
— Я могу показать тебе это. Я построил модель развития событий. Она, конечно, не полна. Ты можешь заглянуть в будущее.
— Да, покажи.
Россыпь изображений вернулась на экран. Но мелькали они так быстро, что Анна едва успевала их рассмотреть. Она не в силах была отвести взгляд: стремительный поток звуков и света захлестнул её. Вдруг изображение задрожало и замерцало, как на не справном телевизоре с неисправной антенной, расплылось — сигналы пытались подстроиться под неё.
Анна осознала, что в глазницах вместо глаз стоят оптические импланты. Ей стало не по себе от встроенных в её тело тяжёлых твёрдых кусков металла. Изображения, созданные Янусом, синхронизировались с процессорами её имплантов.
Затем в голове, будто, повернулся какой-то выключатель, и она увидела...
...город, выстроенный в несколько ярусов. Пожары. Вспышки ружейных выстрелов. Хаос. Беспорядки.
...толпы людей, охваченных паникой, отчаянно пытающихся спастись. Люди с имплантами, охваченные яростью.
...стена мониторов со «снегом». Шипение и скрежет помех. Женщина с кибернетическими руками падает на колени, в безумии и муке раздирая себе грудь.
...спутники на орбите отключаются. Огни тускнеют. Антенна-тарелка складывается. Мониторы, голограммы, рекламные щиты, мобильные телефоны, телевизоры, компьютеры гаснут. Везде одинаковая ярко красная надпись: «Нет сигнала».
...поле, усеянное деталями механизмов и кибернетических конечностей. Восход солнца над пустынной степью. Линия электропередач с оборванными проводами.
...город-призрак.
...мёртвое будущее.
Всё закончилось так же неожиданно, как и началось. Анна пошатнулась, почему-то потеряв равновесие. Глаза болели. Голова раскалывалась от боли. Она потёрла лоб. Он был горячим. Она рассердилась:
— Какого чёрта! Что ты со мной сделал?
Она решила, что Янус применил к ней одну из систем воздействия на скопления людей, используя стробоскопический эффект: серию импульсов, загипнотизировавших её. Она чувствовала слабость и головокружение.
— Извини. Я не хотел причинить тебе неудобство. Это одна из возможностей развития будущего. Её трудно представить линейно. Глубоко вдохни. Это не принесло тебе вреда.
Анна взглянула на него в ярости:
— Тебе повезло, что ты не тут...
Она смолкла. Внутри у неё что-то сжалось.
— Извини, — повторил Янус. — Но теперь ты понимаешь?
— По-моему, начинаю.
За спиной послышался шорох. Анна быстро обернулась. В палатку входил Лебедев. На лице его мелькнула странное выражение, как будто он понял, что подслушал что-то не предназначавшееся для его ушей.
— Всё в порядке?
— В порядке. Вы меня ищите?
Лебедев кивнул:
— У нас проблема. Хакеры извлекли все данные из флешки. Там много материалов. Но то, что нас больше всего интересует находится в разделе, в который мы никак не можем пробиться. Ключ к Залу Смерти внутри. Но он защищён множеством брандмауэров и программой самоуничтожения. Если мы попытаемся взломать его, все автоматически будет стерто.
— Тут ничем не могу вам помочь. Только Рону Темплу были известны коды доступа. Тираны убили его у меня на глазах. — Она обернулась к экрану, — ты можешь что-нибудь сделать? Я думала, что хакеры «Джаггернаута» — лучшие.
— У нас тоже есть свои пределы, — признал Янус. — я наблюдал за попытками Ди-Бара. У него ничего не получится. Нам необходимо меть ключ к активному серверу Тиранов. Это нечто вроде второго замка, встроенного в первый. По отдельности мы е сможет вскрыть его.
В глазах Лебедева мелькнул гнев:
— Положение ничуть н лучше, чем вчера.
— Должен же быть какой-то способ. — Возразила Анна. — Мы не можем просто так взять и бросить эту чёртову флэшку после всего, что мне из-за неё удалось пережить!
Призрачное лицо слегка пошевелилось:
— Существует другое решение.
— Объясни, — потребовал Лебедев.
— Сообщу в течении часа.

Келсо пристально всматривалась в речную гладь. Вода была чёрной. Мелькали радужные разводы бензина. На поверхности плавал мусор. Вдали по широкому каналу бесшумно двигались автоматизированные грузовые суда без рубок и иллюминаторов, похожие на стальные айсберги, украшенные названиями корпораций-владельцев.
— Вон он! — Крикнул Пауэлл, указывая тонкой металлической рукой на поднимающийся из чёрных глубин объект.
Наблюдая по дороге к пристани за Пауэллом, Анна поняла, что этот человек обладает властью в «Сыновьях свободы». Держался он небрежно. Из-под бронежилета выглядывали тюремные татуировки.
Лебедев нахмурившись смотрел на реку.
Его люди побежали к берегу, рассредоточились, наведя оружие на бурлящую воду.
Анна отметила, что вооружены они были были кто-чем: от двадцатилетней давности автоматов «Хеклер» и «Кох» до современных пистолетов-пулемётов МАО, сменивших древние АК-47 — оружие повстанцев и партизан во всём мире.
На поверхность всплыл стальной хребет и пластины из полимера, не отражающего звук.
Ди-Бар вытянул шею, чтобы лучше видеть:
— Автономный подводный рыболовный траулер. Младший братец больших барж-роботов. Такие штуки спускаются с транспортных кораблей и в глубоководных местах ищут рыбу. Наш приятель Янус перпрограммировал его: заставил отделиться от остальных и приплыть сюда.
Люк на «спине» траулера отъехал в сторону. В нос ударил отвратительный запах тухлой воды и гниющей рыбы .
Пауэлл кивнул одному из людей:
— Проверь.
Человек ловко перепрыгнул с бетонного причала на крышу раскачивающегося траулера и заглянул в отверстие:
—Темно, — включил фонарь, прикреплённый к винтовке, и направил внутрь. — Что тут должно быть?
Он поморщился от вони. Спустил ноги в люк:
— Я ничего...
Он внезапно исчез. Что-то находящееся внутри утащило его. Мгновение спустя человека выбросили наружу. Он, размахивая руками, полетел в воду.
Ди-Бар попятился и выругался.
Из отверстия появился широкоплечий мускулистый мужчина с осунувшимся, покрытым грязью лицом. В руках была винтовка с включенным фонарём. Он целился в людей на причале.
Секунда, и начнётся перестрелка.
Лебедев покачал головой и крикнул:
— Нет. Не надо! Опустите оружие!
Пауэлл с неохотой опустил автомат. Остальные последовали его примеру. Но оставили пальцы на спусковых крючках, готовые в любой момент открыть огонь.
— Где я? — У человека из траулера был жесткий британский акцент.
— Это Балтимор, — ответил Лебедев. — Наш общий друг предложил нам подождать вас здесь.
— Случайно, не призрак по имени Янус? Чертовски ловкий парень.
Он немного опустил оружие.
В этот момент Анна узнала его:
— Это Тиран! Я видела его у дома Темпла!
Люди на берегу резко подняли орудие, взяв его на прицел.
— Что это значит? — Спросил Пауэлл.
— Постойте, — Лебедев шагнул вперёд. — Нам сказали...
— Вы, конечно, подписываете кучу чеков, — перебил его Пауэлл, — но за безопасность отвечаю я. И я не воспринимаю обещания неизвестного хакера как Священное Писание. Это похоже на подставу.
— Я больше не Тиран, — подал голос человек с лодки. — Мы... как бы это сказать... расстались.
Анна почувствовала боль в его холодном голосе. Ей вспомнилась та минута, когда он готов был её убить. Но оставил её в живых.
Человек отбросил винтовку на палубу траулера, поднял руки:
— Хотите меня убить — стреляйте сейчас, потому что у меня был чертовски тяжёлый день.
Пауэлл спросил:
— И зачем же нам оставлять тебя в живых? Назови хоть одну причину.
Человек медленно вытащил из кармана телефон:
— Янус сообщил мне, что записанные на этом телефоне данные очень нужны вам. Это, насчёт Зала Смерти.
Возникла пауза.
— Интересует вас это? У меня есть код доступа. Так что до момента, когда я вам отдам его, можно оставить меня в живых.
— Он работает на них, — прорычал Пауэлл, злобно глядя на Лебедева. — Вначале вы приводите её, — он указал на Анну, — а теперь это!
— Бывает, люди подбирают бездомных животных! — Философски заметил Ди-Бар.
Лебедев, не обращая на них внимания, шагнул к воде:
— Кто вы?
— Моё имя Бэн Саксон. Я... просто солдат. Парни я знаю, кто вы. И я на вашей стороне.
Лебедев молча протянул руку. Саксон помедлил несколько секунд, вздохнул и бросил ему телефон.
— А теперь код.
— Если я вам его скажу, то ваш клоун наделает во мне дырок, — возразил Саксон, кивнув в сторону Пауэлла.
— Хочешь, чтобы тебе доверяли, делай, как тебе сказано, — вмешалась Анна.
Саксон долго её разглядывал, потом кивнул:
— Хорошо. Но может кто-нибудь сначала снимет меня с этого корыта? У меня сломаны обе ноги. А здесь мерзко воняет.
Он назвал им имя сестры Намира, являющейся кодом, и был уверен, что парень по имени Пауэлл тут же всадит ему пулю. Он видел, что ему это очень хотелось. Но человек, которого называли Лебедев, велел паре вышибал доставить его до ближайшего склада.
Ещё год назад он и представить себе не мог, что окажется в такой переделке, однако с тех пор многое изменилось. События последних дней подтверждали, что можно ожидать чего угодно.
В заброшенном полуразрушенном здании, куда доставили Саксона, скрывался настоящий командный пункт. Его положили на кровать в палатке-лазарете и оставили на милость сурового врача, который тут же вколол ему универсальное восстанавливающее ткани средство, поставил капельницу с питательным раствором, отсоединил ноги. А затем оставил одного.
Усталость опутала Бэна железными цепями, более тяжелыми, чем щупальца робота-траулера, вытащившего его из океана.
Когда неизвестно откуда взявшийся агрегат захватил его в проволочную сеть, он решил, что смерть всё же пришла за ним. Он очнулся в вонючих недрах среди остатков дохлой рыбы. И постепенно начал понимать, что спасён. Его попытка связаться с Янусом с борта самолёта принесла хоть какой-то результат: хакер отследил звонок и установил его место нахождение. Янус понял, что ему удалось покинуть самолёт и перепрограммировал ближайший рыболовный траулер, превратив его в спасательное судно.
Саксон прилагал неимоверные усилия для того, чтобы не потерять сознания в жутком холоде и темноте траулера. Импланты помогли ему остаться в живых, хотя аппарат для прыжков перегорел и больше не функционировал, кибернетические гони были повреждены во время удара о воду.
Сейчас, лёжа в палатке-лазарете, лишённый ног, Саксон почувствовал острое одиночество. После катастрофы в Квинсленде во время выздоровления в госпитале у него была цель, было за что уцепиться и ради чего жить — он хотел наказать убийц своих солдат. Теперь этой опоры не было, и он чувствовал внутри пустоту. Казалось, что всю его энергию, волю к жизни, желание бороться с врагами заморозили волны Атлантического океана.
Тираны считали его мертвецом. И он был готов согласиться с этим.
За пологом мелькнула тень. Вошла женщина, бывшая на пристани, с пластиковым чемоданом в руках.
— Ты меня помнишь, — утвердительно сказала она.
Он кивнул:
— Ты Анна Келсо. Агент Секретной службы.
— Больше нет, — горько произнесла она. — Благодаря твоим друзьям.
— Я не имею к этому никакого отношения, — возразил он, — я в этом не участвовал.
«Но это же неправда!» — Настойчивый внутренний голос требовал прямого ответа: «Ты участвовал в этом с самого начала. Ты просто оказался настолько тупым, что не мог понять, что происходит. А может быть у тебя не хватало смелости признать это?!»
— Почему ты не убил меня? Ты мог меня прикончить. Я была у тебя на прицеле.
Он в ярости уставился на неё. Глубоко внутри вновь стали разгораться угли угасшего гнева.
— Я — солдат! Я не убиваю безоружных женщин!
— Но Тираны убивают. У них нет ни принципов, ни совести. А ты один из них.
— больше нет. Оказалось, что нет. Я никогда не был одним из них. Я не смог... не смог забыть себя прежнего.
Она поверила ему. Выражение её лица смягчилось:
— Почему ты стал на них работать?
— Я мог бы задать тебе тот же вопрос. Я знаю, кто эти придурки. — Саксон жестом обвёл палатку. — Компьютеры, оружие, обстановка. «Джаггернаутт». «Новые сыновья свободы». Они возглавляют списки разыскиваемых преступников. Далековато отсюда до Секретной службы.
Келсо протянула ему чемодан и откинула крышку.
— «Каден». Твои новые ноги. Они подходят к механизму «Тай Юн», который у тебя поставлен. И давай заключим сделку. За это ты мне расскажешь, как радаре Януса.
— Справедливо.
Саксон, не теряя времени, приступил к восстановлению своих конечностей и начал рассказ с происшествия в Грэй-Рейндж, визита Намира, событий в Москве, первой встрече с Янусом, налётом на дом Темпла.
— Там я понял, — заключил он, — что не могу выполнять приказы, как автомат. Меня убеждали, что я получу возможность изменить мир. Но я оказался лишь орудием неизвестных, стремящихся к мировому господству.
Он соединил последний разъём, вскочил с кровати и покачнулся: гироскопы в новых конечностях запустились и стали синхронизироваться.
Келсо кивнула на ноги:
— Можешь считать это платой за то, что не застрелил тогда.
Саксон кивнул:
— А остальная пёстрая компания, что думает обо мне?
— Ну, половина считает, что ты представляешь угрозу безопасности и, естественно, мечтает тебя прикончить. Они нашли в твоей ноге отключенный «жучок». Ну, а вторая половина мечтает хорошенько допросить тебя. Вытащить всё, что тебе известно о Тиранах.
Саксон фыркнул:
— Дьявол! Да я им сам всё охотно расскажу. И с огромным удовольствием. Если, конечно, ты пообещаешь мне, что я буду рядом, когда их перестреляют. Я им ничем н обязан. Когда-то... я им был верен. Но сейчас у меня главная мечта — их уничтожить.
Анна кивнула:
— Что же, значит у нас есть что-то общее.
Полог приподнялся, показалось сияющее лицо Ди-Бара:
— Келсо, мы установили канал! Похоже наш новый приятельне соврал.
Саксон, слегка хромая, двинулся вслед за Келсо:
— Я хочу видеть это.
Он быстро пошли к рабочему месту хакера.
Здесь посередине склада когда-то располагался туалет, от которого сейчас остался лишь квадрат пожелтевшего от времени, потресковшегося кафеля и кирпичные основания стен, полуразобранные когда-то ради ремонта, которому так и не суждено было начаться.
В кафеле были проделаны дыры, из которых сейчас торчали пучки кабелей. Хакеры «Джаггернаутта» помогли «Новым сыновьям» организовать компьютерную базу, присоединив её прямо к городской электросети. «Дыры» были окружены консолями, серверами, другим компьютерным оборудованием. Экраны светились, рядом мерцали голограммы, мелькали панели с данными.
Ди-Бар рухнул на складной стул и принялся за работу. Лебедев и Пауэлл с мрачными лицами наблюдали за его действиями.
Анна увидела свою флэшку: корпус был снят и она ощетинилась шнурами. Рядом к консоле был присоединён телефон Саксона. Консоль была подключена к складной спутниковой антенне.
Ди-Бар хрустнул пальцами:
— Ну, поехали. Источники соединены параллельно. Всё, что нам нужно — отправить коды на главный сервер Тиранов, а остальное — проще пареной репы.
— Каков риск? Мы открываем канал прямой связи. Они могут отследить сигнал, — мрачно произнёс Лебедев.
— Ага. Оглянуться не успеем, как сюда прилетит ракетка, — добавил Пауэлл.
Ди-Бар скорчил гримасу, будто никогда раньше ему не приходилось слышать таких глупых рассуждений:
— Даже, если забыть о том, что прежде, чем отправлять сигнал, я перешлю его через сотню других IP-адресов; если к тому же забыть, что мои трудяги, — он махнул в сторону своей команды, — понаставили кучу активных масок подсетей, действующих в реальном времени; если забыть о практически непроницаемых брандмауэрах, являющихся гениальной разработкой вашего покорного слуги, — он ударил себя в грудь, — есть ещё вот это. — Он положил руку на светящуюся огоньками чёрную коробочку. — Это устройство доя скоростного копирования. Мне нужен доступ только на пару милисекунд, чтобы добыть данные. Потом можем быстренько отсоединиться и копаться в виртуальном аналоге, сколько пожелаем. Они ничего не заподозрят.
— То есть риска обнаружения нет?
— Я этого не говорил, — Ди-Бар усмехнулся. — Но, если я облажаюсь, то последним будет белое небо. А потом какая-нибудь орбитальная лазерная установка сотрёт нас с лица земли. Так что волноваться не о чем!
— Давай, — вздохнул Лебедев.
Анна стояла сзади и наблюдала. На экранах появились часы и схема виртуальных узлов, серверы, соединения, цель. Лицо Ди-Бара превратилось в застывшую маску, он принялся вводить код. Искусственные пальцы мелькали над клавиатурой с невероятной скоростью; по кабелю от гнезда за его ухом к консоли вдогонку неслись огоньки. Пучки данных на экране неслись от узла к узлу. Время уходило: вскоре на таймере появятся нули. Сеть заблокируется, пути доступа будут закрыты. Это будет виртуальный эквивалент выстрела сигнальной ракетой перед носом Тиранов.
Узлы, куда был получен доступ, светились зелёным. Остальные — красным.
Анна сообразила, что в этой виртуальной атаке участвовал не только Ди-Бар и его здешняя команда, но и другие члены «Джаггернаутта». Но Януса не было.
— Десять секунд, — произнёс Пауэлл, глядя на таймер. — Ты можешь это сделать или нет?!
— Сделать? — Ди-Бар хихикнул. — Всё уже сделано!
Подтверждая его слова, все узлы загорелись зеленым. Хакер откинулся на спинку стула и выдернул из-за уха кабель:
— Проще простого.
Но бисеринки пота на лбу свидетельствовали о другом.
Через пять секунд, соединение было прервано. Но на голографических экранах возникла конструкция, созданная из трех источников информации: флэшки, телефона и сервера-двойника.
— Тем не менее, надо поторапливаться, — сообщил Ди-Бар. — Призрачная копия сервера недолго будет соответствовать оригиналу. Это как попытаться расслышать эхо. Будешь прислушиваться слишком долго — оно стихнет.
— Открывай, — сказал Саксон, — хочу взглянуть на то, ради чего я чуть н отдал концы.
Рядом с тремя узлами появился четвёртый и расцвел, как цветок с лепестками, как из газетной бумаги.
— Зал Смерти, — сказал Лебедев, — способ общения иллюминатов с Тиранами. Здесь приказы и сведения об объектах. Полная информация.
Перед глазами мелькали огромные библиотеки файлов. Некоторые имена были знакомы Анне по её работе в Секретной службе, некоторые нет.
— Мы должны получить преимущество. Нужно узнать имя следующей жертвы до того, как её убьют.
— Найди, — приказал Лебедев Ди-Бару.
— Ищи что-то связанное с Еленой Федоровой, кодовое имя Красная. Она получила особое задание, — уточнил Саксон.
Анна вздрогнула:
— Она пыталась убить меня.
— Похоже на то, — мрачно кивнул Саксон. — Она предпочитает обходится ножом и руками. Огнестрельное оружие не любит.
— Кое-что нашёл, — Ди-Бар вывел на экран файл. Изображение было зернистым и расплывчатым. — Соответствие исчезает быстрее, чем я рассчитывал. Глядите быстрее.
Пауэлл шагнул к монитору:
— Вот. Задание агенту Красная: слежка за объектом под названием «Альфа». Уничтожить с нанесением как можно большего ущерба.
— Кто «Альфа»?
Ди-Бар защелкал клавишами:
— Минуточку.
На экране появилась фотография рекламного плаката: отеческое доброжелательное лицо мужчины с седеющими волосами. Безукоризненное — такое же как его синий костюм.
— Уильям Таггард, — выдохнула Анна. — Основатель «Фронта человечества».
— Это та группа болванов, воюющих против имплантов? — Поднял бровь Саксон. — Те, кто всё время скулит, что «наука зашла слишком далеко»?
— Зачем Тиранам его убивать? — Повернулась Анна к Лебедеву. — У них общие цели с теми, кто Тиранов дёргает за ниточки. Ограничение и урегулирование производства имплантов для модификации. Почему он?!
— Более интересен другой вопрос, — перебил её Пауэлл, повернувшись к Саксону. — Почему они его до сих пор н убили? Эта женщина, Федорова, если она за ним следит, она же может его прикончить?
Саксон кивнул:
— Для неё — это плёвое дело. Она — призрак. Может спокойно представить всё, как случайную смерть. Никто никогда и не догадается.
Анна увидела странное выражение лица Саксона и спросила с тревогой:
— Что случилось?
— Пауэлл прав. Если Таггарт — новый объект, то почему он всё ещё жив?!
Анна некоторое время молча рассматривала фотографию, потом обратилась к Ди-Бару:
— Поищи связи между Таггартом и ООН.
Ди-Бар сразу де развернул новые страницы данных, фотографии Дворца наций в Женеве, европейской штаб-квартиры ООН.
— Вот приказ Госдепартамента Секретной службе, — сообщил хакер. — Таггерт призан лицом особой важности. Он член американской делегации на встрече в какими-то шишками из ООН.
— Голосование, — пробормотал Лебедев. — Таггарт едет в Женеву, чтобы возглавить группу сторонников контроля за модификациями.
— Теперь до меня дошло. Все сходится, — хмыкнул Саксон и взглянул на Анну. — Знаешь, почему Таггарт ещё жив? Им не нужна тихая смерть. Они хотят уничтожить его при стечении большой толпы народа. Сделать это открыто. Чтобы это было событием.
— Да, сильно. Основатель «Фронта человечества» убитый наёмником-киборгом перед камерами журналистов на ступенях Дворца наций! — Пауэлл покачал головой. — Таггарт сразу станет мучеником. «Фронт человечества» и так имеет влияние, но тут пойдёт в атаку и сделает за иллюмминатов всю работу. Блестяще!
— За кого? — Переспросил Саксон.
— Именно так они и действуют, — Лебедев нахмурился, — находят кого-то и манипулируют ими для достижения своих целей. Когда Таггарт будет в Женеве?
Ди-Бар прикоснулся к клавишам:
— Сегодня, примерно, в полдень по нашему времени. Если верить интернету, то через восемнадцать часов он уже будет выступать в ООН. У нас меньше суток.
— Надо их остановить, — выпрямился Пауэлл.
Лебедев кивнул:
— Я свяжусь с нами коллегами во Франции прикажу им мобилизовать силы.
Пауэлл возразил:
— Этого мало. Мы должны полететь туда сами. Я соберу людей. Вы добудете транспорт.
— Хорошо. Я смогу это.
Пауэлл махнул рукой в сторону Саксона:
— Я хочу, чтобы ты поехал с нами.
— Ты внезапно проникся ко мне доверием? — Хмыкнул тот.
— Только ты знаешь в лицо всех Тиранов.
— Ну, ладно. Хотя бы так, — буркнул Саксон.
Лебедев кивнул и повернулся к Ди-Бару:
— Собирай свои железки, ты тоже летишь.
Бледное лицо Ди-Бара вспыхнуло, он заморгал:
— Что? Зачем? Нет! Я могу сделать это от...
— Никаких возражений, — Лебедев был твёрд. — Мы не можем проводить операцию без специалиста по информационной войне. Появилась возможность доказать, какой ты замечательный.
Ди-Бар ткнул рукой в экран:
— Вам этого мало?
— Веселее, сынок, — вмешался Саксон. — Немного адреналина для разнообразия никому не вредили.
Анне показалось, что она тут лишняя:
— Я лечу с вами, — она поискал какую-нибудь вескую причину, но ничего не могла найти. Ей мешал незатухающий внутри гнев.
— Нет, — ответил Пауэлл. — Ты там не нужна.
— А давайте она поедет, а я останусь, — быстро сориентировался Ди-Бар.
— Мне нужно с вами! Я выслеживала Тиранов несколько месяцев. Из-за них я потеряла всё, — повысила голос Анна.
— Келсо права, — вмешался Саксон, — она должна быть в команде. Она может пригодиться.
— И как же, именно? — Усмехнулся Пауэлл.
Саксон небрежно пожал плечами, словно это для всех было очевидно:
— Она видела двоих Тиранов, приятель. — Он взглянул на Анну, — верно?
— Да.
Пауэлл собрался возразить, но Саксон твёрдо взглянул на него и поступал по наручным часам:
— У нас нет времени на споры.
— Берите вертолёт и летите к побережью, — приказал Лебедев, положив конец перепалке.— Я свяжусь с вами и сообщу дальнейший маршрут.

Глава двенадцатая

Кейп-Чарльз, Виргиния, США.

Вертолёт оказался древним транспортом санавиации, громоздким и неуклюжим, как жирная чайка. Расположенные на концах крыльев реактивные двигатели плевались чёрным дымом. Он летел он быстро: сначала вдоль канала, удаляясь от Балтимора, до устья реки. Посудина задрала нос, набирая высоту для реактивного толчка.
У Саксона внутри всё перевернулось. Он попытался выглянуть в иллюминатор, но увидел только небо. Он вспомнил тот вертолёт, на котором он и его Шестая группа летели в австралийскую глушь полгода назад. И запретил себе думать об этом.
Он, Келсо, хакер, Пауэлл и ещё четверо из «Новых сыновей» были втиснуты в ободранный крошечный отсек хвостовой части. Сам Пауэлл и никто из его людей не были солдатами. В 6их чувтсвовалась другая порода: неумолимая жестокость, напомнившая Саксону подростковые банды Северного Лондона, где он вырос; скорее всего, в прошлом они и были бандитами или грабителями.
Келсо сидела, опустив голову.
Ди-Бар улыбался вымученной улыбкой.
— Что с тобой? Не любишь летать?
—Типа того.
Было тесно и Саксона начинало это раздражать:
— Пауэлл, — закричал он, пытаясь перекрыть шум двигателей.
Тот сидел с отстранённым видом, как человек, разговаривающий по импланту. Он мельком взглянул на Саксона, но не ответил.
— А мне оружие дадут? — Саксон кивнул на автомат FR-27, болтающийся у того на груди.
— Я даю оружие только людям, которым доверяю.
— И вообще, что происходит? Здесь, конечно, неплохо, но лететь на этом ведре в Швейцарию мы не можем!
Пауэлл слегка улыбнулся словам, слышимым только ему:
— Не трепыхайся, Саксон. Вон наш транспорт.
Он указал в иллюминатор.
Саксону показалось, что, кроме грозовых облаков, там ничего нет. Но затем разглядел, что с востока над морем двигается огромное овальное судно, бока которого ощетинились плавниками и стабилизаторами, а с брюха свисали просторные корзины с работающими винтами. Оно было выкрашено в синий цвет. Над плавниками красовалась надпись: «Лебедев —Воздушные грузоперевозки».
Со всех сторон раздались голоса:
— Дирижабль!

— Ух, ты!
— Хорошее прикрытие — грузовой дирижабль.
Ди-Бар протиснулся к иллюминатору:
— Ну, а как мы туда попадём?
Пауэлл вскочил на ноги:
— Это будет нелегко.
Вертолёт нырнул вверх. Тут же дирижабль заслонил всё море. Все стали укреплять снаряжение, застёгивать карманы и проверять ремни.
Келсо вопросительно взглянула на Саксона, но он лишь пожал плечами.
Ди-Бар сообразив, что происходит, повернулся к нему:
— Но он же это не серьёзно?!
Замигал красный огонёк. Сбоку в корпусе вертолёта открылся люк для прыжков. Ворвался ледяной ветер.
Саксон прикрыл глаза, вспомнив беззвёздную тьму и вой урагана. Мимо проплывал плавник дирижабля — изогнутый заострённый кусок алюминия размером с футбольное поля, по краям ограждённый перилами и толстыми кабелями.
Вертолёт, подхваченный порывом ветра, едва не врезался в бок дирижабля.
Первыми прыгнули двое «Сыновей». Мощный воздушный поток подхватил их.
Пауэлл протиснулся назад и толкнул Ди-Бара в люк. Хакер с визгом полетел вниз. Но люди на дирижабле были готовы и успели поймать его.
Пауэлл повернулся к Келсо:
— Ты должна остаться. Возвращайся на вертолёте.
Анна гневно посмотрела на его. Шагнула вперёд и устремилась вниз. Мелькнуло бледное, испуганное лицо. Но мгновение спустя она уже была внизу и держалась за перила.
— Ты следующий, — приказал Пауэлл.
Саксон нахмурился и прыгнул в отверстие люка. Расстояние было невелико: метра полтора.
Но внезапный порыв ветра, подобно удару ногой в живот, швырнул его в сторону. Нога, коснувшаяся подошвой изогнутой поверхности, соскользнула.
Он потерял равновесие и начал падать.
Но чьи-то тонкие, но сильные пальцы крепко схватили его за запястье. Это дало ему время, чтобы успеть ухватиться за канат кибернетической рукой. Повернув голову, он увидел Келсо, державшую его крепко и без видимых усилий. Он подтянулся и вскарабкался на плавник, кивнув ей в знак благодарности.
Пауэлл и двое его людей прыгнули на дирижабль. Вертолёт, развернувшись, полетел прочь.
Командир повёл их за ограждение. Там оказался незаметный люк. Ди-Бар протолкнулся вперёд и первым прыгнул в техническое помещение дирижабля. Остальные быстро проследовали за ним. За Саксоном люк захлопнулся. Ледяной ветер остался снаружи, но лицо жгло огнём.
— С тобой всё нормально? — Спросила Келсо.
Он кивнул, указал на ноги:
— Они ещё не синхронизированы. Благодарю тебя.
— Это был просто рефлекс, — ответила Келсо отрывисто, внезапно помрачнев.
— Х-х-ва-хватит с меня и од-дного прыжка без парашюта, — выдавил Ди-Бар, стараясь подавить дрожь.
— Не могу не согласиться с тобой! — С чувством произнёс Саксон.
На глазах у юноши были слёзы:
— Ничего себе! Это было что-то!
— Всем внимание, — Пауэлл повысил голос. — Экипаж дирижабля в курсе, что они не спрашивают, а мы не говорим. Судно быстро пройдёт по маршруту Гренландия-Исландия-Великобритания, затем пойдёт на юг, в Швейцарию. Советую всем отдохнуть. Когда прибудем в Женеву, времени отдыхать у нас не будет.
Люди закивали.
— Всем вниз.

Международный аэропорт Женевы, Гран-Саконне, Швейцария.

Мелкий дождь заливал серую взлётно-посадочную полосу и площадку перед ангаром. Широкий навес был освещён слабо, чтобы не привлекать внимания других самолётов, проезжающих в нескольких метрах от носа самолёта, спрятавшегося под ним. На корпусе самолёта красовалась чёрная с золотом надпись и логотип частной военной компании «Беллтауэр». У этой фирмы были давние и прочные связи со швейцарским правительством, поэтому удобно было скрывать истинную принадлежность судна.
Намир прислушался к стуку дождевых капель по крыше, прошёлся вдоль самолёта, бросил взгляд на неприметный грузовик, где были Герман и Барретт. Остатки правого глаза немца были скрыты под пластырем, но он не жаловался. После недавнего происшедшего на борту все были настроены больше не допускать оплошностей.
Он дошёл до люка: замок был цел, но петли и механизм повреждены — они не предназначались для использования в полёте. Почувствовав чьё-то присутствие, он резко обернулся. К нему по краю полосы шла Федорова. На плечах блестели капли дождя. Она откинула капюшон. Хотя выражение её лица было, как всегда, непроницаемым, но он её очень хорошо знал, поэтому заметил, что она раздражена: наружное наблюдение было не про неё. Она предпочитала красться тенью, настигнуть и убить.
— Ты опаздала.
Подняв голову, она заметила царапины на корпусе и вопросительно взглянула на Намира: она не любила лишних разговоров, и иногда ему казалось, что он не слышал никогда её голоса. Он улыбнулся уголком рта:
— Ничего особенного. К сожалению, Бэн Саксон принял решение расстаться с нами. Но время и место он выбрал не совсем удачно.
Она прищурилась и провела рукой по горлу.
— Что-то вроде этого, — он протянул руку и сменил тему. — Итак, давай.
Федорова извлекла небольшой планшет. Намир прикоснулся к экрану и стал просматривать изображения, хранившиеся в памяти устройства: общие снимки шикарного Гранд-отеля «Метрополь»; место положение камер видеонаблюдения, постов охраны главного входа и подземной парковки; коридоры пентхауса; лестницы; схемы проезда и делового расписания. На последнем снимке, сделанном явно скрытно, в неожиданно представившийся момент: пожилой мужчина в окружении толпы телохранителей и личных помощников. Намир сразу узнал профиль Уильяма Таггарта. Он всматривался в лица других, пытаясь определить, каковы шансы, выискивая того, кто представляет угрозу.
Некоторые были ему знакомы по представленным Темплом файлам: вот правая рука основателя «Фронта» Исайя Сэндовал; личный помощник Элейн Пеллер. Ни у кого из низ не было имплантов, даже самых простых. Намир никак не мог понять, на что они рассчитывают и как надеются защитить себя против угрозы типа Тиранов. Конечно, импланты не сделали Тиранов неуязвимыми, но, благодаря им, они превосходили других людей.
— Хорошая работа! Отнеси это Гюнтеру. Убедись, что никаких изменений не сделано в последнюю минуту. И помоги укрепить ему груз.
Она ушла, бросив взгляд на Хардести, приближающегося к Намиру.
— Снежная королева вернулась?! — Он провёл ладонью по бритой голове и оглянулся ей вслед. — Я так понимаю, у нас, по-прежнему, зелёный свет?
— У нас, по-прежнему, зеленый свет, — повторил Намир. — Гюнтер может драться, несмотря на ранения. Мы не можем отложить операцию, она очень важна.
Хардести кивнул, но остался на месте.
— Ты что-то ещё хочешь сказать мне, Скотт?
— Я был прав насчёт Саксона, командир, — снайпер скрестил руки на груди.
— Да, ты был прав, — Намир спокойно смотрел на американца, ожидая продолжения.
— Он оказался слабаком. Ему не хватило жестокости для нашей работы. Ты сделал неверный выбор...
— Довольно, — перебил его Намир. — Что ты от меня хочешь? Извинений?
— Ты ошибся, и это едва не привело к провалу операции, — осмелел Хардести, услышав признание ошибки.
— Ты знаешь, почему я хотел видеть Саксона в отряде, — тон Намира стал ледяным. — Потому что, в отличие от тебя, он знал, как можно разговаривать с командиром, и как нельзя. Потому что этот отряд нуждался в равновесии.
Хардести собрался возразить, но передумал, «прикусив язык», чтобы в последствие не пожалеть о сказанном. Он был наглым, но не глупым, чтобы ссориться с Джароном Намиром. Но он позволил воинственно усмехнуться:
— В равновесии, значит? Посмотри к чему это привело!
Он поднял взгляд на самолёт, и пошёл прочь.

Воздушный транзитный коридор,
канал Мори, северная часть Атлантического океана.

Было холодно. Ряды контейнеров, занимавших почти всё пространство, покрывал тонкий слой изморози. Изо рта шёл пар.
Саксон прохаживался по трапу грузового отсека, используя время, чтобы привести себя в боевую готовность. Он не хотел повторения промахов при прыжках. Его ноги, наконец-то, стали работать нормально.
Пауэлл и его люди держались ближе к кормовому техническому отсеку, где шумели электромоторы лопастей винтов. Там было теплее.
Бэн подошёл к ним, взял две баночки самонагревающегося дешёвого кофе «Ю-Лайк» и энергетические батончики. Келсо он обнаружил скрючившейся под термоодеялом. Её взгляд был прикован к медной монете, которую она вертела в пальцах. Услышав шаги, она подняла голову, спрятала в ладони свой талисман, как будто её застали за каким-то нехорошим занятием. Бэн протянул ей банку. Она взяла её и стукнула дном о палубу, активируя нагреватель.
Саксон уселся рядом в позе лотоса. «Включил» свою банку и бросил ей батончик. Она разорвала обёртку зубами, ожидая пока он заговорит. Но Бэн молчал, пытаясь сформулировать свой вопрос потактичнее. Наконец, кивнул на её руку:
— Давно завязала?
Анна молчала, он продолжил:
— Я знаю, что это за штука.
Он нахмурился и смолк. Анна взглянула на него:
— Ты тоже участвовал в программе?
— Не я. Мой папаша, — он щёлкнул пальцем по шее. — Только это у него плохо получалось.
— У меня были стимуляторы, — Анна прищурилась: она восприняла вопрос как вызов. — Недолго. И это не сделало меня слабой.
— Конечно, нет! Ведь они дали тебе монету, а, значит, ты стала сильнее. Не так?
— Так, — но её ответ прозвучал не уверенно.
Он поболтал кофе в банке и выпил, скорчив гримасу: вкус напитка был таким, будто его использовали в качестве пепельницы. Но он был горячим, а значит это не имело значения.
— Ты думаешь, мне нельзя доверять, — Саксон указал пальцем за спину, — как Пауэлл и прочие. Что на мне клеймо.
— После того, что со мной произошло за последнее время, я не доверяла бы даже членам своей семьи, если бы она у меня была. — Она отпив глоток, поморщилась. — почему ты солгал Пауэллу?
— Насчёт чего?
— Когда я сказала, что полечу тоже. Ты сказал, что я видела двоих Тиранов.
— Ты видела Федорову и осталась после этого в живых. Этим не многие могут похвастаться, поверь мне.
— Её и ещё одного. Ответь мне на один вопрос: ты был участником нападения на Скайлер?
Вопрос застал его врасплох:
— Когда это было?
Келсо назвала дату. Внутри у неё всё сжалось от болезненных, ненавистных воспоминаний.
Он покачал головой:
— Нет. В этот день я был на другом конце света, стремясь остаться в живых. Намир завербовал меня позже. Он мне сказал, что потерял одного из своих. — Саксон посмотрел на Анну, — твоя работа?
Он вспомнил Векслера — человека, место которого он занял; и всю цепь событий и совпадений, которые привели его на этот дирижабль.
— Почему ты солгал? — Повторила Анна свой вопрос.
Он кивнул на её лицо:
— Ты похожа на меня. Ты ищешь того, кто должен заплатить кровью за смерть дорогих людей.
— Они убили дорогого мне человека, человека, который спас мне жизнь. Убили прямо на моих глазах. И я никак не могла им помешать! Чёрт бы их побрал! А потом агенты иллюминатов прикрыли все дело = похоронили его под нагромождениями лжи. Я не могла этого так оставить!
— Иллюминаты, — Саксон произнёс слово медленно, соединяя его со всем, что ему было известно. — Намир называл их «группой», как будто боялся сказать что-то лишнее. Это они подписывали смертные приговоры, снабжали деньгами. Это они были кукловодами и дёргали да ниточки. Я слышал это слово... Какое-то дурацкое тайное общество, что-то из дешёвых триллеров... Оказалось — нет. Приказы несуществующих начальников, опрации, которые никогда не совершались. Мужчины и женщины, которых принесли в жертву только ради того, чтобы тени, по-прежнему, окутывали весь мир.
— Ну, если Янус говорит правду, то они считают себя вправе манипулировать всем. Будущим человечества. Созданием нового мирового порядка.
— Возможно. Но, знаешь, что я тебе скажу?
— Говори, — Келсо сжала банку в руках, впитывая её тепло.
— Мне совершенно наплевать на всё это дерьмо. Я — тупой инструмент. Я не такой мозговитый, как Лебедев, или этот мальчишка- хакер. У меня очень простая потребность. Но она полностью совпадает с твоей. Мне нужно заставить Тиранов заплатить за смерть моих людей.
Анна отвернулась:
— Я... я тоже скажу тебе, что мне надо. Чего я хочу больше всего. Я просто хочу жить прежней жизнью. Я хочу вернуться домой. Я не хочу ничего этого знать! — Внезапно она повысила голос, — потому что я теперь не могу из этого выпутаться!
— Блаженное неведение, да?
К ним приблизился Ди-Бар, его лицо блестело от пота.
— А тебя в детстве не учили, что нехорошо подслушивать?
— Ой, прошу тебя! — Усмехнулся юноша. — Я всю жизнь занимаюсь выведыванием чужих секретов.
Вдруг вся напускная бравада с него слетела: перед ними стоял юноша, почти подросток, самонадеянный, но перепуганный пацан, до которого только сейчас стало доходить, в какое серьёзное дело он влип.
— От всего этого так хочется стереть кое-какие данные у себя в мозгу, верно? Иллюминаты — найти и отменить. И снова стать ничего е ведающим, но счастливым бараном!
— Ты серьезно? — Анна смотрела на него.
Саксон вдруг понял, что он на грани срыва.
— Я... я копался в файлах, которые мы раздобыли, фрагментах, которые удалось спасти. Там такое... , ты не поверишь. Намёки на их планы. То, что они уже сделали. Это вам не убийство Кеннеди или Розуэллский инцидент. Это ещё круче... — он уставился куда-то вдаль и понизил голос. — «Маджестик—двенадцать», ООН, ВТО... Они высоко. И каждый раз, когда думаешь, что ты всё уже про них знаешь, открываются всё новые и новые... — Ди-Бар захлопал глазами, сообразив, что говорит лишнее. — ну, то есть, я хочу сказать, как с этим бороться?!
— Ну, для начала, испортим им всю «малину», — жестко ответил Саксон. — Они думают, что могут легко расправиться с Таггартом?! Только не сегодня! Сегодня мы их опередим.
— Как это? — Спросила Келсо.
Он хищно усмехнулся:
— Они думают, что ты перепугалась и забилась в нору. Они думают, что я покойник. Поэтому они будут смотреть не в нашу сторону, когда мы воткнём им нож в спину.

Рона, коммуна Пени-Дессю, Швейцария.

Приближение дирижабля маскировали тяжёлые грозовые тучи, затянувшие небо. Он летел быстро, низко над землёй. Огни были потушены. Внизу заблестела река. Дирижабль завис на середине над длинной грузовой баржей, идущей на север к швейцарской границе. Они быстро спустились на палубу: первым Пауэлл и его люди.
Когда ноги Анны коснулись скользкого от дождя металла палубы, она подняла голову. Чёрный дирижабль, почти не заметный на фоне туч, беззвучно поднимался в небо: зрелище было каким-то не реальным. Через несколько мгновений он растаял в глубине туч, исчез, как будто, его и не было.
Дождь усилился. Анна, натянув капюшон на голову, поспешила вниз.
Внизу их ждали пять человек. Все они внешностью и манерой держаться походили на «Сыновей»: та де скрытая агрессия, та же вечная насторожённость людей, стоящих вне закона. Они были вооружены, и, в той или иной мере, снабжены имплантами.
Пауэлл обменялся рукопожатием с их командиром — тощим человеком с нечесанными волосами и всклокоченной бородой и непрозрачными, неотражающими свет имплантами, похожими на тёмные очки без дужек и оправы, вместо глаз.
Он потянул ей руку и произнёс с французским акцентом:
— Добро пожаловать в Швейцарию. Меня зовут Круа. Вы привезли нам кое-что интересное. Инфа об операции противника подтверждена?
По едва заметным признакам, Анна определила, что он учился в Америке.
— Всё точно, — сказал Пауэлл, озираясь. — А где остальные ваши люди?
— Тут все. Мы сейчас проводим есколько операций. А ваше начальство предупредило нас буквально в последнюю минуту.
На шее у Пауэлла вдулись вены:
— Вы понимаете, насколько это важно?! Мы прилетели сюда так быстро потому, что возникла единственная возможность! Шанс застать Тиранов врасплох!
— D'accord , — произнёс Круа, отступив от Пауэлла, — но у нас нет ваших денег и человеческих ресурсов, мой друг. Нам приходится выбирать, на каком фронте сражаться.
— Вы — члены «Призрака». Я читал ваше досье, парни, когда служил в «Беллтауэре», — произнёс Саксон.
Анна знала, что «Призрак» значится в списке Интерпола как одна из самых серьёзных воинствующих оппозиционных групп в Европе. С ним связывали несколько инцидентов и акций протеста против глобализации. Но теперь, когда она узнала о прямой связи между ними и «Сыновьями», она усомнилась в правильности этих сведений.
Круа едва заметно улыбнулся:
— Надеюсь, мы на первой полосе?
— Нет, не совсем, — сказал Саксон. — Вас списали как не имеющих большого значения.
Улыбка исчезла:
— Это их ошибка. Мы ещё покажем себя, — он оглядел Саксона с ног до головы. — Так, это ты перебежчик? Лебедев сообщил, что ты присоединишься к нам. И я тебе должен доверять?
Рука его скользнула к пистолету.
Саксон был спокоен:
— Тебе решать, приятель. Но не думаю, что Лебедев отправил меня на другую сторону земного шара, чтобы ты меня прикончил.
— Он помог нам раздобыть сведения о готовящемся нападении, — вмешалась Анна, не понимая почему ей захотелось защитить Саксона.
Круа развернулся к ней:
— И ты. Ты скрываешься от полиции. Интересный выбор рекрутов, Пауэлл.
— Ну, можно, сказать и так. Может, наконец, перейдём к делу? Что у вас есть?
Круа щёлкнул пальцами. Один из его парней достал ноутбук. Ди-Бар тут же материализовался рядом и уставился на экран.
— Как я сказал, нам не хватает людей. Но этот недостаток мы компенсируем иными способами. У нас есть доступ к некоторым электронным источникам.
— Что это значит?
Ди-Бар ухмыльнулся:
— Это значит, что в швейцарской сети больше дыр, чем в сыре.
— И мы этим пользуемся. Нам удалось отследить два сообщения, переданных из Женевы.
— Они соответствуют нашей инфе. Это Тираны. И они здесь. Всё сходится.
Сердце у Анны застучало. Она шагнула к ноутбуку:
— Ты говоришь, вы можете читать их сообщения?
— Конечно, они не могут, — раздражённо рявкнул Ди-Бар. — Квантовые закодированные импульсы? Не говори ерунды!
— Но мы можем узнать об их присутствии, — возразил Пауэлл. — Это вроде отпечатков пальцев.
Круа улыбнулся:
— О! У нас есть кое-что ещё. Мы установили их место нахождение.
Саксон поднял бровь:
— Как вам это удалось?! Намир не делает ошибок.
— Иногда везёт, — вмешался Ди-Бар.
Круа кивнул человеку с ноутбуком. Тот вывел на экран несколько карт.
— Один из узлов коммуникации неподвижен и находится в аэропорту.
— Наверняка, это самолёт. Намир использует его как командный пункт.
— Второй — мобилен. Автомобиль или фургон.
Круа произнёс несколько слов на французском, и человек продемонстрировал зернистое изображение с камер наблюдения одной из улиц города.
— Он обьезжает город по кругу.
— Избавляется от хвоста, — предположила Анна. — Они хотят убедиться, что за ним не следят, прежде чем...
— Прежде чем, что? — Уточнил Саксон.
— А это мы выясним, — Пауэлл ненадолго замолчал.— Думаю, что надо начинать сейчас. Захватим грузовик и самолёт одновременно. Времени у нас нет.
Анна придвинулась ближе к экрану, пристально рассматривая лицо водителя грузовика. Она его узнала.
— Речь Таггарта в полдень. До этого они ничего предпринимать не будут.
— Вы уверены?
— Самолёт, наверное, будет труднее захватить, верно? — Спросил Ди-Бар и облизнул губы. — И, если там оперативный центр, — он сглотнул. — Послушайте, по этой штуке я смогу наблюдать за фургоном отсюда...
— Нет, — отрезал Пауэлл.
— Вообще-то парень прав, — заметил Саксон, — самолёт, наверняка, хорошо охраняется. У нас недостаточно сил, чтобы штурмовать его. Тираны сотрут нас в порошок.
— Круа, — Пауэлл обернулся к французу, — проведите нас в аэропорт. Потом добудьте какой-нибудь транспорт, и установите слежку за второй группой. Я буду командовать атакой на самолёт. Саксон пойдёт со мной.
— Я поеду за фургоном, — произнесла Анна, в её голосе слышались нотки ярости.
— Келсо, в чём дело?
Она указала на монитор:
— Знаешь его?
Саксон кивнул:
— Гюнтер Герман. Немец. Раньше служил в полицейском спецназе.
— Это киллер, который убил Бирна и Дански... и Мэтта Райана... и выстрелил мне в живот.
Ненависть, холодная и твёрдая, как чёрный алмаз, росла в груди.

Международный аэропорт Женевы, Гран-Саконне, Швейцария.

— Вон тот. Четвёртый ангар. — указал Саксон.
Пауэлл прищурился, глядя в монокуляр:
— Это транспорт «Беллтауэра».
— Нет, это они. Но я никого там не вижу.
— Хорошо, — Пауэлл заговорил по общему каналу. — Внимание! Два входа: трап и второй в хвосте. Войти. Нейтролизовать всех, кто представляет опасность. Быстро и жёстко. — Он покосился на Саксона, — оставайся поблизости. Может быть Круа и стал тебе доверять, но не я.
Саксон пожал плечами:
— Как скажешь.
— Всем подразделениям! Пошли!
Перебегая от тени к тени, стараясь не попадать в камеры наружного наблюдения, они за несколько секунд добежали до дальнего ангара. Саксон отметил, что для нерегулярного формирования «Сыновья» действовали очень прилично. Но справиться с Тиранами... Он лично должен найти Намира и убить. И собственная жизнь его не волнует.
С активными роботами-охранниками расправились быстро, забросив в ангар гранаты «Пульсар»: электромагнитные импульсы убили электронные «мозги» роботов.
Добежав до подножия трапа, Саксон оглянулся на открытый настежь грузовый люк и включил имплант-коммуникатор:
— Кто в хвосте, вертолёт на месте?
— Какой вертолёт?
— В грузовом отсеке есть вертолёт?
Пауэлл подскочил к нему:
— Саксон, молчи, если у тебя нет ничего важного.
Бэн нахмурился и, пригнувшись, стал подниматься по лестнице.

Авеню де л'Эн, Женева, Швейцария.

В этот час в город с другого берега Роны со стороны Ланей, в основном, двигался грузовой транспорт. Мимо пронёсся массивный автоматический трейлер.
Анна поморщилась, припомнив недавние события. Она сидела на месте стрелка, сжимая в руках автоматический пистолет «Зенит». Его дал ей Круа. Сам француз сидел за рулём чёрного седана. От одной из его кибернетических рук к приборной панели тянулся кабель. Он сосредоточенно смотрел на дорогу.
В машине было темно. Лишь лицо, сидящего сзади Ди-Бара было освещено светом экрана ноутбука. В этом бледном голубом свете он походил на труп.
— Вижу его, — сообщил Круа. — Расстояние пятьсот метров. Подтверждаешь?
Ди-Бар не ответил. Анна обернулась. Хакер, моргая, поднял голову. На его лице было странное выражение, которое она не смогла понять.
— О, ага, — очнулся он, — подтверждаю.
— Он сворачивает с шоссе, — произнёс Круа, — направляется в город. Нам нужно знать, куда он едет.
Мысли Анны были поглощены ехавшей впереди машиной. Она вглядывалась в задние огни с жестким и хищным упрямством, но видела лицо Гюнтера Германа и окровавленное тело Мэтта, распростёртое на асфальте.

Международный аэропорт Женевы, Гран-Саконне, Швейцария.

— Мы внутри, — доложил командир второй группы. — В хвостовом отсеке пусто. Идём на нижний уровень.
— Принято, — прошептал Пауэлл. — Идём к хвосту.
В кабине они никого не нашли. Приборная доска была оставлена в режиме ожидания.
Саксон прижался к стене и напряжённо прислушивался. Что-то здесь было не чисто! Он помрачнел и сказал вслух:
— Что-то здесь не так!
Пауэлл, подошедший ближе прошипел:
— Что именно? То, что мы застали врасплох твоих приятелей-Тиранов? Вперёд!
Он махнул автоматом RF-27, показывая направление.
В компании Пауэлла и двоих его людей Саксон пересёк кухню и остановился возле двери оперативного центра. По коже побежали мурашки. Его охватило неприятное чувство: странно было оказаться здесь в этом самолёте так скоро.
Плечом саданув в дверь, он оказался внутри.
Комната была пустой. Беззвучно работали консоли. По экранам бежала бесконечная вереница данных. Он шагнул на середину. По спине его тёк холодный пот.
— Чисто, — произнёс Пауэлл. В голосе чувствовалось недоверие. —Второму подразделению! Двигаться к каютам. Возможно они спят. Уничтожить всех, кого обнаружите.
— Они никогда н спят, — пробормотал Саксон.
Его взгляд зацепился за что-то. Он подошёл к одной из контрольных панелей для обмена зашифрованными данными. На экране виднелась схема, светились активные узлы, передающие информацию. На карте по приговорам Женевы двигался огонёк: Герман в фургоне.
— Сэр, у нас кое-что есть в грузовом отсеке, — ожил имплант, — похоже на бочки с химикалиями. Технический нитрат аммония. Катализаторы. Всё, что необходимо для самодельного взрывного устройства.
Пауэлл выругался:
— Какого чёрта! Зачем им всё это дерьмо? При доступе к военной взрывчатке... — Он обернулся к одному из своих людей, — Купер, проверь эту комнату. Нам не нужны сюрпризы.
Саксон всё ещё разглядывал экран. Он нашёл второй источник, из которого исходил поток зашифрованной информации. Источник был неподвижен. Он вдруг понял, что это виртуальное обозначение самолёта, в котором они находились.
— Сэр, — вновь раздался в импланте голос, — чтобы они не делали. Бочки пусты. У них всё уже готово.
— Фургон набитый взрывчаткой, — Пауэлл побледнел и поступал себя по виску. — Срочно соедините меня с Круа.
Пауэлл кричал, предупреждая полевого командира «Призрака».
Саксон не обращал внимания: он рассматривал линии, соединяющие первый и второй коммуникационные узлы. И за этими двумя он обнаружил третий. Этот узел был изолирован и находился далеко от других. Прикусив губу, Саксон тыпался разобраться в путанице сигналов и шифров, и внезапно похолодел: ему стало ясно, что находится перед ним. Сообщения для Германа шли не из самолёта. Вся информация исходила из третьего, скрытого источника, название и местонахождение которого были обозначены лишь кодом: «Икар».
Где бы не находились Намир и Тираны, здесь их точно не было. Сообщения передавались на самолёт, затем автоматически перенаправлялись к фургону. Это говорило об одном: Намиру известно, что за ним следят. В самолёте их не было и быть не могло.
— Нас подставили, — крикнул он.

Рю де Лион, Женева, Швейцария.

Они проезжали через парк Гейзендорф, направляясь на восток, когда Пауэлл сообщил им о том, что фургон — это самодельная бомба, которую собираюсь взорвать в городе.
Круа выругался:
— Ловкий ход! Они разнесут половину Женевы и свалят всё на радикалов-киборгов. Получат то, что им и нужно. Таггарт умрёт...
— Где сейчас Таггарт? — Повернулась Анна к Ди-Бару.
Хакер опять ответил н сразу:
— Э-э-э... в этом... как его... отеле «Метрополь». В центре.
— В «Метрополе» огромный подземный гараж. Один взрыв достаточной мощности и всё здание рухнет.
— Нужно остановить его немедленно, — закричала Анна, снимая «Зенит» с предохранителя.
— Он пытается смыться, — Круа указал на дорогу.
Грузовик увеличил скорость, взвизгнули шины при обгоне какого-то автомобиля.
Круа вдавил акселератор. Седан рванул вперёд.
— Жми! — Закричала Анна. — Нужно подойти поближе!

Международный аэропорт Женевы, Гран-Саконне, Швейцария.

— Какого чёрта! О чём ты?! — Рявкнул Пауэлл.
— Мать твою! Нужно немедленно уносить отсюда ноги! — Заорал Саксон. — Тираны в другом месте. Они передают сигнал для машины только систему на борту!
— Зачем? — Удивился Пауэлл.
— Они знали, что мы прийдём.
Пауэлл поднял автомат, и на его лице появилась злобная усмешка:
— Это ты...
— Сэр, — бледный, как смерть, Купер пятился к двери, — Саксон прав.
Пауэлл наклонился и оторвал съемную панель. Под ней был кирпич серого, похожего на глину, вещества, ощетинившегося серебристыми детонаторами.
Пауэлл завопил:
— Всем подразделениям! Покинуть самолёт! Покинуть самолёт!
В этот момент сработал дистанционно управляемый детонатор в хвосте. Он сразу превратился в вихрь металлической шрапнели. Волна раскалённых газов и дыма прокатилась по самолёту. Тут же в центральной части рванул второй заряд, затем третий.
Разверзлась огненная бездна.

Рю де Шантепуле, Женева, Швейцария.

Отель Таггарта находился по другую сторону моста Монблан, в пяти минутах езды.
Анна закричала:
— Быстрее, — и опустила стекло.
Отстегнув ремень безопасности, высунулась из окна как раз в тот момент, когда Круа поравнялся с грузовиком. Она успела заметить в зеркале заднего вида ошеломлённое лицо немца, прицелилась и нажала на курок. Четыре пули попали в двигатель. Фургон занесло. Но водитель выправил его и рванул к мосту. Машины ударились друг о друга.
Анна чисто инстинктивно оттолкнулась и прыгнула на стенку фургона. Нога попала точно на подножку, рука ухватилась за зеркало. Бешено ревел ветер. Она вслепую стреляла в сторону водителя. Её осыпало дождём осколков. Герман ответил очередью из пистолета-пулемёта «Харрикейн». Пули просвистели над её головой: он стрелял наугад, несмотря на все импланты, он мог одновременно целиться и вести тяжёлый фургон.
Фургон оказался на мосту. Анна стала стрелять снова. Несколько пуль попали немцу в лицо, отшвырнув его с водительского сиденья. Машину занесло. Но управлять ею было некому. Анна не удержалась и полетела на асфальт, инстинктивно повернувшись на живот. Закричала. Ударилась о твёрдую поверхность. Покатилась по инерции по шоссе, ощущая мучительную боль во всём теле.
Фургон врезался в ограждение, смял его, перелетел через тротуар, пробил перила и рухнул в воду, задев корму проплывающей под мостом баржи.
Машина ударилась о воду. Бомба сработала.
Прогремел взрыв чудовищной силы. В воздух поднялся столб огня и воды. Фургон разнесло на куски, осыпавшись в бурлящую воду.
Анна медленно поднялась, вытирая кровь. К ней подбежал Круа.

Международный аэропорт Женевы, Гран-Саконне, Швейцария.

Взрыв сбил Саксона с ног и швырнул в ворота ангара. Он услышал крик Пауэлла. Потом рёв пламени заглушил все звуки.
Бэн ударился об асфальт. Острая боль охватила всё тело. Из огромного огненного шара, бывшего до этого самолётом, летели куски железа, горящие обломки. Саксон вскочил на ноги и попытался бежать. Огненная волна накрыла его. Дым и вонь обожгли лёгкие. Он закашлялся, остановившись, и огляделся.
Опять! Только не это?!
Вокруг — обломки и пламя. И он — опять единственный выживший. Пауэлл и его люди погибли, а вместе с ними и шанс найти и наказать Тиранов.
Он спотыкаясь перебежал асфальтовую полосу и рухнул на узкую полоску травы. Вдалеке замелькали огни и раздался вой пожарных и полицейских машин. Надо бежать.
Ноги отказывались повиноваться. «Но как они узнали, что мы прийдём?» — Вдруг всплыл вопрос. Он вспомнил о Келсо. Это придало ему силы. Необходимо было предупредить её.
Он активировал имплант связи:
— Келсо! Келсо, ты меня слышишь? Это Саксон, мы угодили в ловушку. — Голос его перешёл в болезненный хрип.
Несколько секунд слышался лишь шум помех, затем, словно удар ножом под ребро, раздался ненавистный голос Намира:
— Ах, Бэнджамин. Боюсь всё гораздо хуже, чем ты думаешь.

Глава тринадцатая.

Мост Монблан, Женева, Швейцария.

Над Роной висело облако дыма и паров бензина, окутывающих старую баржу, накренившуюся и севшую на мель. На поверхности реки горели небольшие костерки — горел разлившийся бензин. На воде покачивались обломки неопределённой формы.
Анна, хромая, подошла к краю моста, ухватившись за сломанное ограждение, заглянула вниз, ожидая, когда река отдаст то, что она так хотела увидеть. Но ничего похожего на человеческое тело не всплывало.
Ей казалось, что влажный воздух облеплял её как плёнка, или это был гнев и жажда мести — холодная, жесткая, неумолимая. Всё произошло слишком быстро: погоня за грузовиком, перестрелка, авария. А ей хотелось, чтобы он понял, кто его выследил. Умереть для него было слишком просто.
— Ублюдок! — Гнев Анны нашёл выход в крике.
Она схватила «Зенит», валявшийся на асфальте, выпустила оставшиеся патроны в воду, словно, это могла заставить тело немца всплыть на поверхность. Река не отдала добычу. Ей захотелось прыгнуть в воду, запустить имплант-ребризер, встроенный в грудную клетку, и погружаться всё глубже и глубже, до тех пор, пока н найдёт тело Германа.
Круа вырвал пистолет из её окровавленных пальцев. Она оттолкнула его, отступая назад. Каждое движение давалось с трудом.
— Отойди от меня...— проскрежетала, подавив всхлип.
Круа смотрел вниз:
— Il est mort, пошли. Нам нельзя здесь оставаться. Что-то не так. Я потерял контакт с Пауэллом и остальными.
Он схватил её за ладонь, но она стряхнула руку:
— Я хочу увидеть его лицо!
Потом закричал:
— Я хочу, чтобы он знал, почему сдох!
Француз понял, выражение его лица изменилось:
— Ах, месть за близкого человека?! Это никогда не происходит так, ка планируешь, cherie.
— Этого мало, — пошептала она.
— Мести всегда мало, — согласился Круа. — Идём.
Он взял её за руку. На этот раз она не стала сопротивляться. Хромая и скрипя зубами от боли, она похромала до седана, припаркованного с работающим двигателем у обочины, размышляя, что осталось от Германа, что вытащит из реки полиция и скорая помощь. Действительно ли он мёртв? Силу взрыва импровизированной бомбы уменьшила река. Но гигантского огненного шара и града обломков было достаточно, чтобы от человека остался кусок обугленной плоти.
При их приближении Ди-Бар вылез из машины? На его лице было упрямое т сердитое выражение. Круа его окликнул. Но он не ответил. Он вытащил руку из-за спины, мелькнул небольшой пистолет. Без предупреждения он выстрелил в Круа, угодив ему в грудь и живот.
Круа согнулся, испустил стон и упал на асфальт. Глаза его закатились. Он захрипел. В углах рта выступила розовая пена.
— Какого чёрта?!
— Заткнись, сучка! — Злобно заорал Ди-Бар. — Просто заткнись! Стой на месте и не вздумай шевелиться! Стой, я тебе сказал! — Он шёл к ней, тяжело дыша. — Ты понимаешь, что ты сейчас сделала? Ни чёрта ты не понимаешь!
Анна, не слушая его, опустилась на колени. Взяла в руки голову Круа, нащупав на шее слабый пульс:
— Патрик, — начала она, — скажи мне...
— Не разговаривай со мной так, словно ты меня знаешь! — Он подскочил к ней и прицелился ей в голову. — Я не хотел иметь с вами ничего общего! Я не хотел ехать! Дай мне это, — он показал на рацию на поясе Круа. — Брось на землю.
Келсо повиновалась, пытаясь угадать, что он чувствует:
—Что ты собираешься делать?
— Ты такая тупая?!
Он схватил рацию и сунул её в карман. Он был зол, но полон страха, но и энергии одновременно, и держал её на прицеле. Она понимала, что стоит ей только пошевелиться, и он начнёт стрелять.
— Ты правда решила, что тебе повезло?! Нет! Они не совершают ошибок!
— Ты предал нас! — Поняла Анна.
— Нас? — Злобно бросил он. — Ты не одна из нас! И никогда не станешь ею. Ты просто орудие. И с самого начала была только орудием. «Джаггернаут» тебя использовал. Я тебя использовал.
— Зачем?
Но он не обратил на неё внимание. Пистолет дрожал в его руке.
— Я не знал... Я не понимал этого! Я думал, что мы можем победить! Но это ложь! Я пытался убедить, что это игра. Но это не игра! — Он бросил на неё яростный взгляд. — Твои файлы, Келсо. Ты так и не увидела, что принесла. Не знаешь, что они творят и какой размах. — Он заморгал и издал звук, похожий на стон. — Не знаешь, на что они способны! Мы н можем победить! — Он справился с собой и выпрямился. — «Джаггернаут», «Новые сыновья свободы», «Призрак», «Шариф», «Каден» и все другие. Они уже проиграли! Это всё равно, что капле бороться с целым океаном. Мы никогда не одолеем их!
Анна показалось, что порыв ветра донёс до неё жужжание вертолёта, но она смотрела на хакера.
— Когда они переманили тебя?
— На дирижабле, — он рассмеялся надрывным смехом, — а может и раньше. Но мне не хотелось в этом признаться. Они пытались пару раз, но я отмахивался. Но это потому, что я не понимал. Не понимал. Потому что не знал всего. До того момента, как ты принесла флэшку. Вот тогда я понял. Всё понял! — У него снова начиналась истерика. — Почему ты просто не потеряла эту дрянь? Я не хотел ничего этого знать! Мне так хотелось, чтобы ничего этого не было! — Он быстро посмотрел на небо, затем вновь перевёл взгляд на неё. — Я позвонил им. И они сделали мне лучшее предложение. Дни «Джаггернаута» сочтены. Иллюминаты уже завербовали там всех, кто им нужен. Они победят. И я хочу быть на их стороне.
— Самолёт был ловушкой, — Анна обдумывала его слова. — Но они не ожидали, что мы погонимся за фургоном. Всё должно было быть по другому. — Она вдруг вспомнила о Саксоне. — А остальные?
— Ты всё провалила, к чёртовой матери!
Шум моторов усилился. Анна подняла голову, прикрыв глаза от яркого света. Компактный вертолёт с бронированным корпусом без надписей и опознавательных знаков, описав дугу, направился прямо к ним, зависнув недалеко от них. Из открытого отделения за кабиной пилота выпрыгнул человек и широкими шагами направился в их сторону. Чем-то он напоминал Саксона: та же походка хищника, скупые точные движения, выработанные годами тренировок. Она разглядела кибернетические руки из тусклой стали с пучками темно-красных мускулов. Обманчиво небрежным движением он придерживал автомат.
— Вы обещали мне нечто другое, — в голосе чувствовалось раздражение. — Вы плохо выполнили своё первое задание, мистер Кутюр. Вы хоть понимаете, сколько сил и средств, мы вложили в эту операцию?!
— Это всё Келсо, — Ди-Бар вновь был на грани истерики. — Это она убила вашего человека, Намир, не я.
Командир Тиранов взглянул на Анну:
— Это ещё необходимо выяснять. Мы столкнулись с непредвиденной ситуацией. Следует оценить положение и разобраться со всем этим бардаком. Елена!
Анна внезапно ощутила за спиной движение воздуха и начала поворот, но была сбита с ног. Из воздуха возникла женщина, напавшая на неё в её квартире. Анна попыталась подняться на ноги, но удар руки в перчатке отшвырнул её вновь на землю. Боль пронзила череп.
Намир кивнул на Круа:
— Оставь его жандармам. Женщину берем с собой.
Плавным движением киллерша наклонилась и сломала шею лежащему без сознания Круа. Затем бесшумно направилась к Анне, один рывком поставила её на ноги.
— А... я? — Заикаясь, с дрожью в голосе выговорил Ди-Бар, — у нас же договор...
— Договор зависит от того, насколько ты будешь полезен группе, — холодно сказал Намир.
Из рации, лежащей в кармане Раздалось шипение, потом хриплый, полный боли голос:
— Келсо...
Намир бросился вперёд, вырвал у Ди-Бара рацию, посмотрел на Федорову:
— Самолёт...
— Келсо, ты слышишь меня? Это Саксон. Мы попали в ловушку.
— Вы... вы де говорили, что они умрут! — Пробормотал Ди-Бар.
— Заткнись, — приказал Намир, что-то обдумывающий.
Его взгляд упал на Анну. И он поднёс к губам рацию.
— Ах, Бэнджамин! Боясь, что всё гораздо хуже, чем ты думаешь.
— Саксон, нет!
Федорова молниеносно схватила Анну за горло, заставив замолчать.

Международный аэропорт Женевы, Гран-Саконне, Швейцария.

Саксон быстро пробежал через открытое место, спрятался в тени отключенного робота, применявшегося для обслуживания взлётно-посадочной полосы.
— Что-то ты стал тормозить, Намир! Я ещё жив.
— Восхищаюсь твоей волей к жизни, Бэн. Это очень привлекало меня к тебе. Жаль только, что я не смог найти лучшего применения этому.
— Можешь попытаться убить меня снова! — Рявкнул Саксон. — Зочешь обсудим это с глазу на глаз за кружкой пива?
Последовала долгая пауза пока Намир продолжил:
— Ты проиграл, Бэн. Признай это. Даже, если ты выберешься с территории аэропорта, куда ты пойдёшь? Женеву контролируют наши люди. К рассвету все, что произошло, будет снабжено достойными ярлыками.
Саксон услышал в тоне бывшего командира те же самые нотки, которые он слышал, когда операция в Детройте пошла не так, как планировалась. Грузовик... бомба... Что-то пошло не так, понял он. В начале разговора он вдалеке различил голос Келсо. Она произнесла всего два слова, но она была жива.
Он решил рискнуть:
— Да, что ты? Мне показалось, что из нас двоих не только я провалил задание! Таггарт испугается. Он не будет выступать и вы до него не доберётесь.
— Ты ошибаешься, — подтвердил предположения Саксона Намир. — Наш друг из «Фронта человечества» обладает большей смелостью, чем ты думаешь. Завтра он будет выступать. А об остальном мы позаботимся. В это вложено слишком много, чтобы какая-либо заноза в заднице, типа тебя, смогла помешать нам.
Лучи прожекторов прорезали темноту. Саксон попятился, осторожно обходя ангар с роботами. Дорожка позади него вела к ограде из проволоки к смутным очертаниям складов. Бэн, скрываясь в тени, быстро побежал к ней.
Намир не умолкал:
— У меня твоя женщина. Келсо. Беглая преступница. Слушай меня внимательно, Бэн, или она умрёт. Её смерть будет медленной. Я отдам её Барретту поиграться. Понимаешь меня?!
Хотя сердце сжала ледяная рука, Саксон быстро произнёс:
— Можешь её убить. Мне до неё нет никакого дела.
Намир хмыкнул:
— Ты не умеешь лгать, Саксон. Ты не допустишь её гибели пока есть шанс её спасти. Хочешь я расскажу, откуда я это знаю?
Саксон ухватился за проволочную сетку, рванул в стороны и нырнул в проём. Через несколько мгновений он был уже внутри темного склада на краю аэропорта.
— Ты поддался чувству вины. Вины за гибель твоих людей при операции «Кукушка». Вины за смерть людей сегодня. Ты остался жить опять. Ты не смог сдержать обещание. Я прав?
— Пошёл ты... — слова сорвались с языка прежде, чем Бэн успел подумать.
Намир рассмеялся:
— Комплекс вины выжившего! Это делает тебя слабым, Бэн. Именно, этим я пользовался, чтобы контролировать тебя, когда ты был одним из нас. С его помощью я буду контролировать тебя и теперь.
Голос Намира был твёрдым и холодным, он помолчал мгновенье, потом продолжил:
— Ты и эта кучка придурков виноваты в провале части операции. Но мы ещё в силах всё исправить. И тут ты поможешь мне.
— На меня можешь не рассчитывать, — Саксон замер у окна.
Пронеслась полицейская машина.
— У тебя нет выбора, — прорычал Намир. — Когда Уильим Траггарт выйдет из машины у Дворца наций завтра в полдень, его застрелит наёмник. Ты догадался, Бэн, кто это будет? Жизнь Траггарта в обмен на жизнь женщины.
Саксон молчал. Его охватило чёрное отчаяние.
— Я знал, что ты поймёшь. Будь поблизости от Дворца завтра в одиннадцать. Если только попытаешься сделать какую-нибудь глупость, я прикажу Барретту передавать тебе до последней секунды, что он будет делать с Келсо. А ты сможешь избавиться от этой трансляции только выдрав свой имплант. Это понятно?
— Понятно.
Раздался щелчок, голос смолк. Саксон сидел в темноте и тишине, перебирая в памяти обещания, которые он давал. Сэму, Кано, Анне...
Чёрт бы побрал Намира. Но он прав, чёртов ублюдок! Саксон не сможет уйти, особенно, сейчас. Пока он жив — есть возможность вытащить Келсо, найти и прикончить Джарона Намира.
Он нарушил клятву, данную молодому Сэму Дуартье, когда обещал помочь вернуться домой. С Анной не должно этого произойти.
Саксон выскользнул ра шоссе. Вдалеке мерцали огни железнодорожной станции. Он добрался до неё, забрался на платформу. Прислонился к стене в укромном уголке, стал ожидать следующего поезда на Женеву. Станция была безлюдной. Он достал телефон и набрал номер.
Ему сразу же ответил голос, созданный из эха:
— Привет, Бэн. Ты в порядке? А я боялся самого худшего.
— Мне нужна помощь, Янус.
— Что я должен сделать?
— Мне нужно, чтобы ты помог мне кое-что найти.

Шоссе Ферней, Женева, Швейцария.

Он привёл себя в порядок в туалете на вокзале. Там же осмотрел импланты и провёл ревизию оставшегося у него имущества. Чтобы добраться до Дворца наций, он вытащил документы у какой-то сонной женщины, очевидно, возвращавшейся после ночной смены, и воспользовался её проездным билетом.
На площади у южных ворот было большое скопление людей. Они толпились у подножия Сломанного стула — двенадцати метровой скульптуры, изображающей деревянный стул с отломанной ножкой — символ протеста против использования противопехотных мин и кассетных бомб.
Одна часть толпы размахивала плакатами и транспарантами на английском и французском языках, призывая свободное распространение технологий и модификаций без каких-либо ограничений по каким-либо признакам. Они собрались у самой скульптуры, используя её как символ совершенствования человеческого тела.
Вторая — более многочисленная — ратовала за строгое регулирование и контроль за кибернетическими устройствами. Они размахивали плакатами, типа: «Хватит изображать Бога», «Защитим человечество». Повсюду виднелись символы движения Таггарда и «Фронта».
В воздухе витало напряженность. Команды журналистов из Эс-эн-эн, « Пик», Би-би-си сновали между группами. Швейцарская полиция старалась держаться на виду. Но не предпринимала никаких действий.
Ситуация была знакомой. Всё чаще происходили столкновения на почве разногласий по поводу модификации человека. Воинственные демонстрации прошли в Вашингтоне, Токио, Момбасе и прочих городах. Демонстрации в мгновения перерастали в ожесточённые драки.
Чтобы не провоцировать толпу и скрыть металл руки, он натянул на неё куртку. Так и сторонники и противники просто не будут обращать на него внимание.
Он разглядывал толпу и размышлял о том, в какой степени эта и другие акции были организованы иллюминатами для манипуляции общественным мнением и СМИ. Ради чего-то абстрактного было уже пролито море крови. Но это было только началом. Много великих исторических катаклизмов начиналось с подобных незначительных происшествий. И все они были обращены иллюминатами в свою пользу.
В утреннем небе на небольшой высоте парил беспилотный аэростат, нижняя часть которого вся была утыкана камерами.
На двух экранах демонстрировалась передача «Пик». Одна из самых известных женщин планеты, передачи которой миллионы считали истиной в последней инстанции, элегантная Элиза Кассан представляла зрителям «Ночные мировые новости»:
—Пресс-секретарь швейцарской кантональной полиции сообщил «Ночным новостям» о том, что катастрофа небольшого самолёта в Международном аэропорту Женевы, о которой мы рассказывали в начале программы, — за её спиной замелькали кадры тушения пожара, — произошла в результате трагической случайности и не связана с сегодняшним совещанием комитета ООН по научным вопросам. Комитет сегодня должен принять решение о том, какую позицию займёт ООН в отношении технологий модификации человека. В сегодняшнем заседании принимают участие известные лица, например, противник искусственного усовершенствования человеческого тела Уильяма Таггарта...
Дальнейшие её слова потонули в волне оваций и свиста с обеих сторон демонстрантов.
Саксон следил за аэростатом. В репортаже ни слова не упоминалось о фургоне со взрывчаткой. Он нахмурился. Засунув руки глубоко в карманы и пригнув голову, он начал пробираться по авеню де ла Пэ через толпу свистящих и вопящих людей, осыпавших друг друга оскорблениями.
Ему необходимо было пройти к парку Ариана, в центре которого находился Дворец наций. В обычные дни парк, занимающий большую территорию, был открыт для публики. Сейчас он был окружён кордонами и кишел полицейскими патрулями, группировками служб безопасности и частными охранными отрядами.
Саксон увидел группу рядовых «Беллтауэра» в лёгких бронежилетах, шлемах с золотыми поляроидными щитками, вооружённых ружьями и автоматами, стреляющими дротиками. Для ведения боевых действий в условиях города этого было более, чем достаточно.
Саксон стал просчитывать, как пробраться к зданию Ассамблеи, где будет выступать Таггарт. Когда он окажется внутри, то будет недосягаем для Саксона. Его можно убить только на ступенях здания. И больше нигде. Он поймал себя на мысли, что стал рассуждать, как убийца, роль которого ему предназначил Намир.
Он обдумывал план. Во время службы в САС он часто выполнял такие задания, но это была служба королю и отечеству. И делал он это не для разжигания, а для прекращения конфликтов. Сейчас он был простым инструментом в руках людей, прячущихся в тени, целей которых он не знал.
Внезапно ожил имплант:
— Иди мимо трамвайной остановки. Четвёртый фонарный столб.
Бэн вышел на узкую улицу и приблизился к названному фонарю. Тут же возле него затормозил внедорожник. Стекло со стороны водительского сиденья опустилось. Саксон шагнул к машине.
— Покажи руки, чтобы я их видел, — с водительского сиденья со злорадной усмешкой на него смотрел Хардести. — Ты оказался слишком глуп, чтобы подохнуть, мать твою.
Саксон вытащил руки из карманов:
— Я не смогу туда проникнуть и подобраться к Таггарту.
Он стоял неподвижно, опустив руки вдоль тела, пристально осматривая машину, пытаясь отыскать хоть какую зацепку, которая бы подсказала, где находится Намир. На приборной панеле он заметил он заметил диск с чипом: пропуск, наподобие которого использовались солдатами «Беллтауэра».
Хардести пошевелился. Саксон перевёл взгляд на него. Снайпер целился ему в грудь из револьвера «Даймондбэк»:
— Ты даже представить н можешь, как хочется нажать на курок. Всадить пулю, чтобы куски твоих поганых лёгких разлетелись по этой площади. Ты чуть не сорвал нам операцию. Надо было шлёпнуть тебя ещё в Квинсленде вместе с твоими людишками.
Саксона охватила ярость:
— Давай стреляй. Если хватит смелости. А то так и останешься мальчиком на побегушках у Намира. Я не собираюст тут стоять целый день.
Бесконечно долгое мгновение Саксону казалось, что Хардести сейчас выстрелит. На его лице было написано острое желание сделать это. Но он фыркнул и опустил револьвер:
— Вот тут ты прав: времени, действительно, у тебя нет, поэтому слушай в оба уха, я не буду повторять.
Он кинул Саксону небольшой пакет.
— Тут пуленепробиваемая куртка. Иди по этой улице, пока е окажешься у ворот, там бригада рабочих кладёт асфальт. Там ты сможешь пробраться в парк. Копы патрулируют парк. Так что не попадись прежде, чем не доберёшься до объекта.
— Ты хочешь, чтобы я подошёл к Таггарту, и свернул ему шею голыми руками?
Хардести мерзко усмехнулся, открыл револьвер, высыпал патроны на ладонь, сунул оружие Саксону в руку:
— Держи! — Снайпер бросил ему один патрон. — Говорят, ты хорошо стреляешь, поэтому этого тебе будет больше, чем достаточно.
Саксон подхватил патрон и спрятал его к револьверу.
— Что с Келсо? Я даже не знаю, жива ли она.
— Конечно, мразь, ты этого не знаешь. Иди и будь послушным мальчиком. Сделаешь, как тебе приказано, и, может быть, твоя сучка останется в живых. — Он понизил голос и оскалился. — Знаешь, что лично я хочу? Я очень надеюсь, что ты попытаешься выкинуть какой-нибудь фокус, или откажешься. Это будет отличным поводом вышибить тебе мозги. — Он плюнул на асфальт. — Ты говоришь, как солдат. Но ты полное ничтожество. Я видел таких, как ты, — благородные воины, рыцари, всё ради добра и справедливости, но вы понятия не имеете, как всё происходит в реальном мире. Ты — слабак!
Саксон смотрел в мёртвые глаза бездушной машины, которую приводила в действие злоба.
— Ты прав: — признал он, — если быть сильным, значит превратиться в тупого урода вроде тебя, то я лучше буду слабаком.
— Удачи тебе в этом, — Хардести рассмеялся, будто залаял.
Джип, взревев мотором, укатил прочь.

Неизвестное место.

Возвращение в реальный мир было трудным и медленным. Она была, словно, похоронена под слоем влажного песка и теперь дюйм за дюймом прорывала себе путь на поверхность. Последним её воспоминанием было то, как Федорова бросила её, как мешок, в задний отсек вертолёта, и в шею впилась острая игла. Келсо ощущала эффект снотворного. Она медленно отходила от кошмара, полного картин горящих городов, обезумевших киборгов, хаоса, заговоров. Ноги были налиты свинцом. Внутри у неё всё переворачивалось с каждым её движением. Голова была, как в тумане.
Анна огляделась: тесное помещение с металлическими стенами, примитивная мойка, привинченная к полу, лампа, вмонтированная в потолок, в дальнем углу стальной унитаз. Она попыталась сесть. Комната завертелась, норовя перевернуться. Её не приковали наручниками и не связали, сочтя, что она не представляет угрозы. Это показалось ей оскорбительным.
За дверью послышались шаги. Она затаила дыхание и прислушалась.
— ... с Хардести. Когда всё будет сделано, возвращаемся на исходную позицию и движемся к месту эвакуации.
— Ясно. А что с пацаном?
— Мы выяснили у него всё, что он знал.
— И эту туда же?
— Посмотрим. Во всяком случае, проекту «Хирон» может пригодиться новый материал.
Голоса приблизились в двери:
— Открой.
Анна забилась в дальний угол камеры.
Дверь открылась. Вошёл наемник. За ним маячил огромный громила, напомнивший ей быка, с лицом с одной стороны искажённым сплошным шрамом от ожога. За наёмником дверь закрылась.
— Анна Келсо.
— А ты — Джарон Намир. Я знаю, кто ты.
На лице Намира промелькнуло раздражённое выражение, которое тут же исчезло:
— Бэну следовало держать язык за зубами. Невоздержание всегда приводит к неприятностям.
— Ты явился убить меня?
— Пока нет. Пока ты нужна мне живой и невредимой. Ты рычаг.
Анна презрительно фыркнула:
— Давления на Саксона? Да он меня едва знает. Ты думаешь, он станет рисковать жизнью ради незнакомого человека?
Намир кивнул:
— Разумеется станет. Если бы знала его лучше, то поняла бы это. Это его недостаток. В нем живёт стремление быть хорошим и героем, несмотря на потери и разочарования. Жизнь лишила других таких иллюзий, но не его.
— Как де мне повезло! — Ответила Анна вызывающе.
— Не совсем, — Намир остановился напротив неё. — Ты меня впечатлила, Анна, своим упорством, да при твоих слабостях... Давно ты кололась в последний раз? Полагаю, непросто бросить так резко?
— Пошёл ты!
Он слегка улыбнулся:
— Тебе это н легко, но пойми: сейчас ты выполняешь определённую задачу. Как и мы все. Ради всеобщего блага.
— Всеобщего блага?! — В голосе Анны скользило презрение. — Твои иллюминаты — раковая опухоль. Вы запугиваете, убиваете, разрушаете жизни, и всё это для того, чтобы неизвестная кучка стариков поигралась в Господа Бога с этим миром?! Да какое вы имеете право?!
— Бога нет, поэтому существует группа. Иллюминаты появились, именно, по жтой причине. Будущее человечества — слишком сложный процесс. Доверять его приходящим королям и деспотам нельзя. Для человеческой массы он слишком сложен. Это бремя элиты. Он в состоянии взять на себя ведущую роль, в состоянии держать поводья колесницы, под названием, человечество, и направлять её к стабильному будущему.
Анна усмехнулась:
— Это они вдолбили тебе такую чушь? Те трусы, которые приказали убить моего друга и множество других людей? До недавнего времени я считала теории заговоров выдумками. Это им и нужно, верно? Он всегда будут в тени, будут тянуть за ниточки, и никто не о чём не догадается. А сейчас они возжаждали контролировать человеческую эволюцию.
— А разве это плохо? Ты подумай сама, насколько модификации изменили наш вид. Подумай, как они изменили тебя?! Они разделили человечество на «искусственных» и «естественных», на людей из железа и людей из плоти. Имея достаточно денег, каждый может превратить себя в смертоносного киборга. Может лучше будет установить какие-то границы и ограничения? Какой-то контроль? Ты же веришь, что законы существуют для блага общества. И мы стараемся установить эти законы.
Он был завораживающе убедителен, Анна какое-то мгновение поверила ему и готова была согласиться, но вдруг очнулась:
— И не имеет значения, сколько людей при этом придётся убить? И только потому, что вы уверены в своей правоте?!
Намир нахмурился, услышав её тон:
— Твой друг Патрик пришёл к нам, как только всё понял. Я полагал, что ты поймёшь тоже. Надеялся на это от души. Саксон... Он никогда не изменится. Ты, я думал, умнее.
— Рада тебя разочаровать!
Намир несколько мгновений смотрел на неё:
— Ты хотела узнать, почему до сих пор жива? Не только из-за Саксона. Ты знаешь кое-что, что мне необходимо знать.
Она не ответила. Он взял её за подбородок и приподнял:
— Кто такой Янус? Что он тебе показывал?

Дворец наций, Женева, Швейцария.

С высоких верхних ступеней крыльца швейцарская служба безопасности следила за подъездами к зданию Ассамблеи. Охранники из «Беллтауэра» ожидали автомашину внизу, оттесняя толпу журналистов к зданию библиотеки.
Лимузин, обогнув здание «С» с его залами заседаний, затормозил перед белыми колоннами здания Ассамблеи ООН. Репортёры сразу же направили роботов-операторов, производящих съемку, на автомобиль. Один из охранников открыл задняя дверь машины, откуда выпорхнула Энен Пеллер — секретарь по связям с общественностью «Фронта человечества» и личный помощник его основателя.
— Господин Таггард только сделает заявление. Отвечать на вопросы он не будет, — сообщила она, снимающим её роботам, лучезарно улыбаясь.
Тут же из машины вышел шкафоподобный начальник службы безопасности Исайя Сэндовал. На его смуглом лице было нервное озабоченное выражение: перед рассветом его разбудил шум взрыва на ближайшем к отелю мосту; и он был недоволен тем, что Таггарт не прислушался к его мнению и не отменил выступление на заседании Комитета ООН по научным вопросам.
За недовольным испанцем появилось улыбающееся лицо самого основателя «Фронта» — Уильяма Таггарта. Он был, как всегда безукоризненно выбрит с тщательно уложенными волосами. Как всегда, он изучал абсолютную уверенность в себе, но и некую настороженность и хладнокровную наблюдательность учёного, которые и заставляли миллионы людей прислушиваться к нему.
Он одарил камеры тёплым отеческим кивком и взмахом руки. Обошёл лимузин и снова доброжелательно кивнул:
— Друзья мои! Сегодняшний день наполняет меня надеждой. Я рад встрече с прекрасными людьми и возможностью изложить нашу точку зрения в такой исключительно важный момент, когда человеческой природу угрожает алчность науки, лишённой каких-либо моральных устоев или...
Договорить он не успел, поскольку все дальнейшие события произошли со сверхъестественной скоростью, яростью и силой, направляемые волей человека и силой машины. Из-за патрульной машины выскочил могучий мужчина в куртке офицера службы безопасности. Он нанёс ближайшему охраннику удар такой силы, что тот, отлетев на несколько метров, врезался в капот автомашины. Второй охранник получил удар ногой в голову: во все стороны полетели золотистые осколки щитка шлема, раздробленные тяжелым ботинком. Третий охранник попытался было достать нападавшего электрошокером, но тот, уклоняясь, бросился на землю, так же стремительно вскочили вывернул руку охранника, заставив его выпустить шокер и рухнуть на землю.
Движения человека в офицерской куртке были неестественно быстрыми, удары — мощными, что, несомненно, свидетельствовало о наличие нейроимплантов и кибернетических конечностях.
Швейцарцы бежали по ступеням вниз, выхватывая оружие.
Пеллер неловко дёргала дверную ручку.
Таггарт, панически озираясь, шагнул к лимузину.
Среагировал один Сэндовал. Он схватил Тагграта за пиджак и толкнул его к задней дверце бронированной автомашины:
— В машину!
Личные телохранители Таггарта бросились на киборга с двух сторон. Но они были обычными людьми, хотя и хорошо натренированными и сильными, но всё-таки людьми; у них, согласно требованию намимателя, не было имплантов, поэтому справиться с киборгом у них н было никаких шансов.
Они грамотно попытались рассредоточить внимание киборга, но тот револьвером, как дубиной, нанёс такой удар в нос первому, что тот рухнул с залитым кровью лицом; мгновенно нанёс второму удар в коленную чашечку — хрустнула кость — новым ударом отшвырнув его на землю.
Сэндовал пытался втолкнуть шефа в автомашину. Обернувшись, он увидел перекошенное лицо киборга; в холодных искусственных глазах сверкал очень даже человеческий гнев:
— Нет, пожалуйста, не надо!
Убийца пинком захлопнул дверь автомашины, отшвырнул Сэндовала на землю и приставил дуло к голове Уильяма Таггарта, поднявшего руки, словно, пытавшегося заслониться от пули.
Вокруг раздавались крики и визг.
Жужжали роботы-операторы, спеша заснять все фрагменты нападения.
Щёлкали предохранители автоматов.
— Эт-то они тебя послали? — Запинаясь, спросил Таггарт. — Это они? Они послали тебя?!
Саксон смотрел на Таггарта. Мгновения тянулись. Нужно было нажать на курок. Один выстрел — и с этим будет покончено! Ему не было дела до того, останется ли Таггарт в живых. Таких людей, как Саксон, Таггарт считал недочеловеками, киборгами. «Фронт человечества», его сторонники, радикалы из «Чистоты» причинили очень много бед людям с имплантами, и собирались причинить ещё больше. Но этот его выстрел прольёт очень много крови, и не только Таггарта. Убийство этого человека сейчас и здесь вызовет много казней и смертей в будущем. Справедливо ли платить такую цену за жизнь Анны Келсо?!
— Чёрт!
Саксон выругался и опустил револьвер. Он не мог быть оружием в тайной борьбе иллюминатов! Он не мог убить этого человека.
— Кто? Кто ты такой? — Таггарт, уже распрощавшийся с жизнью, был растерян.
Тут де в ухе раздался другой голос, слышимый одному Бэну: «Ты — безмозглый дурак! Я так и знал, что ты запорешь дело!»
Саксон краем глаза заметил, как блеснул на крыше библиотеки солнечный луч на оптическом прицеле винтовки Хардести:
— Снайпер!
За мгновение до грохота выстрела он схватил Таггарта за руку и швырнул под прикрытие лимузина. Пуля просвистела в миллиметре от лица Саксона. Раздался влажный хлопок и приглушённый вскрик. Оглянувшись, он увидел, как подломились ноги Пеллер. Она упала на спину. Грудь её превратилась в кровавое месиво. Невидящие глаза уставились в сумрачное небо. По белому мрамору ступеней растекалась алая лужа крови.
Саксон развернулся к крыше библиотеке. Хардести уже там не было. Он скрылся.
Репортёры, как перепуганные куры, разбегались во все стороны, прячась за близлежащими кустами и деревьями.
Пользуясь всеобщим смятением и паникой, Саксон нырнул за капот машины и бросился к библиотеке.

Глава четырнадцатая.

Дворец наций, Женева, Швейцария.

Библиотека располагалась в здании «В» Ассамблеи ООН. Там же были архив и музей Лиги Наций, закрытые сегодня из соображений безопасности.
Саксона это не остановило. Он разбил окно на первом этаже и влез внутрь. Поморгав, он адаптировал своё зрение к освещению просторного помещения. Вдоль зала тянулись ряды высоких стеллажей, за перилами балкона поблескивали застеклённые витрины музея, интерактивные голограммы путеводителей.
Там же он увидел снайпера. Он бежал, держа у бедра «Лонгсворд» — свою низменную винтовку. Заметив Саксона, он мгновенно вскинул её на плечо и выстрелил. Саксон с грохотом упал на пол, сделал мгновенный перекат в сторону. Сверху на него попадали книги.
Худшего положения не придумаешь: Хардести — наверху на балконе и может спокойно пользоваться винтовкой; Саксон — внизу с одной единственной пулей в револьвере. Кроме того, швейцарские копы, уже пришедшие в себя, через минуту всей толпой ворвутся сюда. Тем не менее, если он хочет встретиться с Анной Келсо, ему придётся разобраться со Скоттом Хардести.
— Эй, англичанишка! — Снайпер будто подслушал его мысли. — Спасибо за помощь, приятель! Теперь уже не важно, чем закончится дело. Тысделал за нас всю работу. Сейчас я прострелю в тебе дырку и оставлю тебя копам... Намир попросит подчистить всё дельце: и в вечерних новостях покажут, что это ты нажал на курок.
Саксон прижался к стеллажу:
— Ты промахнулся, дружище! Таггарт — жив.
— Да, плевать на это! У нас на такие непредвиденные случаи есть запасные варианты. Саксон, ты этого ещё не понял? Опрация продолжается. А возня мелких людишек, вроде тебя, не может её сорвать...
Очередная пуля просвистела рядом с головой пригнувшегося Саксона. Прицел винтовки был с терагерцевым сенсором, позволяющим определить цель сквозь непрозрачные препятствия. Если Саксон останется тут, то снайпер рано или поздно достанет его. Он быстро огляделся: балкон от самой высокой полки был на расстоянии нескольких футов. Но стоит пошевелиться, как снайпер пристрелит его. Нужно было его чем-то отвлечь.
Бэн вскочил на письменный стол. Снайпер, заметив его, прицелился. Саксон поднял «Даймондбэк» и нажал на курок. Хардести сидел в надёжном укрытии. Даже при том, что Бэн был хорошим стрелком, а оптика позволяла прицелиться 6а большом расстоянии, попасть в него было, практически, не возможно.
Массивная люстра была, не в пример, дальше и выше: огромная чаша из матового стекла с медными украшениями покачивалась на огромной цепи уже более ста лет.
Пуля разбила её вдребезги: осколки хрупкого старинного плафона разлетелись во все стороны. Люстра рухнула, накрыв Хардести. Он вскрикнул.
Саксон, отбросив ненужный теперь револьвер, и вложил все силы в мощный прыжок. Изъеденные временем тома полетели на мраморный пол. Он схватился кибернетической рукой за перила балкона. Металлические пальцы сомкнулись. Саксон, зашипел от усилия, подтянул тело вверх, перекатился через перила. В этот пуля вонзилась в мрамор балкона. Каменная крошка просвистела мимо уха как шрапнель.
Хардести выбрался из-под обломков люстры, выскочив из своего укрытия в поисках более удобной позиции для стрельбы. Длинная снайперская винтовка блеснула вороненой сталью. Он ненавидел сражаться на условиях противника, всегда хотел оставаться хозяином положения — и это сейчас играло против него. В этом была слабость Хардести.
Саксон был научен тому, что надо разыгрывать те карты, которые тебе выпали в данный момент. Он с силой толкнул тележку с книгами, оказавшуюся тут. Она понеслась вперёд, отрезая Хардести путь к отступлению. Саксон прыгнул на стол и сразу оттуда на Хардести. Тот для защиты поднял винтовку и кулак кибернетической руки Саксона угодил по казённой части, послышался скрежет ломающегося механизма. Вторым ударом он сбил снайпера на пол: с узкого чисто выбритого лица на пол полетели очки. Саксон сдавил ему горло. Раздалось хриплое бульканье. Он замахал руками, подняв их ладонями вверх. Саксон на мгновение показалось, что это жесть сдачи.
Но неожиданно форма правой руки снайпера изменилась, разделившись на части и мгновенно собравшись: мизинец и большой палец скользнули назад, три средних образовали веер; кисть теперь стала напоминать странное насекомое. Одновременно щель, прорезавшая левую ладонь, раскрылась, из неё выскочил острый стальной кинжал. Этой рукой он быстро нанёс Бэну удар в живот. Но пуленепробиваемая куртка защитила его от выпадов, острие лишь скользнуло по пластинам брони. Паучьей рукой Хардести сжал Саксону горло. И вновь ударил ножом. Лезвие вонзилось в плоть. Саксон успел перехватить руку, собиравшуюся провернуть лезвие, и выдернуть. Боль прокатилась по всему телу горячей волной. Сцепившись они покатились по полу, сшибая мебель.
Бэн пытался разжать паучью лапу, вцепившуюся в горло. Но собственная кровь мешала ухватиться: пальцы скользили по железной руке противника. Имплант передал на оптику предупреждение, что уровень кислорода в крови упал критически низко. Саксон и без импланта это почувствовал: голова закружилась; если бы у его были не импланты, а человеческие глаза, в них бы давно потемнело.
— Я тебя выпотрошу, твою мать! Ты проиграл! — Прохрипел Хардести.
Он извивался и отбивался, пытаясь вырваться. Саксон не уступал ему по силе, но не обладал таким проворством. Держать его — это было всё равно, что пытаться поймать змею. Но, если он выпустит его сейчас, то больше никогда не сможет подобраться к нему!
Саксон взревел и железными пальцами вцепился в искусственное запястье снайпера, с силой оттолкнул и вывернул ему руку. Сустав заскрежетал, щелкнул. Мгновение — и лезвие уже было направлено в лицо его хозяину.
Мертвые глаза Хардести широко распахнулись: он вдруг понял, что собирается сделать Бэн. Американец проиграл это сражение. На стороне Саксона оказались вес, сила, стальные мышцы и воля к жизни.
Саксон, не обращая внимания на свою рану и глядя в глаза врагу, медленно и упорно давил на его руку, направляя кинжал ему в горло. Острие медленно пронзило кожу и вошло в плоть. Из раны фонтаном брызнула кровь. Снайпер хотел что-то сказать, но изо рта вытекла розовая струйка.
Паучья лапа дрогнула, пальцы разжались, Саксон сделал судорожный вдох. Он последним усилием оттолкнул от себя снайпера. То. Отлетел к перилам балкона. Тело перевалилось и рухнуло вниз на мраморный белый пол и осталось лежать бесформенной кучей.
Двери в дальнем конце зала распахнулись. Оставляя за собой серые хвосты, влетели дымовые шашки. За дымовой завесой замелькали фигуры в бронежилетах и респираторах. Саксон услышал команды на французском, и перед ним заплясали тонкие линии лазерных прицелов. Он бросился к окну, морщась от боли.
Внизу его ждал газон и неоконченное задание...

Неизвестное место.

К ужасу Анны за металлической дверью стоял могучий человек с ёжиком волос и походкой головореза, которого она видела раньше. Его челюсть выглядела как-то странно. Анна сразу не сообразила, что за искусственной пластиковой кожей — протез. Она ужаснулась при мысли, что же могло так жестоко изуродовать человека. Но, по-видимому, он сам гордился им, словно боевой наградой, он хотел, чтобы все видели его обезображенное шрамами лицо, бросая вызов окружающим.
Он обвёл тесную каморку хищным жестоким взглядом. Раздувая ноздри, украшенные золотым кольцом, ухмыльнулся. Пригнув голову, вошёл в комнату:
— Луренс Барретт. К вашим услугам! — Произнёс насмешливо, нарочито растягивая слова, будто подражая выговору южан. — Прошу прощения, но я принёс вам дурные новости.
Анна собралась с духом, чтобы не попятиться при его приближении. У неё всё ещё кружилась голова. Ноги подкашивались. Она сцепила руки за спиной. Смотрела на врагу, стараясь побороть страх и выжидая подходящего момента.
Барретт усмехнулся:
— Ваша ценность резко упала. Ваш приятель не выполнил условий сделки. Он вас предал. Это вам нравится?
Анна пошатнулась, но пыталась подавить эмоции: она опять осталась одна, точнее была одна с самого начала, всегда была одна...
Барретт оглядывал её с ног до головы.
— Я вас знаю. Точно. Вашингтон. Ликвидация Дански. Вы ведь там были, верно?
Анна похолодела. Она вспомнила отчёты об инциденте в Джорджтауне.он был одним из убийц, в той же команде, что и Герман.
— Скажите на милость, почему вы, женщины, вечно цепляетесь за прошлое? Никогда не оставите человека в покое!
Он возвышался над ней. Его лицо было так близко, что Анна чувствовала на себе его дыхание.
— Что тебе нужно? — Выдавила она.
Он жестоко усмехнулся:
— Намир считает, что тебе что-то известно. Но не хочешь сообщить ему это.
Анна сглотнула, ощутив боль на шее в том месте, которое сжимал Намир, допрашивая её об Янусе.
— Бьюсь об заклад, со мной ты поделишься нужной информацией. Когда мы познакомимся поближе!
Он наклонился, протянув толстые металлические пальцы, приблизил лицо. У неё было только одна попытка: одно движение мощной кибернетической руки — и ей конец.
Анна, сжав кулак, со всей силы нанесла удар, целясь в глаз. Кулак угодил в скулу с такой силой, что фаланги пальцев обожгла боль, и скользнул к глазу. Медная монета рассекла неровно кожу и впилась в плоть. Одновременно она подалась вперёд, схватившись другой за пряжку его ремня в виде головы быка. Резко двинула коленом в пах, удовлетворившись болезненным рычанием великана, прикрывшего кровоточащий глаз:
— Сука!
Он вслепую махнул рукой. Черная металлическая кисть пронеслась над головой, едва не сбив её с ног. Она бросилась мимо него к двери. Но он оказался проворнее. Он схватил её за капюшон куртки и рванул к себе. Анна яла равновесие, но тут же высвободилась из рукавов, бросившись прочь.
Баррет злобно взревел. Лицо его перекосилось яростью: этот человек её убьёт стоит ему только дотянуться до неё.
Она ударила кулаком по панели замка, но, прежде, чем дверь скользнула на место, он успел просунуть железные пальцы в щель, молотя по полу и стенам:
— Ты мне за это заплатишь! Шлюха полицейская! Никуда ты отсюда не денешься!
Дверь захлопнулась, оставляя рычащего наёмника по ту сторону.
Она не стала дожидаться, когда замок двери вылетит под его ударами, бросилась бежать по узкому коридору без окон, стараясь понять, где она находится и как отсюда выбраться. Коридор разветвлялся. В конце одного из проходов она увидела крутую металлическую лестницу. Перескакивая через две ступени, она побежала вверх. Вдруг под ногами она почувствовала лёгкую вибрацию, похожую на гул двигателей.
Поднявшись по лестнице, она оказалась в более широком коридоре с большими прямоугольными окнами. Дымчатые панели из сандалового дерева, изящные бронзовые украшения. Всё это резко контрастировало с только что покинутым ею помещением. Она тряхнула головой, освобождаясь от наркотического дурмана, заставляя себя соображать.
Пол под ногами слегка покачнулся.
Она внезапно поняла, где очутилась. Шок был подобен прыжку в ледяную воду: за окнами простиралась зеленовато-голубая вода Женевского озера; на далёком берегу виднелось шоссе на Лозанну и её северные пригороды. Она была на яхте. И удалялась от Женевы с приличной скоростью.
Судно было большим: роскошная мегаяхта длиной не меньше трёхсот футов. Скорее всего она принадлежала богатому человеку, проживающему где-то в особняках между Лозанной и Монтрё.
Если она останется здесь, то её убьют. Может, не сразу, а когда вырвут последние крохи информации. Но она обречена на смерть. На яхте они могут отвезти её на север, в какой-нибудь уединенный уголок Швейцарских Альп, или на юг во Францию, или оставят здесь, посередине озера, вдали от любопытных глаз... до тех пор, пока не решат выбросить за борт...
С нижней палубы донеслось сдавленное рычание и визг открываемой двери.
Анна бросилась бежать в сторону кормы, стиснув в кулак руку с кровоточащими ранами. В сбитых пальцах она, по-прежнему, сжимала медную монету.

Парк Ариана, Женева, Швейцария.

Саксон добрался до Космического Мемориала. Но тут он попался двум полицейским на четырёхколёсном мотовездеходе. Один из них поднял помповое ружьё МАО и дважды выстрелил биодеградирующим суперклеем, который, прилипая ко всем поверхностям, не причинял человеку вреда, однако попадания было достаточно, чтобы остановить и обездвижить.
Саксон, находящийся на гребне холма, услышал жужжание крупнокалиберных патронов, упал и покатился по пологому склону подальше от металлической скульптуры, выискивая пути отступления. Вездеход устремился за ним.
Когда квадроцикл выехал на гребень, Саксон вскочил из-за укрытия и сильным движением кибернетической ноги вышиб офицера с сиденья. Неуправляемый квадроцикл завертелся на месте и перевернулся. Второй коп полетел на траву. Саксон прыгнул к офицеру, сдавил ему шею, упершись в спину коленом. Тот потерял сознание. Отбросив его тело прочь, Саксон бросился ко второму копу. Тот судорожно щелкал затвором, заряжая ружьё, и вызывал по рации подкрепление. Саксон схватил ружьё и дёрнул к себе. Не удержавшись на ногах, но не выпустив ружьё, коп упал, увлекая за собой Саксона. Они покатились по траве. Саксону удалось вырвать ружьё, и он без замаха ударил им по щитку, закрывавшему лицо копа. Пластик треснул, коп закричал от боли. Саксон перехватил ружьё, вскочил на ноги и выстрелил гелевым снарядом. Ярко-розовая тягучая жидкость вспенилась, начала пузыриться и разбухать, образовывая клейкую массу и обездвиживая полицейского. Тот разразился гортанной руганью, но Саксон уже устремился к вездеходу.
К счастью, он был в порядке. Саксон рывком поставил его на колёса, завёл мотор и поехал вниз с холма, быстро удаляясь от Мемориала.
В кармане ожил телефон. Бэн хлопнул по нему, включая связь:
— Что у тебя, Янус?
Ответ пришёл на имплант:
— Это лишь предположение. Ситуация меняется слишком быстро, в твоём секторе слишком интенсивный трафик...
— Давай ближе к делу, — рявкнул Саксон. — Копы сейчас перекроют город. У меня мало времени. Ответ мне нужен немедленно.
— Поиск названия «Икар» среди данных о холдингах и подставных компаниях иллюминатов дал огромное количество результатов. Но, полагаю, лишь один из них имеет отношение к ситуации. Если Анна Келсо ещё жива, то она там.
Саксон быстро пересёк дорожку для обслуживающего транспорта, железнодорожные пути на границе парка. В отделении слышался стрекот полицейских вертолётов.
— Не мямли!
— Это частная яхта, зарегистрированная на корпорацию«Фонд де Бирс», имеющую связи с иллюминатами.
— Если это корабль, то Намир его использует как резервный командный пункт.
— Он сейчас находится в пяти милях от тебя и направляется на северо-восток со скоростью четыре узла. Вот его изображение.
— И как, чёрт тебя побери, мне выбраться отсюда?
— В дальнем конце ботанического сада есть пристань. Ты можешь раздобыть там какую-нибудь лодку или катер и перехватить «Икар». К сожалению, я не могу помогать тебе больше. Чтобы спасти тебя, я уже нарушил некие... границы.
— Какие ещё границы?! — Рассердился Саксон. — Ты лучше меня знаешь, кто эти люди. Ты меня втянул в эту историю. И ты е можешь меня сейчас бросить. Ты слишком далеко зашёл. Как и все мы!
Воцарилась тишина. Саксон решил, что хакер прервал соединение.
— Я совершил сомнительные поступки, — искусственный компьютерный голос дрогнул, тон его странно изменился: из низкого стал высоким, из мужского — женским. — Это не даёт мне покоя.
— О! Я так понимаю тебя, — саркастически отозвался Саксон, выкручивая руль вездехода.
— Я хочу загладить свою вину, но не знаю смогу ли продолжать...
— Сможешь, — безапелляционно прервал его Саксон. — Помоги мне. Помоги Келсо. Помоги мне спасти хотя бы одну жизнь.
— Хорошо. Но в последний раз. Я зайду в полицейскую сеть и поставлю «Икар» в розыск. С этой минуты по ордеру Интерпола его будут искать, останавливать и обыскивать. Остальное зависит от тебя.
— Благодарю, — Саксон помедлил. — Послушай, Янус...
— Нет, — хакер прервал его, угадав вопрос, — я не готов открыть своё имя. Удачи тебе, Бэн.
— Ну и ладно. Тебе тоже, — пробормотал Саксон, но связь уже оборвалась.

Яхта «Икар», Женевское озеро, Швейцария.

«Икар», — прочитала Анна название яхты на медной пластине на открытой части палубы, уставленной антикварными креслами и столиками с хрустальной посудой. Она двигалась в сторону кормы, оглядываясь по сторонам. Проскользнула в дверь и попала в помещение для шлюпок. Тут она обнаружила акваланги, водные лыжи, компактную моторную лодку, подвешенную сложной системой ремней и рам. Одна стена была раздвижной для спуска на воду шлюпки и другого оборудования. Резная лестница вела вверх на пассажирские палубы. В полу имелся люк из сверхпрочного полистекла, за которым бурлила и пенилась вода озера.
Она наклонилась над люком и вгляделась в тёмно-синий водоворот. Её имплант в лёгких позволял несколько минут обходиться без воздуха. Но использование люка на ходу было опасным: прыгнув в воду, она оказывалась в центре водоворота мощных гидрореактивных моторов.
Огибая лужицы морской воды, она обошла шлюпочную в поисках оружия, и вскоре обнаружила ракетницу, которое вряд ли могло служить оружием, но выбора н было. Она локтем выдавила стекло приборной панели, достала её, положила в карман, направляясь к вещевому мешку у кормы. Потянув за верёвку, она развязала его. Из мешка на неё смотрели мёртвые глаза Ди-Бара на пепельно-сером лице над багрово-чёрной опухолью сломанной шеи.
Анна отпрянула, выругавшись. На палубу выкатились грузила. Её вновь охватил гнев, ненависть к хакеру за предательство. Но перед ней было лицо испуганного мальчишки, который так и не понял в какие серьёзные разборки он влип. Ненависть и гнев испарились.
Она осмотрела тело: его убили совсем недавно. Она обнаружила множество синяков и переломов, подсказавших ей, что его допрашивали.
Он наивно полагал равным себя Тиранам. Считал, что принят в их ряды после предательства, убийства Круа, захвата Анны — до момента, когда начались пытки.
Скорее всего, он продержался не долго, но Намир продолжал пытать мальчишку, чтобы быть уверенным, что тот не солгал.
«Что же ты им выдал?» — Размышляла Анна: «Имена членов Джаггернаута? Место нахождение «Сыновей»? Что же они станут делать с этой информацией?!»
Ей стало страшно, но до жути жалко Ди-Бара:
— Патрик, глупый ты мальчишка!
Она осторожно закрыла ему глаза.
Вдруг Анна почувствовала, что воздух над одной из луж задрожал. Знакомое леденящее чувство врага охватило её. Анна схватила багор, резко развернулась и швырнула его в ту сторону. Багор пронёсся по воздуху и, столкнувшись с чем-то невидимым, сломался.
В следующую секунду возник призрак. Федорова, отбросив багор, со зловещей улыбкой устремилась к Анне. Она двигалась очень быстро. В квартире их шансы уравняла электромагнитная граната. Сейчас Келсо знала, что она проиграла. Но сдаваться не собиралась. Её охватили дикий страх и ярость одновременно. Уцепившись за перекладину над головой, она подтянулась и ударила килершу ногами в лицо. Та отлетела в сторону. Анна бросилась к лестнице, ведущей на верхнюю палубу, и выскочила в просторное помещение с огромными стеклянными окнами. Диваны, обитые бархатом, копии елизаветинских столов ручной работы соседствовали здесь со встроенными компьютерами и скромными голограммами.
Пытаясь замедлить приближение Федоровой, Анна швырнула в неё попавшуюся по пути подставку для ног, но промахнулась. Федорова настигла её. Зашипели искусственные мышцы, Федорова подняла Анну в воздух и швырнула.
Анна, перевернувшись в воздухе и зацепив лампу, с грохотом упала на стойку бара в дальней части каюты. Под ней захрустели осколки бокалов и бутылок. Захрипев от боли, она перевалилась через стойку и рухнула на пол. Голова кружилась, по лицу текла кровь. Медленно моргая, Анна попыталась подняться, прихватив за горлышко валявшуюся рядом с ней на полу бутылку бурбона.
Федорова прыгнула к стойке. Анна нанесла удар бутылкой. Стекло, ударившись о руку Федоровой, рассыпалось. Наёмница зашипела от боли. Темно-коричневая жидкость выплеснулась на её тело и стойку бара, заставив отступить на шаг. Этого Анне было достаточно: она выхватила ракетницу и нажала на на курок.
Дымящаяся ракета, оставляя за собой пахнущий фосфором след, попала на стойку и подожгла спиртное. Пламя мгновенно распространилось по каюте, наполняя помещение едким липким удушливым дымом.
Федорова бросилась в укрытие. Анна, кашляя, выстрелила второй раз. Куртка Федоровой загорелась. Алые языки пламени устремились к лицу.
Келсо задержав дыхание бросилась к окну. За спиной был треск огня, звон трескавшегося стекла.
Вдруг из клубов дыма выскочила Федорова, похожее на исчадие ада: кожи её шипела, лицо — перекошено от ярости.
Один из диванов вспыхнул факелом.

Корма яхты нависла над украденным водным мотоциклом. Саксон увидел, что центральную часть палубы заволокло дымом, из разбитого окна стали вырываться желтые языки пламени. Он увеличил скорость, направляясь к месту пожара и рассчитывая на то, что сможет укрыться в дыму.

Голос по радио на французском, английском и китайском языках от имени швейцарской полиции приказал «Икару» заглушить двигатель и лечь в дрейф.
Намир выключил радио и презрительно усмехнулся, бросив разгневанный взгляд в окно. В этот момент на мостике появился разгневанный Барретт. Из его изуродованного глаза как слёзы вытекали капли крови, образуя ручейки на щеке и подбородке.
— Какого дьявола там происходит? — Прорычал он, указывая пальцем на корму. — Пожарная сигнализация вопит, как сумасшедшая! Келсо там быть не может...
— Елена с ней разберётся, — оборвал его Намир. — Постоянно приходится подчищать за вами хвосты!
— Эта сучка застала меня врасплох! — Яростно заревел Барретт.
— Дебил! — Намир заорал так громко, что верзила смолк. — Сам виноват! Забыл, что она федеральный агент!
Ветер относил облака дыма к мостику. К реву пожарной сигнализации присоединился тревожный звон, шедший откуда-то снизу.
Намир подошёл к рулю и потянул рычаги назад к нулевой отметки.
— Что ты затеял? Где пилот?
Намир кивнул в сторону задней палубы, где был вертолёт без опознавательных знаков:
— Прогревает мотор. Операция летит ко всем чертям! Пока ещё можно что-то спасти, нужно уходить.
Он выглянул в окно и лицо его перекосилось от злобы:
— Сюда идут полицейские катера. Кто-то нас выдал.
— Саксон.
— Да какая теперь разница, — прорычал Намир. — Цель мы всё равно достигли. Даже, если Таггарт и остался жив, в его рядах сейчас царит неразбериха. А в новостях расскажут то, что нам надо.
Барретт удивился:
— Так что? Бросим всё и сбежим?! Сначала самолёт, теперь эта посудина!
— Пусть всё сгорит. Её цена ничтожна по сравнению с тем, что мы выиграли. Прежде чем швейцарцы сообразят, мы будем по ту сторону границы. А потом группа придумает выгодную нам сказку.

Федорова тащила Анну за собой. Её пальцы, как железные прутья, вонзились в руку Анны, сдавив нерв на предплечье. Руку, плечо, часть спины и груди будто погрузили в кислоту. Каждое движение, каждый толчок причинял новую боль. Она жадно хватала воздух, но Федорова заставляла её идти, толкая перед собой.
В одном из окон Анна заметила своё отражение — призрак, раненый солдат, ковыляющий по полю боя после битвы. Не такой она представляла себе поездку на роскошной яхте.
Федорова вытолкнула её на верхний уровень. От налетевшего порыва ветра Анна пошатнулась. На палубе были Намир и Барретт, который при виде пленницы шагнул вперёд, сгибая и разгибая толстые металлические пальцы. На его лице появилась зловещая, полная ненависти ухмылка.
Анна попыталась вырваться, но это ей не удалось. Она была прижата к стальным перилам. А дальше внизу была главная палуба.
Намир одним движение остановил наёмника:
— Она нужна мне целой и невредимой. Допросим её в безопасном месте.
В отдалении жужжал винтами чёрный вертолёт, готовый к взлёту. Дрейфующее судно было окутано дымом.
— Нет!
Анна рванулась.
Барретт схватил её, едва не сбив с ног.
— Нет!
Анна заколотила по нему руками и ногами. Её поволокли к вертолёту. В ужасе она поняла, что всё рухнуло, у неё не будет будущего, не будет ни спасения, ни пощады! До этого она цеплялась за тонкую ниточку надежды, которая теперь оборвалась.
Намир постучал по двери кабины:
— Эй, открывай.
Затем потянул ручку: на палубу вывалилось безжизненное тело пилота с неестественно запрокинутой головой.
Из-за хвостового стабилизатора выступил человек и ткул дулом ружья Намира в шею:
— Куда это ты, мать твою, собрался?!

Глава пятнадцатая.

Яхта «Икар», Женевское озеро, Швейцария.

Намир замер. Хоть ружьё и было заряжено патронами с клеем, но выстрела в упор было бы достаточно.
— Бэнджамин... — Намир вздохнул, — я погалаю, что Скотт на условленную встречу не прийдет?
— Скоро вы встретитесь! — Пообещал Саксон и палец на спусковом крючке напрягся.
Боль терзала его, вместо крови был сплошной адреналин ему стоило невероятных усилий контролировать себя. Он страстно хотел убить этого человека. Но у перил стоял Барретт, поднявший перед собой Келсо как дивой щит.
— Ты не выиграешь эту битву, — голос Намира был почти спокойным.
— Твоя жена, твои дети. Они знают, чем ты занимаешься? Они в кур е, сколько трупов и крови на твоих руках?
— Если бы ты был умнее, то понял бы. — Голос Намира был холоднее льда. — Каждая жизнь, отнятая мной, — жертва, принесённая во имя их жизни и благополучия. Ты и эта женщина? Эта цена, которую я заплачу, не задумавшись!
Дым окутывал яхту всё сильнее. Вся нижняя палуба была охвачена огнём. Автоматическая система пожаротушения не справилась.
— Бэн! — Крикнула Келсо. — Федорова!
Барретт тычком заставил её замолчать.
Она выполнила трюк с исчезновением. И Саксон не заметил её на палубе. В этот момент она, мерцая, возникла на палубе. Но за миг до её появления Бэн оттолкнул Намира и, прежде, чем она метнула острый боевой нож, дважды выстрелил в Федорову. Выстрелы сбили её с ног, и она покатилась по отполированным до блеска доскам палубы. Её стала окутывать клейкая масса. Она, шипя как рассерженная кошка, принялась сдирать с себя её.
Намир бросился на Саксона. Ударом руки он выбил ружьё. Оно с грохотом покатилось по палубе и исчезло за бортом. Второй рукой он достал голову Саксона.
Пытаясь сохранить равновесие, Саксон отступил.
С металлическим щелчком рука Барретта открылась, превратившись в пулемёт.
— Стой! Я с ним сам закончу, — остановил его Намир.
Зарычав, он бросился вперёд.
Анна извивалась в руках Барретта, пытаясь освободится. Но силы были не равны. Она едва могла дышать и смотреть.
Намир двигался очень быстро. Его конечности, оснащённые отличной гидравликой, мелькали как молнии. Рядом с ним Саксон казался медлительным и неуклюжим.
Намир пригнулся и неуловимым движением выбросил вперёд ноги. Удар едва не сбир Саксона. Но он устремился вперёд пока Намир не успел обрести равновесие, сшиб его на палубу и прижал, нанося удары.
Намир, несмотря на это продолжал бить Саксона по груди и шее с бешеной скоростью, присущей только киборгам. С силой ударил в кровавое пятно на животе. Саксон взвыл. Из раны у него потекла кровь. Он ослабил хватку, но продолжал бить бывшего командира.
Трест костей и зловещий звук ударов металлических кулаков о плоть.
Шансы были не равны: Джарон Намир был полон сил и обладал самыми передовыми имплантами; Бэн Саксон уже почти истощил все свои резервы, усталость сковывала его как цепи, из раны на животе хлестала кровь.
Намир ослепил Саксона ударом. Но тот только тряхнул головой, ответив мощным выпадом, который отбросил Намира. Тот оправился мгновенно, развернувшись на одной ноге, ударил Саксона тяжёлым ботинком в челюсть. Но Бэн увернулся. Схватил за ногу и рванул на себя. Намир потерял равновесие. Саксон обхватил его и сжал горло:
— Нельзя было тебе верить!
Саксон почувствовал, что механические руки зашевелились, и удвоил усилия. Но вдруг рука Намира неестественно выгнулась назад за спину и перехватила запястья Саксона, потом резко запрокинул голову и ударил его в переносицу.
Голову Бэна пронзила острая боль, из носа хлынула кровь.
Намир выскользнул из захвата и сжал человеческую руку Саксона. Плечевая кость сломалась с влажным хлопком. По телу прокатилась волна мучительной боли. Бэн вскрикнул.
Жестоко вывернув сломанную руку, Намир потащил его и швырнул на фюзеляж вертолета. Саксон врезался в тупой нос и рухнул на тело пилота. Боль лишила его сил, а удары повредили оптику: перед глазами мелькал «снег».
Взрыв в аэропорту, поединок с Хардести, а теперь с Намиром. Сил не было. Но он всё же попытался собраться.
— Пора с этим кончать. Некогда отвлекаться.
Раздался за спиной голос Намира.
И тут Саксон увидел свой последний шанс и протянул к нему руку.
Анна увидела, что Саксон сзади возвышавшегося над ним Намира, встаёт на колени, и загнала обратно, попытавшийся вырваться крик.
— Мы должны исправить свои ошибки.
Тиран повернулся к Саксону, который, взревев от боли, поднялся на одно колено и с силой ударил Намира по лицу металлическим предметом — пистолетом мёртвого пилота.
Намир с окровавленным лицом полетел на палубу. Саксон поднялся и трижды выстрелил ему в грудь. Этого могло бы хватить, если бы командир Тиранов был обычным человеком. Но подкожные импланты и бронежилет остановили пули. Саксон, поняв это, прицелился ему в голову.
Барретт закричал. Его пальцы крепче сдали шею Анны, заставив её застонать.
— Если убьёшь его, следующей умрет она, — проревел Саксон.
— Ну давай, стреляй, — хрипел Намир. — Умный ход, Бэн... способность оценивать ситуацию и использовать все тактические возможности. Это всегда было твоей сильной стороной. В этом ты хорошо шаришь. Давай, стреляй! — Он постучал себя по скуле под здоровым глазом, — сюда. Я умру, и ты получешь то, что хотел — возмездие!
Снизу слышался треск и звон иллюминаторов, пламя пожирало яхту.
— «Икар» горит! — Намир болезненно ухмыльнулся своей шутке. — И мы сгорим вместе с ним! Все вместе.
— Брось оружие! — Орал Барретт.
Оттолкнув Федорову, он подтащил пленницу к борту и швырнул её на перила, так что она перегнулась вниз.
— Выстрелишь, и я брошу её в огонь.
Ствол пистолета дрогнул в руке. Он вдруг вспомнил они требовали справедливости. И он обязан был им заплатить!
— Застрели меня. Или спаси Анну.
Намир зашевелился и медленно, неловко попытался подняться. Кровь текла из ран на груди. Он смотрел на Саксона:
— Ты в ярости. Тебе лгали. Тебя использовали. Но таков мир. И мы в нём сражаемся. Таковы мы с тобой.
— Не я! Я не такой, как вы. И никогда таким не был.
— Тогда у тебя выбор: или смерть невинного человека, или удовлетворение жажды мести, — захохотал Намир.
Саксон был убеждён, что если он сейчас не нажмёт курок, то больше никогда не сможет подобраться к командиру наёмников: тот ускользнёт; Тираны исчезнут в тени. В той тени, где прячутся иллюминаты. Призраки останутся неотомщёнными...
Необходимо переступить лишь через одну жизнь — позволить им убить Келсо. Очередное имя в бесконечном списке жертв, принесённых во имя мирового господства группки лиц. Жизнь Келсо в обмен на жизнь Намира — человека, чья душа почернела от совершённого им зла.
Саксон не мог позволить ему жить. Он не мог допустить, чтобы у этого демона была семья, дети, цель, в то время, как всё, к чему прикасался он сам превращалось в прах. Несправедливо!
Он с яростным рычанием швырнул пистолет в воду:
— Отпусти её ублюдок!
Барретт ухмыльнулся:
— Как скажешь!
Он разжал пальцы и захохотал. Келсо с криком полетела вниз в клубы дыма.
Саксон бросился к борту. Барретт стрелял из пулемёта, и пули вонзались в палубу вокруг Саксона, круша всё на своем пути.
Саксон подбежал к перилам и, не останавливаясь, прыгнул вниз.

Только что мир вокруг неё был океаном боли, в котором она тонула, не в силах ударжать ниточку сознания. А в следующее мгновение...
Анна летела в адскую пропасть. Палящее облако жара достало её. Легкие заполнили удушливым дымом.
Наверху затрещали выстрелы.
Она увидела, что кто-то прыгнул следом, решив, что это наёмник, чтобы добить её. Но потом поняла, что это Саксон.
Она сильно ударилась о наклонную плоскость из стекла и стали — крышу салона на главной палубе, и покатилась вниз, выбросив руки вперёд, пытаясь остановить падение. Но ничего не попадалось. Никаких выступов. Языки пламени, бушующего внизу приближались.
Саксон металлическим кулаком ударил по стеклу, зацепившись за его металлическую стойку. Сломанной рукой он поймал её:
— Держись.
Она схватила эту руку, и он закричал от боли. Она упёрлась ногами в стенку и подтянула. Жар опалял спину.
Сковль дым наверху мелькнула тень. Барретт перегнулся через перила и отвратительно ухмыльнувшись, прицелился из руки-пулемёта. Стволы завертелись. Оружие выплюнуло дождь пуль. Очередь разнесла в крошки стекло, на котором они были.
— Держись!
Крикнул Саксон, и они полетели в недра горящий яхты.
Барретт сплюнул и отвернулся с гримасой отвращения. Он пнул россыпь гильз и двинулся к вертолёту. Федорова, холодная даже в ярости, бросила на него злобный взгляд. Она уже, практически, очистила с себя всю клейкую массу. И была очень недовольна тем, что не ей удалось пристрелить Саксона.
Намир резким движением велел забираться в вертолёт. Сел в пилотское кресло:
— Покончено?
— Из-за дыма мало что видно...
Внизу, где-то в недрах машинного отделения, раздался глухой взрыв. Яхта содрагнулась и опасно накренилась.
— В вертолёт, — приказал Намир.
Барретт в последний раз оглянулся, прислушиваясь к стонам судна, ожираемого огнём и водой судно:
— Увидимся в аду, Саксон.
Роторы взревели, разгоняя дым. Вертолёт поднялся. Словно стервятник, кружащий над трупом, обогнул тонущее судно.

Анна приподнялась с ковра. Огляделась. Небольшие костерки с полу медленно ползли вверх. Хрустел слой порошка-огнетушителя, оказавшийся бесполезным. Сквозь дыру в стеклянном потолке было видно темнеющее небо. Дым устремился туда, словно в дымоход. Горячий воздух дрожал. Дышать было тяжело и больно. глаза щипало.
Безжизненное тело Саксона свешивалось со стола. Она пригнулась и двинулась к Бэну, позвала:
— Саксон!
Голос её напоминал лай или хрип животного.
Но он пошевелился, скатился со стола, зашипев от боли. Сломанная рука была утыкана осколками стекла. Он сел, стал выдёргивать их, отбрасывая и шипя от боли.
— Мы... Нам надо выбираться из этой ловушки.
Передняя часть «Икара» уже была под водой. По поверхности озера расплывалось огромное пятно горящего топлива. За дверью салона плескалась вода, но выбраться через дверь мешала балка, перегородившая вход. На верхних ступенях бушевало пламя.
— Вниз, — повернулась Анна к Саксону. — Другого пути нет.
Тут Анна поняла, что это очень рискованно и внутри у неё все сжалось. Но это была единственная возможность вырваться из огненно-водного плена.
— Яхта тонет! — Возразил он. — Нижние палубы уже под водой.
— Я не собираюсь ни тонуть, не гореть, — отрезала Анна. — Я знаю выход. Пошли!
Он кивнул и, хромая, последовал за ней в недра гибнущей яхты.
Коридор, ведущий на корму, поднимался вверх под большим углом. Ледяная озёрная вода доходила Саксону до пояса, не в силах остудить руку и живот, горевшие болью. «Икар» доживал последние минуты: корпус стонал, электрические лампы рассыпали дождь искр.
Дверь шлюпочного помещения, не открывалась. Они вдвоём с трудом открыли её, навалившись изо всех сил, преодолев напор воды изнутри.
В помещении царил хаос: плавал всякий хлам, шлюпка перевернулась и запуталась в верёвках. Со стороны левого борта в помещение хлестала вода. А оставшееся небольшое пространство было наполнено ядовитым дымом.
— Это и есть твой выход?
Анна не ответив, нырнула в воду, скрывшись в облаке пузырьков. Мгновение спустя она вынырнула и потянула Саксона за руку:
— Ты умеешь плавать?
— Конечно, чёрт возьми!
— В полу есть люк для водолазов. Мы его откроем и нырнём в озеро на глубину.
Он покачал головой:
— Эта посудина горит. Мы в луже топлива. Как только вынырнем на поверхность, нам конец.
— Я и не собираюсь этого делать. Просто поверь мне и пошли!
Она вновь потянула его за кибернетическую руку.
В коридоре раздался грохот. Волна раскалённого воздуха опалила их. Бэн глубоко вдохнул и нырнул. Вместе они потянули за задвижки крышки люка. Вода рванула вверх, закрутил возле них бурун.

Намир облетел «Икар», всматриваясь вниз. Но сквозь дым трудно было что-либо различить. В воздух рвались языки пламени, топливные баки в середине яхты начали взрываться один за другим. Новая могучая волна рыжего пламени поглотила яхту: нос раскололся, вдоль корпуса появилась трещина, — оно начало стремительно тонуть. Трудно было ответить на вопрос, что уничтожит его прежде: вода или огонь.
Намир оглянулся на Федорову, которая рассматривала судно через прицел тяжёлого автомата:
— Есть что-нибудь?
Она отрицательно покачала головой. В её глазах он прочёл неистовое желание изрешетить всю яхту градом свинца, чтобы точно быть уверенной, что «Икар» стал могилой Бэна Саксона.
— У нас гости, — Барретт указал в сторону озера, где белые с синим лодки полиции приближались к судну.
— Уходим! — Намир взялся за рычаги.
Вертолёт нырнул. Намир направил его к побережью через облако дыма.

Яхта после третьего, самого мощного взрыва в топливном баке, раскололась пополам и затонула.
Взрыв породил мощную волну под водой, которая накрыла Саксона и Келсо, увлекая в чёрные глубины озера.
Боль, рана, усталость и этот взрыв лишили его способности сопротивляться: он потерял контроль над телом, последний оставшийся в лёгких кислород устремился прочь изо рта к поверхности потоком пузырьков. Он начал тонуть и ничего не мог с этим поделать.
Анна, увидев это, обхватила его руками, притянула к себе, стремясь остановить погружение.
Он видел её лицо: молочно-белое, будто у духа, пришедшего за ним. За ней он увидел и других призраков. Те, кого уже не было, звали его к себе, раскрывая для объятий руки. Он протянул руку и хотел сказать им: «Простите, я выполнил что обещал».
Сквозь туман он увидел, что лицо Анны приблизилось к нему. Она обхватила его голову руками, прижалась губами к его губам.
Поцелуй был, как электрический шок. В следующее мгновение поток кислорода охладил его лёгкие, возвращая его к жизни.
Он ощутил странное биение в её груди: где-то там за грудиной работал ребризер. Имплант мог служить резервуаром чистого воздуха, позволяя спастись от удушливых газов, удушения и утопления. Она отвернулась. Всмотрелась в глубину, куда они погружались. Выдохнула: крошечные пузырьки побежали вверх к поверхности. И вновь прижалась к его рту.
Он доверился ей. И теперь она спасала его жизнь. Жизнь за жизнь. Он заглянул в её глаза. Там была боль. Этим они были похожи: утрата близких, борьба с ложью. Они выжили. Но их преследовали призраки. Однако, они цеплялись за жизнь и друг за друга, в этом горящем озере, среди обломков судна и последних лучей вдруг выглянувшего солнца.

Эйфелева башня, Париж, Франция.

Лифт поднял его на второй этаж башни, закрытой в этот момент для посетителей. В ресторане «Жюль Верн» было также пусто. Между столиками только сновали два молодых официанта, без сомнения, прошедших жесткий контроль и проверку.
Де Бирс кивком отпустил своих телохранителей. Они расположились так, чтобы не попадаться ему на глаза, но наблюдать за всем происходящим и, в случае необходимости, оперативно вмешаться.
Морган Эверетт поднялся из-за столика, изобразил на лице приветливую улыбку, протянул руку. За его спиной в окне было Марсово поле.
— Люциус, как любезно с твоей стороны прийти сюда. Давненько мы с вами не встречались.
Де Бирс пожал протянутую руку:
— Лично? Да, давно. Хорошо выглядите, Морган. Парижская жизнь благотворно действует на вас.
— Этот город всегда имел важное значение доя группы. По правде, мне здесь нравится, — он указал на кресло, стоящее напротив.
Де Бирс поднял бокал «Ле Фор де Латур», специально наполненный в его ожидании:
— Как поживает Элизабет?
— Передаёт вам наилучшие пожелания. У неё другие дела. — Он кивнул официантам. — Я взял на себя смелость сделать заказ. Надеюсь, вы не возражаете.
— Полностью доверяю вашему вкусу, вежливо ответил Де Бирс. — Значит мы будем вдвоём?
Эверетт, отпил глоток вина и наклонился вперёд:
— Вы же е собираетесь делать вил, что только сейчас поняли это?
Де Бирс усмехнулся:
— Нет, не собираюсь. Но меня волнует, что совет будет недоволен нашей тайной встречей.
— Заговор? — Эверетт рассмеялся. — Люциус, все эти годы вы для меня были превосходным учителем. Вы научили меня, что среди элиты есть другая элита.
— Ну, некоторые так и считают. Пэйдж и Дауд.
— У Боба Пэйджа хватает забот с биочипами и проектами «Маджестик-двенадцать». А старина Стентон никогда не покидает Нью-Йорка.
Де Бирс уловил ноты раздражения в голосе старого друга.
— Всё так. Но личная встреча двух членов группы — большая редкость. Такое не случается просто так.
Эверетт снова рассмеялся:
— Это граничит с безрассудством, правда? Я даже получаю удовольствие от нашего рискованного мероприятия. И всё-таки Париж принадлежит иллюминатам. И нам здесь нечего бояться. — Он снова пригубил вино. — Кстати, о страхе. События в Женеве...
Де Бирс прервал его жестом:
— Я обладаю в этом городе значительным влиянием. Вся вина пала на «Призрак». Я об этом позаботился. Взрывы в аэропорту, на мосту, катастрофа на яхте...
— Да, жаль, что мы лишились «Икара».
— У меня есть и другие суда. В любом случае пользоваться яхтой было небезопасно. Она могла привести ко мне.
— Разумеется.
Они замолчали, отдавая должное закускам, доставленным официантами. Наконец, Эверетт озвучил цель приглашения:
— Люциус, я хотел обсудить с вами создавшуюся ситуацию, не отвлекаясь на ... других людей. В последнее время мы приняли в группу чрезвычайно много новых членов. Мне не стало хватать ясности наших бесед. — Он сделал неопределённый жест. — Дело не в Пэйдже и его амбициях. Наша китайская леди, этот ученый...
— Согласен с вами, — перебил его Де Бирс. У нас запланировано много операций. Иногда трудно держать в уме все сразу.
Эверетт кивнул:
— Именно. Именно. Некоторые члены группы забывают, что их текущие предприятия — лишь мелкая составная часть грандиозного замысла. Нельзя забывать о работе над лекарством от СПИДа, проекте «D», судьбоносном предприятии в Калифорнии...
— В очередной раз соглашусь. Все они важны, но сейчас нам необходимо сосредоточиться на биочипе.
— Дело продвигается успешно?
Де Бирс кивнул:
— Пришлось несколько ограничить для некоторых второстепенных членов доступ к информации. Но можете быть уверены, что наше влияние распространяется более-менее так, как мы планировали.
— ООН согласилась с требованиями о референдуме?
— Да. Мне об этом сообщили перед самым моим отъездом из Швейцарии. Покушение на Таггарта оказалось, именно, тем событием которое склонило их в нашу сторону. А также недавнее решение сенатора Скайлер воспринять наши идеи.
Эверетт наклонил голову:
— Кстати, о покушении... Вы имели намерение довести его до конца?
Де Бирс улыбнулся:
— При любом раскладе, Морган, это оказалась вода на нашу мельницу.
— Понимаю. Это делает честь вашей предусмотрительности.
Де Бирс рассказал, что несмотря на потерю половины агентов, Тираны всё-таки смогли достичь поставленных для них целей. Ошибка с Саксоном была исправлена. Хардести, несомненно, полезный член команды, но незаменимых нет. Агенты «Маджестик-двенадцать» извлекли Германа из Роны сильно покалеченным, но живым. Пэйдж уже взял его к себе. Он согласился подвергнуться нескольким серьёзным операциям пр программе интенсивной модификации. Со временем он вновь вернётся в строй.
— Вот так, — заключил Де Бирс, — хотя вопрос о глобальном регулировании технологий в настоящий момент остро встал, но мы подготовили почву для того, чтобы при необходимости обратить ситуацию в свою пользу. Результат предсказуем.
— Замечательно, — Эверетт поднял бокал. — Наши масштабные операции продолжатся с минимальными изменениями. Превосходно. И все же остаются ещё мелкие проблемы. Например, эти сопляки из «Джаггернаут».
Де Бирс качнул головой:
— Эту кучу хакеров мы обезвредили. Те, кто остался жив, получают деньги от нас. Что касается их друзей, этой банды сепаратистов, то мы не выпускаем их из виду и, по-возможности, используем в своих целях.
— А что с тем страдающим приступами угрызений совести наёмником? Саксоном, кажется? И этим агентом Келсо?
— Они не всплыли на поверхность ни в буквальном, ни в переносном смысле слова. Женева — озеро глубокое.
Эверетт несколько минут молча смотрел на наставника, потом решился:
— Вы ничего не сказали о том хакере, Янусе?
Де Бирс нахмурился:
— Он исчез. Но в данный момент это не имеет никакого значения.
Он выпрямился, отбросив отеческую манеру преподавателя кафедры, беседующего с лучшим и любимым студентом, тон его стал авторитарным:
— Сейчас у нам имеются более важные заботы. Работа Рида и команды из «Шариф Индастриз».
— Да, Люциус. Я ценю возможность получить... прозрачные объяснения.
Он поднял взгляд на подошедшего с главным блюдом официанта, кивком велев налить вина:
— За будущее!
— За будущее!

Санта-Лючия, провинция Гуанакасте, Коста-Рика.

Всё здесь было примитивно и убого — самая настоящая провинциальная глушь!
Расположенная в нескольких милях от города деревушка — небольшое скопление красных кирпичных домиков вдоль шоссе, укрытых подступающими джунглями. Если бы не спутниковые тарелки на крышах и паутина телефонных проводов, то можно было решить, что вы в глубоком прошлом: без телефона, телевизора, интернета.
Детишки, игравшие в пыли с любопытством разглядывали blancos иностранцев — мужчину и женщину, пытаясь выведать, кто они такие.
Они следовали и исподтишка следили за ними, стараясь не подходить близко.
Большого мужчину — hombre de la maquina — они видели в боевиках. Самый подвинутый из сорванцов сообщил остальным, что у него в голове есть такая штукенция, которая позволяет читать чужие мысли, а железной рукой он может разворотить большой автомобиль.
У женщины были светлые волосы, стянутые в хвост на затылке. Темные зеркальные очки и шляпа с широкими краями надёжно скрывали лицо, что ещё больше разжигало любопытство.
Blancos необычно встретили в доме Дуартье. Нombre de la maquina мать Дуартье обняла, как сына; отец печально и понимающе кивал. Оба они плакали, но благодарили его. Потом пригласили его в дом. Женщина вошла следом.
Дети, конечно, стали задавать вопросы, но взрослые приказали им помалкивать и забыть о blancos. Они были друзьями, а остальное не имело значение. Они приехали сюда и им не нужны лишние вопросы.

Джунгли протянулись до горизонта. Там на западе над горами, где поглощали лес, как железные челюсти, лесозаготовочные машины, розовый цвет неба сменялся на серый.
Анна с балкона смотрела на закат с балкона, держа одну руку, сжатую в кулак на коленях. Иногда ей казалось, что она никогда не сможет её разжать.
Саксон протянул ей коричневую бутылочку местного пива. Она сделала большой глоток:
— Спасибо. Теперь всё в порядке ?
Он сел рядом, сморщился — швы на животе всё еще болели.
— Всё в порядке. Об этом месте никому не известно. Это..., — он горько улыбнулся вспомнив разговор со своим солдатом, — это всего лишь крысиная дыра. Здесь нас никто не знает, и никто не найдёт. Ты хотела этого?
Она кивнула.
В Европе было множество углов и уголков, где они могли спрятаться. Но какое-то непреодолимое чувство гнало Анну всё дальше и дальше. Как можно дальше от тех мест. Она стремилась укрыться в каком-нибудь далёком селении, не нанесённом на карту, вдали от больших городов, от ужасов, которые с завидным постоянством являлись ей во сне.
Он наблюдал за ней:
— Здесь тебе будет хорошо.
— Мне? А как же ты?
Анна поставила бутылку на стол, он не ответил, и она рассердилась:
— Ты не останешься?
Он покачал головой:
— Моя работа не закончена, Анна. Тираны, сволочи на которых они работают, на свободе, продолжают играть в свои игры. Я не могу смотреть в глаза родителям Сэма, зная, что отпустил Намира и не выполнил обещание, данное их сыну.
— Возмездие, вот, что тебе нужно? Мне тоже нужно оно ради Мэтта и ради меня самой.
— Да. Возмездие. И оно ещё не совершено.
Она покачала головой:
— Ты ошибаешься. Ты спас мне жизнь. А я спасла тебя. И мы в расчёте, завтра нас ждёт новый день.
Анна взяла его за руку и посмотрела на запад: сквозь облака на тот мир, который они знали, опускалась ночь, гася отблески умирающего дня.

«ЖЁСТКАЯ ЛИНИЯ»

Она бежала по улице.
Прохожие, спешащие на ланч, или по другим каким-то своим делам, чуть разглядев её, молча расступались.
Мендоза взял на себя четверых, чтобы позволить ей сбежать.
Но полицейские всё-таки её настигали. С шоковыми дубинками в бронированных рукавицах. Они окружали её, как стая воронья, летящая на падаль.
Она отчаянно закричала, призывая на помощь, но никто из прохожих не сделал даже слабой попытки вмешаться. Линия импланта, пролёгшая шрамом на лбу, была её приговором. Все отводили взгляд и молча сторонились.
Для прохожих Алекс Вега была «аугом», «дополненным».
Все знали, что такие люди опасны. Они — бомба замедленного действия с неисправным часовым механизмом: никогда не знаешь, когда она рванёт.
Щелчок.
Тупой удар.
Судорога сводит тело.
В глазах потемнело.
Когда туман рассеялся — Вега внутри фургона и голова звенит как колокол. Её мотает из стороны в сторону, когда фургон петляет по узким проулкам Праги.
Угрожающая фигура, практически ничем не отличающаяся от трёх остальных, нависла над ней. Всё тело скрыто за резкими очертаниями патрульных экзо-костюмов «Монолит». Безликие шлемы, напоминающие тупой конец гигантского зубила. Все копы — словно машины. Она знала, что никто не заметил бы разницы, если живых людей вдруг заменили бы их механические аналоги.
Что что-то не так Вега поняла, когда её GPS имплантат сообщил о том, что они проехали мимо ближайшего полицейского участка и продолжают двигаться в сторону того района города, где производится реконструкция.
Сквозь щели бойниц фургона она увидела неоконченные строительные конструкции, над которыми работники «Santeau Group» трудились день и ночь, чтобы придать городу новый облик.
Когда они миновали стройку и очутились в секторе, предназначающийся под снос и полный заброшенных зданий, Вега решила, что копы, собираются её убить.
Она не могла сопротивляться, поскольку у них были те невероятные «прерыватели», благодаря которым они вырубили её на улице. Вега активировала свой «Инфолинк» и попыталась увеличить интенсивность сигнала, но ничего не получалось — сигнал был слабый и прерывистый. Удары электрошоковых пистолетов должно быть повредили его. Но Вега не была уверена.
В глазах снова потемнело.
Очнулась она в тёмной тюремной камере, насквозь пропахшей горелой древесиной. Сконцентрировалась.
Проверять всё своё тело на предмет повреждений её приучили на уровне инстинкта во время базовой подготовки в «Бэллтауэр». Она поморщилась: многочисленные контузии и свежие цветения синяков, которые заставят её оливкового оттенка кожу наливаться уродливой желтизной. Её аугментации вывели сообщения об ошибках на глазном дисплее. GPS и «Инфолинк» не давали ей ничего, кроме мельтешащих строк искажённого текста.
Вега почувствовала, что что-то стискивает её запястье и посмотрела вниз. Она увидела стальную манжету вокруг запястья, светящиеся синие индикаторы мягко моргали на устройстве.
У неё не было шансов!
Устройство на запястье называлось блоком ингибитора. Блок использовал низкоуровневые электромагнитные поля, чтобы блокировать использование каких-либо наступательных или защитных аугментаций.
Алекс выругалась. Большинство её имплантатов были малогабаритными и пассивными — в основном это были нейральные порты для прямого подключения к компьютерным терминалам, а также аппаратные средства связи. Но одна аугментация, которой она владела, сейчас бы могла оказаться крайне полезной. Она называлась: «Плащ силуэтов», или иначе «Стеклянный щит». Он был способен к кратковременному термооптическому камуфлированию своего владельца. Если бы не блок ингибитора, то она могла просто растаять в воздухе словно призрак, невидимо и неслышно выбраться из камеры, проскользнуть мимо охраны. Но теперь он был бесполезен — блок ингибитора блокировал его. Сейчас она была вынуждена полагаться только на свои естественные навыки.
Вега пересекла камеру и по привычке проверила решётки, ни на что особо не надеясь. Замки были сделаны ещё по старой технологии — из тяжёлого промышленного металла, с дистанционными засовами, которые управлялись с пульта. Этот пульт обычно располагался вдали от камер, в другой части здания.
Под потолком сочился тусклый свет химических ламп. Алекс поняла, что она здесь не одна — где-то чуть слышно бормотал и плакал человек. Когда её глаза приспособились к мраку, Вега попыталась окинуть взглядом другие камеры в коридоре.
Ноги оскальзывались на бетоне. Стало понятно, что в камере прямо напротив неё двигался человек, она смутно различила две стальные руки, сжимающие решётку, желтоватое лицо парня лет двадцати пяти и темные волосы под поднятым капюшоном.
— Где мы, черт возьми? — Спросила Алекс.
Главная дверь в блок зашипела, открываясь на поршне, и парень в капюшоне отпрянул в темноту, не отвечая.
Вошли двое копов, они были всё ещё экзо-костюмах. Вега заметила, что они отключили свои идентификационные ярлыки. Не было ничего, что могло бы указать на то, на каком участке, или в каком отделе Пражской полиции они работали. В новую цифровую эпоху, такие вещи должны быть надёжно защищены от несанкционированного доступа. Но Вега прекрасно понимала, что всё цифровое может быть искажено, если у тебя есть соответствующие навыки.
Один из них ударил по стойкам и что-то злобно прошипел на чешском.
— Позвольте догадаться, — ухмыльнулась Алекс, — я уверена, ты тот, кому я по яйцам засветила?
— Не умничай, отойди! — Заговорил второй коп, это была женщина. — Вы, мерзкие «ауги», сопротивлялись аресту. Тебе повезло, что мы не грохнули тебя прямо на улице, как ты того заслуживаешь.
Сырой яд, которым сочились слова женщины, был чем-то глубоко личным, и это заставило Вегу остановиться. Женщина-коп смотрела на неё и не видела в ней человека. Скорее всего, она проецировала лицо Алекс Веги поверх того ужаса, который она испытала во время «Панхейского инцидента» — для неё все аугментированные были на одно лицо и одновременно лица не имели. Они для неё были только ненавистными механическими куклами в руках Рока.
Коп передавала эту ненависть горе-незнакомцу только потому, что у него были кибернетические улучшения. Не в первый раз Вега оказалась жертвой этой пост-травматической реакции.
— Вы не дали мне выбора, — нейтрально возразила Алекс, пытаясь обрисовать ситуацию.
С тех пор, как она оказалась в Праге, она столкнулась с ненавистью полицейских. Город сильно пострадал во время Инцидента, и такой шок не мог пройти быстро. Но ситуации, в которых оказывалась Алекс, никогда не были столь безнадёжными как эта.
— Я под арестом, — спросила Алекс, — ты зачитаешь мне права?
— У железяк прав нет! — Отрезала коп. — Ты похожа на члена КПА.
— Я не из Коалиции за права аугментированных. Я не активист, или что-то в этом роде…
— Ты хотела сказать «террорист», — огрызнулась женщина-коп. — На кого ты работаешь?
Коп посмотрела на панель данных, расположенную на перчатке:
— Александра Вега, американка. Так что ты делаешь в городе?
Судя по всему, в распоряжении копов были все документы Веги, но они хотели сыграть в странную игру.
— Я грузовой пилот, — объяснила Вега, опираясь на свою легенду. — Я работаю в аэропорту «Лебедев Глобал».
Это была правда — отчасти.
— И они доверяют самолёты железякам? — Мужчина-коп насмешливо фыркнул. — Что, если ты… — Он изобразил рукой падающий самолёт, — разобьёшь его?!
— Этого не случится, — сказала Вега и поджала губы. Она решила остановиться и попробовать другой подход. — Слушай, я сожалею о том, что делала раньше, я слишком остро реагировала. Позвони моему боссу, я уверена, что мы сможем это исправить... — Она замолчала. — Может быть, решим всё на месте, где я могу заплатить?
— Ты только что предложила нам взятку? — Женщина-коп наклонилась, пустая маска шлема отражала искаженное лицо Веги. Она смотрела на нее сверху вниз. — Тебе всех твоих денег не хватит. Никто не будет скучать по тебе.
Выпустив злость, она направилась к выходу, напарник последовал за ней, захлопнув за собой дверь.
— Им не нужны деньги, — раздался низкий голос.
Вега подняла глаза и увидела того парня в камере напротив. Теперь он был на свету, она видела, что у него были полностью заменены конечности, а серебряные слезы под одним глазом указывали на наличие нейральных имплантатов. На одной ноге у парня был такой же ингибитор, как тот который носила Алекс.

Парень продолжал работать пальцами.
— Они жаждут мести.
Алекс вновь вернулась к проверке каждого дюйма камеры на прочность. Любая, даже самая незначительная, уязвимость сейчас была кстати.
— Что это за место? — Спросила Вега.
— Полицейский участок, — ответил парень, — по крайней мере, так было раньше. Его забросили, после того как случилась Удалость. — Он использовал чешское слово для обозначения Инцидента. — В ту ночь участок сожгли. Здесь базировались полицейские-ауги. Они убили всех, а затем друг друга…
— Похоже на то.
Алекс снова проверила крепления решёток, но безуспешно. Её собственные воспоминания о Панхейском инциденте были смутными, их трудно было удержать в голове. Миллионы аугментированных людей, семьдесят процентов из которых временно сошли с ума. Они старались уничтожить любого, кто встанет у них на пути. «Спонтанная и бессознательная резня, — Алекс содрогнулась, — неужели везде всё происходило в точности, как здесь?»
Во время Инцидента даже встреча с человеком, имеющим базовые аугментации, не сулила ничего хорошего. Что уж говорить о полицейском, сотруднике «Электронного спецназа», имеющем специализированные аугментации? Алекс ужаснулась от мысли о том, кого или что потеряла женщина, которая бросила её сюда, во время Инцидента? Если человек утратил близких, он на многое способен во имя всепожирающей мести, никакие разумные доводы и оправдания не будут способны достучаться до его разума.
После Инцидента мир изменился до неузнаваемости. Светлое будущее, которое было совсем рядом — протяни руку и оно твоё — внезапно обратилось в прах. Человечество ополчилось на «аугов», сомкнуло ряды против подобных Веге, Мысли о том, что человечество никогда больше не сможет доверять аугментированным, что теперь всегда будет только страх и ненависть, не давали Алекс покоя.
Мир радужных надежд за несколько часов превратился в мир боли и страха.
«Мы никогда не сможем доверять друг другу. Всегда будем бояться и ненавидеть». Многие не знали Истины, которая открылась Веге с большим трудом. И эта Истина изменила её навсегда. Гротескная и жестокая реальность заключалась в том, что Инцидент был РУКОТВОРЕН. Он был плодом многолетней деятельности Теневого правительства. И эта деятельность продолжается до сих пор. Игра «избранных», которые полагают, что только они вправе определять путь развития Человечества.
И если это всё звучит, как оголтелая теория заговора, то всё только потому, что заговор существует на самом деле. Мысль о этом вызывала у Алекс медленно кипящую ярость, которую невозможно было погасить. Вега непроизвольно сжала кулаки.
Всё то, что происходило сейчас с Алекс и другими похожими на неё мужчинами и женщинами, которые внезапно выпали из схемы «избранных», не пожелав стать разменными фигурами на шахматной доске, было ответной реакцией «избранных», которые хотели во что бы то ни стало доиграть эту партию.
— Тебя кто-нибудь будет искать? — В голосе парня слышалась едва заметная надежда, скрытая за маской отстранённости.

— Я думаю — нет. Мы сдохнем здесь.

***
Ветер изменил направление и принёс с собой отдалённый вой сирен. Алекс знала, что если она спустилась бы вниз с крыши разрушенного офисного небоскрёба, на которой они находились, она бы увидела перья дыма и следы боя, который они затеяли на улицах Нью-Йорка.
— Они пойдут за мной, — сказала Вега и обхватила себя руками, когда холодный ветер с Гудзона проник под рукава её комбинезона, — они будут охотиться на меня и рано или поздно убьют за то, что я сделала.
Саксон покосился на неё.
— «Бэллтауэр»?
Он указал взглядом на голову быка, которая красовалась на комбинезоне Веги. Два дня назад она была на зарплате у «Бэллтауэр», теперь — стала дезертиром. Человеком, который полностью пренебрёг своим контрактом.
— Да, они тебя так просто не отпустят…
Мускулистый англичанин отвернулся, следя за горизонтом, словно ожидая появления противника в любой момент.
Пот, выступивший во время побега, уже остыл. Адреналин не горячил кровь. Алекс зябко повела плечами. Ей захотелось вернуться в кабину своего конвертоплана, полностью задраить все люки. Только так она могла почувствовать себя в безопасности.
За штурвалом конвертоплана Вега была хозяйкой своего собственного мира, но здесь, на крыше высотного здания, она чувствовала себя абсолютно беззащитной.
Ей хотелось освободиться от всего пережитого. Встряхнуться. Но с каждым мгновением происходящее всё больше напоминало дурацкий сон.
Поездка в тропики в Панама-Сити, где она и Бэн Саксон были впервые, где, как и обычно Вега была лишь пилотом транспорта «Бэллтауэр», по сути — таксистом. Рутинная работа: возить туда-сюда очередного бумагомарателя — специального следователя Всемирной организации здравоохранения, который расследовал дело о торговле наркотиками.
Но потом начался настоящий ад. Её пассажир был убит. А руководство «Бэллтауэр» оказалось замешано в заговоре, целью которого было скрыть смерть тысяч людей. Это было гораздо больше, чем простые «сопутствующие потери». Она стала лишним свидетелем — рано или поздно, её всё равно устранили бы: привычная работа для людей из «Бэллтауэр».
Отчаявшись найти выход, Вега оказалась вовлечённой в «крестовый поход» Бэна Саксона против заговорщиков. Эта борьба привела их в Австралию, а затем обратно в США, в Нью-Йорк, в хаос, который сейчас разворачивается. Алекс не была к этому готова. Стабильная жизнь, которую она построила для себя, разваливалась на куски. Саксон предложил ей возможность скрыться в обмен на её навыки. Вега согласилась, теперь она была свободна, но всё это всё больше походило на игру с нулевой суммой.
— Мне думается, — произнёс Саксон, угадывая её мысли, — у тебя есть два варианта — ты либо выходишь из игры, либо сражаешься до конца. Лично я выбрал первый, мы с Анной залегли на дно. Надеясь, что нам удастся пережить грядущий шторм…
Как и Вега, Саксон ушёл из «Беллтауэр», узнав об их участии в Заговоре. Его подруге Анне Келсо тоже пришлось уйти со службы, после того, как она раскрыла «крота» в Секретной службе США.
— И что, помогло?
— Нет… Анна была на волосок от смерти. Я бы тоже сдох, если бы ты нам не помогла.
— А вот это всегда пожалуйста, бывшие быки должны держаться вместе.
Алекс хрипло рассмеялась, это была плохая шутка, но сейчас и такая сойдёт.
— Мне кажется, на беглеца ты не тянешь. Я прав?
Алекс нахмурилась.
— Эти выродки не дали мне выбора. Они повесили на меня смерть этого следователя! Из-за этого я не могу обратиться к властям… Они сделали из меня преступницу.
Гнев Алекс нарастал, разговор только распалял её.
— Ты не можешь всё время убегать, у тебя ЕСТЬ выбор, — Саксон старался быть убедительным, — у тебя есть навыки, Алекс. И я знаю того, кто мог бы хорошо их использовать. Ты хочешь вернуть себе контроль над своей жизнью? Янус может тебе в этом помочь.
— Янус? — Это имя показалось Веге странным, когда она произнесла его вслух. — Я слышала, что ты упоминал о нём раньше.
Она знала о Янусе лишь то, что он был кем-то вроде хакера-активиста высокого уровня, который активно боролся с системой.
— Он твой друг?
— Это сложно объяснить, — Бэн улыбнулся, — я тебя с ним познакомлю, и ты сама всё увидишь.

***
Прошлое осталось в прошлом и Алекс вернулась в настоящее. Она посмотрела сквозь решётку на камеры, где были другие заключённые. Страх, который она почувствовала в тот день в Нью-Йорке вновь охватил её, вновь волной нахлынула паника. Прошло некоторое время, прежде чем она смогла справиться с эмоциями.
— Как тебя зовут? — Спросила она парня. — Как ты сюда попал?
Смеркалось и старый спёртый воздух старого полицейского участка плотнее окутал их. Он насторожено смотрел на неё, но потом несколько расслабился. Сказал, что его зовут Иван Бёрк. Копы схватили его двумя ночами раньше, чем Вегу, возле «Кампа Парка». Иван не уточнил, что он делал там после наступления темноты без специального разрешения, но такое поведение, безусловно, обеспокоило полицию. Комендантский час был в самом разгаре, а какой-то ауг околачивается вокруг ресторана. Иван показал Алекс синяки: брали его жёстко, он отбивался, пытался убежать, но всё было безрезультатно.
— Я думал, что они мне шею сломают и сбросят с моста. Но они привезли меня сюда.
Жизнь аугов в Праге 2029 года была полна опасностей. И неаугментированное население и полиция были предубеждены и подозрительны к ним. Но избиение Ивана явно выходило за всякие рамки.
Алекс посмотрела в сторону других камер.
— Ты говорил с кем-нибудь ещё?
Иван мрачно кивнул.
— В твоей камере раньше сидел мужчина. Врач или типа того. У него было много имплантов на голове. Утром они его увели, потом я слышал крики — затем всё… отмучился.
Он провел ладонью по горлу.
— Значит, — тихо сказала Вега, — им нужны наши аугментации? Они поступают как Сборщики?
Не было ни одного ауга, который бы не слышал о страшных бандах. Они называли себя Сборщиками и буквально разбирали людей на части заживо, охотясь за их аугментациями.
— Мехи, как мы, пропадают, но это никого не волнует. Теперь никто не может легально покупать новые аугментации. Но мои ручки стоили тех денег, что я заплатил за них на чёрном рынке.
Вега почувствовала спазм в животе. Её аугментации были размещены в моторной коре, нервах, позвоночнике. Иван мог бы выжить, если бы его руки и ноги были бы насильственно отключены и отделены от тела. Но для того, чтобы извлечь её аугментации, Алекс медленно убьют. Иван напомнил ей об этой незавидной участи.
— Сволочи, — процедил Иван, — слов на них нет, ненавижу!
Иван рассказал Алекс, что до Инцидента он хотел быть автомехаником, хотел стать лучшим в городе. Надеялся обеспечить своё будущее. Но как у всех, кого затронул тот судьбоносный день, и аугов и неаугментированных, будущее Ивана потонуло в крови и хаосе.
— Натуралы нас не понимают. Они думают, что мы все дикие звери. Поэтому мы относимся так же к самим себе. Запираем себя в клетки, боимся и унижаем себя…

— Нет, мы не звери, я не верю. Мы должны держаться за то, что делает нас людьми. Мы должны быть лучше.
Иван глянул на неё сузив глаза.
— Ты говоришь как Рукер!
— Талос Рукер?
Рукер был фактическим лидером Коалиции за права аугментированных, громоотвода всей Центральной Европы. Он жил среди других обездоленных аугов, которые были насильно переселены в комплекс Утулек, закрытый район в пригородах Праги. Ауги назвали своё гетто Городом Големов.
Если верить его речам, Рукер изо всех сил пытался исцелить раны прошлого. Но он не был единственным лидером в среде КПА, были среди них и те, кто одобрял (и совершал) акты насилия против тех, кто угнетал аугов.
— Он хороший человек, — сказала Вега.
— Идеалист, — огрызнулся Иван, — он не понимает, что нужно делать…
— Как ты думаешь, что? — Мягко спросила Алекс.
— Нам нужно перестать быть жертвами. Нам нужно вернуть контроль над собственной жизнью! — Он ткнул стальным кулаком в сторону двери. — В этом виноваты коррумпированные копы? Это всё происходит в моменты, когда мы не можем постоять за себя. Ты либо хищник, либо жертва, третьего не дано!
Что-то в словах Ивана показалось Алекс странным, будто бы она слышала чужие аргументы, наложенные на собственный гнев.
— Но ведь взрывы и беспорядки не заставят подобных людей отступиться, — возразила Вега, — всё это просто докажет правильность их действий. И у них появятся новые сторонники. Мы должны быть лучше, чем они! Мы должны показать миру их злоупотребления, показать, чтобы каждый их увидел! И тогда справедливость восторжествует…
Вега замолчала, вдруг сообразив, что она тоже заговорила чужими словами.
— Ты также будешь говорить, когда тебя начнут разделывать, чтобы украсть твои аугментации? — Иван сжал кулаки на решётке камеры. — Они так с нами поступают, потому что никого не заботит судьба разрозненных индивидуалистов! Мы должны понять, каждый из нас: сила в единстве. Вместе выживем, порознь погибнем! Мы должны им отвечать, нельзя вечно подставлять другую щёку!
Слова Ивана напомнили Алекс другой разговор, который был два года назад, тогда в её груди тлела такая же бессильная ярость.

***

Искрящиеся снежинки спускались с серого монреальского неба. Людей на улице не было. В столь позднее время центр города превращался в квартал-призрак.
Алекс осмотрелась, её рука легла на револьвер, который она носила под пальто, но старалась не светить. За месяцы, прошедшие после бегства из «Бэллтауэр» и начала её новой жизни в качестве вольного стрелка, Алекс убедилась, что всегда нужно быть готовой к любому развитию событий и иметь запасной план.
С первого взгляда здание «Вкусомата» выглядело закрытым, однако перед Вегой дверь открылась и она осторожно вошла. Она глянула на пустые столы, окинула взглядом замершего многорукого робота около стойки с сэндвичами. Всё тихо.
— Итак, я увижу тебя на этот раз? — пробормотала она, скорее для себя.
Голографическая панель с блюдами дня подёрнулась рябью пикселей, которые медленно приобретали форму человеческого лица. Цифровая тень, бесполый призрак, маска, которая не имела ни расы, ни пола, ни возраста.
— Привет Алекс, — начал Янус, — мне жаль тебя разочаровывать, но это лучшее, что я могу сделать.
— Хм… — Алекс ожидала чего-то подобного, но тем не менее, была разочарована. — Ещё одна беседа с призраком…
— Я весь во внимании, — произнёс аватар, — и я благодарю тебя за то, что доктор Кардозо успешно миновал все кордоны в Торонто.
— Делаю что могу. — Вега уселась на стул, обзор был хороший — была видна и голографическая панель и все выходы. — Итак, позволь поинтересоваться, то, что я делаю — это то, чем обычно занимается «Коллектив Джагернаут»? Провод людей через границы, доставка секретных пакетов? Я этим уже несколько месяцев занимаюсь и это начинает меня напрягать.
— Знаю, — заверил Янус, — Бэнджамин говорил мне, что ты больше подходишь для активных заданий. Прошу прощения, если тебе кажется, что ты занимаешься ерундой. Но я хочу тебя заверить, Коллектив — это объединение людей, которые пострадали от рук тех, кто мнит себя властелинами мира. Иногда, чтобы спутать им карты, нужен обычный бизнес и несложная логистика.
Вега сжала челюсти:
— Смотри. Я сделала ставку на тебя и твою организацию, потому что я хотела вернуть всё как было. Да, я получаю за это деньги, но это не то, чем мне хотелось бы заниматься. —Она наклонилась вперёд, — я хочу внести свой вклад в общее дело, и я хочу, чтобы мои усилия себя оправдали.
— Твоя реакция понятна, — протянул Янус, — за прошедшие месяцы я много о тебе узнал, Алекс.
Часть голографической панели затуманилась и превратилась в поток данных. Изображения, тексты — всё это мелькало слишком быстро, но Алекс замечала обрывки рапортов, составленных в период работы в «Бэллтауэр», её судимости по малолетке, кадры из семейного архива, когда она была маленькой девочкой, выдержки из её журнала полётов, скрины соцсетей, которые она обильно «кормила» информацией будучи подростком. Много чего ещё. Янус раскопал её прошлое, узнал все подробности.
— Пожалуйста, не переживай по этому поводу, — попытался успокоить Янус, — я хочу, чтобы ты осознала необходимость этого. Я должен был удостовериться, что ты действительно тот человек, которому я могу доверять.
— Это всё правильно… — произнесла Алекс, она была в смятении.
— Наши враги уже не раз пытались заманить «Джагернаут» в ловушку, — продолжал Янус, — Иллюминаты и их действия уже говорят о том, как они нас боятся.
— Я всё время слышу об этих стариках, управляющих миром. Все о них говорят, будто они самые страшные монстры на свете. Почему бы нам не наведаться к ним? — Алекс начала раздражаться. — Тебе нужны люди, которым ты можешь доверять, нет вопросов. Но скажи мне, мужик, когда мы наконец сможем воздать этим ублюдкам по заслугам? Когда мы скинем их ярмо?
— Это непросто, — цифровая маска дрогнула, — любые импульсивные действия будут им только на руку. Нам предстоит долгая война. Важно определить точки, которые окажут решающее значение. Мы должны следовать жёсткой линии.
Алекс встала, в ней кипела злость.
— Пока эти гады вертят мир, как хотят и на чём хотят! — Она впилась взглядом в голограмму. — Я хочу пройти ВЕСЬ путь, Янус, но я не хочу, чтобы это было впустую.
— Так и будет, ты пройдёшь путь, но не ошибись. Мы сдерживаем каждый их шаг, но любая наша ошибка… Это как зеркало в пустыни — один блик и все заметили. Ставки очень высоки. На этом всё.
— Я готова.
— Хорошо.
Вега увидела как в закусочную входит ещё один ауг. Смеющиеся глаза, кривая ухмылка на лице.
— Алекс, познакомься кое с кем. Это ещё один мой помощник. Думаю, вы сработаетесь.
Ауг склонил голову в знак приветствия:
— Вот теперь славненько, — начал он, его говор выдавал ирландское происхождение, — мисс Вега, не так ли? Звать меня Гарлем Квинн. Рад встрече.
Алекс посмотрела на него. Она знала: перед ней переговорщик. Такой любого переиграет.
— В чём твой интерес?
— В этом-то вся и прелесть, в самом процессе. — Улыбнулся Квинн — Можешь считать меня специалистом по социальной инженерии.
— О, ты имеешь ввиду «жуликом»?

***

Три неуклюжих бронированных копа вернулись. Один из них ударил дубинкой по решётке. Вега отпрянула вглубь камеры. Повинуясь электронному ключу охранника, дверь камеры открылась. Двое копов взяли Вегу под руки и потащили за собой. Она не сопротивлялась, пока... Знала, что нужно улучить подходящий момент и использовать его в полной мере. Она не сомневалась в том, что Иван прав относительно намерений похитителей. Это подтверждал и обшарпанный коридор со следами крови на полу и старое медицинское кресло, на котором тоже были плохо замытые следы крови, которые покрывали повреждённый блок био-сканнера.
В коридоре, который был виден сквозь пролом в стене, Вега заметила группу копов во всё тех же неуклюжих экзоскелетах. У некоторых из них забрало шлема не было затемнено, но как только они заметили, что Алекс за ними наблюдает, они включили тонировку: не хотели, чтобы кто-то видел их лица, это касалось даже приговорённых к смерти. Всё объяснялось просто. Полицейские ингибиторы лучше всего подавляли работу внешних аугментаций или оружейных систем, однако их влияние на глубинные мозговые импланты было не столь надёжным. Если бы у Алекс была оптика класса «Этид», способная записывать зрительные образы и скрытый имплант, который передаёт информацию в облачное хранилище, кто-то вполне мог бы вернуться и «укусить их за задницу» даже после смерти Веги. Наблюдая за полицейскими, Вега поняла, что они «ошиваются» здесь уже довольно давно. Один из полицейских отделился от группы и вышел. По характерным движениям шлемов Алекс поняла, что копы о чём-то говорят, однако расслышать ничего не могла. За закрытыми забралами шлемов они разговаривали по защищённому каналу и у Веги не было к нему доступа.
Или им так только казалось? Вега выжидала, чтобы сделать следующий шаг. Алекс активировала оптический имплант своего Инфолинка и произвела его принудительную перезагрузку. Это требовало времени, но другого шанса у неё не было.
Магнитные замки на клетках свидетельствовали о наличии пары активных консолей — здесь и там в комнате, где находились копы. Всё это значило, что заброшенный участок по-прежнему функционировал и этот скверный заговор не был порождением ума не только нескольких ожесточившихся коррумпированных копов. Алекс не могла принять ни одного сигнала — этому препятствовали стены здания. Но полицейские свободно общались на своём защищённом канале, это свидетельствовало о том, что в здании не использовались активные системы подавления сигналов.
Инфолинк Веги медленно боролся с действием ингибитора, восстанавливая свою функциональность. У него был широкий спектр скрытых меню и усовершенствований, которыми не могло обладать ни одно серийное гражданское устройство. Инфолинк был подарком от Януса за то, что Вега согласилась работать на «Коллектив Джагернаут». Она проверяла частоты полицейских групп, пытаясь найти ту, на которой разговаривали арестовавшие её копы.
Когда ей это удалось, копы подвели её к био-сканеру. Один из них подошёл к изломанному пульту, развернул сенсорную раму, которая была похожа на лук без тетивы. Неприятный пурпурный свет лился из сетки датчиков, сканируя каждый миллиметр тела Веги. Алекс знала, что это ауг-детектор — продвинутый компьютерный томограф: устройство подавало голографическое изображение всех имплантов на портативный компьютер, находившийся на потрёпанном столе.
Затем в голове словно раздался щелчок — Инфолинк нашёл частоту и Вега услышала разговор:
— За неё нам никто не заплатит, — Алекс узнала раздражённый голос полицейского, которого она ранила на улице, — в ней нет ничего особенного. Ненамного лучше швали из Города Големов.
От ответа женщины-копа у Алекс по телу пробежал холодок:
— Тогда — на фарш её. Мы позволили Двали попробовать их на вкус, и теперь они становятся очень нетерпеливы, когда задерживаются поставки их любимого мяса. А в этом месяце пришлось резко сократить их паёк.
— Надо вправить мозги этим мясоедам! — Прогундосил незнакомый голос — К чему они нам? Ещё за них под статью идти!
Обладатель голоса — невысокий коренастый мужчина вскинул руки к потолку.
— Для тупых повторю, — раздражённо отозвалась женщина, — они у нас скупают эти аугментации, они нам нужны. Без Двали у нас не будет рынка сбыта. Будем сосать лапу, как в старые времена. Ты этого хочешь?
Вега не удивилась, когда копы упомянули «Двали». Это была самая печально известная криминальная группировка в Восточной Европе, в частности, в Чехии и Праге. Этот преступный синдикат основали выходцы из Грузии во главе с Левоном Двали. Двали имели свой процент со всех нелегальных сделок в городе. Наркотики, крышевание и рэкет, торговля оружием и людьми… У них был свой вкусный кусок пирога, они держались в стороне от той глобальной угрозы, которую пытался сдержать «Коллектив Джагернаут».
Но лично Вегу это мало заботило — отморозки они и есть отморозки. Единственное, что она чётко осознавала — она хочет покинуть это место живой и целой.
Каким бы не были личные мотивы этих копов — будь то жадность, личная неприязнь к аугам или отвращение к ним — они заключили сделку с преступниками, чтобы охотиться на аугов Праги и потрошить их живьём.
— Иди, позвони мальчикам Радича, — распорядилась женщина-коп, — нам нужно разобраться здесь со всеми и всё вывезти до конца сегодняшней смены. Иначе люди в центральном отделе начнут задавать вопросы по поводу того, почему мы торчим здесь не в свою смену. Я с ней закончу.
Последняя фраза явно относилась к Алекс.
— Панка в капюшоне нужно разделывать первым, — произнёс полицейский, сидящий за сканером, — у него крутые конечности и с ними гораздо проще. Отпилим и дело с концом.
Он говорил об Иване. Алекс поняла, что их время на исходе. Она подумала об отчаянном сообщении Инфолинка, которое она передала едва подключившись к частоте копов. Специальный сигнал SOS с тайным шифром «Коллектива Джагернаут». Прошел ли сигнал? Или она просто исчезнет сейчас, оставив Януса, Квинна и других наедине с тайной её исчезновения?
— Верните её в клетку! — Распорядилась женщина-коп.
Другой коп протянул к Алекс руки, спеша выполнить приказ своей начальницы. Алекс среагировала быстрее, чем смогла осознать происходящее. Она схватила конец сенсорной рамы резко дёрнула его к себе. Механизм дрогнул, но повернулся в её руках. Вега опустила сенсорную панель прямо на нагрудник и шлем полицейского. Послышался треск электрического разряда, завоняло горелым пластиком. Коп вскрикнул и попытался отшатнуться от узкого луча сканера.
Алекс сорвалась с места, бросилась к куче кирпичей, которая осталась от обрушившейся стены и рванулась в коридор. Другие полицейские не стояли на месте. Они повернулись в её сторону, и фонари, установленные на их плечах, ослепили её ярким светом. Они заблокировали ей проход, встав плечом к плечу. Тяжёлые туши в баллистической броне. Алекс услышала, что сзади к ней приближались ещё копы, звук тяжёлых шагов гулко разносился по коридору. Отступать некуда. Экзоскелеты полицейских были способны выдержать выстрел в упор пулей сорок пятого калибра, сдержать любой ножевой удар. Но они были слишком громоздки и неповоротливы. В этом было преимущество Веги. Её тренированное тело было проворным, и она знала, что если упадёт, то не поднимется уже никогда.
Вега юркнула между копами и побежала по коридору, который закончился лестничной клеткой. Лестница ведущая вниз была завалена обломками обвалившегося потолка — по ней было не пройти. Поэтому Вега пошла вверх, перескакивая через лестничные перила, чтобы выиграть время.
— Никаких пушек! — Раздался на частоте приказ женщины полицейского. — Выстрелы нас выдадут. Поймайте её прежде, чем она сможет выбраться из здания!
— Где, чёрт её дери, эта модифицированная шалава? — Ругнулся кто-то из копов.
Вега задавала себе тот же вопрос. Она находилась слишком высоко, чтобы рискнуть выпрыгнуть из окна. Продолжая подниматься, Алекс поняла, что зря доверилась инстинкту, который сейчас загоняет её в угол.
Достигнув пятого, самого верхнего, этажа она скользнула в коридор. Стены были покрыты толстым слоем сажи, покрыты трещинами. Потолок также был покрыт трещинами и кое-где обвалился. Всё это — последствия пожаров, которые бушевали здесь в день Инцидента. Под подошвами хрустели почерневшие фрагменты разбитого стекла, обгоревшие щепки, выбитые из стен рикошетами. Во многих местах на стенах были пулевые отверстия и ещё какие-то отметины неправильной формы, происхождение которых невозможно было определить из-за грязи на стенах.
Алекс заметила служебную лестницу, ведущую на крышу, она взобралась по лестнице, открыла дверь и вырвалась в холодную дождливую ночь. Вега подбежала к краю и посмотрела вниз. Вокруг никого не было.
— Она на крыше!
Крик преследователя отозвался болью в голове и Алекс вздрогнула. Они будут здесь через минуту или меньше. Времени мало и надо использовать его с толком.
Вега опустилась на колени рядом с краем крыши. С силой ударила рукой по бетонному углу, стараясь разбить манжету Ингибитора. Она прижала другую руку к пятну за ухом, где находилась кнопка ручной активации Инфолинка.
— Янус! — Выкрикивала Алекс слова в сторону города. — Отслеживай моё местоположение! Вытащи меня отсюда! Слышишь меня?
Тишина была ей ответом. Сердце сбойнуло. На мгновение пришла мысль о том, что для Януса и Коллектива прийти ей на помощь значит раскрыть себя. Они оставят её умирать? Не хотелось в это верить, но внезапно в голове возник безликий и бездушный образ Януса. Алекс подумала, как должно быть трудно человеку… существу не имеющему идентичности понимать потребности других, ЖИВЫХ людей.
— Маленький глупый винтик… — Раздался сердитый рык за спиной, Алекс увидела двух бронированных копов. На пустой крыше они казались гигантами. Их электрошоковые дубинки искрились разрядами маленьких рукотворных молний. — Теперь у тебя есть только один выход.
— По голове не бейте! — Выкрикнула приказ по радио женщина-коп. — Позвоночник тоже берегите, мы не должны повредить дорогостоящее оборудование.
Огни города вращались вокруг Алекс, ей казалось, что её тело тонет, поглощаемое волной нестерпимой боли. Всё повторялось.

***
Улицы внизу скользили под брюхом конвертоплана и проектировались внутрь виртуальной кабины Веги. Создавалась иллюзия, словно весь корпус летательного аппарата был сделан из прозрачного стекла. Алекс полулежала в эргономичном пилотском кресле с джойстиками и легко управляла двигателями, расположенными на кончиках крыльев. Лёгкое движение, и вот двигатели конвертоплана работают почти бесшумно.
— Оставайся низко, — шепнул ей Квинн, который находился в таком же кресле за ней, — в этом городе миллионы глаз и ушей, последнее чего мы хотим, чтобы кто-то узнал, что здесь находится «Коллектив Джагернаут».
Вега скривила губы. Показательно, отпустила джойстики. Нос конвертоплана резко пошёл книзу.
— Хочешь, чтобы мы грохнулись?
— Нет! — Квинн панически вжался в сидение.
— Тогда не указывай, как мне летать! — Алекс слегка потянула джойстики на себя — конвертоплан выровнялся. — Я же не указываю вам, как играть в Большую игру.
— Мы над точкой, — Квинн взял себя в руки, — Алекс, я просто пытаюсь сказать тебе, что Детройт — это не самая дружелюбная для нас территория. Такой она была ещё до Панхейского инцидента. Мне важно, чтобы ты это поняла. Нам нужно следить за собой.
Сперва она ничего не ответила, наблюдая за показаниями датчиков. Многие районы в диапазоне сенсоров выглядели безжизненными. Во многих царила анархия. Множество покинутых и разрушенных зданий. Если бы Вега не знала, что здесь произошло, она бы подумала, что здесь была война.
— Думаю, им здесь нелегко пришлось, — проговорила она.
Квинн пожал плечами:
— Это всегда был беспокойный город. Быстрые деньги могли бы позволить ему выгореть дотла с десяток раз, но есть маленькое затруднение. Слишком многие люди, живущие здесь, не готовы просто сдаться и пустить всё на самотёк.
— Я это уже поняла, — сказала Вега, отмечая предполагаемое место посадки и выполнила медленный вираж в поисках места, где можно было бы без проблем сесть. — Ты говорил, что знаешь того парня, которого мы собираемся нанять?
— О да! — Ухмыльнулся Квинн, — Адам Дженсен, мы с ним старые друзья!
— Ты всегда такой оптимист, — Алекс выгнула бровь, — а потом начинает твориться несусветная хрень. Я читала его досье. Давай начистоту, Дженсен не покрошит нас в капусту, как только увидит?
— Я признаю, что у него могут быть какие-то застарелые проблемы с доверием, после того, что произошло между нами на Станции Рэйфлмэн-Бэнк.
Вега поморщилась при упоминании о плавучем комплексе, в котором «Бэллтауэр» спрятала одну из своих секретных тюрем. Янус послал Квинна туда для проведения тайного расследования, и после того как всё закончилось — когда ООН послала спасательные суда и подразделения Интерпола, чтобы ликвидировать тюрьму, вывезти заключённых и провести расследование — Веге было поручено добраться туда раньше ООНовцев и тайно вывезти Квинна, чтобы Интерпол не смог его захватить. То, к чему она прикоснулась тогда, было большим, чем ей хотелось бы знать. Сотни изувеченных трупов, тысячи заключённых, которые подвергались почти ежедневным пыткам и бесчеловечным опытам. Торговля органами и аугментациями, изъятыми у ещё живых людей.
Теперь Янус дал Алекс и Квинну задание найти в дебрях объятого анархией Детройта Адама. Безликий хакер отследил одного человека в городе, бывшего товарища Дженсена, вероятно, Адам прятался у него.
— Адам очень похож на тебя, Алекс, — продолжил Квинн, — Управляемый, убеждённый, саркастический.
— Да, он мне тоже нравится.
— Мы должны быть осторожны, — тон Квинна стал серьёзным, — жизненно необходимо убедить его работать с нами. В рядах Коллектива он может быть ценнейшим агентом, но если он будет безнадзорным изгоем… То будет причиной многих проблем.
Вега посадила конвертоплан внутри полуразрушенного жилого дома — крыша была проломлена и внутри было достаточно места, с улицы же никто ничего не мог заметить — заглушила двигатели.
— С чего ты решил, что он придёт?
— У Януса всегда проверенная информация.
— Так вот, чем Янус тебя зацепил, — она опустила сидение и повернулась, чтобы посмотреть Квинну в глаза, — меня всегда интересовало, с чего вдруг профессиональный спекулянт, сам Гарлем Квинн, связался с шайкой хакеров-отщепенцев. Уж точно не для экзотических путешествий по всему миру.
Квинн на мгновение смутился, но затем широко улыбнулся и рассмеялся:
— Это старая и скучная история, Алекс. Янус сделал мне хорошее предложение, глупо было отказываться. Тут не о чем говорить.
— Снова ты заливаешь! — Вега встала с пилотского кресла, протиснулась мимо Квинна и прошла в заднюю часть кабины, между делом настраивая системы безопасности конвертоплана. — Ты играешь с Дженсеном, он почувствует фальшь и уйдёт. Таких как ты он за версту видит.
— Он мог бы уйти, — признал Квинн, — думаю, в том файле, который ты читала, было больше, чем я думал…
Вега забрала пистолет из оружейного шкафчика.
— Ты сказал, что он как я? На его месте я бы ушла.
— Буду иметь это ввиду.
Алекс остановилась, обдумывая слова Квинна:
— Я скажу тебе кое-что ещё… Если Дженсен привык работать в одиночку, тебе нужно будет убедить его, что присоединение к Коллективу не нарушит привычный ему образ жизни. Тебе придётся убедить его в том, что ему стоит стать частью Коллектива и в том, что мы значительная сила.
— Ну тебя же мы убедили?
Вопрос Квинна обезоружил её. Алекс не ожидала его и не смогла найти ответ. Когда Бэн Саксон помог ей уйти от прежней жизни и отрыл дверь в Коллектив, она вошла в эту дверь. Это был единственный для неё путь. Но было и что-то большее, что сейчас ускользало от разума.
Вега стала частью «Коллектива Джагернаут» чтобы выжить, но осталась с ними из-за чего-то другого. Тот же импульс, который заставил её присоединиться к «Бэллтауэр» годы назад, тоже, что заставило её помочь Саксону и рисковать своей жизнью ради незнакомых людей. Необходимость быть частью чего-то большего, чем она сама, надежда сделать мир лучше.
— Янус пообещал, что мы вместе сможем изменить ситуацию, — наконец сказала Алекс, — В одиночку я бы этого не смогла.
Квинн снова задорно оскалился:
— Значит подбавлю тёплых сантиментов для пущего эффекта! — Он открыл люк и глотнул воздуха — Пойдём, посмотрим, согласится ли наш мальчик Адам.

***

Прошлое снова осталось в прошлом: Алекс вновь вернулась в настоящее.
Её безвольное тело напоминало тряпичную куклу. Копы протащили Вегу по коридору, с камерами и бросили на влажный пол. Один из них толкнул её ботинком, ища признаки жизни.
— Мрази! Пидорасы интрижные! Что вы с ней сделали? — Иван попытался просунуть руки сквозь решётку и дотянуться до копов — безрезультатно. — Я выберусь отсюда и убью вас всех, на лоскуты порву, твари!
— Дерзкий, да, винтик? — хохотнул один из копов, доставая шоковую дубинку. Коп приблизился к решётке, дубинка заискрилась молниями. Иван отступил вглубь камеры. — Думаешь, ты особенный? Ты — ничто, пустое место! Забрать у тебя твои игрушки и ты станешь просто куском мяса! Меня от тебя тошнит!
Полицейский начал отпирать камеру Ивана, решётка камеры Вещи также отъехала в сторону.
— Что ты творишь? — Спросил товарищ копа — Помоги мне вначале с бабой закончить!
Коп развернулся, вновь схватил Алекс и потащил. Это был тот момент, которого она ждала.
Её трясло, мутило, зрение всё ещё отказывалось фокусироваться, но надо было действовать. Она вслепую ударила копа предплечьем по шее. У полицейских экзоскелетов была гибкая полимерная защита в области шеи, Алекс попыталась ударить изо всех сил, надеясь раздробить гортань, но получилось только сбить копу дыхание.
Коп стоял перед камерой Ивана и Бёрк сообразил, что это его шанс — его кибернетические руки потянулись сквозь прутья решётки, изгибаясь под углом немыслимой для обычных человеческих рук. Он схватил копа за плечи и ударил его головой о решётку. Дубинка копа упала на пол. Если бы возможности Ивана не были ограничены ингибитором, он бы мог легко сломать копу руки, но сейчас его сил хватало только на то, чтобы удерживать его на месте.
Тем временем, Вега хлопнула по управляющим элементам на шлеме своего копа. Пластиковое забрало раскрылось. Коп оказался смуглым мужчиной средних лет, лицо покрывали бисеринки пота, и он выглядел испуганным. Алекс, ударила копа по носу, раздался характерный треск, хлынула кровь. Неожидавший этого коп охнул, пошатнулся:
— Курва!
Он пытался прижать руку к лицу, второй рукой нашаривая дубинку.
Алекс с силой толкнула копа на прутья решётки, он упал. Она схватила дубинку и зарядила копу в грудь максимальный разряд. Он дёрнулся, но всё ещё был жив.
Вега бросилась ко второму копу, который пытался освободиться от захвата Ивана. Тот закричал, стараясь привлечь внимание остальных копов, но Алекс быстро заткнула его, разрядив в него весь остаток заряда дубинки.
— Остальные скоро будут здесь. — Иван оттолкнул бессознательное тело и утёр пот.
— Да… — устало протянула Алекс.
Она нашла электронный ключ полицейского, деактивировала свой ингибитор, а затем бросила ключ Ивану.
Её аугментации перезарузились и Алекс почувствовала, что система «Страж здоровья» начала немедленно ликвидировать повреждения, которые она получила за последние несколько часов. Алекс наблюдала, как оживают индикаторы по краю зрительного поля — это свидетельствовало о том, что аугментации теперь вновь полностью работоспособны. Как ни странно, Вега вновь ощутила себя человеком.
Иван выбрался из камеры, сорвал свои ингибитор, схватил её за руку:
— Валим отсюда!
Вега не пошевелилась.
— А с ними, что делать? — Алекс указала на других узников в камерах — Они влипли в то же дерьмо, что и мы.
— Мы не можем спасти всех.
Она выхватила из руки копа связку электронных ключей.
— Ну, мы же с тобой так чертовски хорошо пытаемся…
Быстро пробежав вдоль заблокированных камер и открыв их, Алекс крикнула узникам, чтобы они поскорее выбирались. Тем временем Иван принялся обыскивать копов. Он был уже на лестничной клетке, когда Алекс буквально вытолкала последних узников из камер. У них были явные признаки того, что они слишком долго не принимали Нейропозин. Пленники смотрели на Вегу как на лидера и она повела их за собой.
Дверь этажом выше распахнулась и Алекс услышала крик Ивана:
— Они здесь!
Алекс выскочила на лестницу. Иван с двумя трофейными пистолетами уже поднимался вверх.
— Уходим! — Вега схватила его за плечо.
Иван развернулся и рванул по лестнице вниз.
Они выскочили в заброшенный подземный гараж — серый бетонный потолок, поддерживаемый блочными колоннами. Несколько брошенных патрульных машин. В дальнем конце гаража ворота — выход на улицу. Группа беглецов поспешила к нему.
Алекс понимала, что если они выберутся на улицу, то смогут бежать. Возможно выберутся не все, но некоторые, возможно только она одна. Но нужно было рассказать о том, что здесь происходит.
Они были на полпути, когда копы высыпали в гараж. Они вскинули автоматические дробовики «Видоумэйкер» и приготовились расстрелять убегающих пленников. Створка ворот опустилась, блокируя путь к бегству.
— Огонь на поражение! — Скомандовала женщина-коп.
Раздался залп. Пленники начали падать один за другим — кого-то поразили пули, а кто-то просто упал на пол, надеясь избежать смерти.
Алекс спряталась за щитком зарядной станции. Она увидела, как Иван отстреливается от копов, было ясно, что патронов ему не хватит. Рикошеты выбивали куски бетона из стен и колонн. Несколько пуль отрикошетили от щитка и Алекс вскрикнула.
Александра Вега не хотела так умирать, не хотела, чтобы её застрелили коррумпированные копы в грязном гараже. Но это не имело никакого значения, уже не имело.
— Алекс, — внезапно ожил инфолинк, — ты меня слышишь?
— Янус?
— Я очень близко, — отозвался знакомый бесцветный голос, — Мне жаль, но мы долго не могли тебя найти. Сканирование этой области…
— Потом извинишься! — Огрызнулась Алекс — Вытащи нас отсюда!
— Сделаю. Но мне нужно, чтобы вы открыли ворота. Они не подключены к общей сети и я не могу получить к ним доступ.
Блок управления воротами был у дальней стены. Неподалёку от Алекс стояли два стрелка и она не смогла бы с ними справиться, но её аугментации умели кое-что другое.
— В процессе… — она взглянула на индикаторы, энергии было мало, но нужно было попытаться.
Алекс глубоко вдохнула и почувствовала знакомое тревожное ощущение, словно тысячи иголок прогоняют по коже холодную волну. Она посмотрена на руку и увидела, как по коже и одежде разливается золотое сияние, а потом рука стала словно стеклянной.
Поле оптического искажения было одной из наиболее энергозатратных аугментаций. В статичном режиме маскировка бы продержалась намного дольше, но сейчас Алекс собиралась использовать её самым расточительным образом — в движении.
Наблюдатель, смотрящий на неё, увидел бы мерцающую дымку. Воздух гаража был наполнен пороховыми газами и эта дымка выглядела, как утренний туман.
Адреналин хлестнул по венам, но нейронный усилитель сгладил негативные последствия и позволил сохранить ясность мыслей. Индикатор заряда маскировочной системы уже находился почти на ноле, а Веге предстояло пробежать ещё половину пути, ещё сто метров до пульта. Один из копов уловил движение и повернулся в её сторону, Алекс почувствовала, как коп ищет взглядом место, где она. Медленно совмещает линию прицела с воображаемой целью — ещё не видит, но ЧУВСТВУЕТ её.
Внезапно маскировка сдохла и все увидели Вегу, она почувствовала, как по спине заструился холодный пот.
— Пристрелите её! — Крикнул кто-то из копов.
Алекс бежала к блоку управления воротами, прогремели выстрелы, превратив воздух вокруг неё в реку пламени и дыма. Она смогла ударить ладонью по переключателю и рухнула на пол. Ворота заскрежетали и поползли вверх. В гараж ворвался стрёкот роторных двигателей.
Вега опёрлась на стену и могла наблюдать за тем, как широкие лучи света проникают в полутёмный гараж. Шесть полицейских дронов-коптеров зависли над входом в гараж, они были похожи на хищных птиц, готовых к атаке.
Алекс судорожно глотнула воздух: «Неужели копы успели вызвать подмогу? Сейчас они перестреляют всех. Конец!».
— Держись, Алекс! Это займёт мгновенье. — Голос Януса звучал, казалось, вместе со стрёкотом двигателей дронов.
Дроны нырнули в гараж, раздались выстрелы и за ними последовали крики боли. Копы падали замертво, они не могли ничего противопоставить скорости и мощи автоматических пушек. Когда всё было кончено, дроны ушли, так же неожиданно, как и появились.
— Что это? — Спросил один из пленных «аугов», видимо не до конца веря, что жив.
— Убирайся отсюда, живо! — Прикрикнула на него Вега. — Беги и не оглядывайся!
— Алекс, я сейчас на центральном сервере. Полицейская система безопасности уже подала сигнал тревоги, — вещал Янус, — они знают, что в этом районе было незаконно применено оружие. Силы оперативного реагирования уже направлены сюда. Расчётное время прибытия — три минуты.
— Скопируй это! — Алекс переслала Янусу данные. Она задыхалась, мимо неё пробегали спасённые узники, но она не обращала на них внимания.
Иван бросил бесполезные револьверы и направился к женщине-копу, которая была всё ещё жива. Наклонился, чтобы поднять дробовик, откинул забрало шлема и внимательно посмотрел женщине в лицо. Прицелился.
— Вы прячете свои лица, потому, что ВЫ чудовища, а не мы!
— Иван не надо! — Закричала Алекс, он палец Бёрка уже был на спусковом крючке. — Если ты это сделаешь, ты станешь таким же, как она!
— Знаешь, что я делал во время Инцидента? — Спросил Иван дрожащим голосом, — я заперся в подвале. Я там всё разнёс, я думал, что вижу демонов, думал, что потерял рассудок. Моя жена, Мелисса, я мог её убить… — Бёрк посмотрел на Вегу. — Я, я никого не обидел. Но они не хотят этого знать! Они хотят, чтобы я был убийцей! — Он ткнул стволом в женщину-копа. — Не так ли?!!
— Убийство ничего не решит! — Алекс поднялась и сделала шаг в сторону Ивана. Она понимала, что у неё не хватит ни времени, ни сил, чтобы отнять у него дробовик.
— Они должны заплатить! — Прорычал Иван.
— И они заплатят. Но если ты сегодня убьёшь её, то это породит ещё больше ненависти к нам. Но есть другой способ. Она может взломать их регистраторы, — Алекс указала на небольшую камеру, вмонтированную в шлем копа, — достать все те видео, которые, как им кажется, навсегда удалены. «Коллектив Джагернаут» позаботится, чтобы к завтрашнему утру все увидели, что здесь творили эти коррумпированные ублюдки.
— Я не понимаю… — Иван опустил ствол — Тебя схватили также как и меня…
— Я была приманкой. Люди, с которыми мы работаем, сообщили, что в городе стали пропадать «ауги», и мы решили кое-то предпринять.
Иван долго молчал, затем раздражённо положил дробовик на пол и взглянул на Вегу.
— И ты думаешь этого будет достаточно? Разоблачение этих мразей не заглушит ненависть и не ликвидирует предрассудки против нас.
— Это только начало.
— Ты ошибаешься! — Иван пошагал к выходу, Алекс последовала его примеру. Вой полицейских сирен приближался. Когда заброшенный полицейский участок остался за спиной, Иван обернулся. — Они обвинят нас и в этом. Они объявили нам войну и мы тоже её объявим!
— Кто «вы», КПА?
Иван натянул капюшон поглубже и его лицо оказалось полностью скрыто от Алекс.
— Если ты не готова марать руки, то должна держаться подальше от наших дел.
Внезапно Бёрк рванулся вперёд со спринтерской скоростью и скрылся в темноте.
Алекс успела вовремя заскочить в переулок, когда мимо неё пронеслись полицейские машины.
— Ты не можешь спасти всех… — раздался в голове голос Януса.
— Иван говорил мне тоже самое, — ответила Вега и скрылась в ночи, позволив городу поглотить её.

***

Рассвет пробивался сквозь серые облака, когда Вега была на месте встречи. Заброшенный магазин одежды «Никс» был пуст, звук шагов эхом отражался от стен. Стеклянные перламутровые видео-стены были отключены и на них был стандартный графический узор.
Увидев себя в одном из мутных зеркал, Алекс похвалила «Стража здоровья». Несмотря на все передряги, выглядела она, в целом, нормально. Но чувствовала она себя странно, будто бы во сне, словно перед ней в отражении стояла какая-то другая Алекс Вега. Она теперь не была прежней. Это не она записалась в «Бэллтауэр» и не она помогала Бэну Саксону в Панама-Сити, рискуя всем и отбросив всякую осторожность. Всё это было целую вечность назад. А может и целую жизнь.
— Кто я? — Спросила она пустоту.
— Ты тот человек, который нам нужен! — Внезапно отозвалась пустота голосом Януса.
Алекс попыталась повернуться к источнику звука:
— Ты за мной следишь?
— Насколько могу. Я за всеми слежу. — На мгновение в тоне Януса промелькнули извиняющиеся нотки. — Это единственный способ обеспечить твою безопасность. Когда ты была там, в камере. Я беспокоился за тебя, Алекс. Ты ценная часть Коллектива, мы не можем себе позволить потерять тебя.
— Вот почему ты не хотел, чтобы я расследовала эти исчезновения?
— Я не верил, что игра стоит свеч. Не думай, что я бессердечен, но нельзя из-за нескольких людей рисковать всем, что было сделано за это время. Иллюминаты бы не стали проворачивать свои дела руками коррумпированной полиции. Такие гниды, как те копы, всегда доедают объедки со стола. Мы должны тщательно выбирать цели, для того, чтобы наше воздействие было максимально эффективным.
— Я выбрала эту, Янус. Помни, ты достаточно долго ведёшь игру с Иллюминатами и порой ты становишься похожим на них. Будь осторожен.
— Да, иногда трудно понять, где проходит черта…
— Итак, — Алекс вздохнула, — сколько данных ты получил от тех копов?
— Достаточно, чтобы наказать всех виновных. Было чрезвычайно легко восстановить данные с камер. Я отправил их в десяток новостных сетей, в Интерпол и в каждый отдел пражской полиции… Небольшая победа, но, как ты напомнила, важная.
Алекс прислонила голову к стеклянной стене.
— Здесь мы изменили ситуацию, но что дальше?
— Ты устала, тебе нужно отдохнуть. Вернись в безопасное место. Эту встречу можно перенести.
— Нет, Янус! Наши враги не отдыхают, и мы не можем позволить себе подобной роскоши. Когда и с кем я должна встретиться?
— Прямо здесь, — прозвучал хриплый голос со стороны входа, — Вега! Прошло немало времени с момента нашей встречи в Детройте.
Алекс повернула голову. Около двери стоял мужчина в длинном кожаном плаще. Глаза были скрыты тёмными линзами с золотым оттенком, в тонких механических пальцах тлела сигарета.
— Адам Дженсен. Рада тебя видеть. У нас много работы.

«ЧЁРНЫЙ СВЕТ»

Часть 1

Объект 451, Аляска, Соединённые Штаты Америки

— Как много ты помнишь?
Женский голос, осторожный, но настойчивый. В интонациях разумный баланс материнской заботы и авторитетной твёрдости.
Он открыл рот, попытавшись ответить, но ничего не вышло. Во рту было сухо, словно кто-то прошёлся там напильником. Говорить было трудно, словно ты пользовался не своим голосом, а чьим-то чужим. Он бросил эту затею и попытался сосредоточиться на чём-нибудь другом. Попытался по голосу найти женщину, которая задала вопрос, понять, где она.
— Не торопись. — сказала она и тут же приказала кому-то другому — Дай ему немного воды.
Вокруг было бесконечное белое пространство, свет был яркий, но не слепил глаза. Если бы не температура, он бы подумал, что находится в снежной тундре. Белое поле от горизонта до горизонта.
На краю зрительного поля убегали вниз потоки золотистых значков. Он собирался смахнуть их, как капли дождя с ресниц, уже поднял руку, но вспомнил, что эти значки проецировались прямо на его синтетическую сетчатку.
Рука — тоже искусственная — ладонь длинная, пальцы проворные, гибкие. Всё из чёрного металла и полимеров. Он откинулся назад и понял, что лежит в постели. Какое-то притяжение удерживало его. Бескрайняя тундра оказалась всего лишь потолком. Он почувствовал, что поднимается вверх. Механизм кровати уже мягко приподнялся и его торс находился под небольшим углом.
Появились признаки. Он заметил силуэты человеческих фигур. Он вздрогнул от вида незнакомцев — непроизвольная реакция, эхо воспоминания. Которое исчезло прежде, чем он смог понять, что его насторожило. Но тревога осталась.
Роботизированный манипулятор придвинулся ближе, протягивая бутылку с прозрачной жидкостью. Он подался вперёд, позволив горлышку придвинуться к губам. Прохладная вода потекла в иссушенную глотку, у неё был лёгкий лекарственный привкус, который оставался на языке. Ему казалось, что он не пил уже сто лет, поэтому он не обратил внимания на это и просто наслаждался водой.
Но вода пробудила другое воспоминание. Ему показалось, что холод сковывает его тело, солёная вода заполняет рот, горло и лёгкие, мешает дышать… Он поперхнулся и выплюнул жидкость. Задохнулся, рванулся вперёд. провода, которые были прикреплены к его телу, натянулись, некоторые оборвались, посылая противоречивые сигналы на контрольные мониторы, находящиеся в изголовье кровати.
Приливная волна абсолютной паники обрушилась на него — жестокая и непреодолимая сила лишала его возможности ей противостоять, сокрушала волю в одно мгновение. Он знал — это была смерть. Это она давила на него. Он знал это точно, ему уже приходилось переживать подобное, и не один раз… В первый раз это был вихрь из стекла и пламени. Он резал его внутри и снаружи, изменял его тело. Но он выжил, хоть и безвозвратно стал ДРУГИМ.
Во второй раз это было давление и холод. Он снова услышал треск собственных ломающихся рёбер. Морская стихия была полна решимости сокрушить его, стереть с лица Земли. Теперь он вспомнил.
Обрывки картин с нарушенной хронологией, вспышки света. Моменты оторванные друг от друга и боль, много боли. Скрежет метала, не выдерживающего натиска холодных волн, крики безумцев и умирающих и стук собственного останавливающегося сердца. Копья света, пробивающиеся через толщу воды. Пришла ужасная уверенность в том, что он умрёт и ничто не сможет этому помешать.
Он должен быть мёртв. Эта мысль коренилась в голове. На давала покоя.
Его искусственные глаза понемногу приспосабливались. Оттенок цвета комнаты менялся, он смог увидеть больше. Странная мысль всё ещё пыталась обосноваться в голове, но он постарался прогнать её подальше. Найти в себе стержень, который поддерживал его всё это время.
Он трудом смог вздохнуть, но на этот раз он контролировал себя. Усилием воли он попытался восстановить дыхание и успокоиться. Предупреждающие индикаторы на краю зрительного поля никуда не исчезли. Несмотря на то, что сердцебиение успокоилось, он всё ещё был в липком поту. Он тяжело сглотнул — слюна была горькой и вязкой.
— Я помню море, — это были первые слова, которые он сказал за многие месяцы, — было холодно.
— Тебе очень повезло, что ты выжил. — сказал ещё один голос.
В голосе говорящего были твёрдые северо-западные интонации, в то время как женщина говорила как южанка. Эти факты мозг фиксировал автоматически — профессиональная привычка оперативника, выработанная за многие годы.
Он снова моргнул. Теперь он мог их видеть. Призраки превратились в людей. Женщина — среднего роста, темнокожая, лицо обрамляет стерильно-белый платок. Мужчина — бледный и усталый, с посеревшим лицом. На обоих были длинные врачебные халаты. У обоих в руках медицинские планшеты, дающие объёмную трехмерную проекцию. Над плечом у каждого висел меленький шар медицинского сканера, который внимательно осматривал комнату сквозь синий тонированный объектив, при этом небольшие крылышки сканера нервно подрагивали.
Женщина попыталась улыбнуться:
— Когда мы вытащили вас из моря, вы были в состоянии клинической смерти. Однако сочетание холода и правильной работы вашего «Стража здоровья» не позволило вам умереть окончательно. Мы смогли вернуть вас к жизни.
— Многим людям не так повезло. — В словах мужчины-врача был упрёк.
Пациент снова опустился на матрас, оттолкнув от себя бутылочку с водой, он не знал, что ответить. Его мысли всё ещё были сумбурными и беспорядочными. Он закрыл глаза, обрывки воспоминаний снова предстали перед ним и не давали сосредоточиться. Открыл глаза, посмотрел на руки. Обе были идентичными — синтетическими из чёрного углепластика и металла. Аугментации заканчивались у плечевых суставов — там начиналась кожа испещрённая рубцами и шрамами. Он попытался вспомнить, где он их получил, но память молчала.
Прикоснувшись к обнажённому торсу, он и там обнаружил залеченные шрамы и снова не смог вспомнить, как и где их получил. Та часть его тела, которая состояла из плоти и костей, казалась ему такой же искусственной, как и его аугментации.
— Вы помните что-то ещё? — спросила женщина.
— Дэрроу, — имя всплыло на поверхность.
— Вы знаете, кто это? — доктора обменялись взглядами.
— Он умер там.
Через несколько мгновений стена стала более чёткой и стало ясно, что он смотрит из окна на заснеженный пейзаж. Близость цветов интерьера, стен комнаты, пейзажа за окном и одежды людей пробудило в неё ещё одно воспоминание. Он уже был в похожей одноцветной комнате и в этой комнате был кто-то очень важный для него… Память не принесла конкретики, лишь горькое чувство утраты и разочарования, которое он попытался прогнать прочь.
— Вы можете нам рассказать?..
— Меня зовут Адам Дженсен, — нетерпеливо прервал он докторов, — Я помню, кто я, но не помню, как, чёрт вас дери, я здесь оказался!

***

В течение дня оба врача — женщина представилась Рефикой, а мужчина Макфадденом — решили, что Адам чувствует себя достаточно сносно, чтобы покинуть палату и прогуляться по Объекту.
Они говорили, что это медицинский центр, однако он был не похож ни на один из тех, в которых Дженсен был раньше.
Рефика сообщила Адаму, что раньше он был полицейским. И он с каждым днём всё яснее вспоминал ту прежнюю жизнь. Объект более всего напоминал ему лечебницу, в которую он отправлял психически нестабильных подозреваемых. Вроде бы ещё не тюрьма, скорее убежище, но свободы уже значительно меньше. Врачи часто избегали неприятных разговоров, в их голосах сквозили успокоительные интонации. Адаму это не нравилось.
Когда Дженсена спросили о его ближайших родственниках, с которыми можно было бы связаться, инстинкт заставил его солгать. Он сказал, что не помнит никого, ни фамилий, ни адресов. Но это было неправдой. Он просто не хотел, чтобы они перехватили любые его сообщения и разговоры. Что же касалось Инфолинка Адама, то он оставался в автономном режиме и кажется был не исправен. Словно его отключили, как и многие боевые аугментации, которые могли доставить хозяевам и обитателям Объекта массу хлопот.
Объект 451 был собран из различных модулей. Которые были укреплены на неброском ландшафте полуострова Кенай. Два десятилетия неограниченной промышленной эксплуатации и неконтролируемого загрязнения окружающей среды превратили эту часть Аляски, некогда покрытую зелёным ковром лесов, в мрачную тень своего прежнего «я». Голое пространство полумёртвой бухты было покрыто серым снегом. Глухое и малонаселённое место.
Всемирная Организация Здравоохранения выбрала это место. Десятки других похожих на Объект 451 учреждений также располагались в безлюдных местах. Эти учреждения наживали «восстановительными клиниками». Но по мере того, как Адам исследовал коридоры клиники, гулял во дворе, ограждённом высоким забором, ему на ум приходил менее «корректный» термин.
В клинике были представители почти всех этнических, возрастных и социальных групп — связывало их одно — у них у всех были аугментации. Самый широкий спектр от церебральных имплантов до искусственных конечностей.
Общежитие обитателей клиники было вынужденным, Адам видел такое в городских трущобах или в лагерях пострадавших после аварии на Канзасском водохранилище, или после наводнений во Флориде. Ситуации были разными, но все они заставляли людей сбиваться в стаю, объединённую общей бедой.
Поначалу другие «восстанавливающиеся», которых никто не называл пациентами или заключёнными, сторонились Адама, оставляя его в одиночестве — к нему никто не подсаживался в столовой, не подходил во время непродолжительных и однообразных прогулок. Но он был этому только рад. Ему нужно было это одиночество, нужно было время, чтобы привести разум в порядок и мыслить трезво. Получалось это очень медленно — память нехотя возвращалась — фрагмент за фрагментом, часто, вместе с волной паники или горя. Адам собирал себя по кусочкам.

Макфадден скупо сообщил, что в течение нескольких месяцев Адам был в коме. И что лично Макфадден никогда не думал, что Дженсен сможет восстановиться. «Человек не обманывает смерть дважды» — сказал он.
— Я стараюсь отличаться. — ответил вслух Адам, вторя своей памяти. Из его рта вырвалось облако пара.
— Что?
Адам развернулся и прервал свою прогулку. Под ногами хрустнула ледяная корка. Всё же те туфли, которые им выдавали были слишком лёгкими для морозного климата Аляски. Он увидел крепкого мужчину с круглым лицом и сильным загаром, такой получается, если человек длительное время проводит под открытым небом. У мужчины была клочковатая борода и лысый несколько неровный череп. Адам был выше своего нежданного собеседника, когда их взгляды встретились, он обратил внимание, что глаза мужчины были естественными, а не модифицированными. И в этих глазах было живое любопытство и настороженность.
— Ничего важного, — ответил Адам, — просто мысли в слух.
— Молоток!
Мужчина подошёл к забору и опёрся руками на ограждение. Как и у Адама, его руки были механическими от плечей и до кончиков пальцев, но если аугментации Дженсена выглядели элегантными и изящными, то руки этого мужчины были выполнены из грубого металла и напоминали части строительного крана, уменьшенные до человеческого размера. Широкие ладони с тремя массивными пальцами крепко вцепились в сетку ограждения, она скрипела под их весом. На спине у мужчины было крепление под дополнительную — третью — руку, сейчас она была снята.
— Говорят… — продолжил собеседник.
— Что без забора лучше. — продолжил его мысли Адам.
— Это я и хотел сказать. — с чувством ответил мужчина, повернулся и протянул руку для рукопожатия, словно Адам только что прошёл проверку — Люди зовут меня Груда, а ты Дженсен, верно?
Адам пожал руку.
— Ты меня знаешь?
Груда кивнул в сторону клиники, там поодаль были два санитара в тёплых парках , которые наблюдали за их прогулкой.
— Я слышал, как они говорили о тебе.
Дженсен внимательно посмотрел на санитаров. На поясах у них были дубинки и парализаторы «Баззкилл». Почему ВОЗ нуждалась в вооруженных охранниках, это ведь место, где лечат людей? На этот вопрос никто не мог дать внятного ответа. Опять же, ни у одного из санитаров не было видимых аугментаций. Они должно быть очень нервничают из-за обилия аугментированных людей вокруг. Адам отвернулся.
— Ты с Западного побережья, верно? Откуда ты?
— Всё-то ты знаешь, — внезапно зло проговорил Груда, — тогда расскажи всё за меня! — и не дожидаясь ответа Дженсена продолжил — Да, я из Сиэтла, всю жизнь там жил. Пока, ну, ты понимаешь… — тень прошла по лицу Груды, — Я был монтажником, строил небоскрёбы и всё такое. А ты кем был?
— Я бывший коп.
Груда кивнул.
— Я догадался. Гляди… Люди удивляются, задают вопросы — они тебя здесь раньше не видели.
— Я понял, ты вытянул короткую соломинку и тебе поручили поговорить с новоприбывшим.
— Что-то в этом роде, — Груда усмехнулся, — Большинство из нас здесь находится уже некоторое время. Как правило, люди уезжают, если им повезло… Здесь не так много новых лиц.
— Я здесь впервые. Я новичок, как ты и сказал. — Дженсен внимательно посмотрел на Груду.
— Ты не совсем обычный новичок. Тебя нашли во льдах. Здесь куча таких, но они все в коме — без шансов. Мы называем их спящими красавцами.
— Макфадден сказал, что мне просто повезло. — порыв холодного ветра заставил Дженсена поёжиться и плотнее запахнуть тонкую куртку, которую ему выдали в клинике — Но я тоже в это мало верю.
— Другие говорят о тебе и о других спящих. Скажи, вы ведь все были там? В Арктике, в самом сердце Инцидента, когда всё началось?
— Панхея, — это слово вырвалось у Адама помимо воли, он снова вспомнил ледяную воду, сдавливающую его словно тисками и чёрный провал гигантского колодца в океане — Да, я был там.
Лицо Груды окаменело.
— Значит, ты участвовал во всём этом?
— Нет! — Дженсен понимал, что он лжёт, но не мог вспомнить правды. Он поднял руку — Мы все в этом участвовали, мы всё стали частью этого, разве не так?
— Ты прав… — Груда помрачнел — В тот день я потерял свою жену и дочь.
— Мне жаль.
Груда печально вздохнул.
Дженсен попытался сменить тему:
— Давно ты здесь?
— С тех пор, как это случилось. — Груда отпустил забор и отошёл. Адам заметил, что санитары заметно расслабились. — Я много потерял. Я себя потерял. Здесь — он постучал по толстому металлическому пальцу — чтобы правильно отсюда смыться нужно время. Но я думаю, что уже готов. — Груда глянул на санитаров и улыбнулся, но глаза его остались холодными. — Они боятся, что я сорвусь с катушек — просто вырежу дыру в этой ограде и свалю отсюда.
— Они правы? — спросил Адам. Он поднял глаза на небо, с него летели первые капли дождя.
Когда Груда ответил, показалось что на его плечах была вся тяжесть этого мира.
— Да, мужик, думаю на днях это провернуть. Прямо здесь.
Груда направился к корпусу. Адам развернулся, чтобы последовать за ним. Но заметил третьего санитара, который направлялся к ним. Он отличался от остальных — крепкий мужчина с «умным моноклем», глянул на Дженсена:
— Так. К тебе посетитель.
Дженсен задумался: «Кто может знать, что я здесь?».
— Я бы на твоём месте не обольщался. — ответил на невысказанный вопрос Груда.

***
Санитары отвели Дженсена в ту часть клиники, которую он раньше не видел. Она находилась на нижних уровнях, куда не проникал дневной свет. Свет люминесцентных ламп резал глаза и создавал иллюзию того, будто всё здесь было порыто слоем грязного прозрачного пластика.
Охранник открыл дверь и санитары завели Адама в комнату, которую иначе как «допросная» язык не поворачивался назвать. Объективы камер смотрели из-за прозрачной полусферы, установленной на потолке в середине комнаты. Железный стол, причиненный к кафельному полу. Пара железных стульев, тоже прикручены. Тот, что был со стороны Дженсена — свободен. На другом, у противоположного края стола, сидела женщина. Очень худая в безликой чёрной куртке и брюках. Она не подняла глаз, когда привели Адама. Она была поглощенна потоком данных, который считывала со светящегося виртуального дисплея цифрового блокнота. Холодная подсветка отражалась от молочно бледного лица и головы обрамлённой коротким ёжиком светлых волос. Адам заметил контрольные метки нейроимплантов на лбу и шее женщины. Затем его взгляд остановился на её правой руке. Она была такой же тонкой и длинной как и левая, но была сделана из матовой стали. Женщина-скелет без эмоций и индивидуальности. Всё в её облике кричало Адаму, что перед ним правительственный агент.
Он опустился на стул, не дожидаясь приглашения. Потёр подбородок, на котором уже успела вырасти не слишком опрятная щетина. Женщина изучающе зыкнула на него, но затем её внимание снова вернулось к цифровому блокноту. Молчание затягивалось. Дженсен ухмыльнулся. Молчание и психологическое давление было первичной методикой допроса, которой их обучали в полицейской академии. Простое молчание часто могло подвигнуть подозреваемого или свидетеля заполнить эту паузу словами, соваться во всём или изложить неизвестные факты. Но сейчас у Адама не было настроения играть в эти игры. Он наклонился вперёд и пристально посмотрел на женщину:
— Я мог бы выпить чашечку кофе, пока вас здесь дожидаюсь.
Она ухмыльнулась? Но все признаки ухмылки исчезли с её лица прежде, чем Адам успел убедиться. Она тапнула металлическим пальцем по поверхности стола, послышался шум и правая рука Дженсена словно бы приросла к столешнице. На ней был толстый стальной браслет. Адам заметил его с того момента, как очнулся в палате. Доктор Рефика уверяла, что браслеты созданы для того, чтобы отслеживать состояние пациентов. Адам не верил этому ни на грош. А потом он увидел точно такие же браслеты на руках других пациентов, они были у всех. Дженсен не ожидал, что браслет будет функционировать столь прямолинейно. Должно быть в столе был скрыт мощный электромагнитный генератор. Женщина сидела на таком расстоянии, чтобы Адам не смог до неё дотянуться свободной рукой.
— Все ваши боевые ауг системы были заблокированы после вашего выздоровления. — подтвердила женщина догадку Дженсена. Её говор был среднеамериканским, но сознательно обезличенным.
Она положила цифровой блокнот на стол и достала из кармана удостоверение. Раскрыла. В процессе Адам заметил чёрную рукоять пистолета в подмышечной кобуре.
— Я агент Дженна Торн Министерство внутренней безопасности.
— Федеральная служба охраны… — прочёл Дженсен на удостоверении — я думал, что вы всегда были только охранниками.
— Времена меняются, а наши полномочия расширяются, — Торн убрала удостоверение обратно в карман.
— Не то слово… Вы думаете, что я доставлю вам неприятности, агент Торн?
— Это часть моей работы, думала бы иначе — давно бы не у дел осталась.
Торн посмотрела в сторону камер наблюдения и Дженсен заметил, что один из объективов сфокусировался на нём.
Адам старался вести себя тихо. Если эта женщина хочет поиграть в игру — пусть. У неё была информация, в которой сейчас остро нуждался Дженсен и он хотел проверить, верно ли обратное.
— Вы знаете почему вы здесь, мистер Дженсен?
— Все говорят, что мне очень повезло.
— Объект 451 является частью сети медицинских клиник, — Торн продолжала говорить будто бы не слыша его, — созданных для того, чтобы помочь жертвам Панхейского инцидента реинтегрироваться в общество.
— И они называют это всего лишь инцидентом? — Адам презрительно прищурился.
— Мистер Дженсен, когда вы называете вещь, даёте ей имя, она теряет над вами власть. Девять-одиннадцать , Вилама Суперкваг. Кошка Пять. Инцидент. Дайте событию имя и вы можете спокойно его изучить, пронумеровать и сдать дело в архив. Это важный механизм преодоления последствий, который позволяет обществу двигаться дальше.
— По моему опыту, для этого требуется намного больше.
— У Вас есть опыт, не так ли? — Торн кивнула — На Вашем веку было не мало бедствий и катастроф. Ситуация в Мексиканском квартале, когда вы служили в полиции Детройта, нападение террористов на «Шариф Индастриз».
— Они не были террористами. — сказал Дженсен и остановился. Он дал ей нить, а этого делать не следовало. Поэтому он попытался увести беседу в другую сторону. — Вы ведёте себя так, как будто всё обо мне знаете. Может быть вы сможете мне чем-то помочь? Где я был в прошлом году?
— Как я понимаю, мистер Дженсен, Вы были здесь. Ваше здоровье медленно восстанавливалось, и наконец, Вы вышли из комы, в которой Вас нашли когда подобрали в Северном ледовитом океане. Но меня больше интересует то, чем Вы занимались, прежде чем решились на столь экстремальное купание. Что Вы делали на объекте «Панхея» и какую роль сыграли в его разрушении?
— Я не помню. — Адам снова лгал и они оба это понимали.
Комплекс «Панхея», который был частью глобальной программы по изменению климата на Земле с целью предотвратить глобальное потепление. Панхея поднималась из глубин океана. Обширный комплекс был построен с целью предотвратить таяние полярного ледника. Для этого использовались десятки сложных методов. Адам не сомневался, что Панхею построили и те, кто искренне хотел противостоять изменению климата на планете, но были и те, кто использовал комплекс для достижения своих целей. Он знал, что вся эта высокопарная научно-экологическая деятельность была, в то же время, прикрытием для чего-то большего и зловещего.
Личный крестовый поход Дженсена, в ходе которого он старался выяснить, кто же на самом деле напал на штаб квартиру Шарифа, завершился именно там на «Панхее», в последние месяцы 2027-ого. Круг замкнулся. Адам обнаружил на «Панхее» гигантский суперкомпьютер, который использовал живых людей в качестве вычислительных мощностей ядра. Всё это было работой группы заговорщиков, которая захватила власть над миром и диктовала всем своё видение порядка. План дал свои плоды, но Франкенштейн убил своего монстра, Дедал расправил крылья.
— Где вы были, когда умер Хью Дэрроу? — вопрос Торн выл резким и хлёстким.
— Я не помню! — повторил Дженсен, и мысленно ухмыльнулся: «Извини, дорогая, но я больше ничего тебе не скажу. Хью Дэрроу — эта совесть человечества, Дедал нашего времени — создал схему, от которой кровь стынет в жилах. Он нашёл способ связать всех аугментированных людей в единую сеть и управлять их сознанием при помощи биочипов. Одно нажатие кнопки и хаос массового психоза накрыл весь мир. Ауги начали охотиться за «натуралами» и безжалостно убивали друг друга. Лилась кровь, запылали города. Смерть и разрушения прошлись волной по планете, оставив в обществе незаживающую рану. Дэрроу хотел показать, насколько опасно его творение, что оно было ошибкой. И люди испугались. испугались затаённого зла, которое, как многие думали, несли ауги. Эффектная демонстрация Дэрроу была оплачена кровью миллионов невинных. И миллионы других по-прежнему платили за неё».
Дженсена от этого оградили по причинам, в которых он не был до конца уверен, но простые обитатели Объекта 451, такие как Груда, были вынуждены переносить чуму безумия и её последствия. Трансляция сигнала Дэрроу была прервана, но миллионы людей пострадали и продолжали страдать от последствий по сей день.
Хуже того, что люди, стоящие за проектом Дэрроу, хотели использовать биочипы не для уничтожения аугов, а для контроля над ними. И эти люди всё ещё продолжали воплощать свой замысел в жизнь. Сам того не подозревая, Дэрроу сдал им очень сильные козыри.
— После Инцидента, — продолжила Торн, — после всего нанесённого ущерба, была ясно, что «Панхея» разрушится. Но по нашим данным, вы были в центре управления «Панхеи» прямо перед тем, как были отключены все протоколы безопасности. — она подняла взгляд на Адама и уставилась не него — Что ты там видел? Как тебе удалось удалось выжить после отключения протоколов? Кто затопил станцию?!
— Я не…
— Вспомни, а потом расскажи, как всё было. Дэрроу был сумасшедшим и он получил то, что заслужил, после того, что произошло, этого никто не отрицает. Но потеря «Панхеи»… есть очень много нерешённых вопросов. Виновные до сих пор не найдены и не наказаны. Ты меня понимаешь?
— Я пошёл туда, чтобы его остановить… — слова вырвались помимо воли и Адам тут же пожалел об этом. — И я чуть не умер из-за этого. Больше мне нечего сказать.
— Правда? — Торн подняла бровь — Дэрроу плавает где-то на дне морском, ему уже всё равно. А мы должны разгребать его дерьмо? Ты это хочешь сказать?
Адам сел на стул и удивился тому, что его рука осталась попрежнему примагничена к столу.
— Ты же сама сказала, что общество должно решить эту проблему?
— Общество должно преодолеть этот кризис, верно, но для того, чтобы это сделать нам важно знать, кто дал Дэрроу средства для осуществления его замысла. Он был миллиардером, но даже его ресурсы не были безграничны.
Дженсен постарался сосредоточиться на том, чтобы сохранить каменное лицо, это было непросто. Обрывки воспоминаний продолжали подниматься из глубины его памяти, в тот момент, когда он меньше всего этого ожидал. Спровоцировать это могло слово, звук или запах. Когда Торн заговорила о «Панхее», то, что было сокрыто в подсознании Дженсена стало явным и осязаемым. Сначала Адам почувствовал, что внутри него тлеет беспричинная ярость. Ярость направленная на тех, кого он не помнил. Но с каждой секундой призраки прошлого становились всё более осязаемы и наконец многочисленные детали собрались в единую картину.
Иллюминаты. Древнее латинское слово со множеством значений. Этот всеобъемлющий термин наводил ассоциацию с мудрыми старцами в длинных одеждах, которые хитростью и силой старались управлять миром. Люди, мнящие себя элитой, избранными. Столетия мистификаций, полу-правды и откровенной лжи сделали Иллюминатов больше легендой, нежели реальным явлением. Просто страшилка, очередная теория заговора для простачков, верящих жёлтой прессе.
Но эта страшилка была ФАКТОМ. Дженсен узнал от этом после атаки на штаб-квартиру «Шариф Индастриз». В то время как роль Хью Дэрроу в сложной сети Иллюминатов была в конечном счёте раскрыта, настоящие кукловоды и отцы Заговора по-прежнему оставались в тени.
— Дэрроу помогли, — продолжила Торн, — этих людей нужно привлечь к ответственности, они опасны.
«У них повсюду свои люди…» — возникла мысль в голове Дженсена. Все инстинкты Адама говорили ему о том, что Дженна Торн не тот человек, которому стоит доверять.
— У меня для вас есть работёнка, для которой вы были созданы, — усмехнулся Дженсен, — копайте, агент Торн, копайте.
— Расскажи мне, что знаешь. — холодно отчеканила Торн и тут же вновь перешла на официальный тон — В противном случае, мистер Дженсен, я буду полагать, что вы умышленно утаиваете от меня важную для следствия информацию. В таком случае, ваш статус может измениться.
Адам почувствовал странные изменения. Будто бы невидимая рука сдавила затылок, стало сложнее дышать. Словно воздух комнаты внезапно стал не таким как раньше. Очевидно, проделки Торн. Искусственные глаза и кибернетическая рука были далеко не единственными её аугментациями. Очевидно сейчас она использовала «Социальный корректор», это была очень коварная технология, которая позволяла манипулировать собеседником: отслеживать состояние его организма и реакцию на те или иные вопросы. А в определённый момент даже выпускать специальные феромоны, которые могли сделать собеседника более сговорчивым. Адам не собирался поддаваться на эти уловки.
— Вы можете думать, что угодно! — терпение Дженсена иссякло — Но сейчас, если вы не поможете мне восстановить пробелы в моей памяти и выбраться из этого места, я вам ничего не сказу, черти вас раздери!
Дженсену показалось, что Торн готова на него сорваться, но она одёрнула себя. Стукнула по цифровому блокноту, словно подводя итог и сообщила:
— Пока вы свободны, мистер Дженсен.
Жужжание из под стола прекратилось и Адам смог отдёрнуть руку.
— Свободен! — повторила Торн и вышла из комнаты.

15 июня 2018 года,
РФ, Москва,
Адэр Токунов

ХОЧЕШЬ УЗНАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ? ПОДДЕРЖИ ТВОРЧЕСТВО ПЕРЕВОДЧИКА! САЙТЫ WWW.АДЭР.РУС И WWW.DOCTRINE.SU, ЭЛЕКТРОННЫЙ АДРЕС: ADER.TOKUNOV@YANDEX.RU

ОБ АВТОРЕ:
Джэймс Сваллоу — сценарист серии видеоигр серии «Deus Ex», был номинирован на премию BAFTA за его работу над Deus Ex: Human Revolution.
Он является автором бестселлеров по версии New York Times и автором более сорока книг, в том числе Deus Ex: Эффект Икара, Deus Ex: Падший Ангел, Deus Ex: Жёсткая линия и Deus Ex: Чёрный Свет. Его роман «День змей» стал лауреатом лауреат премии «Scribe». Также он является автором романов «Кочевник», «Отравленная чаша», «Немезида», «Полет Эйзенштейна», «Джэйд Дракон», серия «Сундлаунерс» из стимпанк-вестернов, «Эффект бабочки» и вымысел из миров 24, «Звездный путь», «Warhammer 40,000», «Доктор Кто», «Звездные врата» и «Судья Дредд».
Другие работы Сваллоу включают в себя критическую работу «Взгляд во Тьму: фильмы Дэвида Финчера», сценарий для сериала «Star Trek Voyager», видеоигр и аудио-драм.
Он живет в Лондоне и в настоящее время работает над своей следующей книгой.

О ПЕРЕВОДЧИКЕ:
Адэр Токунов, родился 02.12.1991 г., в забайкальском селе Чара, происходит из старинного северного рода. Автор ряда работ по истории русской адвокатуры, исследователь Конституционного права и законодательства РФ, также исследует проблематику Ближневосточного и Дальневосточного регионов. Автор учебного курса «История российской адвокатуры». Издатель и литературный агент, основатель Фонда Некоммерческих Проектов «ДОКТРИНА». Правовед, окончил Юридический факультет Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, где вёл активную общественную работу в Студенческом совете МГУ, защитил шесть курсовых работ по Конституционному праву, праву Европейского Суда по правам человека, истории адвокатуры, истории инквизиции. Кандидат в члены Интернационального Союза писателей (стаж с 2014 года), член Союза Деятелей Фантастической литературы и Кино (с момента основания организации — 17.02.2016 года), член Научного общества Студентов и Аспирантов Юридического факультета МГУ (стаж с 2011 года). Изучает наследие предков, занимается проблемами правового регулирования использования генетически-модифицированных организмов, а также деятельностью, направленной на обеспечение, соблюдение и реализацию прав социально незащищенных слоев российского общества.
Увлечением Адэра являются переводы. Знает пять языков — английский, немецкий, польский, украинский и белорусский.

Адэр является автором циклов «ДОКТРИНА», «Консорциум», части литературного сериала «Этногенез», одним из авторов Проекта Сергея Тармашева «Чистилище» (по итогам читательского голосования признан лучшим автором проекта), а также других произведений. Переводит литературные произведения по игровым мирам «WarCraft», «StarCraft», «Deus Ex» и другим. Среди критиков получил прозвище «Литературный Вагнер», с одной стороны, за глобальность и масштабность сюжетов, с другой стороны, за то, что многие произведения так и остались либо неоконченными, либо недосказанными. Удостоен специального приза Литературной премии им. В.К. Тредиаковского «За мужество в литературе» (2017 г.).